Раздел I. Методологическая рефлексия над наукой: функции и структура

Кроме того, особенности новоевропейской науки требовали спе­циальных рефлексивных усилий для «вписывания» этой активно­сти познающего человека в культурную среду, которая отнюдь не была готова к восприятию такого рода познания. Впрочем, и сам ученый испытывал нужду не только в процедурно-когнитивном, но также в ценностном и смысловом оправдании его трансформа­ционной активности как источника знания, причем оправдания именно активности, именно творческо-деятельного начала. Ибо, принимая методы и каноны новой науки и пускаясь в процедуры, изменяющие объект с целью его познания, ученый переступал че­рез полуторатысячелетнюю традицию, восходящую к Аристотелю и прекрасно вписанную в Средневековую культуру. Необходимо было показать, что новые подходы в познании способны порож­дать (открывать) смыслы объектов, приемлемые и нужные в дан­ной социокультурной среде, т. е. показать, что для человека, вовле­ченного в научно-познавательную деятельность, эта деятельность осмыслена. Тем самым в рефлексии возникает иной потребностью ориентированное движение мысли.

Науку, сложившуюся к Новому времени, надо было укоренить в основаниях социокультурной среды той эпохи — среды насквозь и самым неподдельным образом религиозной, религиозной даже в скептических исканиях. Сегодня мы уже очень хорошо знаем, каким образом внедрение науки в культурные и социальные основания жиз­ни европейцев позднего Средневековья и Возрождения (наряду, есте­ственно, с внедрением еще целого ряда новых материальных и духов­ных факторов) преобразовало социокультурные параметры их жизни. Все это так, но каким образом новая наука принималась культурной средой? Об этом мы знаем гораздо меньше, чем, например, о том, ка­ким образом «протестантская этика» способствовала развитию капи­тализма. В этот период закладывались основы индустриальной циви­лизации, с характерным для нее отношением к окружающему миру и взаимоотношениями между людьми. Но ведь при этом новая наука сначала должна была основательно укорениться в доиндустриальной реальности европейской культуры, и не просто как-то оправдать свое присутствие в ней, но стать существенным фактором ее трансфор­мации в индустриальную. Попытки обнаружить формы рефлексии, фиксирующие эти процессы внедрения науки в достаточно явном виде, направили меня к номинализму XIV столетия.

Это было смутное время — общий системный кризис Средне­вековья. Переходная эпоха. Наверное, невозможно указать на какую-то определенную причину, породившую столь масштабный социокультурный кризис, но естественно предположить, что в его

101

основании лежат мощные исторические процессы. В самом общем виде их можно определить как кризис всей системы средневековой жизни. Средневековая Европа, конечно, никогда не жила слиш­ком спокойно — голод, эпидемии, духовные «поветрия», социаль­ные потрясения и войны случались более или менее регулярно то там, то здесь. Но то, что началось примерно с XIII столетия, мож­но определить как глобальный кризис — все подсистемы общества отказывались работать и в движение пришли все слои жизни евро­пейца. Это была реальность принципиально меняющегося обще­ства. Эпохе перемен соответствовало сознание ее современников.

Обычные потрясения, случавшиеся и прежде, становились ис­ходным пунктом затяжных кризисов целых сфер жизни. Неурожай и голод 1316 г. стали началом сельскохозяйственного кризиса, ко­торый затем длился более полутора веков. В 1337 г. в самом сердце Европы началась война, которой, казалось, не было конца (1337— 1453, Столетняя война между Францией и Англией).

Между 1150 и 1300 гг. население Европы возросло с 50 до 70 с лишним млн., однако в 1350 г. в ней насчитывалось лишь 50 млн. жителей, а к 1400 г. — и того меньше — причиной была эпидемия чумы 1347 г. Затем вспышки чумы следуют одна за дру­гой — 1360, 1369, 1374... Только к концу XVI века Европа возвра­щается к демографическому уровню 1300 г. Чума была завезена на генуэзских кораблях из Азии, т. е. была, если угодно, прямым ре­зультатом расширения культурных контактов.

Когда говорят о расширении географических горизонтов евро­пейцев в тот период, то оценивают это обстоятельство и в эконо­мико-бытовом, и в духовно-культурном планах исключительно как положительный фактор. Однако были и минусы —завезенные бо­лезни (кроме чумы, позднее сифилис, например). Главным же «от­рицательным» последствием стали те потрясения, которые пережи­вало сознание европейца в результате открытий (географических и не только), меняющих его место во Вселенной.

Кроме того, отрицательным следствием географических откры­тий (пусть и косвенным) стали сотрясающие самые основы бытия социально-экономические процессы, которые привели к измене­нию историко-культурного сознания в целом: усиливаются мигра­ция населения, бегство из деревни в города, перенаселение горо­дов, рост социальной напряженности, социальные волнения. При этом народные восстания, затрагивавшие в XIII столетии в основ­ном города, в XVI в. распространяются и на деревню, причем почти одновременно по всей Европе. Происходит страшный конфессио­нальный раскол, начинаются кровавые религиозные войны...