71. Хемптон Корт на Темзе. Арх. Г. Ваш. XVI—XVII вв.

А — кустарниковый парк; Б — парк Хемптон Корт; В — город Теддингтон; Г — окраины Лондона; Д — дворец и цветники

Обращает на себя внимание деление парка на две обособленные части: Хемптон Корт и «кустарни­ки». Каждая из частей жестко композиционно связана с дворцом и, в то же время, совершенно независима от соседней

Важной частью парка стал ряд умень­шающихся цветочных партеров в треугольнике, образованном дворцом и рекой Темзой (рис. 72).

72. Хемптон Корт. Рисунок цветочного партера на берегу Темзы

____________________________________________________________

Барочные парки не получили в Англии большого развития. Топография страны, покрытой холмами, с вьющимися между ними речками, мало подходила для компо­зиций, подобных Версалю. Не было в Англии и мощной концентрации власти и бо­гатства, подобных тем, что существовали во Франции в XVII в. в эпоху Лю­довика XIV.

Иной была ситуация в центральной Европе. Здесь, на территории Германии и Австрии, в течение XVII и значительной части XVIII вв. господствовал, так называ­емый, феодальный абсолютизм. Безграничная власть курфюрстов в своих владениях способствовала широкому развитию строительства дворцов с садами. Сами двор­цы были, чаще всего, небольшими, представительность и показной размах достига­лись сооружением достаточно крупных садов. Композиции немецких барочных пар­ков были выразительны, но просты. Парки локализировались в пределах единой одноосевой системы, при этом их границы нередко очерчивались в форме правильного прямоугольника. Значительную роль в системе парковых сооружений играли водое­мы — зеркальные плоские бассейны и протяженные каналы.

Прямоугольным был известный парк Херренхаузен в Ганновере (рис. 73). Его история началась еще в 1666 г., когда герцог Йоганн Фридрих приказал разбить не­большой «итальянский» сад при своей летней резиденции Херренхауз. В 1673 г. сад расширял французский садовник Анри Перроне, а в самом конце XVII века кур­фюрст Эрнст Август затеял строительство огромного сада, соответствовавшего вку­сам немецкого абсолютизма эпохи барокко. Проект был сделан талантливым «садов­ником» Мартином Шарбонье (вспомним, ведь Ленотр тоже был «садовником», что в то время соответствовало современной профессии ландшафтного архитектора). Шарбонье руководил и всем строительством парка, который лежит к югу от дворца и отчетливо делится на две почти равные части: Старый сад — с большим зеленым театром, цветочными партерами, зеркалами четырех бассейнов и лабиринтами, и Но­вый сад — уникальный по своим размерам «конверт» из боскетов с гигантским фон­таном в центре. С трех сторон парк окружен каналом.

73. Парк Херренхаузен близ Ганновера. Конец XVII—начало XVIIIвв. Арх. М. Шарбонье Строительство сада началось еще в 1666г., но по-настоящему работы развернулись лишь в конце века, когда был построен зеленый театр, сразу же ставший знаменитым. В начале XVIII в. Шар­бонье завершил парк строительством огромного «конверта», сформированного монументальны­ми аллеями и боскетами «Нового сада». В парке устроены многочисленные фонтаны

Прямоуголен и Большой сад в Дрез­дене, разбитый в конце XVII в. и строив­шийся затем в течение всего XVIII в. (рис. 74). Он несколько необычен. Не­большой дворец стоит в геометрическом центре сада, на пересечении осевых ал­лей, образующих как бы крест из парте­ров. Границы партеров зафиксированы восемью маленькими кордегардиями. Здесь нет привычного для Италии и Франции приема деления пространства на закованный в камень почетный двор и парк, лежащий по другую сторону двора. Тем не менее, четкая, дифференциация окружающих дворец партеров существу­ет. Парадная аллея ведет к западному чи­стому зеленому партеру. В противопо­ложность ему восточный партер образо­ван большим зеркальным бессейном. Се­верный и южный цветочные партеры дают зону обзора для стоящего в центре замка. Композиция прекрасно читается в натуре, поскольку партеры окружены вы­сокой зеленью боскетов, их углы отмече­ны кордегардиями. Считают, что к проек­тированию Большого сада был причастен Ленотр.

