Пути продления жизни

Все же средства, которые снижают скорость саморазвития гомеостатических систем, должны тормозить скорость старения, увеличивая продолжительность жизни. Напротив, все то, что увеличивает скорость саморазвития гомеостатических систем, - ускоряет старение, делая невозможным достижение видовых пределов жизни. К сожалению, в настоящее время пока еще нет надежных регуляторов деятельности гипоталамуса. Должны быть исследованы лечебные возможности уже известных препаратов. К таким средствам, привлекающим внимание, относятся эстрогены, прогестины, андростерон, тироксин, фенформин, атромид, рациональная диета, ряд нейротропных и анаболических средств, антиэпилептические препараты (люминал) и др. Вероятна необходимость сочетанного применения ряда препаратов.

Необходимость продления жизни перед лицом ее естественной ограниченности представляет собой не только важную общественную, но и личную задачу каждого человека.

Всегда остается в силе мудрое изречение римского философа Сенеки о том, что ЛУЧШИЙ способ увеличения продолжительности жизни - это не укорачивать её. Интересную закономерность в этом плане подметил Кант: всего "долее живут в том случае, если всего менее заботятся о продлении жизни, но соблюдают осторожность, дабы не сохранить ее.

Допрос о жизни и смерти подчас зависит от состояния духа человека, от того, считает ли он сам необходимым и оправданным свое собственное существование. Значение морально-волевых факторов, определяющих мужественное отношение человека к смерти наглядно продемонстрировал массовый героизм людей в годы Великой Отечественной войны.

Юридические и морально-нравственные аспекты смерти

Особенно остро проблема смерти и связанная с ней проблема неповторимости и уникальности каждой личности возникает в связи с проблемой пересадки жизненно важных органов и прежде всего сердца. Когда "материал" для пересадки берут от трупа, то моральное право врача сомнений не вызывает. Но интересы "реципиента" требуют от врача взятия материала для пересадки в кратчайшие сроки после наступления смерти. Интересы "донора" противоположны - они требуют максимальных затрат на реанимационные мероприятия с целью реализации всех возможностей возвращения человека к жизни. С моральной точки зрения, ни один больной не может рассматриваться в качестве "потенциального донора" жизненно важных органов, пока биологическая смерть не констатирована.

В ряде случаев возникает ситуация, когда гибнет только кора головного мозга при сохранении сердечной деятельности, наступает так называемая "смерть мозга". В настоящее время вопрос о том, можно ли в этом случае говорить о жизни человека, поскольку он безвозвратно утрачивает личностные качества и перестает быть общественным существом, далек от своего окончательного разрешения.

Признание ценности и неповторимости жизни каждого человека составляет важный мотив этичного поведения медицинского персонала у постели умирающего. Совершенно недопустимо отказывать безнадёжному больному во внимании и тем более уходе, ссылаясь на интересы тех, кому врачебная помощь еще может принести пользу. Подобная душевная черствость лишь ускоряет гибель больного, усугубляет его нравственные муки перед лицом приближающейся смерти, и, что не менее важно, является для родственников умирающего и окружающих больных серьезной психотравмирующим фактором.

Неправомерна также, и эвтаназия - умышленное ускорение врачом летального исхода из ложно понимаемого чувства гуманности.

Отзывчивость медицинского работника, его способность к сочувствию и, сопереживанию адаптирует больного к предстоящему уходу из жизни, смягчает мучительный страх перед наступлением смерти. Культура сопереживания смерти другого человека должна быть атрибутом не только отдельной личности, но и общества в целом. Религия выработала определенные нормы поведения и обряды, которые в современном обществе все больше утрачивают свое значение. Стереотипы общественного поведения способствуют адаптации человека к феномену смерти, являющемуся необходимой частью человеческой жизни.

Как умирают люди в наше время , описывает эстонский мыслитель Александр Куртна в Таллинском журнале "Радуга": "Современная смерть убивает грубо и анонимно, она сознательна, она способ убийства. Мгновенно хвататет за горло и отдергивает руку, лишь получив ощутимый отпор. Сегодня люди рождаются

и умирают уже не под крышей родного дома. Смерть современного человека -будничная и универсальная - происходит в больницах, клиниках, домах престарелых.

Смерть человека - так же. как и его жизнь, - принадлежит только ему. С приближением смерти человек вправе знать, когда он должен умереть, и, призывая на помощь медицину, избрать самую удобную для себя форму кончины.

Смерть человека должна быть не безликой кошмарной кончиной, а личным, святым и достойным прощанием с людьми и вещами, сопровождавшими его в жизни. Без боли, слабости и страха перед грядущим. Только такая смерть достойна жизни".

Итогом всех этих безотрадных размышлений Александра Куртны о современном облике предсмертных наших дней, часов и минут явилось его обобщение цивилизации следует оценивать не только по способу их бытия, но и по присущей им "культуре умирания".

О смерти надо знать, к ней мало психологически готовиться и не бояться.

Античная мудрость состояла в том, что жизнь воспринималась тогда, как постоянная готовность к смерти. Римский оратор Марк Туллий Цицерон (106-43 до н.э.) говорил, что каждому человеку смолоду надлежит приучаться без ужаса глядеть на свой последний час, иначе нет и не будет ему покоя, так как несомненно, что все мы должны рано или поздно умереть

Человек имеет право более свободно распоряжаться своим естеством, соприкасаться с опасностью, бывать ближе к смерти. И умирать вовсе не обязательно на больничной койке, что стало едва ли не законом. В домашних условиях легче обеспечить достаточно комфортные условия, необходимую духовную атмосферу, в которой должны протекать последние минуты человеческой жизни.

Человек не может оканчивать свой земной путь среди чужих равнодушных людей. Он должен быть со своими близкими, любящими, скорбящими и облегчающими "расставание. И здесь мы опять возвращаемся к необходимости более близкого и частого контакта с мыслями о смерти. Мы даже лишены возможности лишний раз познать таинство смерти при последнем прощании с умирающим, поскольку нас приучили прощаться не с человеком , а уже с трупом.

В религии отношение к смерти и умирающему в ней первоочередно. Невозможно придумать что-либо лучшее для успокоения отходящей души, чем предлагаемая религией "неокончательность смерти"-, продолжение жизни в другом мире. Религиозные обряды имеют целью уничтожить смерть как разрыв. Тот, кто научился "умирать при жизни", участвуя в религиозных церемониях, не боится "провалиться в преисподнюю", а как бы переходит в иной мир.

Поскольку надо снять страх умирающего перед смертью, вряд ли следует упускать такую возможность, даже имея дело с тем, кто прожил жизнь атеистом. Тем более что каждый человек гораздо более религиозен, чем он это показывает.

Присутствующие у постели тяжелобольного должны попытаться ослабить его чувство вины за поступки, о которых он сожалеет, переведя его мысли на всё положительное, что было в его жизни, можно вспомнить детей и внуков, законченные добрые дела, удачи, добрые поступки, которые есть у каждого, даже самого дурного человека. Надо убедить человека, что жизнь все же прожита не зря.

Надо стремиться, чтобы человек, даже умирая, думал о тех, кто остается, о том, что надо сделать собственную кончину достойной, как можно менее тягостной для окружающих, чтобы он проявил сознательность и мужество и оставил о Себе лучшие воспоминания. Существует давняя традиция внимательно с жадностью ловить каждое прощальное слово умирающего. Любое слово приобретает значительность, поскольку оно издревле воспринимается окружающими как духовное завещание умирающего, его последнее волеизъявление. Считается, что от него зависит Дальнейшая жизнь всех оставшихся в живых, хотя большинство людей все же умирает безмолвно.