2. Образование сырдарьинской военной линии россии

Летом 1833 г. военным губернатором Оренбургского края был на­значен В. А. Перовский. Он поставил перед собой две задачи: во-пер­вых, подчинить не признающих русскую власть казахов; во-вторых, ус­корить приближение русских войск к границам среднеазиатских ханств.¹⁴ Для этой цели ему предписывалось построить новую военную линию в низовьях Сырдарьи.

Осуществление этой меры взбудоражило общественность, и казахское пограничное со среднеазиатскими ханствами, население отказалось подчи­няться оренбургской администрации. По этому поводу Л. Мейер писал, что часть народа пыталась откочевать к Хиве, другая к кокандцам и, кроме того, усилилось сопротивление султанов-правителей. Это вынуждало админист­рацию ежегодно посылать в степь для наведения порядка карательные от­ряды. ¹⁵

Таким образом, политика, проводимая новым губернатором Орен­бургского края, усиливала враждебное отношение к России казахов, которые оказались под властью Хивы и Коканда. Значительная часть казахов переселилась на их территорию. Перовский хотел остановить этот процесс. Для этой цели в 1834 г. полковник Жемчужников был от­правлен в казахскую степь. С 1836 по 1839 гг. русская администрация отправила для усмирения казахов несколько карательных экспедиций. Так в 1836 г. карательный отряд уральских казаков плавал 3,5 месяца по Каспийскому морю, но не достиг цели. Зимой того же года полков­ники Мансуров, Данилевский и 55 уральских казаков пошли по льду на полуостров Бузачи, разбили и ограбили аулы рода адай, которых счита­ли главными виновниками прежних беспорядков. Ценность отбитого при этом скота покрыла все расходы по экспедиции.¹⁶ В том же году баш­кирский отряд в составе 1000 человек, набранный из добровольцев, на­пал на аулы казахов в песках Большие Барсуки для наказания казахов, препятствовавших прохождению торговых караванов.¹⁷

Оренбургский губернатор «собирался покончить одним ударом с беспо­койным соседом Аллакул-ханом и наконец выпросил разрешение у госуда­ря на завоевание Хивы».¹⁸ Этот поход, закончившийся весьма неудачно, В. А. Перовский предпринял в 1839-1840 гг. Данной военной акции пред­шествовало строительство в 1834 г. на Мангыстау Ново-Александровского укрепления и военной линии от Орска до Троицка.

Опасаясь повторения похода на Хиву, летом 1840 г. Аллакул-хан возвра­тил в Россию 424 русских пленных. Для переговоров о дружбе с Россией он отправил в Петербург послов. Помимо этого, издал указ, согласно которо­му «отныне никто не должен делать набеги на русские владения и покупать русских пленных».¹⁹

В 1834-1839 гг. вооруженные карательные экспедиции нанесли огром­ный материальный и моральный ущерб мангыстауским и приаральским ка­захам, однако их моральный дух не был сломлен. В эти годы началось на­родное восстание против царской колониальной политики в Младшем жузе. Тем самым политика В. А. Перовского по усмирению казахов Приаралья не достигла цели, а, наоборот, усложнила политическую обстановку в Млад­шем жузе.

Царское правительство намеревалось повторить хивинский поход. Об этом свидетельствует резолюция Николая I, наложенная на последней стра­нице доклада В. А. Перовского: «Жаль! Очень жаль - но покориться воле Божьей должно и безропотно. Теперь нужно принять меры и безотлагатель­ные для возобновления экспедиции при первой возможности».²⁰

После неудачи хивинского похода В. А. Перовский стал непосредствен­но руководить созданием Сырдарьинской военной линии. Эта задача пре­следовала большую цель: укрепить военные силы в низовьях Сырдарьи, непосредственно по границам Кокандского и Хивинского ханств, а также изучить этот регион с точки зрения стратегии и экономики, освоить Араль­ское море и Устюрт.

