Агрессия

Постулирование количественной энергетической при­роды влечения явно исключает всякое разнообразие инстин­ктивных влечений. Поэтому агрессия рассматривается здесь не как самостоятельное влечение (Hartmann, Kris and Loewenstein, 1949), а скорее как способ восприятия и пове­дения, когда ожидаемое удовлетворение не осуществляет­ся (Fenichel, 1945; Gillespie, 1971).

До тех пор пока нет воспринимаемых препятствий на пути уменьшения напряжения, деятельность организма, направленная на поиск удовольствия, минимальна. Однако когда в послеродовой жизни такие помехи с неизбежнос­тью возникают, аккумулирование напряжения мобилизует все доступные физические и психические ресурсы организ­ма для его уменьшения и/или связывания.

Выше высказывалось предположение, что до диффе­ренциации самостных и объектных представлений психичес­кие элементы, мобилизуемые при возникновении потребно­сти, являются исключительно энграммами, связанными с восприятиями удовлетворения, тогда как боль и фрустра­ция все еще принадлежат к сфере физиологического восприятия, не имея психической репрезентации. Лишь после того как дифференциация воспринимаемого мира делает возможным психическое восприятие фрустрации, появля­ется агрессия как психический феномен. Было высказано предположение, что такая дифференциация инициируется некоторой болью и неудовольствием (крик ребенка о голоде и дискомфорте) и впервые становится психически представ­ленной через ее воспринимаемую способность приносить удовлетворение. Таково эмпирическое ядро, вокруг которо­го собирается Собственное Я при разделении воспринимае­мого мира, позволяющее фрустрации психически восприни­маться в некоторой форме.

Агрессия, по-видимому, является именно тем спосо­бом, посредством которого возрастание напряжения вле­чения воспринимается примитивным Собственными, ког­да его средства недостаточны для того, чтобы вызвать ожидаемое удовлетворение. Агрессия воспринимается и как аффективное состояние, и как сильное побуждение к действию. Поскольку дифференцированное Собственное Я представляет собой последний инструмент психики, ока­завшийся эффективным в обеспечении удовлетворения, то оно становится главным носителем давлений влечения, ко­торые наделяют его как побудительным импульсом к дей­ствию, так и огромной результативностью. При этом пре­делы, до которых может простираться восприятие удовлетворительного состояния, зависят как от реального поведения объекта, так и от функциональных ресурсов Собственного Я.

Те причины, по которым фрустрация вначале, по-ви­димому, воспринимается как агрессия, становятся понят­ными при рассмотрении природы и функции недавно воз­никшего Собственного Я. Первой репрезентацией Собственного Я является крик ребенка, который психи­чески предстает как мощный поставщик удовлетворения, означающий одновременно и неудовольствие, и средство получения удовольствия. Это последнее обстоятельство является необходимым условием и единственным оправ­данием для существования Собственного Я на данной ста­дии развития. Если бы Собственное Я не могло функцио­нировать в качестве средства обеспечения удовлетворения, оно редуцировалось бы в чистую формацию неудоволь­ствия, которая в свою очередь немедленно декатектировалась бы как бесполезная и непереносимая для примитивной психики, управляемой принципом удовольствия. При таких обстоятельствах то, что фрустрация начинает психически представляться как агрессия, отражает, по-видимому, принуждающую мощь болезненно аккумули­рующегося давления влечения и вместе с тем — экзистен­циальную необходимость для Собственного Я доказать свое могущество в качестве поставщика удовлетворения. Следует помнить, что Собственное Я не только дает но­вый и более эффективный способ справляться с энергией влечения, но также является носителем субъективного восприятия себя как живущего.

Сохранение недавно дифференцированного Соб­ственного Я, таким образом, целиком зависит от наличия полностью удовлетворяющего объекта в эмпирическом мире ребенка. Даже если такой объект уже локализован вне Собственного Я, он все еще воспринимается как про­стой инструмент удовлетворения, полностью принадле­жащий Собственному Я и находящийся под его всемогу­щим контролем.

Когда такое восприятие подвергается опасности расша­тывания вследствие отсрочки удовлетворения, надвигающа­яся фрустрация вначале придает все более агрессивное ка­чество имеющейся в распоряжении Собственного Я способности к действию. Приказы для приносящего удов­летворение объекта появиться вновь становятся все более громкими. Если это не дает результата, Собственное Я пере­полняется агрессией и деструктивностью по отношению к тому, что воспринимается как источник фрустрации. Возни­кает тенденция к разрушению образа объекта, приносящего удовлетворение и к утрате предпосылки для существования Собственного Я, которое становится декатектированньш и растворяется, как было описано выше.

