Глава 1.6. Культурно-исторический смысл и цели методологии...

123

Термин «внутренняя форма слова» в современной лингвистике определен достаточно точно — форма слова, отражающая мотиви­рованность слова другими языковыми элементами и поэтому объ­ясняющая его смысловую структуру. Или — признак, положенный в основу номинации при образовании нового лексического значения слова (т. е. признак, положенный в основу наименования как про­цесса соотнесения языковых единиц, прежде всего слов, с обозна­чаемыми объектами). Или иначе, ближе к интересующим нас сюже­там, — идеи, более или менее сознательно положенные в основу номинации и тем самым задающие определенный способ построе­ния концепта, заключенного в слове (использованном для именова­ния данного ментального образа, т. е. объекта).

В приведенных формулировках («кочующих» с теми или ины­ми вариациями по справочным изданиям) для меня важно, прежде всего, что мотивированность значения слова, коль скоро речь идет о внутренней форме слова, является всегда сознательной, реф­лексивно данной. Пусть мотивация выбора значения в каждом кон­кретном случае может осознаваться зачастую лишь в той или иной мере, важно, что она в принципе может осознаваться. Ибо это по­зволяет превратить процедуру номинации предмета (признака, со­бытия и пр.) в сознательное действие на основе данного смысло­вого основания, а при определенных условиях — на основе выбора этого смыслового основания. Слово вообще может не иметь вну­тренней формы, или мы можем не фиксировать внимание на моти­вах номинации, но в том и состоит эффективность для меня этого лингвистического понятия, что оно акцентирует заложенную в са­мой структуре языка возможность сознательной номинации, т. е. но­минации, сопровождающейся рефлексией, осознанием оснований номинации предмета. Что, в свою очередь, открывает возможность управления процессами номинации. Нам важна зафиксированная в этом понятии реальная возможность сознательно проследить, какая идея лежит в основе употребления того или иного слова (в основе номинации), ибо такое прослеживание позволяет понять мотивы, по которым мы представляем данное ментальное состоя­ние как вещь определенного рода. А если мы можем проследить способ построения концепта, заключенного в данном слове, то это открывает возможность сознательного использования языка как ин­струмента, конструирующего наш жизненный мир. Таким образом, понятие «внутренняя форма слова» позволяет выявить целена­правленную активность говорящего (скорее, пишущего, но для меня это различение здесь не важно), использующего язык сознательно, позволяет зафиксировать для него возможность подбирать слова,