Раздел III. Псевдонаука вчера и сегодня

было хорошо знакомо и умело справляться. Таким путем Инстито- рис и Шпренгер как бы завершают рациональное обоснование «за­конного» социокультурного статуса колдовства в системе христи­анского мировоззрения — негативного, но вполне «законного». И самым прямым практическим следствием этого узаконивания яви­лось то, что колдуны в качестве еретиков оказались в сфере компе­тенции церковных властей, а в качестве социально опасного обще­ственного движения — светских. В этом перекрестье в Европе, по некоторым подсчетам, в течение трех веков было уничтожено око­ло двух миллионов человек.

Наверное, невозможно указать на какую-то определенную единственную причину, породившую феномен ведьмомании. Од­нако можно, я думаю, указать на ближайшую. Естественно предпо­ложить, что в основании столь масштабного феномена лежат мощ­ные исторические процессы. Обобщенно их можно определить как кризис всей системы средневековой жизни⁴. В ряду естественных человеческих реакций начинают преобладать страх и поиск очевид­ного виновника всех бед — агрессивный страх, который, однако, отливается во что-то определенное уже не без участия новейших социальных, культурных и интеллектуальных форм европейской жизни. Мне представляется, что в социальном плане «охота на ведьм» была прямым следствием попыток соединить религиозную и светскую власти, с тем чтобы преодолеть кризис вполне опреде­ленным образом. Следствием попыток, заметим, в главном тогда не удавшихся.

Не вызывает сомнения, что дискуссия в целом развертывалась вполне на уровне методологического инструментария тогдашней европейской мысли. Это можно заметить хотя бы по присутствию здесь явно выраженных гуманитарно-практических специализа­ций — прежде всего юридической (церковное и гражданское пра­во, судопроизводство), а также филологической, медицинской, естествоведческой. Все это вносило не только определенный ра­ционалистический колорит в обсуждение вопроса об участии де­монов в делах человеческих, но и придавало новую стилистику са­мому характеру обсуждений, заставляло рационально соотносить различные линии и уровни аргументации, вплоть до отработки новых схем научно-гуманитарного мышления. Хотя вклада в раз­витие научной рациональности дискуссии не внесли. И не внесли они его отнюдь не только потому, что поведение демонов — весь­ма сложный предмет «познания», но прежде всего потому, что

4 См. Об этом: Раздел I, глава 5.

323

познавательно-аналитические установки в них оказались подчи­ненными социально-практическим или идеологическим.

Изменения в структуре колдовской деятельности, и прежде все­го введение посредствующих факторов делали колдовство доступ­ным для рационального освоения, а отчасти даже — исследования. И практически все выдающиеся умы той эпохи пытались проник­нуть в суть этого явления. Попытки рационально обосновать не­обходимость и методы борьбы с ведьмами породили огромную по тем временам демонологическую литературу, со строгими класси­фикациями и детальными описаниями. Причем зачастую это были попытки (в духе самых передовых тенденций того времени) по­строить научную, опытную демонологию. Чтобы обобщенно пред­ставить фактуру такого рода изысканий, я думаю, вполне уместно будет привести здесь рассуждение на эту тему героя одной из книг В. Брюсова, признанного знатока позднесредневековой Германии: «Я полагаю, — рассуждает этот персонаж, — что позволено мне будет совершенно оставить в стороне пустые рассказы теологов и схоластов, которые думают, что на одних цитатах из Святого Пи­сания можно основать какую угодно науку. Писатели из этой без­дельной толпы выказывают притязания знать о демонах все мель­чайшие подробности, точное их число, равно как и все их имена. Одни из этих всезнаек утверждают, например, что демоны делятся на девять разрядов: первым, где собраны ложные боги, начальству­ет Вельзевул, вторым, где ложные пророки, — Пифон... Другие со­общают точную иерархию демонов... Третьи изображают двор ад­ского владыки... Слишком ясно, что все эти построения исходят из общих соображений и являются подражанием современному госу­дарственному устройству на земле, тогда как истинная наука может опираться только на опыт, на наблюдения и на достойные веры показания очевидцев. Напротив, в книгах, действительно стоящих внимания, мы часто не находили ответа на многие вопросы, кото­рые, по праву, могли быть нами поставлены, ибо серьезные иссле­дователи сообразуются не с любопытством читателя, но с предела­ми своих знаний. Но природа и жизнь демонов в такой мере трудно поддаются изучению, что до сих пор, несмотря на благородные и бескорыстные труды ученых древних и новых, притом таких испо­линов науки, как Альберт Великий, аббат Тритгемий, Агриппа фон Неттесхейм, — еще очень многое в этой сфере остается сомнитель­ным или вовсе неизвестным»⁵.

⁵ Брюсов В. Я. Огненный ангел. Глава 5. Как мы изучали магию и чем кончился наш магический опыт. М., 1909. С. 95—96.