В 40-х годах XIX в. царская Россия еще не была готова для окончатель­ного завоевания среднеазиатских ханств. Еще была свежа память о неудав­шемся походе в Хиву под руководством Перовского в конце 1839 г. Прави­тельство понимало, что для захвата новых земель нужна тщательная подго­товка. Началось усиленное изучение экономического и политического со­стояния среднеазиатских ханств. С этой целью в 1841 г. в Хиву и Бухару отправляются дипломатические миссии. В Хиву было направлено русское посольство во главе с капитаном генерального штаба Никифоровым.

Этой миссии поручалось добиться от Хивы признания за Россией всей территории к северу от Сырдарьи и частично восточного побережья Кас­пийского моря. Помимо этого, предстояло обеспечить благоприятные ус­ловия для русской торговли с Хивой. Перед русскими дипломатами стави­лась задача уничтожения рабства на территории ханства и возвращения всех русских пленных.²¹ Переговоры русского посланника Никифорова с Алла-кулом не принесли желаемых результатов. После смерти хивинского хана (1842 г.) грабительские набега в Приаралье продолжил его сын Рахимкул (1842-1845 гг.) и его брат Мухаммед-Амин (1845-1855 гг.), А между тем, со второй половины 40-х годов царская Россия постепенно и планомерно про­должала продвижение в глубь Центральной Азии. В 1847 г. русские войска захватили устье Сырдарьи, где в том же году построили Раимское укрепле­ние, а в 1848 г. форт Казалы.

До прибытия российских войск в устье Сырдарьи местное казахское население страдало от постоянных набегов хивинских и кокандских войск. В то время низовья Сырдарьи до Ак-Мечети считались российской терри­торией, так как она была частью Младшего жуза. Но фактически эта терри­тория находилась под властью Хивы. Здесь наместники хивинского хана грабили местное население и подкупали родовых вожаков. В этой обста­новке население устья Сырдарьи активно участвовало в строительстве Ра-имского укрепления, Казалинского и других военных форпостов России, а также в изучении и освоении Аральского моря в качестве подсобных рабо­чих и проводников.

Чтобы иметь благожелательное отношение некоторых родовых вожаков Приаралья к России, царское правительство наградило их. Об этом 15 марта 1847 г. Оренбургская пограничная комиссия сообщила султану Баймуха-меду Айшуакову «о награждении трех киргизских биев, отличившихся осо­бой преданностью правительству, а именно кипчакского рода хорунжего Балгоджи Ямгурчина (Жанбурчина. - Ред.), кишкене-шектинекого рода Жанхожу Нурмухамедова и улкен-шектинского рода Исета (Есета. — Ред.) Котибарова, пожаловать соизволили сим лицам золотые медали с надписью «за усердие» для ношения на Аннинской ленте».²²

Несмотря на это, благожелательное отношение казахских биев к рус­ской администрации просуществовало недолго. Своими реакционными действиями колонизаторы настроили против себя коренное население При-аралья. Б результате оно оказывало вооруженное сопротивление русской военной силе.

Новые форпосты позволили русским гарнизонам постепенно продви­нуться вверх по Сырдарье и приблизиться к крупному кокандскому укреп­лению Ак-Мечеть. После 20-дневной осады 28 июня 1853 г. Ак-Мечеть была занята русскими войсками, и в низовьях Сырдарьи образовалась Сырдарь-инская линия, куда вошли районы отРаимадо Ак-Мечети.²³

Таким образом, была осуществлена вторая военно-стратегическая зада­ча Перовского. Царское правительство получило возможность усилить по­литическое давление на Хивинское и Кокандское ханства по дипломати­ческим каналам. Сырдарьинская военная линия сохранилась до взятия Тур­кестана в 1864 г., и тем самым обширная территория Казахстана была пол­ностью завоевана Россией.

