Раздел II. Прикладная наука как эпистемологический феномен

рых шла речь выше. Очевидно, что методология, ориентированная таким образом, просто вынуждена апеллировать в данном случае к специальным наукам о науке как социокультурном феномене. Пре­жде всего, естественно, — к социологическому исследованию науки.

Правда, далеко не все «классические» постпозитивисты счита­ли социологическое исследование науки именно тем средством, которое способно в артикулированной форме представить социо­культурный контекст, обеспечивающий функционирование нау­ки. Фейерабенд, например, предпочитает в таких случаях апелли­ровать к культурологическим исследованиям науки, Лакатос — к историко-научным. Причем выбор соответствующих научных дисциплин в значительной мере зависит от того, как те или иные представители постпозитивистской «философии науки» относятся к разрыву, возникающему между логико-методологической экс­пликацией критериев научной рациональности и прояснением ее исторически изменчивых оснований. Лакатос, например, весьма скептически относился к социологическим средствам прояснения этих оснований именно потому, что они как бы закрепляют разрыв между рациональностью и научностью знания, и отводил видное место истории («внешней истории») науки, которая «втягивается» в методологическое описание рационального процесса познания («внутренняя история») по мере совершенствования концептуаль­ного аппарата методологии¹. Тем не менее Лакатос понимал, что процесс этого «втягивания» бесконечен, и с точки зрения функци­онирования методологии в реальном познании «внешняя история» науки предстает как такой неустранимый элемент методологиче­ского сознания, который принципиально не может быть концеп­туализирован в терминах логики (а стало быть, и представлен субъ­екту познания как нечто само собой достоверное), но должен быть как-то рационально осознан субъектом познания, поскольку он образует одно из условий рациональности.

Но куда более основательный, длящийся до наших дней «от­клик», получил постпозитивистский методологический «запрос» в рамках конкретных социально-гуманитарных дисциплин, в сферу интересов которых так или иначе попадают познавательные спо­собности и познавательная активность человека. И прежде всего в этом плане следует обратиться к концепции Томаса Куна и со­циологии науки, где этот «отклик» приобрел весьма внушительные масштабы.

¹ См.: Lakatos I. History of Science and its Rational Reconstructions // Interaction be­

tween Science and Philosophy / Ed. by Y. Elkana. Atlantic Hignlans. N.Y., 1974.