Каждый из барочных парков Цент­ральной Европы своеобразно трактует идею упорядоченности и определенности соотношения открытых партеров с высо­кой растительностью. К числу, особенно выразительных памятников XVII—XIX вв. принадлежит Нимфенбург в Мюнхене. Ос­нову его заложили архитектор из Праги Йозеф Эффнер и «инспектор садов» Доменик Жирар. Они построили уникальную систему каналов и водоемов с фонтанами и кас­кадами вдоль оси ансамбля. Регулярное ядро в начале XIX в. было дополнено пейзаж­ными садами по сторонам главной оси, спроектированными Людвигом Скеллом. Жи­рар, ученик Ленотра, известен как автор интересного дворцово-паркового ансамбля Бельведер в Вене. Как и парк Шенбрунн (архитектор Бернхард Фишер), он принадле­жит к числу прекрасных образцов садово-паркового искусства Европы.

Выделяется целое ожерелье блестящих барочных садов Саксонии, сосредоточен­ных, в основном, в окрестностях Дрездена. Они были созданы, преимущественно, во времена правления курфюрста Августа Сильного на рубеже XVII и XVIII вв. Наи­более яркие их образцы связаны с именем архитектора Маттеуса Даниэля Поппель-мана. Каждый из ансамблей этого замечательного мастера отмечен ярким своеобра­зием. Романтичен замок Морицбург в центре большого озера. Барочный дворец в «китайском стиле» в Пильнице удиви­тельно удачно вписан в живописную долину Эльбы и дополнен регулярным садом, а позднее, в конце XVIII в., и пейзажными садами.

Особенно интересен Гросседлиц. Он построен на несколько неожиданной трактовке элементов Версаля, Во-ле-Виконта и, отчасти, итальянских садов. Фрагменты пар­ка — зеркальные бассейны, лестницы, оранжереи, малые формы — в боль­шинстве своем имеют прямые прототи­пы, однако масштаб их уменьшен и об­щее построение композиции на трех па­раллельных осях не имеет аналогов. На каждой из этих осей разбит, как это представляется по плану, самостоя­тельный, вполне законченный бароч­ный сад. В натуре же весь Гросседлиц воспринимается как единый, целостный сад. Большое значение в нем приобретает еще одна ось, перпендикулярная трем основным и направленная на главное здание замка, очень скромное по своим размерам и декору В отличие от большинства ба­рочных парков, Гросседлиц лежит на сильно выявленном рельефе, это придает ему особое своеобразие, заставляя вспомнить о мастерски построенных композициях итальянских вилл.

Вершиной творчества Поппельмана стал дрезденский Цвингер. Его сады очень не­велики, но занимают немаловажное место в садово-парковом наследии Саксонии. Вос­становленный по первоначальному замыслу Поппельмана, необычен партер во внутрен­нем дворе замка. Это почти абсолютно плоская композиция, образующая на поверхно­сти земли изысканный орнамент кружевного партера. Использован только контраст ще­беночных дорожек и бархатной зелени стриженых газонов. Лишь слегка приподняты над уровнем земли ограждения четырех бассейнов с фонтанами в центре двора.

Большой выразительности достигли в немецком барокко парковая скульптура и архитектура малых форм, отличавшиеся сочной, «рубенсовской» пластикой. Масте­ром такой скульптуры был Балтазар Пермозер, которому принадлежит пластическое убранство Цвингера. Скульптурами той же школы щедро украшены террасы Морицбурга, партеры Гросседлица и других саксонских парков.

Абсолютные размеры барочных са­дов уменьшались по мере удаления от Версаля. «Французский» сад Вилянув в Варшаве к началу XVIII в. ограничи­вался небольшими партерами, примы­кавшими к зданию дворца (рис. 75). Тем не менее, и саксонские, и польские сады не производили впечат­ления миниатюрных. Небольшие регу­лярные партеры не были изолированы от прекрасных природных пейзажей, окружавших их. Плавно текущие реки, озера, поля и перелески являлись естественным продолжением парков. Масштаб партеров с прямыми дорожка­ми и стриженой зеленью (рис. 76) ста­новился иллюзорным и сопоставимым с гигантскими французскими прототи­пами, несмотря на огромную разницу в абсолютных размерах.

75. Варшава, Дворец и парк Вилянув.1632 г.

