Библиографический список (основной)

1. Агацци Э. Человек как предмет философии // Феномен человека: Антология / Сост. и вступ. ст. П.С.Гу­ре­ви­ча.— М., 1993.— С. 142—155.

2. Фромм Э. Сущность человека, его способность к добру и злу // Это человек: Антология / Сост. и вступ. ст. П.С.Гу­ре­ви­ча..— М., 1995.— С. 41—53.

3. Шелер М. Положение человека в Космосе // Проблемы человека в западной философии.— М., 1988.— С. 31—95.

Библиографический список (дополнительный)

1. Антипов Г.А., Донских О.А. Проблема периодизации историко-философского процесса с позиций представления о рефлексии // Проблемы рефлексии: Современные комплексные исследования.— Новосибирск: Наука, 1987.

2. Антипов Г.А., Фахрутдинова А.З. Проблема человека: соотношение философского, научного и аксиологического контекстов // Взаимодействие наук как фактор их развития.— Новосибирск, 1988.

3. Аристотель. Соч.— М., 1975.— Т. 1.— С. 255, 281.

4. Аристотель. Соч.— М., 1983.— Т. 4.— С. 63, 283, 310.

5. Бубер Мартин. Два образа веры.— М., 1995.— С. 165.

6. Гайденко П.П. Философия Фихте и современность.— М., 1979.

7. Гольбах П. Избр. произв: В 2-х т.— М., 1963.— Т. 1.— С. 118.

8. Гуревич П.С. Уникален ли человек? // Философские науки.— 1994.— № 1—3.— С. 114—145, 136.

9. Кант И. Трактаты и письма.— М.: Наука, 1980.— С. 332.

10. Кун Т. Структура научных революций.— М., 1977.— С. 236—243.

11. Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия.— М., 1990.— С. 24.

12. Лоренц К. Агрессия (так называемое Зло) // Вопросы философии.— 1992.— № 3.— С. 7—9, 16.

13. Лосев А.Ф. Дерзание духа.— М., 1988.— С. 244, 160.

14. Маркс К., Энгельс Ф. Соч.— Т. 1.— С. 105.

15. Маркс К., Энгельс Ф. Соч.— Т. 42.— С. 117, 265.

16. Мир философии: Книга для чтения: В 2-х ч.— Ч. 1.— М., 1991.— С. 114.

17. Паскаль Б. Мысли.— М., 1974.— С. 126.

18. Платон. Диалоги.— М., 1986.— С. 433.

19. Платон. Соч.— М., 1970.— Т. 2.— С. 162.

20. Рассел Б. История западной философии.— М., 1959.— С. 7—8.

21. Секст Эмпирик. Соч.— М., 1975.— Т. 1.— С. 115—117.

22. Фейербах Л. Избр. филос. произв.— М., 1955.— Т. 1.— С. 203, 202.

23. Фихте И.Г. О достоинстве человека. Избр. соч.— М., 1916.— Т. 1.— С. 401.

24. Франк М. Политические аспекты нового французского мышления // Логос.— 1994.— № 6.— С. 315.

25. Хюбнер К. Истина мифа.— М., 1996.— С. 76.

26. Человек как объект философского исследования (Античность. Средние века): Хрестоматия.— М., 1993.— С. 194.

27. Шелер М. Избр. произв.— М., 1994.— С. 133—134, 70.

28. Шульц П. Философская антропология. Введение для изучающих психологию.— Новосибирск: НГУ, 1996.— С. 8.

29. Юм Д. Соч: В 2 т.— М., 1996.— Т. 1.— С. 81, 82, 83, 605, 618.

30. Ясперс К. Смысл и назначение истории.— М., 1991.— С. 32—33.

31. Является ли практика единственным критерием истины?

Тема X. Философия (методология) науки

1. Предмет философии науки.

2. Сознание, познание, наука.

3. Строение научного знания.

4. Проблема истины в познании.

5. Динамика научного познания.