До появления достаточных проективных и интроективных маневров, которые защищают восприятие облада­ния приносящим удовлетворение объектом со стороны Собственного Я, выносимость фрустрации чрезвычайно низка и каждое восприятие потери объекта несет немед­ленную угрозу восприятию Собственного Я и его дифференцированности.

Таким образом, агрессия как психический феномен специфическим образом относится к восприятию СобственногоЯ и тем самым зависит от его состояния (Freud, 1915а). В этом смысле она всегда представляет собой «нарциссическую ярость» (Kohut, 1972), связанную с восприятием неспособности контролировать и вызывать удовлетворе­ние. Такая феноменология агрессии является, вероятно, главной причиной ее частого приравнивания к «инстинкту самосохранения ».

Агрессия как аффективное восприятие и психически представленное поведение возникает, по-видимому, одно­временно с Собственным Я и служит для него первоначаль­ным способом восприятия фрустрации. Это не отражение психически пустого восприятия организмического рас­стройства, а один из трех главных путей, какими Собствен­ное Я способно воспринимать себя после дифференциа­ции. Первый из них — «идеальное состояние » Qoffe and Sandier, 1965), т. е. такое состояние, когда Собственное Я полностью удовлетворено и владеет приносящим полное удовлетворение объектом. Второй — это восприятие все­могущей способности Собственного Я обеспечить удовлет­ворение путем использования своих средств для контроля такого объекта, Когда ни то, ни другое состояние не может быть сохранено, появляется агрессивное Собственное Я с его деструктивными целями, направленное против препят­ствий на пути удовлетворения. Хотя эти первоначальные способы восприятия Собственным Я себя и его связь с объектами претерпят затем огромные видоизменения по мере дальнейшей структурализации психики, они все же составят пожизненный набор базисных альтернатив для восприятия Собственного Я.

Якобсон постулировала дифференциацию либидинозных и агрессивных влечений из первичной психофизи­ологической энергии (Jacobson, 196-4). Согласно описан­ному здесь подходу, «либидинозный» и «агрессивный» являются характеристиками восприятия и поведения, ко­торые становятся возможными после дифференциации самостных и объектных представлений. Дифференцируют­ся не влечения, а человеческий мир восприятия — с последующей способностью к дифференцированным вос­приятиям как удовлетворения, так и фрустрации. После такой дифференциации будут развиваться помимо либидинозных также агрессивные цели и представления, со­вместно формируя главные мотивационные силы в функ­ционировании и дальнейшем развитии личности.

Однако при нормальном развитии психики открытая агрессивность будет прогрессивно уменьшаться. Воспринимаемые Собственным Я средства вызывания удовлетворе­ния вначале крайне ограничены и потому легко замещают­ся агрессивной альтернативой, однако продолжающаяся структурализация психики постепенно приводит к фор­мированию все более гибких, адаптивных и эффективных средств и способов обеспечения удовлетворения. Хотя вряд ли можно сомневаться в том, что новые психические содержания, функции и процессы заряжаются той же самой энергией, что и агрессивные реакции, превосход­ство первых в обращении с энергетическими давлениями и в обеспечении удовлетворения делает их все более пред­почтительными. Все же если эти позднее развитые сред­ства окажутся неэффективными, открыто агрессивная альтернатива неизбежно проявится, так же как и в слу­чае, когда крик в качестве первого средства Собственного Я не обеспечивает удовлетворения.

Эта продолжающаяся структурализация психики осу­ществляется главным образом через процессы интернализации, которые становятся возможными после дифферен­циации Собственного Я и объекта, а также внешнего и внутреннего в эмпирическом мире ребенка. Аккумуляция новых структур и функций, дающая все более эффектив­ные альтернативы агрессии и деструкции при поддержании экономики-психики и обеспечении ее усложняющихся по­требностей и желаний, очевидно соответствует тому, что в психоаналитической теории было названо «нейтрализаци­ей» (Hartmann, 1955). Однако здесь не предполагается ни­какое гипотетическое изменение энергии влечений. То, что прогрессивно становится все более «нейтральным », — не энергия, а те пути, по которым идет развитие воспринима­ющего и действующего индивида как результат продолжа­ющихся процессов интернализации и структурализации. К природе и динамическим мотивациям этих процессов мы вернемся в следующей главе.