К вопросу о критериях успешности переживания травматических событий а.В. Полетаева

Сегодня в связи с резким ростом в различных регионах планеты антропогенных катастроф, «горячих точек» и террористических актов возрастают и требования к практике психологической помощи человеку, который в силу различных причин (индивидуально-личностных особенностей, сложившихся обстоятельств) оказался подвержен воздействию факторов психотравмирующей ситуации. Перед специалистами стоит задача разработки программ психологической профилактики кризисных состояний и реабилитации лиц, переживших тяжелую психическую травму. Решение этой задачи, в свою очередь, требует постановки вопроса о критериях успешности совладания с травматическим событием.

Аналитический обзор научной литературы позволяет нам сделать вывод, что под «успешным» прохождением человека через травматический опыт большинством авторов понимается такое, которое не оставляет после себя выраженных последствий в виде психофизиологических индикаторов неблагополучия и ничего не меняет в картине мира и социальном функционировании личности.

Соответственно, основу негативных последствий в рамках данного подхода составляют разного рода психические нарушения и такие феномены, как, например, смыслоутратность, отчуждение и чувство вины, которые уже сами по себе создают тяжелые психологические проблемы для индивида даже в том случае, когда у него не диагностируется явных психических нарушений. С ориентацией на данный подход связано рассмотрение возможных последствий травматических событий в терминах болезни и психопатологии. Современные психологические исследования содержат достаточное количество эмпирических и теоретических данных, свидетельствующих о том, что тяжелые жизненные ситуации, и особенно выходящие за рамки обычного человеческого опыта, оказывают крайне неблагоприятное влияние на психику человека, вызывая не только пограничные психические расстройства, но и разного рода нарушения самосознания и поведения, конфликтность, социальные девиации. Открыв разрушительность экстремального опыта для современной науки, исследования, выполненные в русле этой концепции, определили границу свободы реализации личности как черту, за которой страдающий человек уже более не несет ответственности за самоосуществление.

Пролив свет на причины возникновения и динамики вызванных стрессом нарушений, эти исследования в то же время оставили без внимания вопрос, связанный с возможностью человека преодолевать существенные ограничения, связанные с последствиями переживания травматического события и творчески подходить к выбору собственного жизненного пути. Связывая потенциал психологического воздействия экстремальных ситуаций лишь с патологией психической деятельности, нельзя дать исчерпывающего представления о вероятностных последствиях травматического опыта. Постановка вопроса о критериях успешности переживания психотравмирующих ситуаций приводит к необходимости учета иного модуса переживания, пока столь мало изученного академической психологией.

Следует подчеркнуть, что не все авторы сводят последствия травматического опыта к однозначности отрицательного влияния на развитие личности. В некоторых работах с неизбежности потери чего-то важного для человека фокус внимания перемещается на возможность приобретения, обращения кризиса и обусловленных стрессом психических поломок в потенциальные человеческие возможности. Эта точка зрения на функционирование человека, подвергшегося негативному влиянию тяжелых событий, отражена в высказывании Ф. Ницше: «Что не убивает меня, делает меня сильнее». Исследователям, придерживающимся такого воззрения на возможные последствия травматических событий, в большей или меньшей степени присуще понимание личностных ограничений не как слабостей или изъянов, но как потенциальных человеческих возможностей. В них подчеркивается, что страдание, обладая подчас разрушительной силой для личности, одновременно может способствовать и актуализации этих возможностей.

Подход к травматическому событию как к неотъемлемой части жизненного пути личности постулирует неадекватность суждения о возможностях человека через призму его предыдущего опыта или некой достаточно условной количественной нормы, за которой наступает срыв оптимума функционирования. С понятием «успешности» переживания травматического события представители этого подхода связывают не столько отсутствие негативных последствий, сколько изменение установок, ценностно-смысловой сферы, делающее возможным пройти через боль и использовать страдание в качестве средства реализации внутренней силы личности. Переживание долговременных психологических проблем, связанных с травматическим опытом, сопряжено не только с потерей чего-то ценного для личности, но и вероятностью позитивного приобретения, возможностью личностного роста.

Проделанный нами анализ основных направлений изучения отдаленных последствий воздействия на личность травматических событий позволяет заключить, что современной науке гораздо больше известно о том, что делает человека страдающим и позволяет ему оставаться таковым. Причины же, позволяющие личности столкнуться лицом к лицу с собственными страхами, неудачами и трагедиями и справиться с психической травмой, до сих пор составляют малоисследованную область научной психологии. Кроме того, когда результат переживания психической травмы рассматриваются в свете разного рода нарушений, а «успешность» переживания определяется исходя из изменения депрессии, тревожности, психосоматической симптоматики, акцент делается на восприятии страдающего человека как объекта влияния различных неблагоприятных обстоятельств. В таком случае негласно постулируется отсутствие перспектив поиска смысла личной трагедии, приведшей к столь неблагоприятным последствиям. Однако, согласно экзистенциальному подходу, именно ощущение отсутствия осмысленности создает возможность и необходимость ее поиска. Обессмысливание же прошлого неизбежно нарушает интеграцию личности с объективной реальностью и уже само по себе может выразиться в формировании пограничных психических расстройств, психических заболеваниях и иных психических нарушений.

Мы полагаем, что рассмотрение идеала «удачного» переживания травматического опыта только в контексте ликвидации симптоматики стрессовых нарушений или повышения адаптивных возможностей человека существенно ограничивает представление о последствиях переживания «негативного» опыта. При определении критерия успешности переживания травматического события должна учитываться вероятность позитивного приобретения в процессе переживания, такого, например, как возможность личностного роста, связанного с переживанием высших ценностей, обретение осмысленности жизни. Поэтому расширение представления о механизмах деятельности психики, функционирующей в кризисном состоянии, требует дополнительного изучения ценностно-смысловой сферы личности, переживающей последствия травматического события.