Раздел I. Методологическая рефлексия над наукой: функции и структура

Ломался весь привычный уклад жизни, и шли поиски новых оснований духовности. В этой атмосфере происходило становле­ние новой науки. Она входила в общество и осознавала себя.

В одной из своих статей об истоках новоевропейской науки П. П. Гайденко отмечала, что для эпохи позднего Средневековья и Возрождения (XIV—XVI вв.) была «характерна общая атмосфера скептицизма, которую до сих пор недостаточно принимали во вни­мание, но которая существенна для понимания тех интеллектуаль­ных сдвигов, которые произошли в конце XIV—XVI вв. и которые именуют научной революцией»¹. Атмосферу эту в значительной мере формировали и выражали номиналисты, одним из лидеров которых был Уильям Оккам.

При обращении к номинализму в центре внимания исследовате­лей обычно оказывается решение логико-гносеологической пробле­мы универсалий, предложенное в его рамках (причем, как правило, в современной интерпретации этого решения). В нашем случае важно еще и другое направление развертывания номиналистской аргументации. В той интеллектуальной среде по крайней мере не менее важную роль в развертывании эпистемологической темати­ки играла позиция номиналистов в весьма остром споре по поводу характера божественной деятельности, сотворившей познаваемый в науке мир. Речь в этом споре шла фактически о том, что позна­ется и, соответственно, как познается, т. е. по отношению к какой реальности формируется наше знание (на какую реальность оно указывает и, соответственно, каким образом указывает). В противо­положность Аристотелю и его последователям (среди которых был, между прочим, Фома Аквинский), утверждавшим необходимый ха­рактер божественной деятельности и, стало быть, рационально­детерминистскую природу сотворенного таким образом мира, номиналисты настаивали на абсолютной свободе божественной воли. Воли, т. е. чего-то непосредственно не прозрачного для по­стигающего разума! «Верховная причина всякого бытия, — отме­чает П. П. Гайденко, — это, согласно Оккаму, божественная воля, не имеющая над собой никакого закона, кроме логического закона противоречия: Бог не может сотворить лишь то, что в себе самом содержит противоречие. Бог Оккама — это ветхозаветный Яхве, не терпящий над собой никакой детерминации, в том числе и той, ко­торую могли бы представлять идеи самого же божественного ума...

' Гайденко П. П. У истоков новоевропейской науки // Науковедение. 1999. № 2. С. 102.

103

Идеи, по Оккаму, вовсе не предсуществуют в Боге в качестве про­образов вещей: сначала Бог своей волей творит вещи, а уже затем в Его уме возникают идеи как репрезентации этих вещей, т. е. как представления, вторичные по отношению к единичным индивидуу­мам. Соответственно и человеческое познание имеет дело лишь с единичными вещами, которые одни только и являются реально су­щим, что же касается общих понятий, то они — не более чем знаки единичных вещей в человеческом уме»².

По совокупности выводов, потенциально содержащихся в философско-теологической позиции номиналистов, такая трактов­ка тварного мира означает, что, познавая мир, т. е. именно в про­цессе, в ходе познания единичных вещей (строя знание о единич­ных вещах — строя системы знаков, репрезентирующих единичные вещи), человек усваивает не замысел Творца, а его волю, реализо­вавшуюся в этих единичных вещах. Воля же, в отличие от предпо­ложенных в Боге идей, не дается непосредственно (ни в озарении, ни в умственном усмотрении, ни в опытном наблюдении). Поэтому, точнее говоря, познающий человек не постигает, а приобщается к воле Бога, и его умственные построения, его знания — это свое­вольные человеческие конструкции, ценные лишь тем, что в ходе их создания познающий человек в своем внутреннем мире, «внутри себя» уподобляется волящему Богу. Стремлением к этому уподо­блению и движимо познание: стать образом и подобием творяще­го Бога по «волению», по творческому усилию (хотя как бы и с об­ратным вектором: от вещей к воле, к смыслам волевых актов). Но такое возможно лишь во внутреннем мире человека, без претензии на прямое познание Бога, познание его замысла. Человек может уподоблять свою волю воле Бога через «зеркальное» отображение божественной воли в себе, когда он познает, строит (конструирует) знание. Человек репрезентирует в себе то, что создала воля Бога, открывая ее смысл для себя так же как и Бог. И еще отсюда сле­дует очень важный для нас вывод: знания, т. е. смыслы единичных вещей, которые человек для себя конструирует, — это знаки боже­ственной воли во внутреннем мире человека.

Онтология, учение о бытии и его основных параметрах, зада­ющих также и параметры его познания, в номиналистской трак­товке теряет свой статус основы всего духовного опыта человека. В этой трактовке отображения доступных человеку единичных вещей, спроецированные в процессе познания на его внутрен­

² Там же. С. 104—105.