§3. История знакомства с м.В. Ломоносовым.

Он оказывал покровительство и помощь очень и очень многим людям. Так, только мягкий бесконфликтный Шувалов мог быть покровителем Ломоносова. «Слишком уж строптив, горд и горяч тот был»³⁰. Общий для Шувалова и Ломоносова взгляд на необходимость развития национальной культуры сближал этих людей. В истории отечественной культуры и науки отношения Ломоносова и Шувалова обычно трактуются в рамках традиционной схемы «ученый и меценат» или «поэт и меценат»³¹. Шувалов восхищался деятельностью Ломоносова, который для него воплощал безграничные возможности просвещенного русского народа. Несмотря на разницу в возрасте, они подружились, и как свидетельство это в записной книге Шувалова за 1752 год запечатлен интересный диалог, в котором Ломоносов объяснял молодому вельможе правила стихосложения и выправлял совсем безыскусные, но искренние стихи Шувалова, обращенные к Богу: «Если жизнь моя полезна, продолжи мои лета, если ж та идет превратно, сократи мой век скорей…»³².

Само же знакомство Шувалова с Ломоносовым представляет огромную важность, т.к. оно много объясняет в последующей подготовке к открытию Московского университета. Их встреча относится вероятнее всего к первой половине 1750 года, к периоду, после того как в конце декабря 1749 года молодой фавор прибыл с Елизаветой из Москвы в северную столицу. Но эту встречу нельзя относить дальше августа 1750 года – приблизительной даты написания известного стихотворения Ломоносова «Письмо к его высокоблагородию И.И. Шувалову»³³. Стихотворное послание свидетельствует уже о вполне дружественных отношениях фаворита с Ломоносовым.

Разными жизненными путями пришли к этому знакомству Ломоносов и Шувалов. Первый был старше второго на 16 лет и к началу 50-х годов. За спиной 39- летнего Ломоносова была уже насыщенная событиями жизнь: годы учебы в Москве, Киеве, Петербурге и Германии, почти 10 лет работы в Академии наук (5 из них в должности профессора химии), многочисленные лекции, напряженная работа в Химической лаборатории, открытой стараниями Ломоносова осенью 1748 года, исследования по физике, химии, истории, стихосложению, риторике, лингвистике и т.д. Одним словом, к началу 50-х годов XVIII века Ломоносов подошел уже давно сложившимся человеком, личностью яркой, характерной.

Иным был путь к этой встрече у Шувалова. Это понятно из вышеупомянутых фактов. Уточним только, что он в конце 40-х годов попал ко двору и обратил на себя внимание императрицы не только красотой и воспитанностью, но и тем, что заметно отличался от своих сверстников и вообще придворной толпы умом, начитанностью, интеллектом. Роль фаворита в системе абсолютной монархии была очень велика. Переписка Шувалова с крупнейшими деятелями 50-х – начала 60- х годов показывает, какое огромное значение приобрел он в управлении Россией (письма Шувалову от А.П. Сумарокова, от графа Воронцова, от графа И.Г. Чернышева и другие³⁴.)

Шувалов со времени своего покровительства М.В. Ломоносову, неизменно сохранял с ним постоянные дружеские отношения, учился у него (свидетельством тому так же является сохранившийся конспект Ломоносовской риторики, написанный рукой Шувалова). Как известно, он был зачинщиком Ломоносова в его борьбе в академии наук, докладчиком его заслуг перед императрицей. Именно Шувалов побуждал Ломоносова писать историю России, в изучении которой чувствовал огромную необходимость. Да и в материальном отношении он нередко приходил ему на помощь. «В атмосфере всеобщего «ласкательства» пред вельможами, когда, безусловно, царил чин, поведение обоих было необычным. Один не заискивал, оставаясь самим собой, другой не только не ждал «искательства», напротив, принимал и ценил именно тот склад отношений, который ему предлагался»³⁵. Несомненно, многие идеи Ломоносова, так же как и сама его личность не могли не оказать сильного влияния на молодого Шувалова.

Н.А. Пенчко называет Ломоносова «руководителем и советчиком»³⁶ Шувалова – учителем в самом прямом смысле слова. Но неравенство положений, образований и прочее все же давало себя знать. В обращении с Ломоносовым у Шувалова иногда проглядывали замашки русского барина. Чего стоят, к примеру, известные попытки их примирения с Сумароковым, когда оба эти поэта предстояли шутами, которые, бранясь, развлекают хозяина и гостей во время обеда.³⁷ Ломоносов же, хотя признавал их дружбу, также думал об ином – «он мечтал сделать Шувалова двигателем своих проектов, что далеко не всегда получалось»³⁸. Но плану Московского университета повезло: Шувалов в этой идее увидел нечто созвучное своим интересам - как придворным, так и просветительским.

Как и когда появляется мысль об университете?

В Москве Ломоносов встречается с Шуваловым и по возвращении в Петербург с новой силой возобновляет борьбу за изменение порядков в академии, которая в это время пришла в упадок вследствие самоуправства и бесхозяйственности канцелярии.

Письма Ломоносова к Шувалову содержат много высказываний по поводу «бедного состояния» академии и настойчивые просьбы о прямом вмешательстве Шувалова в академические неурядицы. Из писем можно вывести подтверждение вышеупомянутому факту, что И.И. Шувалов действительно исполнял некоторые просьбы Ломоносова, таким образом, выступая посредником между ним и президентом академии. Так например, благодаря поддержке Шувалова Ломоносов добился в 1754 году созыва комиссии о штатах Академии и университета. Но большего достичь не удалось: они даже не сумели провести на ключевое место директора гимназии близкого им Н.Н. Поповского. Надо отметить, что это делалось «от случая к случаю», и не могло существенно улучшить обстановку дела в Петербургской академии, не говоря уже о том, что Шувалову было неудобно вмешиваться в дела департамента Разумовского. Хронологически после этих событий разворачивается история образования университета в Москве, так как все эти обстоятельства привели к принятию Шуваловым окончательного решения открыть в Москве университет под своим руководством. «Несомненно, что решение Шувалова диктовалось и его личными, далеко не бескорыстными соображениями»³⁹. Создание Университета в Москве устраивало его по нескольким причинам, во – первых, он хотел избежать столкновения (в случае продолжения борьбы за реорганизацию академического университета) с Г.Н. Тепловым и подобными ему интригантами. Во-вторых, создание высшего учебного заведения в Москве отвечало и общим взглядам Шувалова на распространение образования, и в первую очередь дворянского. «Вокруг Москвы раскинулись родовые владения, откуда в университет шли бы дворянские отроки»⁴⁰.