Раздел III. Псевдонаука вчера и сегодня

церковных праздников и в совершенствовании основ кораблевож­дения, ибо потребность в предсказании судьбы никогда не исче­зала — астрология лишь переводила эту потребность в достаточно рациональные формы.

Более того, признав положительную роль астрологии в развитии тех или иных областей научного знания, мы должны признать также и положительное когнитивное значение ее центрального содержа­тельного принципа — тезиса о «всемирной симпатии» (и основан­ную на нем идею «инфлюенции» — идею влияния небесных собы­тий на события земные). Этот тезис традиционно вызывал наиболее острую критику со стороны ученых, поскольку гносеологический статус этого тезиса более чем сомнителен, а содержание допускает сверхъестественные интерпретации. Однако ведь спекулятивно­метафизические, а в конечном счете и сверхъестественные интер­претации допускали и допускают многие основополагающие идеи и принципы естествознания. Достаточно указать на индетерми- нистские трактовки квантовой механики или вспомнить, что прак­тически до XVIII столетия одна из центральных идей науки — идея атомизма — не имела серьезного опытно-экспериментального обо­снования, т. е. достаточно иметь в виду все это, чтобы признать, что случай со «всеобщей симпатией» являемся, в общем, достаточно заурядным для науки методологическим событием.

Тот факт, что идея атомизма не имела в течение двух тысяч лет физико-химического обоснования, отнюдь не означает, что она не влияла самым существенным образом на развитие науки. Ана­логичным образом мы не можем отказать в мощном воздействии, стимулирующем научные исследования, тезису о «всемирной сим­патии» только на том основании, что тезис этот не получил непо­средственного экспериментального обоснования. История еще не завершилась; достаточно будет и того, что на базе этого тезиса сло­жилась непрерывная интеллектуальная традиция, в рамках которой вчера совершенствовались астрономические таблицы и математи­ческие техники, а сегодня — биоастрономические исследования.

И, наконец, в пользу близости астрологии и респектабельной науки говорили, казалось, оценки научности астрологии по со­временным логико-методологическим стандартом. Как уже отме­чалось, на фоне радикальной критико-методологической работы, проделанной в 60—70-е годы прошлого столетия, в значительной мере силами постпозитивистской философии науки, любую по­пытку проявить излишний ригоризм в таких оценках следовало квалифицировать просто как методологическое ханжество. Ко­нечно же, в астрологических построениях (в концепции специфи­

349

ческих влияний различных светил на судьбы людей, в концепциях планет и аспектов, генетур (гороскопов) и инициатив, в концеп­циях экзальтации, депрессий и пр.) нетрудно обнаружить частные нарушения общепринятых стандартов научности знания — нару­шения требований верификации, фальсификации, запретов на ad Ьос-гипотезы и пр. Но ведь и любая другая наука из числа имею­щих безусловно высокую научную репутацию фактически нару­шает эти требования в своей динамике. Более того, как показали конкретные историко-научные реконструкции на базе концепции Т. Куна и послекуновских методологических концепций (этноме- тодология, социальная эпистемология и др.), а применительно к респектабельной науке, заметим, такие исследования были весьма серьезными, нарушение установившихся стандартов научности яв­ляется непременным условием динамики знания. Так что с точки зрения постпозитивистской философии науки уклонения от при­нятых норм научности имеют в астрологии совсем не тот гносео­логический статус, какой им приписывали прежде, — они, с этой точки зрения, свидетельствуют лишь о высокой динамичности астрологии.

Что, с моей точки зрения, упускает здесь из виду постпозити­вистская философия науки? Упускает различия в направленности активности, как раз и отличающие науку от псевдонауки, упуска­ет расхождение векторов приложения усилий, мотивированных в астрономии и астрологии весьма по-разному. Это различие про­ступает в методологических реконструкциях астрологии, учиты­вающих ее культурно-историческую ориентированность. В общей методологической и гносеологической оценке астрологии концен­трировать внимание следует не только на несоблюдении тех или иных стандартов научности, но и на случаях их соблюдения. Ины­ми словами, следует стремиться получить полную картину динами­ки данной области знания. Тогда, в общем балансе оценок, мы и получим методологическую оценку направленности познаватель­ных усилий астрологии.

Нет ничего удивительного в том, что на фоне целенаправленно­го поиска методологических дефектов в общепризнанном знании, поиска, по существу размывающего границы научности, методо­логическое исследование демонстрирует нам неизменно приемле­мый научный статус астрологии и прочих подобных феноменов. На этом фоне могут быть зачислены в науку духовные образования даже и с более сомнительной гносеологической репутацией, чем астрология. А если реальность астрологических изысканий все же оказывается такой, что даже фейерабедовское «goes» не позволяет