Началось обследование Аральского моря в целях судоходства. В 1848 г. из Оренбурга на верблюдах по суше в Раимское укрепление были привезе­ны в разобранном виде две парусные шхуны «Николай» и «Константин», которые за короткое время были собраны и спущены на воду. Для работы на этих шхунах была сформирована команда из 27 человек, во главе с лей­тенантом А. И. Бутаковым. В 1848-1849 гг. экспедиция под руководством А. И. Бутакова обследовала Аральское море, на основе чего была составле­на морская карта. По предложению А. И. Бутакова на Арале открылось пароходство. В своем дневнике он отметил военную пригодность тех или иных островов и берегов бассейна Арала. В частности, писал: «Остров Ток-маката представляет большое удобство для устройства укрепления или ком­мерческой фактории. Доступ к нему весьма легкий, хотя судну и нельзя подойти очень близко... В случае военных действий занять этот остров, придя с моря, можно с самыми незначительными силами, и тогда скот, которого там множество, был бы важным приобретением. Для перевозки же тяжес­тей были бы весьма удобны железные плоскодонные баржи, которые сидят в воде очень мало и поднимают большие тяжести».²⁴

Отсюда нетрудно заметить, что Аральская экспедиция считала своей задачей и изучение этого бассейна с военной точки зрения. В будущем Россия намеревалась напасть на Хивинское ханство как с суши, так и с моря. Важное значение имела проблема судоходства и в перспективе: чтобы в дальнейшем можно было вести торговлю с Хорезмом и Цент­ральной Азией.

В своем дневнике А. И. Бутаков отразил отношение местного населения к членам экспедиции. По его сообщению, хивинцы прослеживали продви­жение шхун «Константин» и «Николай». Когда они находились на острове Токмаката, то не раз замечали, что хивинцы за ними следили. «Иногда по­казывались из-за кустов хивинские всадники на аргамаках, как будто сле­дившие за нами».²⁵

В результате двухлетнего изучения бассейна Арала члены экспедиции «открыли» множество больших и малых островов.²⁶ Некоторые из них были

переименованы. Например, остров Барса-Кельмес стал называться 13 честь государя островом Николая I, остров Токмаката также переименовали.

Российская империя последовательно и активно проводила внешнюю политику в Центральной Азии и Казахстане в дореформенный период. В середине XIX в. Центральная Азия стала ареной острой политической и эко­номической борьбы между Россией и Англией. Российское государство орга­низует две миссии в Центральную Азию и Казахстан с целью изучения ре­гиона, а также для ослабления английского влияния. В 1858 г. в Восточный Иран и Герат отправилась научная миссия под руководством ученого-вос­токоведа Н. В. Ханыкова, в Хиву и Бухару — дипломатическое посольство полковника Н. П. Игнатьева. Миссии решали общую задачу - изучение по­литического и экономического положения государств Центральной Азии.

В составе миссии Н. П. Игнатьева были дипломаты, чиновники Орен­бургского управления, военные, ученые. В Хиву направлялась также и мор­ская флотилия. Ее судам под командованием А. И. Бутакова предстояло подняться из Аральского моря в Амударью.

Члены сухопутной миссии в июле 1858 г. прибыли в Хиву, где «на­толкнулись на недружелюбие и подозрительность окружения ханского двора».²⁷ В архивном документе отмечается, что «Н. П. Игнатьев со своей свитою в числе 8 человек представился хану только однажды и пробыл у него с час. Между прочим, Сейд-Мухаммед-хан окончательно объя­вил при этой беседе господину Игнатьеву, что... он, хан, не может про­пустить через свои владения в Бухару наше посольство и затем просил Игнатьева отправиться прямо в Россию тем же путем, каким следовал в Хиву».²⁸

В своем донесении оренбургскому губернатору Н. П. Игнатьев писал: «Хивинцы упорно просят определения границы по р. Сыр и признания за ними права владения киргизами, кочующими между реками Аму и Сыра. Не получив удовлетворительного от меня ответа, они распространяют меж­ду киргизами слух, что я согласен на это. Тем не менее я еще имел надежду на успешное заключение тракта».²⁹

Однако, эти надежды Н. П. Игнатьева не оправдались. Хивинский хан запретил плавание судов по Амударье и отказался заключать договор с Рос­сией: переговоры между Россией и Хивой не увенчались успехом. Семиме­сячное пребывание в среднейазиатских ханствах дало возможность участ­никам дипломатического посольства полковника Н. П. Игнатьева выяснить расстановку политических сил, мощность укреплений, а также ознакомиться с экономикой края. Дипломатическая миссия Н. П. Игнатьева в Хиву и Бу­хару привела к оживлению русско-бухарских и русско-хивинских торго­вых связей. Но эти связи не могли разрешить сложившиеся противоречия между Россией и среднеазиатскими ханствами.