1. Предмет философии науки

Уже в первом приближении становится очевидным, сколь многосторонен и сложен феномен науки. Он представлен системой учреждений (институтов), большими группами людей, информационными системами, учебными заведениями, экспериментальными установками, приборами, формами знания и т.п. С одной стороны, наука обладает специфическими, присущими только ей проявлениями, определенной самостоятельностью, однако с другой — она явно интегрирована в культуру общества, экономическую жизнь, несет в себе черты сходства с другими сферами культуры: религией, искусством, философией. Наука — явление динамичное, развивающееся, имеющее свою историю, которая вместе с тем включена в общий контекст истории человечества, влияет на нее, сама испытывая воздействие общечеловеческой истории.

Как человеческая жизнь вообще, так и сфера науки может стать и становится предметом исследования для множества научных же дисциплин: социологии, психологии, теории информации, истории и др., результатом чего мы получаем социологию науки, психологию науки и т.п. Какова же в таком случае компетенция философии науки, не сводима ли она просто к сумме тех моделей, образов, которые продуцируются конкретными дисциплинами, делающими своим предметом анализа науку же? Подобное представление может сложиться при знакомстве с некоторыми характеристиками философии науки, например с такой: «Современная философия наук анализирует научную деятельность во всех ее основных аспектах: как генерацию нового знания об исследуемых объектах, как применение этих знаний в различных областях социальной жизни и, наконец, как функционирование и развитие форм и способов организации научной деятельности, которые характеризуют бытие науки в качестве социального института» [10].

Предмет философии науки определяется, однако, отнюдь не тем, какие ее проявления принимаются во внимание, а способом их аналитики. Философия науки есть рефлексия оснований научного познания, форма осознания механизмов научной познавательной деятельности. Последнее справедливо и по отношению к тем наукам и их отраслям, которые исследуют науку же адекватными научному познанию средствами. В этом своем качестве философия науки совпадает с ее методологией. Данные понятия выступают как синонимы.

Следует, однако, учитывать, что подобная интерпретация методологии не является единственной и общепринятой. Под методологией может пониматься «система принципов и способов организации и построения теоретической и практической деятельности». Очевидно, в таком случае методология должна входить как органическая составляющая в системное целое, образуемое предметом данной науки, как, допустим, цилиндры, коленчатый вал т.п. служат частями двигателя внутреннего сгорания. Ясно, что экспертом в области понятий методологии выступает ученый-специалист: физик, биолог, историк и т.д., а не «человек со стороны», т.е. философ. Какие-либо резоны считать методологию чем-то самостоятельным и отдельным в структуре мышления и познания здесь утрачиваются [1].

Иначе дело обстоит тогда, когда методологию определяют как «учение» о принципах и методах научного познания. Показательно, например, предостережение А.Эйнштейна, содержащееся в его лекции «О методе теоретической физики», где он говорил: «Если вы хотите узнать у физиков-теоретиков что-нибудь о методах, которыми они пользуются, я советую вам твердо придерживаться следующего принципа: не слушайте, что они говорят, а лучше изучайте их работу. Тому, кто в этой области что-то открывает, плоды его воображения кажутся столь необходимыми и естественными, что он считает их не мысленными образами, а заданной реальностью. И ему хотелось бы, чтобы и другие считали их таковыми» [13]. Иначе говоря, методологическое мышление отнюдь не совпадает с собственно научным исследованием, обладает своей собственной компетенцией. Однако и в этом случае пытаются подчас трактовать методологию областью научного знания. «Научное знание и его динамика является не природным, а социальным процессом, феноменом человеческой культуры, а поэтому его изучение выступает особым видом наук о духе» [11].

Согласиться с подобным нельзя, поскольку включение методологии в контекст «наук о духе» (противопоставляемых обыкновенно «наукам о природе») отнюдь не дает ее качественной спецификации как формы познания, оперирующей категориями «знание», «вера», «истина», «метод», «объект» и т.п., и не позволяет адекватным образом оценить и охарактеризовать место и роль методологии науки в культуре общества. Такого рода идентификация достигается лишь через отнесение методологии к области философского сознания, по отношению к науке она выполняет ту же функцию, что и философия по отношению к культуре в целом. Философия (методология) науки есть форма ее самосознания. Обращение к методологии науки обусловлено потребностями научного творчества, а также потребностями сохранения, воспроизводства научной познавательной деятельности в череде сменяющих друг друга поколений, т.е. запросами обучения.