Раздел III. Псевдонаука вчера и сегодня

разум теряет себя. Коль скоро это удается, то тем самым определя­ются перспективы философско-методологической рефлексии над наукой и исследование естественным образом смещает обсуждение на проблематику идентификации собственно научного знания.

Неуязвимость современной псевдонауки и тем более ее претен­зии на роль альтернативной науки высвечивают сегодня один из весьма острых проблемных аспектов реального культурного статуса научно-познавательной деятельности. Неспособность рефлексии отделить науку от ее имитации именно по мотивационным параме­трам, конституирующим науку в культуре, указывает, я полагаю, на процессы размывания экзистенциально-культурных оснований нау­ки, на эрозию культурного измерения научно-познавательной дея­тельности и, соответственно, ее культурно-исторического сознания. В этом я вижу основную причину утери современной философией и методологией науки их способности различать научное познание и псевдонауку и истоки претензий последней на роль науки, альтерна­тивной науке в традиционном ее понимании. Псевдонаука уже дав­но имитирует науку не для личных шарлатанских целей, но с целью эффективного решения социокультурных проблем. Другой вопрос, какого рода решение практико-прагматических проблем предлагает псевдонаука обществу, что реально она дает в практическом плане и, что особенно важно для меня, каков культурный смысл ее решений? Но, так или иначе, сегодня она не просто имитирует науку — она конкурирует с ней, не только в практико-прагматической сфере, но и в сфере культуры, за статус подлинной науки!

Получается так, что саму возможность претендовать на статус альтернативной науки открыла перед псевдонаукой современная постпозитивистская философия науки. Ведь сегодня эта философ­ская позиция (в различных своих вариантах) является господству­ющей и наиболее авторитетной в современном профессиональном философско-методологическом сознании. Да и трудно что-либо противопоставить взгляду на науку, учитывающему ее институциа- лизированную социальность, опирающемуся на мощный массив исторических исследований и открывающему перед сообществом философов и ученых перспективу исследования социокультур­ной обусловленности самых разнообразных аспектов научно­познавательной деятельности. На этом впечатляющем и закре­пившемся (за полстолетия господства) фоне не столь уж важным представляется тот факт, что всем своим авторитетом современная «философия науки» фактически уравняла науку и псевдонауку, ре- лятивизировала их методологические («процедурные») различия, точнее, представила их несущественными на фоне социокультур­

301

ной обусловленности науки и социопрагматических запросов к научно-познавательной деятельности.

Но в то же время я не считаю инициированный постпозитивист­ской философией науки взгляд на науку неадекватным и неточным. «Философия науки» достаточно точно представляет то, что, по- моему, происходит в современной науке, ее реальные тенденции. Поэтому попытки различить науку и псевдонауку она переносит в контекст практико-прагматических приложений знания и оценива­ет их изнутри него вполне трезво. Мое критическое отношение к ней связано с ее недостаточной философичностью, с ее позитивистской, по сути, природой. Она принимает то, что происходит с наукой в ра­курсе сущего, а не должного. При этом отсутствие в такой методоло­гии интереса к культурно-исторической, смысловой ориентирован­ности познания и даже средств ее констатации лишь акцентирует тот тревожный, на мой взгляд, факт, что в весьма значительном массиве научно-познавательной деятельности сегодня фактически отсут­ствует даже потребность этой мотивирующей ориентации. В совре­менной науке размывается мотивация на самоценность знания, че­рез которую культурно-исторический контекст определяет условия культурной самодостаточности этого феномена. Между тем именно через нее, благодаря сознательному интеллектуальному усилию, до­стигается автономия науки. На место этой мотивации приходит осо­знание практико-прагматической обусловленности науки — созна­тельное принятие принципиально служебной роли научного разума.

Современная постпозитивистская философия науки» конста­тирует социокультурную релятивность методологических стандар­тов научности, тем не менее она не ставит себе целью поддержку псевдонауки. Ведь задача философии науки в том, чтобы сформу­лировать экзистенциально-культурный смысл научного познания, а не возводить в норму его релятивность и прагматический мотива­ционный потенциал, который позволял псевдонауке имитировать науку. В результате псевдонаука получила возможность претендо­вать на статус уже не имитации, но альтернативы традиционной, «непрактичной» науки. Такова реальность. Ее можно квалифици­ровать как кризисную для науки, можно как кризисную для евро­пейской культуры, а можно, напротив, как вполне нормальную и перспективную. Но в любом случае важно проследить и понять, что может произойти с наукой в ситуации, когда всепоглощающим мотивом научно-познавательной деятельности становится удовлет­ворение практико-прагматического запроса любыми средствами.

В рамках традиционных словарных определений термина «псевдонаука» (см. также «лженаука» и пр. — обычно со ссылкой