Рождение тревоги

Согласно точке зрения, изложенной в данном иссле­довании, негативные психические восприятия и представ­ления становятся возможными лишь после первичной диф­ференциации воспринимаемого мира. Вместо простого организмического расстройства недавно возникшее Соб­ственное Я получает способность воспринимать негативные аффекты, которые, по-видимому, имеют две базальные разновидности.

Эти две базальные разновидности негативного аффек­та — примитивная ярость (агрессия) и архаическая трево­га. Они соответствуют двойственности происхождения первичного Собственного Я. Как говорилось ранее, ядро Собственного Я состоит из восприятия неудовольствия, которое становится психически представленным выраже­нием способности Собственного Я обеспечивать удовлет­ворение и тем самым устранять и сдерживать агрессивное ядерное восприятие себя же. Однако выше уже отмеча­лось, что при неудаче в осуществлении обеспечивающей удовольствие функции Собственное Я имеет тенденцию редуцироваться к своему первоначальному ядру чистого неудовольствия, которое не может выноситься и воспри­ниматься. Примитивная ярость и деструкция становятся явной попыткой устранить предполагаемый источник фру­страции. Вначале это ведет к разрушению представления о приносящем удовлетворение объекте, а затем начинает разрушаться и психически воспринимаемое Собственное Я как оправданное и терпимое.

Тревога, по-видимому, представляет собой первич­ный аффективный отклик Собственного Я, когда подвер­гается угрозе его существование и/или равновесие. Воз­никновение восприятия Собственного Я является фундаментальным структурным достижением при обра­щении с давлениями энергии влечения и при выполнении человеческих программ и потенциальных возможностей, связанных с созреванием и развитием, включая субъек­тивное ощущение наполненности жизнью. Поэтому вос­приятие Собственного Я не только очень мощно катектируется, но также придает ранее недифференцированному субъекту способность становиться озабоченным собствен­ным существованием. Такая «озабоченность» вначале не­членораздельна и не имеет иных психических репрезента­ций, кроме первичного аффекта тревоги, который вследствие неоднократных ранних утрат восприятия Соб­ственного Я постепенно усиливается, т. к. фрустрация-аг­рессия разрушает репрезентативную дифференцирован-ность психики.

Тревога является главной мотивационной силой для сохранения и дальнейшего развития способности Собствен­ного Я обеспечивать удовольствие и тем самым поддержи­вать ощущение собственного существования. Поскольку обладание приносящим удовлетворение объектом, по-ви­димому, служит базисной предпосылкой для поддержа­ния восприятия Собственного Я, то сохранение и защита представления «хорошего» объекта становится экзистен­циально необходимой.

Первая тревога, следовательно, может быть названа тревогой аннигиляции, хотя не в обычном взрослообразном смысле гипотетического «страха», якобы переживае­мого ребенком в первые недели его жизни. До появления угрозы аннигиляции должен быть кто-то, кто ощущает себя живым в эмпирическом мире младенца. Когда тревога вос­принимается как аффективный отклик Собственного Я на угрозу его существованию или равновесию, лишь тогда пер­вая тревога может выражаться и усиливаться посредством угрозы аннигиляции недавно завоеванного восприятия этого Собственного Я.

Однако, поскольку такое восприятие не может со­храниться без «несущего благо» объектного представле­ния, то первая тревога может быть названа также трево­гой сепарации. Т.к. самостные и объектные представления вначале полностью взаимозависимы, то выбор термина в данном случае обусловлен лишь точкой зрения (Tahka, 1984). Один из возможных вариантов — определить пер­вую тревогу в объектных терминах и назвать ее тревогой дедифференциации.

Итак, тревога понимается здесь как принадлежащая к системе психики Собственного Я, причем она восприни­мается этой системой и функционирует как ее страж и одновременно как мотивационная сила для постоянно про­должающейся структурализации и дифференциации эм­пирического мира. С самого начала для Собственного Я доступны два альтернативных и специфически человечес­ких отклика на грозящую фрустрацию. Тревога в конеч­ном счете побуждает человеческий потенциал разверты­ваться в бесконечное разнообразие личностей, хотя агрессивная альтернатива дает результаты относительно неспецифичные, стереотипные и потенциально опасные как для Собственного Я, так и для объекта.

Мы не проводим принципиального разграничения между так называемой травматической и сигнальной тре­вогой (Freud, 1926). И та, и другая могут восприниматься лишь дифференцированным Собственным Я, но сигналь­ная тревога всегда обозначает терпимую фрустрацию и потому способна функционировать как мотивационная сила для использования имеющихся средств для дальней­шей структурализации. То, что воспринимается как тер­пимое на различных стадиях развития, зависит от доступ­ности средств преодоления энергетических давлений, а значит — от общей структурализации психики. Следует, однако, отметить, что даже когда тревога воспринимает­ся как всеохватывающая и парализующая, она представ­ляет собой конструктивную альтернативу примитивной агрессии, угрожающей разрушить и аннулировать диф-ференцированность восприятия себя и объектного мира.