Глава 1.1. Наука и псевдонаука: проблема демаркации

27

лает это зачастую против воли самого человека. Но принимать (сво­бодно) новые формы жизни или предпочесть старые — это уж точно дело самого человека. В самой же свободе, на мой взгляд, исследо­вать нечего, исследовать можно лишь формы жизни как формы не­свободы. Это и есть философский ракурс их исследования.

Из этих общих дискуссий о целях философии следует, приме­нительно к ситуации в философии науки и моим рассуждениям по поводу позиции В. Н. Поруса, что, согласно В. М. Межуеву, надо просто обратиться к иному философскому взгляду на науку, надо выдвинуть новый взгляд и по-новому, «правильно» увидеть науку — в контексте вопроса о свободе человека. В. Н. Порус констатацией этой необходимости и ограничивается. В данном случае весьма де­монстративна точка зрения И. Т. Касавина, в которой представлена попытка осмыслить ситуацию междисциплинарности в современной науки и место в ней методологии: «Беспредметность философии оказывается формой ее свободы. Она обретает “методологическую предметность”, позволяющую ей усваивать в форме философской интерпретации результаты иных форм знания (науки, мифа, рели­гии, повседневного опыта) и складывать из них мозаику, рисовать панораму, строить лабиринт. Тем самым она ставит философские проблемы перед участниками междисциплинарного дискурса, ис­пользуя их собственные метафоры и аналогии. Из теоретического ядра междисциплинарного знания эпистемология трансформиру­ется в форму методологической коммуникации: философ превра­щается из генератора идей в медиатора или модератора дис­курса. Во многом благодаря ему продолжается процесс культурного синтеза в условиях конкуренции “когнитивных и дискурсивных прак­тик”, остается шанс на интеграцию итогов коммуникации в условиях демократии и плюрализма»¹⁹. Со значительной частью этого рас­суждения (первой частью) я абсолютно согласен. Но относительно идеи, что философия должна выполнять роль «модератора дискур­са», я думаю, что роль философии состоит совсем в ином. С моей точки зрения, надо выявить в самой науке обстоятельства, по ко­торым свобода оказывается теперь ненужной науке (ученому), и, соответственно, обстоятельства, по которым философия науки как философия стала не нужна науке. Надо понять эти обстоятельства как обстоятельства культурно-исторические, т. е. как созданные са­мим познающим человеком. Это, на мой взгляд, самое важное для философии науки сегодня. Хотя, конечно, это только указание на

19 Касавин и. Т. Философия познания и идея междисциплинарности // Эпистемо­логия и философия науки. 2004. Т. II. № 2. С. 12.