Россия укрепила свое присутствие на реке Сырдарье в конце 40-х годов XIX в. В результате она плотно соприкоснулась с Хивой, с восточными ее окраинами. С завоеванием Казахстана, Кокандского и Бухарского ханств Россия получила возможность образовать Туркестанское генерал-губерна­торство. В 1869 г. она овладела Красноводским заливом, и тем самым Хива была окружена с трех сторон: Кавказским отрядом русских войск с запада, Оренбургским с севера и Туркестанским с востока. Из создавшейся ситуа­ции хивинский хан не сделал соответствующих объективных выводов, продолжая недружелюбную политику по отношению к России. Об этом писа­ли Гиршфельд и Галкин: «... но в Хиве по-видимому этого ясно не сознава­ли и по-прежнему не прекращали своих неприязненных действий. В Хиве были, правда, люди, указавшие хану на силу и могущество России, но их не хотели слушать. Из их числа Муртаза-бий Ходжа, нынешний Ходжайлинс-кий бек, был даже обвинен в излишней преданности России и брошен в тюрьму».³⁰

Россия настоятельно требовала от хивинского правителя прекращения в Хиве торга русскими людьми, освобождения пленных и прекращения набе­гов в пределы российских владений.

Согласно разработанному плану было решено весной 1873 г. двинуть в Хиву войска с трех сторон: с Кавказского, Оренбургского и Туркестанско­го округов.

В свою очередь хивинский хан провел ряд военных мероприятий для укрепления своих государственных границ. В шифрованной запис­ке Н. П. Игнатьев в 1858 г. сообщал: «Вообще действия хивинцев недруже­любны. Близ Даукара, на реке Амударьи, ведущей к морю, начнут скоро строить крепость и переселят туда 100 узбекских семейств. Военным на­чальником назначается туда Якуб-бий Мехрем, крутой, жестокий и реши­тельный».³¹ Действительно, через год «по приказанию Хивинского хана в нынешнее лето была построена на Даукаре крепость Курганча, где в насто­ящее время назначен бек Якуб-бий с 500 человеками...».³² Также на левом берегу сухого русла Кувандарьи была построена крепость Сренкала, кото­рая контролировала реку. На северной границе хивинцы воздвигли несколь­ко укреплений: Аккала, Кылышкала, Мынбулак, Урге и многие другие. Все эти укрепления были направлены против русской Сырдарьинской военной линии. По-видимому, хивинцы ожидали наступления русских войск и ста­рались укрепить границу ханства.

В феврале 1873 г. под общим командованием генерала К. П. Кауфмана русские войска начали наступление на Хиву. Один из участников похода подробно описывает это в своем сообщении: «Наши войска в количестве 10 тыс. человек двинулись к Хиве (от Каспийского моря) несколькими от­рядами из четырех разных пунктов: из Красноводска, с Мангышлака, из Оренбурга и Туркестана. Все эти отряды, пройдя степь, должны были сое­диниться под Хивой для общего нападения на нее и вступать там в бой под командованием Туркестанского генерал-губернатора фон Кауфмана, отпра­вившегося в поход при Туркестанском отряде».³³

