12.4 Индустриализация и коллективизация: позитивные и негативные последствия. Экономические взгляды м. Соболева, б. Брускуса

Украинская ССР, войдя в состав Советского Союза окончательно потеряла формальные признаки независимости, которым она якобы пользовалась после ее образования. Отменив НЭП, руководство страны взяло курс на индустриализацию и коллективизацию сельского хозяйства, в конечном итоге должно было привести к "построению материально-технической базы социализма". Главная проблема, которую необходимо было решить в связи с этим, - это финансирование развития промышленности, особенно тяжелой. Не имея возможности получить иностранные займы, а также за отсутствия внутреннего капиталовложений национализация предприятий резко снизила эффективность производства, а игнорирование законов рынка лишило смысла само понятие промышленной прибыли. Сталин и его окружение начали быстрыми темпами развивать тяжелую промышленность за счет перекачки в нее средств, накопившихся в сельском хозяйстве, легкой промышленности, торговли и в других отраслях.

В результате "сталинского прыжка" в индустриализации Украины углубились диспропорции в развитии хозяйства, рост дефицита товаров широкого потребления, усилилась инфляция. Обострил проблему снабжения населения городов продовольствием и неурожай 1928 г. в Украине. Была введена карточная система распределения продуктов. Население небольших городов, которые не обеспечивались продуктовыми карточками, голодало. Лишь в январе 1935 г. карточная система была отменена и установлены единые цены на хлеб. Итак, главная идея пятилетних планов по индустриализации страны и одновременного подъема жизненного уровня населения, в ходе так называемого "социалистического строительства", не была воплощена в жизнь, особенно подъем материального уровня жизни народа.

Индустриализация в корне изменила структуру хозяйства, в частности соотношения между промышленностью и сельским хозяйством в общем объеме валовой продукции. Продукция машиностроения в конце 30-х годов опередила все другие отрасли промышленности, а доля тяжелой промышленности в хозяйственном производстве составляла в 1938 г. 92,5%. Такой непропорциональное развитие промышленности негативно повлияло на экономическое положение Украины. Если промышленный потенциал ее в 7 раз превышал уровень 1913 г. (по этому показателю Украину можно было считать одной из передовых индустриальных стран Европы), то уровень развития ведущих отраслей экономики оставался низким по сравнению с развитыми странами мира.

Огромный ущерб сельскому хозяйству Украины с трагическими последствиями для населения нанесли сталинские чрезвычайные методы проведения так называемых "социалистических преобразований" на селе. Особенно это проявилось в период осуществления массовой коллективизации сельского хозяйства.

Приступив к осуществлению индустриализации страны быстрыми темпами, Сталин, и его окружение решили взять курс на коллективизацию сельского хозяйства, чтобы мерами внеэкономического принуждения заставить земледельцев платить еще и своеобразную дань на развитие промышленности. Достичь этого можно было только при условии насильственного объединения крестьян в коллективные хозяйства и установления в сельском хозяйстве командно-бюрократической системы управления, как это было в промышленности.

Итак, в ходе коллективизации были уничтожены наиболее трудоспособные и состоятельные хозяева, что негативно повлияло на дальнейшее развитие сельского хозяйства. Самым ужасным последствием "преобразований" в деревне был голод 1932 -1933 гг. Крестьяне, как во времена крепостного права, были прикреплены к месту проживания паспортной системой, введенной в 1932 г.

Все усилия партийных, государственных, хозяйственных органов были направлены на поддержание нереальных, форсированных темпов индустриализации. Для закупки за рубежом промышленного оборудования нужна была валюта. Получить ее можно было только экспортируя сырье, в частности зерно (между прочим, цены на хлеб на международном рынке резко снизились. Однако руководство СССР не желало снижать темпы индустриализации. Экспорт зерна, несмотря на снижение цен, рос).

После таких административных действий, когда с колхозных и крестьянских амбаров вымели все до зернышка, зимой 1932 - 1933 гг. в селах Украины начался массовый голод. Жестокость, с которой проводили зернозаготовку в 1932 г., обрекла на голодную смерть миллионы украинских крестьян.

