Билет 27

1. Власть и грех.

Приманки власти являются одними из самых существенных в истории падшего человечества. Искуситель пытался соблазнить ими Самого Сына Божия (Мф.4:6): власть над материей (превращение камней в хлебы); власть политическая (все страны мира отдам Тебе, если поклонишься мне); власть духовная (бросься вниз, и ангелы подхватят Тебя). Эти три соблазна власти так и остались наиболее действующими на людей. Ответом на первый соблазн стала техника. Греховный принцип власти особенно ясно виден в делах политических. Потому что обычно это способ превозношения над другими, мотив служения в сфере власти очень редок. Одна из главных ценностей в этой сфере – возможность обладания и управления, которые взращивают тщеславие, порабощают личность суете, пленяя ее грехом. Особый вид власти управление духовными реальностями посредством магии. У людей нецерковных это выражается в стремлении обратиться к различным оккультным силам, чтобы подчинить своей воле мир духовных сущностей (обычная реакция на позитивизм). На самом деле обычно дьявол пользуется этими стремлениями людей, – мнимо подчиняясь, – чтобы тонко поработить их. У людей церковных это проявляется переживании магической силы мистических возможностей, например, молитвы, что может приводить в состояние экстатической прельщённости (прельсти). Можно отметить, что в средствах массовой информации сам материал политической борьбы (борьбы всегда греховной) занимает в круге ценностей высочайшее место. Большей частью эта борьба прикрывается лицемерными фиговыми листочками общественного служения, что, как правило, ложь, когда общество не построено на церковных началах. Вообще один из главных грехов

современности — социализация жизни без обращения к церкви как единственно объективному фактору социализации.

2. Этика общественного служения.

Суть служения противоречит искаженному состоянию человека, так как он стремится господствовать над людьми, и в этом находит удовлетворение. Для того, чтобы находить радость и удовлетворение в обратном, в служении, необходимо покаянное изменение строя души. Служение требует жертвенности, а жертвенность невозможна без непрерывного и глубокого покаяния. Сравнительно легко служение осуществляется, например, в семье. Или когда служение предполагается профессиональной деятельностью (как, например, у медсестры), оно протекает естественно и требует сравнительно небольших усилий. Когда речь идет об общественном служении, имеют в виду, главным образом, исполнение тех функций, при которых человек вынужден заниматься координационной, руководящей и другими видами обширной общественной деятельности. Большей частью в существующей реальности от самой идеи служения остается немногое: техническая сторона и необходимость отдавать делу много времени и сил. Само же служение по смыслу слова предполагает не возвышение над другими, но унижение, которое, правда, ведет, по евангельскому слову, к нравственному возвышению («унижающий себя возвысится» (Лк. 18, 14)). В общественной деятельности такое унижение себя невозможно, если только человек не является сознательным христианином. У этики общественного служения есть и еще один аспект. Она не ограничивается нравственными особенностями человеческих отношений, а включает в себя также и нравственную оценку самого рода деятельности. Прежде всего, это относится к различным видам политической деятельности. Содержание и техника такой работы неизбежно связаны с большими соблазнами, такими как соблазн власти, тщеславия, материальных благ. Стремление к служению выражает движение к последнему месту, стремление к власти – к первому. Власть как бы предполагает обладание и манипулирование людьми; служение же, напротив, – готовность к подчиненному положению. Это мнимое противоречие разрешается примером общественного служения Господа Иисуса Христа, Который именно этим словом – «служение» – и обозначил свою деятельность. И у тех, кто проводит свою деятельность в духе Христовом, это мнимое противоречие также устраняется. Ибо дело, на которое они избираются, осуществляется как Божественное поручение, исполняется как воля Божия – ответственно, но без автономного упоения самодеятельностью, со стремлением раскрыть в нем его духовное содержание. Делатели общественного долга стараются действовать в первую очередь ради Бога, а затем и ради Церкви, народа, общества, государства, не особенно обращая внимание на возникающие при этом привилегии. В некотором смысле, любой вид деятельности, если только он не безнравственен в своей основе, совершается ради других людей. Но если обратиться к непосредственному личному мотиву деятельности человека, то в подавляющем большинстве случаев он будет иметь нравственно-нейтральный, или эгоистический характер. Но когда речь идет о каком-либо виде общественной деятельности, то непосредственным ее мотивом может быть лишь стремление принести пользу людям. Чувство долга с особой силой действует у того, кто полностью отдал себя общественной деятельности. Вступающий на путь истинного общественного служения должен приготовить себя к беспочвенной хуле и бездоказательным обвинениям, совершаемым публично, чтобы сносить их со спокойным достоинством. При настоящем делании, имеющем нравственные мотивы, делателя ожидает глубокое одиночество, а нередко и почти всеобщее непонимание. Поскольку эта деятельность протекает на виду у общества, общественный деятель должен проявлять особую щепетильность не только в плане ответственного исполнения своих обязанностей, но и в следовании нравственным нормам. Недопустимы ложь, раздражительность, мелочность, злобность и т.п. Тем более когда ими руководятся в делах общенародного масштаба. Кроме этого нравственные особенности лидера оказывают воздействие на окружающих. Подлинное служение потому и оказывается таким редким, что оно может совершаться либо только сознательными христианами (которые, как правило, не очень-то любят общественную деятельность), либо людьми жертвенного духа, интуитивно или осознанно ориентированными на христианский нравственный строй. Острие духовной борьбы направляется при этом против тех пороков, которые являются главной помехой в деле общественного служения.