Внимательно следя за продвижением русских войск, хивинский хан мобилизовал все силы и средства на защиту своего государства. Он про­вел дислокацию вооруженных сил по главным направлениям ожидае­мых событий, а также, говоря современным языком, идеологическую работу среди войск и населения. Один из очевидцев сообщил начальни­кам Сырдарьинской линии 24 марта 1873 г.: «Хивинские муллы, ишаны ввиду предстоящей войны с русскими клялись перед могилою святого Палван-Аты не уступать неприятелю и сражаться до последней капли крови. Хивинский хан уже отправил свои войска против русских тремя колоннами, из коих одна в 7 тыс. человек под командованием Якуб-бия; другая с 4 тыс. войск под начальством Диван-бека Матмурата на Даукару; третья же колонна в 7 тыс. человек под начальством друга Диван-бека Матнияза направлена в урочище Мынбулак... Лазутчики чана исправно доставляют сведения о движении войск Туркестанского военного округа».³⁴

Туркестанский отряд выступил в поход двумя колоннами — Джизакской и Казалинской. 13 марта обе колонны двинулись в путь, первая из Джи-зака, вторая из Казалинска.

Мангышлакский отряд по пути следования в Хиву также столкнулся с хивинцами, В бою у колодца Игды участвовало 277 вооруженных туркмен. В ходе сражения среди них было убито 22 человека и ранено 21.³⁵ «Кроме того, казаки отбили у неприятеля 1000 верблюдов, до 6 тыс. баранов и мно­жество разнообразного оружия. С нашей стороны один, только прапорщик Кубатиев был ранен шашкою».³⁶ Этот отряд под командованием полковни­ка Ломакина вел серьезный бой близ города Хивы.³⁷

Оренбургским отрядом командовал генерал-лейтенант Веревкин. Его отряд шел через Эмбу, Ургу, Кунград, Ходжейли. По пути следования от­ряд Веревкина неоднократно сталкивался с хивинцами. Отбивая атаки, рус­ские постепенно продвигались к Хиве.

Все три отряда русских войск почти одновременно вступили на хивинс­кую территорию и перешли к активному наступлению. Произошли серьез­ные сражения не только под Хивой, но и в других основных пунктах Хи­винского ханства.

В мае 1873 г. русские войска овладели столицей хивинских ханов. В этом походе русские потеряли 33 солдата и офицера и 124 человека раненых.³⁸

12 августа 1873 г. между хивинским ханом Сеид-Мухаммед-Рахимом и командующим русскими войсками К. П. Кауфманом был составлен дого­вор, по которому хивинский хан признавался вассалом России и должен был платить большую контрибуцию русскому государству.³⁹

В результате похода были освобождены тысячи невольников, среди которых было много русских.⁴⁰ Сведения об этом часто встречаются в архивных документах.⁴¹ Невольников в Хивинском ханстве насчитыва­лось до 40 тыс. человек.

Заняв Хивинское ханство, царское правительство проводило колониаль­ную политику на вновь завоеванной территории, в результате которой бед­ное население узбеков, каракалпаков, туркмен и казахов испытывало двой­ной гнет — со стороны своих феодалов и царских чиновников.

На основе известной колониальной политики «разделяй и властвуй» русское правительство расчленило территорию Хивинского ханства: пра­вобережная часть Амударьи отошла к России, а само ханство осталось на левом берегу реки. Отошедшая к России территория составила 1920 кв. км с населением 130 тыс. чел., а Хивинская - 66 225,8 кв. км с насе­лением 366 615 чел.⁴²

В административном отношении Хивинское ханство было разделено на 20 бекств и два владения.⁴³ Образованный на правом берегу Амуда­рьи одноименный округ в 1874 г. был переименован в Амударьинский ''отдел. В 1887 г. после введения «Положения об управлении Туркестан­ским краем» отдел был включен в состав Сырдарьинской области, во главе которого стоял начальник, наделенный большими полномочия­ми. Он непосредственно проводил колониальную политику не только в своем отделе, но и в Хивинском ханстве, вмешиваясь в его внешнюю политику. Подчинялся только Туркестанскому генерал-губернатору. Кроме того, без ведома последнего хивинский хан самостоятельно не мог осуществлять внешнюю связь с другими государствами.