Клинико-описательный подход к индивидуально-психологическому фактору обращения к терроризму т.А. Пейсахов, г. Москва

Терроризм, как маргинальная форма решения конфликтов, имеет свою психологическую специфику, заключающуюся в запугивании и внушении чувства беззащитности гражданскому населению. Именно в этом запугивании и шокировании заключается психологизм атак террора в смысле эффективности его результата. Нам же, с точки зрения психологического исследования, важен не результат, а факторы влияния на прибегание или обращение к террористическим методам решения конфликтов. Эти факторы, равно как и сами конфликты, имеют место существовать в двух взаимосвязанных сферах: социально-психологической и индивидуально-психологической, то есть, помимо общественно-политических, экономических, этнических, территориальных и др. кризисных ситуаций, неразрывно с их влиянием, существуют другие конфликтогенные ситуации, которые толкают индивида к обращению к маргинальным формам насилия, таким как террор. И эти «несоциальные» конфликты являются индивидуально-психологическими. Задача данной работы представить клиническое описание индивидуально-психологической аспектности влияния на развитие обращения к террору.

Как это ни парадоксально, именно всеобъемлющий характер террористического насилия снижает его результативность в демократических обществах. Страх нейтрализуется столь же сильным, а зачастую гораздо более сильным отвращением и гневом, производит отталкивающее впечатление на общество. Бесчеловечность метода, избранного террористами для достижения цели, дискредитирует эту цель, изначально делает ее недостойной моральной поддержки. Хотя террор определяется по природе действия, а не по личности преступников или природе их мотивации, знание соответствующих индивидуально-психологических особенностей и причин необходимо для практической деятельности по выявлению предпосылок теоретической направленности и для выработки механизмов предупреждения и искоренения самого терроризма как социального явления. Учитывая особый цинизм действий и жестокость применяемого насилия террористов (либо насилия, которым они угрожают), в данной ситуации на сторону террора может толкнуть наличие в обществе какого-нибудь кризиса (социально-политического, экономического, этнического, и даже нравственного порядка), расколовшего общество и маргинализировавшего отдельные его слои, изменившего его нравственные ценности и подорвавшего доверие к закону. Но международный опыт говорит нам, что наличие такого кризиса совсем необязательно, систематическое обращение к террору наблюдалось и в спокойное время в относительно политически стабильных странах.

В качестве коренных причин международного терроризма «Специальный комитет по международному терроризму» 1979 года указал: «неоколониализм, расизм, политику агрессии, иностранную оккупацию и их последствия: несправедливость, неравенство, порабощение, угнетение и эксплуатацию». Однако такой причинно-следственный комплекс не учитывает психологической специфики обращения к террору: почему именно данную форму насилия принимает недовольство теми или иными условиями жизни?

В мировой практике существует два основных подхода к природе происхождения терроризма: биологический и социальный. Биологический подход связывает это явление с некой насильственной сущностью человека, естественным стремлением людей угрожать интересам других и использовать любые доступные средства для достижения своих собственных целей. Социальный подход, хотя и характеризуется большим разнообразием оценок механизма влияния тех или иных социальных факторов на терроризм, исходит из определяющего значения сугубо социальных процессов его возникновения.

С точки зрения психолога, чаще всего толчок к обращению к террору дает чувство незащищенности, загнанности и безысходности в той ситуации, в которой оказались либо отдельный человек, либо некое меньшинство. Психологический дискомфорт побуждает их оценивать свое положение как драматическое. Это может быть меньшинство национальное, как скажем баски, ирландцы, чеченцы, или меньшинство, объединяющиеся по каким-то политическим, религиозным и прочим убеждениям. В этих случаях мотивация схожая: наш народ, наша культура, наш язык, наша вера, идеология, традиции находятся на грани исчезновения, а поскольку нашим доводам никто не внемлет, мы будем защищаться языком насилия. Сюда же, к чувству отчаяния и безысходности, можно отнести недовольство, связанное с бедностью, низким уровнем жизни и социального обеспечения и рассмотреть желание рассчитаться, отомстить за собственные жизненные неудачи. Однако, если признать первичной для возникновения насилия теорию «насилия и обездоленности», толкающих на насилие такого рода, как террористическое (постоянно культивирующее чувство страха), пришлось бы частично оправдать эти действия - ведь чем больше лишения, тем сильнее соблазн объяснить насилие состоянием аффекта в неправомерных действиях или бездействием власти.

Как отмечали английские исследователи Добсон и Пейн, «хотя социально-экономические факторы, включая бедность, могут помочь в объяснении аспектов терроризма в Северной Ирландии и Нидерландах, но они не могут помочь в случае с терроризмом в Западной Германии, где типичным представителем терроризма является неженатый мужчина 22-24 лет, имеющий хотя бы частичное университетское образование, часто гуманитарное, отпрыск семей среднего и высшего класса, чьи террористические наклонности стали итогом разочарования, смешанного с анархическими или нигилистическими взглядами». Точно так же вряд ли можно объяснить чисто социальными причинами всплески насилия в традиционно считавшихся умеренными и толерантными обществах Японии и Голландии. В этой связи, мы можем выделить иные, непосредственно вызванные социальными причинами, но являющиеся самостоятельными и имеющими собственный генез факторы террора.

Если говорить о личностной типологизации в контексте аспектности прибегания к терроризму, то наиболее релевантными являются тревожный и демонстративный типы личности. Психастеник, в силу своей мотивации избегания неудач и тревожной боязливости, склонен преувеличивать угрозу или опасность. Плюс к этому, низкий уровень притязаний и самооценки дает повод принятия маргинальных мер для самозащиты, стремление ритуализировать и тем самым ограничить собственную поведенческую схему. Это может быть либо полный уход из конфликтной ситуации, либо прибегание к агрессии. Взаимосвязь тревожности и агрессии известна, по-другому обстоит дело с истероидами. Демонстративный тип связан с экспрессивностью и личностной инфантильностью. В этой связи нужно обратить внимание на ригидность и аутоагрессию. Косность мышления дает толчок желанию обойти фрустрационные условия прямым крайним путем в обход законов и морали, тем более, если сочти их чужими, а это стремление может порождать склонность к суициду как методу скорого решения всех проблем.

К индивидуально-психологическим причинам обращения к насильственным методам решения конфликтов относятся такие личностные характеристики, как: амбициозность, честолюбие и тщеславие, как стремление привлечь к себе внимание (пример, убийцы Джона Ленона). Об этом свидетельствуют вышеприведенные примеры террористов из состоятельных, даже интеллигентных семей в европейских и политически стабильных странах. Агрессивность, как черта, проецированная из общественного склада (к примеру - во многих арабских обществах доминирует маскулинность как в демографическом смысле, так и в плане общественного устройства и правопорядка в нем, что безусловно влияет на определенный вид ментальности). Аутоагрессия - склонность к суициду, как средству мщения или решения всех жизненных проблем разом. Так - же отдельным фактором рассмотрения является конформность или, как очень точно определил Мак Дугал, стадный инстинкт общности, то есть повышенный уровень конформности у определенных видов личности, стремление к завышенной самоидентификации с различными микрогруппами (нации, секты, общества и пр.), поиск себя и возможности самореализации при ослаблении или утрате культурных, этических, моральных, духовных и других ценностей.