Глава XXIV. — так называемое первоначальное накопление 751

казармах подобно самим рабочим и сырому материалу. И прялки, и ткацкие станки, и сырой материал из средств, обеспечивающих независимое существование прядильщиков и ткачей, превращаются в средства, обеспечивающие командование232 над прядильщиками п ткачами и высасывание из них неоплаченного труда. По внешнему виду крупных мануфактур, точно так же как и крупных ферм, отнюдь нельзя сказать, что они образовались из соединения многих мелких производственных единиц при помощи экспроприации многих мелких независимых производителей. Однако беспри­страстного наблюдателя не обманет этот внешний вид. Во времена Мирабо — этого льва революции — крупные мануфактуры ещз назывались тапиГасЬигез гёитез, объединенными мастерскими, подобно тому как в настоящее время мы говорим об объединенных полях. «Обращают внимание, — говорит Мирабо, — лишь на крупные мануфактуры, в которых сотни людей работают под управлением одного директора и которые обыкновенно называют объединенными мануфактурами (тапиГасЬигез гёитез). Напротив, не удостоивают и взглядом те мастерские, в которых работает разъединенно большое число рабочих, каждый за свой собственный риск и страх. Эти последние совершенно отодвигаются на задний план. И это — большая ошибка, так как только они образуют действительно важную составную часть народного богатства... Объединенная фабрика (ГаЬпдие гёите) может чрезвычайно сильно обогатить одного или двух предпринимателей, но рабочие — это лишь поденщики, оплачиваемые выше или ниже и во всяком случае не принимающие участия в благосостоянии предпринимателя. Напротив, разъединенная фабрика (ГаЬпдие зёрагёе) никого не обогащает, но зато поддерживает благосостояние множества рабочих... Число прилежных хозяйственных рабочих будет расти, ибо в благоразумном образе жизни, в трудолюбии они усматривают средство существенно улучшить свое положение, вместо того чтобы добиваться маленького повышения заработной платы, которое никогда не может иметь важных последствий для будущего и в самом благоприятном случае позволяет рабочим немного лучше жить в данный момент. Отдельные индивидуальные мануфактуры, обыкновенно соединенные с мелким сельским хозяйством, обеспе­чивают свободу»233. Экспроприация и изгнание из деревни части

232 «Я предоставлю вам», говорит капиталист, «честь служить мне под условием, что вы отдадите мне то немногое, что вы еще имеете, за труд коман­ довать в'ами, который я беру на себя» (У. 3. Поив$еаи: «Б18Соигз зиг 1'Есопо- пне РоЦйаие» [Оепёуе 1756, стр. 70]).

233 МьгаЬгаи: <Х>ъ 1а МопагсЫе Ргизз1еппе». Ьопйгез 1788, т.III, стр. 20— (109, в разных местах. Если Мирабо считает разъединенные мастерские более экономными и более производительными, чем «объединенные», и усматривает в последних лишь искусственные тепличные растения, взращенные заботами правительств, то это объясняется тогдашним состоянием большинства кон­ тинентальных мануфактур.

сельского населения не только освобождает для промышленного капитала рабочих, их средства к жизни, материал их труда, но и создает внутренний рынок.

В самом деле, те самые события, которые превращают мелких крестьян в наемных рабочих, а жизненные средства и средства труда в вещественные элементы промышленного капитала, создают в то же время для этого последнего внутренний рынок. Прежде крестьянская семья сама производила и перерабатывала жизнен­ные средства и сырье, которые по большей части сама же и по­требляла. Это сырье и жизненные средства превратились теперь в товары. Крупный фермер продает их; мануфактуры являются его рынком. Пряжа, холст, грубые шерстяные изделия — вещи, сырье для которых имелось в распоряжении каждой крестьянской семьи, выпрядались и ткались ею для собственного потребления,— превратились теперь в мануфактурные произведения, рынок для сбыта которых образуют как раз земледельческие округа. Много­численные рассеянные потребители, обслуживавшиеся до сих пор массой мелких работающих на собственный риск и страх произ­водителей, концентрируются теперь в одно крупное целое, обра­зуют рынок, снабжаемый промышленным капиталистом234. Так рука об руку с экспроприацией самостоятельного прежде крестьян­ства, с его отделением от средств производства совершается уничто­жение сельской подсобной промышленности, процесс разделения мануфактуры и земледелия. И только уничтожение сельского домашнего производства может дать внутреннему рынку данной страны те размеры и ту устойчивость, в которых нуждается капи­талистический способ производства.

Однако период мануфактур в собственном смысле этого слова еще не приводит к радикальному преобразованию. Напомним, что мануфактура овладевает национальным производством лишь очень постепенно, основываясь всегда на городском ремесле и сельских домашних побочных промыслах как на широком базисе [Шп1ег§гшк1]. Уничтожая эти побочные промыслы и городское ремесло в одной их форме, в известных отраслях промышленности, на известных пунктах, она вызывает их снова к жизни на других, потому что она до известной степени нуждается в них для обра­ботки своего сырого материала. Она создает поэтому новый класс

234 «Если двадцать фунтов шерсти превращаются понемногу, в течение года, в одежду для семьи рабочего собственным трудом этой семьи, в проме­жутки между другими ее работами, то здесь все обстоит очень просто. Но вы­несите эту шерсть на рынок, отправьте ее фабриканту, затем продукт фабри­канта — маклеру, затем купцу, и вы получите крупную торговую операцию, причем номинальный капитал, необходимый для нее, будет в двадцать раз больше стоимости этой шерсти... Рабочий класс эксплуатируется таким об­разом для того, чтобы поддерживать жалкое фабричное население, паразити­ческий класс землевладельцев и фиктивную коммерческую, денежную и фи­нансовую систему» (Г>аш'й ИгдикагИ «ГашШаг \\'огс1з». Ьопскш 1855, стр. 120).

752 отдел седьмой. — процесс накопления капитала