Коллективизация привела к отчуждения крестьянина от земли, к запустению украинских сел, их социальному и духовному упадку. Взгляды, сформировавшиеся у экономистов-марксистов в начале НЭПа, определили ту противоречивость его мероприятий, которые впоследствии обрекли эту политику на гибель, под давлением командно-административной системы. С одной стороны, в официальных кругах признавали, что восстановление рынка, частной торговли и мелкого промышленного предпринимательства, бурное развитие крестьянской кооперации, возрождение финансово-кредитной системы, хозрасчет государственных предприятий способствуют успешной восстановлению и подъему народного хозяйства. С другой стороны, экономисты-марксисты искали причины перманентно-кризисного состояния, из которого народное хозяйство в годы НЭПа выходило лишь на короткие отрезки времени, в «стихии рынка», порождаемой, по их убеждению, деятельностью частного капитала и мелкотоварным крестьянским хозяйством. Они пытались с марксистских позиций обосновать необходимость усиления прессинга государства относительно рыночного механизма и его институтов: вытеснения частника по производству и торговле, прежде всего оптовой, усиление процессов огосударствления кооперации и обобществления крестьянских хозяйств и т.п.

Нормирование и регулирование цен, налоговая политика, построенная «по классовому принципу», усиление директивности, масштабности и детализации планирования, распространения плановых принципов на сферу финансово-кредитной деятельности, торговлю и т.д. - основное содержание и направление разработок П. Жигалка, К. Максимова, Е. Квиринга, Г. Гринько, Г. Окунева, А. Шлихтера, В. Чубаря, В. Введенского, П. Виткупа, С. Кузнецова, Я. Дудника, В. Мишкиса, А. Лозового, В. Качинского, И. Клименко и многих других экономистов, партийных и хозяйственных деятелей того времени. Их деятельность в области создания основ социалистического планирования, непосредственного использования марксовой схемы воспроизведения (с ленинскими дополнениями) как методологической его базы, разработка балансового метода построения народнохозяйственных балансов как основы планов, выработка принципов кредитного планирования, планового ценообразования, планирования товарооборота.

Такие элементы в трудах экономистов-марксистов проявлялись в ходе критического анализа практики хозрасчета, эффективности капиталовложений, сравнительного анализа применения различных форм сельскохозяйственной кооперации, критики «закона первоначального социалистического накопления», сформулированного Е. Преображенским и практически воплощаемого Г. Пятаковым. Были они и в выводах о необходимости соблюдения пропорциональности в развитии различных сфер и отраслей народного хозяйства, прежде всего промышленности и сельского хозяйства, спроса и предложений, о недопустимости установления государством произвольных цен, не считающихся с реальными меновыми эквивалентами т.д. Однако решение этих проблем и противоречий экономисты-марксисты связывали не с усилением природных регулирующих принципов и функций рынка, а наоборот, с подчинением его плану, лишением рыночных отношений и их институтов - цены, прибыли, хозрасчета, кредита и т.п. - их естественного содержания.

Эти самые институты капиталистического хозяйства, которые, по выражению П. Жигалка, «имеют исключительно служебное значение» в новых условиях, рассматривались как «технические средства эксплуатации предприятий», развитию хозяйства в нужном направлении ". Такое мнение разделяли абсолютное большинство экономистов-марксистов. Завершеное выражение она получила в марксистской литературе конце 20-х годов, когда процессы огосударствления охватили почти весь товарооборот, кредитную систему и тем самым подчинили государственному влиянию значительную часть крестьянского оборота, сведя к минимуму сферу рыночных отношений.

Это не могло не привести к модификации сущности товарно-денежных и рыночных отношений и институтов в направлении превращения их в учетно-расчетные и плановые рычаги государства и соответственно к изменению понимания содержания этих категорий.

Об опасности такого преобразования рынка и рыночных институтов предупреждали ученые-экономисты дореволюционной школы еще в начале НЭПа. Негативные последствия административного влияния на цены, которые вызывают кризисные потрясения в экономике, глубоко анализировали Н. Соболев, Я. Диманштейн, К. Клопотов, Л. Диц, А. Золотарев, В. Зейлингер, П. Покорский т.д. Произвольное нормирование цен на продукты сельского хозяйства (как и промышленности), предупреждали они, может привести только к разрыву связей между этими отраслями хозяйства. Ученые отмечали преимущества рыночного механизма регулирования цен для восстановления нормального хозяйственного оборота, а не административных распоряжений снизить цену, которые отдаются трестам. Такие распоряжения, отмечал частности М. Соболев, всегда субъективны. Особое внимание ученые дореволюционной школы обращали на процессы деформации кредита, который с самого начала его восстановления при НЭПе строился как орудие планового централизованного руководства экономикой. Отчетливо это проявилось уже в принципах возрождения системы кредитной кооперации преимущественно на государственных началах.

