8. Расскройте мысль Протогора об относительности всего сущего.

Протагор говорит, что материя текуча, и при течении ее на месте утрат ее возникают постоянно прибавления, и восприятия перемешиваются и меняются, смотря по возрасту и остальному устройству тел. Он говорит и то, что основные сущности всех явлений находятся в материи, так что материей, поскольку это зависит от нее, может быть все то, что является всем, люди же в разное время воспринимают разное, смотря по разнице их настроений: тот, кто живет по природе, воспринимает из материи то, что может являться живущему по природе, живущий же противоестественно – то, что может являться живущим противоестественно. Так же и применительно к возрастам, и в отношении сна или бодрствования, и (относительно) каждого вида настроений надо сказать то же самое. Таким образом, по его учению, критерием сущего является человек, ибо все, что кажется людям, (то) и существует; то же, чего не кажется никому из людей, и не существует.  …Протагор хочет, чтобы человек был мерилом всех вещей, а именно: для существующих – мерилом бытия, для несуществующих – (мерилом) небытия; при этом “мерилом” он называет критерий, а “вещами” – дела; в силу этого он утверждает, что человек – мерило всех дел: для существующего – бытия, для несуществующего – небытия. И поэтому он устанавливает только то, что кажется каждому, и таким образом вводит троп (принцип. – И. Р.) относительности» (Секст Эмпирик. Три книги Пирроновых положений. Кн. 1, 216–219) [101, т. 2, с. 252–253].  «(Протагор утверждает), будто ничто само по себе не есть одно, ибо тут не скажешь ни что оно есть, ни каково оно; ведь если ты назовешь это большим, оно может оказаться и малым, если назовешь тяжелым – легким и так далее, поскольку ничто одно не существует как что-то или как какое-то, но из порыва, движения и смешения одного с другим возникают все те вещи, про которые мы говорим, что они существуют, хотя и говорим неверно, ибо ничто никогда не есть, но всегда становится. (Ничто) не может существовать само по себе, о чем в свое время мы уже говорили, но все разнообразие вещей возникает от взаимного общения и движения, причем невозможно твердо разграничить, что здесь действующее, а что страдающее. Ибо нет действующего, пока оно не встретится со страдающим, как нет и страдающего, пока оно не встретится с действующим. При этом, сойдясь с одним, что-то оказывается действующим, а сойдясь с другим – страдающим. Так что из всего ничто не есть само по себе, но все всегда возникает в связи с чем-то.

9. Расскройте смысл постановки соотношения проблемы единого и множественного

при обсуж­дении проблемы части и целого, единого и множественного античная философия подходит к ней теоретически, рассматривая все возмож­ные варианты ее решения: мир бесконечно делим (Анаксагор), мир делится на части до определенного предела (атомистика Демокрита и Эпикура) и, наконец, совершенно невероятное с точки зрения здра­вого смысла решение — мир вообще неделим (бытие едино и недели­мо — элеаты).

Из таких проблем для нас представляет сейчас интерес проблема “единое – многое”, принадлежащая к сквозным для всей античной философии. Разработка греческими философами VI–V вв. до н.э. этой проблемы была связана с социально-историческими процессами, определенно имеющими отношение к становлению и развитию древнегреческой демократии. А дальнейшая ее разработка последующими поколениями философов продолжала сохранять тесную связь с процессом, этапами которого были расцвет демократии, ее кризис, вырождение в охлократию, крах и сохранение только рудиментов полисного самоуправления в эллинистически-римских монархиях.

Уже Фалес своим учением актуализировал вопрос о соотношении единства того, что составляет первоначало всего сущего, и многообразия его порождений, положил начало процессу осознания проблемы “единое – многое” как важнейшей проблемы общего мироустройства. Ведь, согласно его учению, вода есть единое первоначало всех сущих вещей, поскольку из нее, как из первого они возникают и в нее же, как в последнее, они, погибая, превращаются [2, 983b6].