76. Великобритания. Вестмореланд. Ле-велс Холл «Топиари» — фигурная стрижка кустарников и деревьев в барочном саду. Подобный прием ведет свое происхождение от древнеримских садов

Значение Версаля не ограничива­лось сферой садово-паркового искусст­ва. Он оказал существенное влияние на весь ход развития градостроительных идей XVII—XVIII вв. Эстетика регуляр­но распланированных обширных про­странств легла в основу многих компози­ций этого времени. В золотой фонд па­мятников градостроительного искусства вошли Елисейские поля с Тюильрийским садом в Париже, спроекти­рованные Ленотром. Вместе с итальянскими барочными пло­щадями произведения француз­ской школы Ленотра служили образцами для градостроитель­ства других европейских стран.

Выразительными примера­ми таких композиций стали площади Вогезов и Вандомская (архитектор Жюль Ардуэн Мансар) в Париже, сооруженные в самом конце XVII в. В центре пло­щади Вогезов стояла конная статуя Людовика XIII. В центре Вандомской площади поставили конный монумент Людовика XIV. Вандомская площадь претерпела на сво­ем веку немало перемен. В 1810 г. Наполеон I установил на площади триумфальную колонну со своей статуей. Впоследствии статуя неоднократно менялась, а в 1871 г. ко­лонна была свергнута, но вскоре восстановлена. Геометрически правильные площади с конными монументами в центре и с фигурным мощением, появившиеся в XVI и XVII вв., служили примером для создания аналогичных композиций во многих горо­дах мира на протяжении всего XVIII в. и даже в XIX в. Изменилась стилевая направ­ленность, на смену барокко пришел классицизм, потом эклектизм, однако общая ком­позиционная структура городских площадей и улиц оставалась близкой той, которая была создана Микеланджело и Бернини. Сохранялись и основные структурные эле­менты площадей — памятники, фонтаны, обелиски, орнаментальное мощение и деко­ративные ограждения.

Особым явлением в барочной ландшафтной архитектуре Европы были «Израз­цовые сады» Португалии. В XVII—XVIII веках она завоевала независимость от Ис­пании, и в страну вновь потекли золото и и алмазы из Бразилии и других заокеан­ских колоний. Это дало возможность приглашать мастеров из Германии, Италии и Франции для строительства роскошных церквей и дворцов с садами. В ландшафт­ной архитектуре Португалия особенно прославилась широким применением вели­колепных изразцов-«азулежуш». Изразцовые панели использовались в ряде стран Европы до того, как они появились в Португалии, но именно здесь они стали харак­терной чертой утонченной связи Востока и Запада, где европейские начала сочета­лись с очарованием Азии, укоренившимся в результате многовекового присутствия в Южной Европе мавров. Они и принес­ли с собой в XV веке глазурованный ка­фель в Испанию и Португалию. Поверх­ность этого кафеля рельефна. Перегород­ки и канавки препятствовали смешению красок. Орнамент, по мусульманской тра­диции, был геометрическим.

Керамические сады Португалии прошли в своем развитии путь от внутренних монастырских двориков с садиком и ис­точником в центре до королевских дворцово-парковых ансамблей. Один из ран­них примеров «керамического сада» — церковь Сан-Винсенти-ди-Фора (1582—1627) архитектора Ф.Терци. Стены двух внутренних двориков украшены изразцовыми панелями с изображениями куртуаз­ных сюжетов из басен Лафонтена. Из бело-синей керамики сделаны фонтан и цве­точные кашпо в садиках.

Основу особенно богатого прекрасными изразцами сада заложил в 1760 г. маркиз де Фронтейра (рис. 77, 78). На его архитектуру оказали бесспорное влияние сады итальянского Возрождения. В 1765 г. дворец расширили. Сейчас его ансамбль включает уникальные сады с самшитовым партером, фонтанами и скульптурой, с из­разцовыми павильонами и бассейном. От­личительной чертой этого ансамбля счи­тается водное зеркало, в котором отража­ется своеобразный Пантеон Славы в па­мять освобождения Португалии от испан­ского владычества. На больших изразцо­вых панелях изображены в натуральную величину 14 всадников. Композиция вы­держана в сине-белых тонах с фиалковым оттенком. Фигуры титанов и всадников символически поддерживают «Галерею Ко­ролей». Длинная терраса «Галерея ис­кусств», великолепное место для прогулок, соединяет интерьеры дворца, также укра­шенные изразцами, с капеллой.