Исследуя принципы и функции кредита в условиях НЭПа, ученые предупреждали о негативном влиянии его качественного перерождения. Ввод плановых основ в кредитование промышленности, считал Я. Диманштейн, может привести к полному устранению границы, между банковским кредитованием и государственно-бюджетным финансированием. На этом пути теряются те экономические, коммерческие принципы, на которых кредит строится и дает возможность, учитывая конъюнктуру, влиять на эффективное развитие хозяйства.

С признанием в 30-е годы политической экономии в широком смысле экономистами-марксистами, стали признаваться так называемые экономические законы социализма, которые, согласно практике строительства нового общества, толковались субъективистски - как планируемые и конструируемые волей общества, государства. Целый ряд марксистских положений об экономической роли диктатуры пролетариата и пролетарского государства, о социалистическом обобществлении и единую социалистическую (государственную) форму собственности, расширенное воспроизводство, планирование нашли своеобразное завершение в толковании этих экономических процессов и явлений, включая и социалистическую индустриализацию и коллективизацию сельского хозяйства, как экономических «законов движения» переходной экономики и социализма. При этом тот или иной из них трактовался как «основной закон движения» переходной экономики. Такое толкование экономических законов открыло путь догматизма в теории и волюнтаризма в практике.

Характер трактовки товарно-денежных отношений и проблем планомерности в 20-е годы определил и уровень дальнейшего развития представлений о социалистической собственности. В официальной экономической литературе прочно утвердились понимания государственной собственности как социалистической, которая только и может быть основой для формирования новых производственных отношений. Последнее объясняет тот парадокс, что пути к признанию кооперативной собственности, как еще одной формы социалистической собственности, лежал через ее фактическую отмену в результате сплошной коллективизации и уничтожение крестьянской кооперации.

Сам подход к теоретическим исследованиям - перенос основного внимания на разработку конкретных экономических проблем, превалирование политики над экономикой -- приводил к тому, что представления, которые абсолютизировали существующие на практике формы организации общества, отождествлялись с сущностными характеристиками мнимого социализма и догматизировались. Это вело к апологии создаваемых общественных отношений, перекрывало пути к объективному, научному анализу.

Аналогичную позицию отстаивал и М. Соболев, обращая внимание на бесперспективность административного вмешательства государства в установление цен. Изменение цен сельскохозяйственных продуктов и промышленных изделий заслуживает исследования как показатель взаимоотношений между городом и деревней, как барометр социально-экономической ситуации.

Показателен в этом отношении и труд Б. Бруцкуса «Проблемы народного хозяйства при социалистическом строе», опубликованный им в журнале «Экономист» в начале 1922 г. В нем подробно анализируется хозяйственная система государственного «марксистского социализма», как таковая что «отрицает рынок и рыночные цены как регуляторы распределения производительных сил », подменив их государственным контролем, который «не гарантирует хозяйственной рациональности предприятий и вовсе не имеет того решающего значения, которое имеет ценностный учет». Критически проанализировав методологическую несостоятельность попыток изобрести систему натурального или трудового учета, ученый отметил как положительный факт, что государственная власть, официально признав трудовой учет обязательным, не стала дожидаться его результатов и предложилаг осударственным предприятиям ориентироваться на рынок, хоть этим «наше государственное хозяйство выходит за пределы социализма, как он понимается в марксизме ». Острой критике подверг Б. Бруцкус идею единого плана социалистического хозяйства как «центральную идею марксизма», делая акценты на иррациональности такого плана из-за отсутствия ценностного учета и практическую неосуществимость в масштабе страны, на стремлении социалистического государства «централизовать в руках своей бюрократии все распределительные функции». По мнению Б. Бруцкуса, в условиях страны, где «политическая власть окончательно слита с экономикой», это открывает еще больший простор для различных политических влияний на экономическую жизнь, может привести к неэффективному расходованию средств и т.п.

Конечно, подобная критика не могла быть в те времена воспринята экономистами-марксистами ни в целом, поскольку в принципе отрицала экономические возможности существования социализма именно в том варианте, который ими мыслился как единственно возможный, хотя бы и в перспективе, ни в тех конструктивных моментах этой критики, которые остаются актуальными и сегодня.

Товарно-денежный обмен и торговля продолжали рассматривать лишь как временный пережиток старой экономики, обусловленный сохранением в народном хозяйстве элементов частной собственности на средства производства.

В области теории экономической науки достижением мировой экономической мысли стали труды, выполненные в 20-е годы Е. Слуцким. Одна из них - «Этюд к проблеме построения формально-праксеологичных основ экономики» - обосновывала необходимость создания особой науки - праксеологии, содержанием которой является разработка принципов рационального поведения человека при различных комбинациях условий. Труд был издан в 1926 г. на немецком (в оригинале) и украинском (в переводе) языках.