157

ла тех «технических» трудностей, с которыми столкнулся логический позитивизм, в частности, при попытках соотнести предложения так называемого феноменального языка, фиксирующие непосредствен­ные чувственные данные, с предложениями вещного языка, которые образуют фактуальный базис науки. Обращаясь к классике, Лектор­ский показывает, что дело здесь отнюдь не сводится к техническим трудностям логической редукции вторых к множеству первых. При обсуждении этой тематики на фоне классической постановки вопро­са обнаруживается, что проблема объективности знания вообще не исчерпывается указанием на чувственные данные как на основание познания⁹. И этой констатацией Лекторский фактически проясняет, в чем заключается ограниченность и эпистемологических схем класси­ки, и редукционистских программ позитивистской философии науки. Но эта констатация ограниченности — отнюдь не конечная цель его анализа. Она позволяет ему сделать следующий мыслительный ход: коль скоро попытки редукции знания к чувственным данным в фило­софии науки предпринимаются, то, очевидно, у этих попыток есть ре­альные основания в познавательных практиках современной науки, и эти основания следует выявить, чтобы переосмыслить их уже в ранге условий возможности научного познания¹⁰.

Критически анализируя Расселову концепцию «мира сенсиби- лий» — сферы непосредственной данности объекта субъекту по­знания, — Лекторский замечает: «Не трудно показать субъективно­идеалистический характер построений Рассела», но чтобы опровергнуть эту точку зрения, «следует еще показать, почему эта концепция несостоятельна, почему она не может служить объясне­нием реальных фактов познания»¹¹. И далее он указывает на те осо­бенности познания, которые упускала классика в своих теоретико­познавательных трактовках субъект-объектного отношения (и учесть которые попытался Б. Рассел), — на специфическую активность субъ-

9 См.: Лекторский в. А. Проблема субъекта и объекта в классической и современной буржуазной философии. М., 1965. С. 49 и сл.

¹⁰ Что основания для такого рода апелляций к чувственным данным имеются — отнюдь не было проблемой. Они многократно описывались на фоне радикальных изменений в теоретической физике на рубеже XIX—XX столетий. В частности, неоднократно отмечалось настоятельное желание ученых отыскать неизменный «фундамент» физического знания именно в описательной части физики. Пробле­ма же, на которую указал В. А. Лекторский, заключалась в том, что потребность отыскать чувственный фундамент науки стимулировалась желанием, как это ни парадоксально, именно неклассических физиков, стремящихся сохранить хоть что- то неизменное в физике. То есть это именно неклассическая физика стимулировала эпистемологический поиск форм данности объекта.

11 Лекторский в. А. Проблема субъекта и объекта в классической и современной буржуазной философии. Цит. Изд. С. 48.

Раздел I. Методологическая рефлексия над наукой: функции и структура

екта познания как условие объективности знания. Тем самым, он фак­тически указывает на «дефект» классики, для прояснения которого он использует неклассические подходы современной философии науки. Такой подход позволяет ему представить и понять глубинное противо­речие классической эпистемологической схемы субъект-объектного от­ношения как противоречие самой познавательной реальности, как про­тиворечие, лежащее в основаниях науки. «Подлинная объективность, содержательность знания, — замечает он, — не результат того, что по­знающий субъект движется в узких границах непосредственно ему дан­ного, различными способами классифицирует и комбинирует готовое мыслительное содержание. Объективность знания достигается на пути активного познавательного воссоздания объекта. А поскольку непо­средственная “данность” объекта в ощущении выражает лишь одну его сторону, и притом не самую существенную, постольку усвоение объекта неотделимо от выхода субъекта за границы непосредственной чувствен­ной данности, от выработки субъектом нового содержания, которое перестраивает эту самую “данность”, ставя ее в новый контекст, вклю­чая ее в систему выработанного знания и тем самым лишая ее характера “данности”, придавая ей опосредованносгь»¹². К этим познавательным процессам и операциям как раз и обращает нас неклассическая эписте­мология, учитывающая реальные установки самосознания ученых, но обращает лишь в том случае, если она рассматривается сквозь призму классических эпистемологических представлений. В противном случае неклассическое эпистемологическое исследование увязает в этих самых «технических» затруднениях, вырваться из которых позволяет лишь ра­дикальный релятивизм, т.е. отрицание и возможности объективного научного познания, и самой эпистемологии.

В ходе анализа взглядов, концепций, моделей и прочих построе­ний неклассической эпистемологии в центре внимания В. А. Лектор­ского оказывается эпистемологическая тематика, связанная прежде всего с коммуникативными аспектами познавательной активно­сти субъекта познания. Именно эту тематику он фактически пред­ставляет как смысловой стержень неклассической эпистемологии. В конечном счете его интересуют прежде всего источники «неклас- сичности» современной эпистемологии, скрытые в социокультур­ных параметрах активности субъекта научного познания. И соответ­ственно, именно в связи с попытками осмыслить различные аспекты этой активности и представить их как условия возможности позна­ния рассматривает он современные эпистемологические течения.

¹² Лекторский В. А. Проблема субъекта и объекта в классической и современной

буржуазной философии. Цит. изд. С. 50.