Раздел II. Прикладная наука как эпистемологический феномен

Между тем сегодня традиционная эпистемология, связанная с фундаментальной наукой, ожидает от социальной эпистемо­логии другого. Она ждет ответа на вопрос: как, какими логико­методологическими средствами сохранить в науке ориентацию на истину в нынешней социокультурной ситуации? И для этих ожи­даний, несмотря на все сложности, порожденные сегодня жестким запросом социума на прикладную науку, есть основания. Ведь се­годняшняя наука все же дает повод для вопроса, который может стать, по сути, стержневым для философско-методологического исследования культурно-исторических измерений познания: соб­ственно, почему мы должны считать, что наука, обладающая столь мощным потенциалом внутренней преемственности, не способ­на адекватно ответить на возникшую социокультурную ситуацию? Разве ее история не дает оснований усомниться в том, что она пас­сивно определяется социокультурной средой? Разве наука не де­монстрировала неоднократно способность активно формировать вокруг себя социокультурную среду и поддерживать в ней то, что соответствует ее внутренней культурно-исторической природе? От­вета на эти вопросы в социальной эпистемологии пока нет. А меж­ду тем поиск таких ответов, по моему глубокому убеждению, мог бы стать сферой реального приложения сил социальной эпистемо­логии как направления философских исследований познания. А в контексте, заданном нашей темой, мог бы ориентировать на поиск методологически эффективных форм методологической рефлек­сии над современной наукой, форм, дающих возможность хотя бы различить науку и псевдонауку.

_О

ткрывая раздел, посвященный псевдонауке, пытающейся представить себя в качестве альтернативы традиционной науке, я хочу повторить, что проблема псевдознания не является для эпистемологии и даже для философии нау- ки самостоятельной, самодовлеющей, так сказать, про-

блемой. В самой по себе теме или проблеме псевдознания никакой собственной содержательной глубины нет — есть социологиче- ские и культурологические исследовательские перспективы, есть некоторые перспективы философско-методологические, но соб- ственное эпистемологическое содержание этой тематики весьма скудное. Скудное, очевидно, потому, что псевдонаука как таковая не является самостоятельным познавательным феноменом. Псев- дознание — лишь тень научного знания. И, соответственно, обсуж- даемая здесь тема — лишь момент, аспект, ракурс фундаменталь- ной проблемы идентификации научного познания и знания как такового. В более или менее общем, достаточно самостоятельном виде проблема псевдознания возникает лишь там и постольку, где и поскольку не удается в рамках философско-методологической рефлексии над подлинной наукой определить контуры науки, а стало быть, не удается отличить в этом плане науку и научное зна- ние от разнообразных вариантов ненаучного постижения мира, и в частности от псевдонауки. И тот особый ракурс, в котором про- блематика псевдознания представляет для меня интерес, можно обозначать, скажем, как ракурс проблемы-симптома, проблемы- ориентира, указывающей на область проблематизации научного знания. Самое важное в ее обсуждении — четко зафиксировать, в какой сфере, в каком аспекте познавательной деятельности она возникает, где и при каких условиях приобретает особую остроту и злободневность. В этом, собственно, и состоит суть проблемы псевдонауки — выяснить, где, когда и по какой причине научный