Раздел II. Прикладная наука как эпистемологический феномен

типа вполне определенные терапевтические функции, имеющие компенсаторный социокультурный смысл. Он обслуживает потреб­ности средних городских слоев — достаточно обеспеченных, доста­точно образованных, достаточно свободных, достаточно секуляри­зованных и пр. При этом он выполняет свои функции, опираясь на науку; и, как уже было сказано выще, является прикладной наукой. Последнее обстоятельство часто выпадает из поля зрения, порож­дая необоснованные претензии и у психоанализа, и к психоанализу. Между тем прикладной характер психоанализа означает, в частно­сти, что он, во-первых, является принципиально ситуативным (т. е. предполагает, как и другие практики, постоянную адаптацию своих концептуальных установок к конкретно-историческим ситуациям), что, во-вторых, понятие истины в нем вытесняется понятием эф­фективности, понятием успеха (лечения или принятия каких-либо концептуальных схем лечения практиками и пр.). Но при этом психоанализ неразрывно связан с наукой, и именно на базе науки обслуживает определенные социокультурно-психологические по­требности. Вот что было важно иметь в виду при методологической оценке становления российского психоанализа в 1990-е гг.

Историческая реальность этого становления оказалась много сложнее, о чем и пойдет речь ниже. Однако нет оснований стес­няться тогдашнего оптимизма. Да и о каких, собственно, иллюзи­ях может идти речь? О том, что усилий потребовалось значительно больше, чем казалось? К чести российских энтузиастов, они для возрождения отечественного психоанализа усилий не жалели. Об этом убедительно свидетельствуют достигнутые результаты. «Сей­час, — как замечает Н. С. Автономова, — наступила новая стадия российского психоанализа: после периода полной растерянности одних и энтузиазма других, «челночного» обучения психоанализу на местах и, в отдельных случаях, полноценной западной подготовки, институционального самоопределения и организации российского психоанализа наступил период некоторой стабилизации. Об этом, в частности, свидетельствуют переводческие инициативы крупного масштаба — издание Учебного издания в 10 томах³ и работа над Пол­ным собранием сочинений, которая уже привела к выпуску первых (хотя и не в заявленной последовательности) четырех томов⁴. <...> Очевидна большая польза от этих инициатив, которые могут быть стимулом для дальнейшего развития психоаналитической мысли и

³ Так называемое «Учебное издание» Фрейда в русском переводе: Фрейд 3. Учебное издание. В 10 т. М., 2003—2008.

⁴ Фрейд 3. Собрание сочинений. В 26 т. / Пер. с нем. СПб., 2006.

223

психоаналитической культуры в России»⁵. Другое дело — те пробле­мы, которые весьма сложно было предвидеть в начале 1990-х гг.

Что же, собственно, вызывает беспокойство в современном со­стоянии отечественного психоанализа? Есть ли вообще для этого основания на фоне непрерывно растущего массива публикаций в историко-теоретической области, на фоне очевидных результатов в образовательно-просветительской деятельности, бесспорных успехов в сферах организационной, издательской и пр., и пр.? Нет смысла пу­скаться в долгие рассуждения по поводу частных неудач и издержек, которые, конечно, присутствуют во всех этих областях. Однако пред­ставляется, что за частными издержками и отдельными недостатка­ми нынешнего отечественного психоанализа стоят принципиальные проблемы, которые необходимо как минимум осознать. И связаны они прежде всего с утерей в методологическом самосознании психоа­нализа понимания его прикладной сути. В данном случае речь пойдет о социокультурном статусе современного отечественного психоана­лиза, а ситуацию, которая в этой области вызывает беспокойство, мы определили бы как дефицит в нашем обществе ясно выраженной со­циокультурной потребности именно в психоанализе и, соответствен­но, — уже в самом сообществе отечественных психоаналитиков, — дефицит ясного сознания социокультурной функции психоанализа в современной России. Иными словами, беспокоящую нас проблемную ситуацию создают, с одной стороны, размытость или даже отсутствие в нынешнем российском обществе осознанного спроса именно на психоанализ, а с другой — отсутствие в деятельности нашего психоа­налитического сообщества четкой социокультурной адресности дела, которым это сообщество теперь и здесь, в нашей стране, занимается.

Представленное описание ситуации, очевидно, нуждается в уточ­нениях, хотя бы потому, что в силу своей краткости является излиш­не жестким, грубым. Тем не менее оно позволяет подчеркнуть, что речь идет именно о сегодняшней российской ситуации и что если мы говорим об отсутствии у нашего психоаналитического сообще­ства сознания социокультурной адресности дела, которым оно за­нимается, то речь идет не о сознании общегуманитарной функции психоанализа вообще, а о четком понимании социокультурной роли психоанализа в нынешней России. Именно это обстоятель­ство создает проблемную ситуацию. Ибо ясное осознание психоа­налитиком именно конкретного социокультурного контекста, в ко­

⁵ Автономова Н. С. Археология перевода: европейский опыт и современные задачи российского психоанализа// Культурология: Дайджест/ РАН. ИНИОН. 2009. № 1. С. 146.