2. Замена местоимения словами, им замещаемыми

Тот, кто читал перевод романа У. Фолкнера «Сарторис» в сборнике произведений писателя, выпущенном в серии «Ма­стера современной прозы» (М., 1973), не мог не испытывать затруднений, пытаясь мысленно увидеть обстановку комна­ты в одном описании романа:

В теплом воздухе комнаты плавала прозрачная голубая дымка, пропитанная едкими ароматами стряпни, на длинном столе горела ровным светом керосиновая лампа. У одного конца стола стоял единственный стул, с остальных трех сторон к нему были приставлены деревянные скамейки без спинок (с. 270).

Как хозяин комнаты умудрился приставить к трем сторо­нам стула деревянные скамейки? Смысл такого действия уло­вить трудно. В чем же дело? Вчитываясь снова в текст, чита­тель в конце концов поймет: к нему должно означать к столу, а не к стулу. Но по правилу местоимение замещает ближай­шее существительное, и поэтому текст поначалу может быть понят неверно. Из-за ошибки читатель наверняка потратит время на разбирательство. Между тем автор и редактор не должны допускать, чтобы читателю приходилось разбирать­ся там, где текст мог быть понят без всяких усилий.

Почему же редактор не заметил такой элементарной ошибки?

Потому что не владел приемом и навыком непременной замены местоимения словом, которое это местоимение за­мещает, а по закономерности восприятия этим словом бы­вает ближайшее существительное предшествующего текста, в данном случае существительное стул. Замена местоимения этим словом, как не может не убедиться редактор, порожда­ет неясность, и, значит, чтобы читатель не тратил время на разбор того, как следует понимать этот текст, нужно не упот­реблять здесь местоимения нему, поставив вместо него то сло­во, которое оно должно было замещать, т.е. с остальных трех сторон к столу были приставлены деревянные скамейки без спи­нок.

Этот прием или навык убережет от случайных описок: нуж­но его, а поставлено ее, нужно им, а стоит ими. Кроме того, он поможет избежать двусмысленности, которую порождает неумело употребленное местоимение, как в следующих при­мерах:

Под контроль вооруженных сил ставятся профсоюзы. Их уполномоченные уже назначены в 18 важных профобъединении.

Возникает вопрос: их — кого? Формально уполномоченных профсоюзов, но тогда в чем же контроль над ними вооружен­ных сил? Так что их — вооруженных сил. Чтобы не запуты­вать читателя и чтобы он сразу понял, о чем речь, надо было объединить две фразы в одну, перестроив первую и превра­тив в придаточное определительное вторую:

Профсоюзы ставятся под контроль вооруженных сил, уполномоченные которых назначены в 18 важных профобъединений.

Все ясно, и никаких затруднений читатель испытывать не будет.

Изображая Петра как выдающуюся историческую личность, автор не забывает, однако, что он - защитник ттересов помещичьего класса.

Здесь он, — конечно, Петр, но не исключено, что читатель первоначально поймет: он — автор. И лучше, исключая вся­кое двойное прочтение, пусть даже способное позабавить читателя, но снижающее эффективность нормального чте­ния, вместо он поставить тот или царь

Двусмысленность нередко вызывается и возможностью двоякого понимания местоимения: и как личного, и как при­тяжательного.

Конечно, каждый правильно поймет фразу:

Артистку [Ермолову] порой сравнивали по силе темперамента с Мочаловым, называя его дочерью (Дейч Ал. Мы любим театр. М., 1960. С. 73).

И все же комичный эффект при понимании местоимения как личного: его — Мочсшова — называли дочерью (а для это­го есть некоторые формальные основания — прежде всего близость слова Мочаловым к местоимению) может на какое- то время отдалить читателя от правильного прочтения тек­ста. Раз его может быть воспринято по-разному: и как лич­ное (кого называли дочерью?), и как притяжательное (назы­вали чьей дочерью?), исправить фразу необходимо. Заметит редактор эту необходимость только в том случае, если в ходе чтения подставит вместо местоимения все возможные в ка­честве замещенных слова. Не менее комичен следующий при­мер:

Однако, несмотря на все сходство со своими кошачьими родственниками, уче­ные выделяют гепарда за его своеобразие в самостоятельный род.

Здесь ученые превращены в родственников гепарда из-за отдаленности слова гепарда от его кошачьих родственников. Стоит только объединить гепарда с ними, как ошибочный смысл фразы исчезнет:

Однако, несмотря на все сходство гепарда со своими кошачьими родственни­ками, ученые выделяют его за своеобразие в самостоятельный род.

Можно было уйти от комичного обращения ученых в род­ственников гепарда, заменив местоимение своими местоиме­нием его. Когда местоимение идет после двух существитель­ных, одно из которых управляет другим, то не всегда легко определить, какое из них оно замещает. Например:

Значительно расширилась за 10 лет география участников ярмарки. В настоя­щее время организаторы решили ограничить ее размеры двумя, хотя и огромны­ми, залами, с тем чтобы она сохраняла разумные пропорции.

В словосочетании география участников ярмарки ведущее слово — география. Местоимение ее отделено рядом слов от замещаемого им слова ярмарка, и так как в памяти читателя фиксируется и сохраняется прежде всего слово география (как ведущее) и к тому же он ожидает объяснения того, как имен-

но расширилась география, то в момент чтения значение ее может бьггь понято читателем неверно. Но нелепость сочета­ния (размеры географии) и конец фразы убедят читателя, что ее — значит ярмарки. Все же и от временного затруднения в понимании текста лучше избавить читателя. Средства для этого здесь многообразны: 1) заменить слово география сло­вом число стран, что в большей мере отвечает последующему содержанию; 2) заменить в последнем придаточном предло­жении местоимение она словом ярмарка.

Чуткие к слову люди остро реагируют на двусмысленно употребленное местоимение. Об этом, например, свидетель­ствует одно из писем А. П. Чехова к брату:

Выпив у И. Грэка стакан крепкого, как деготь, чаю, я пошел с ним гулять на Неву, т.е. не с чаем, не с дегтем, а с Билибиным.

Итак, обязательная замена местоимения ближайшим к нему предшествующим словом, которое оно формально мо­жет замещать, тоже должна стать навыком редакторского анализа.