Отечественная историография первой половины XIX в.

1. К вопросу о периодизации развития исторической науки на рубеже XVIII – XIX вв.

2. Университетская историческая наука. Иоганн Филипп Густав Эверс – предтеча государственной школы.

3. Скептическая школа в русской историографии: концепция, ведущие представители.

4. Дворянская консервативная историография. Михаил Петрович Погодин.

5. Н.А. Полевой и формирование либеральной историографии в России.

6. Федералистская школа в русской историографии. Н.И. Костомаров.

1. К вопросу о периодизации развития исторической науки на рубеже XVIII – XIX вв.

В начале XIX века в русской историографии появляются принципиально новые черты. Прежде всего, в начале XIX века поменялся тип работника на ниве исторической науки. Дилетантов от истории заменили профессионалы. От тех людей, который занимались историей как хобби, появились люди, которые историей зарабатывали на жизнь. (на рубеже веков были и те, и другие: обер-прокурор святейшего Синода Алексей Иванович Мусин-Пушкин (нашел «Слово о полку Игореве») до архангельского мещанина Василия Васильевича Кристинина). Один из членов научный румянцевского кружка (во главе – вельможа екатерининского времени Николай Петрович Румянцев, истративший за свою жизнь на научные предприятия более 1 млн. руб.) Григорович писал: «Передо мной стоял нелегкий жизненный выбор – стать сельским священником или заниматься историческими изысканиями… Первое приносит доход, а другое – издержки на прихоти ума».

Академия наук и московский университет могли стать базами, в которых могли сконцентрироваться профессиональными историками. Но после эпохи Ломоносова, Миллера и Шлецера появилось некое затишье: «Возобладало отношение к занятиям историей как к разновидности чиновной службы» (в документах встречается формула «поручить кому-либо из ученых людей»). Пример: академик Филипп Иванович Круг: «Он непрестанно занимался русскими летописями, основательно знал древнейшую русскую историю, летописи знал так, как немногие, но при этом ни слова не мог сказать по-русски» (по воспоминаниям профессора Московского университета, ученика Погодина, Н.Г. Устрялова) => На предложение Румянцева возглавить работу по изданию русских летописей Круг ответил отказом со следующей оговоркой: «Любой провинциальный профессор получает денег больше, чем академик». Реформа образования 1803-1804 гг. повысила спрос на профессиональные педагогические кадры и преподавательская работа в начале XIX века воспринималась куда более выгодной в сравнении с академической службой. Устрялов оставил описание того, что представляла собой педагогическая работа в начале XIX века: «22 часа в неделю работаю в гимназии, часов по 16 – в университете, где помимо русского языка преподаю историю, и еще 10 часов – в Морской академии. После дня работы харкаю кровью».

Однако появление меценатов, как Румянцев, не могло определять дальнейшие пути развития исторической науки. Реально две силы на начало XIX века могли оплачивать труд историка: государство и общество (в смысле коммерческого интереса). Роль посредника во взаимоотношениях историков и государства играло созданное в 1802 г. Министерство народного просвещения. Спрос общества на книги по истории был невелик и непредсказуем:

а) хрестоматийный пример Н.М. Карамзина: 3-х тысячный тираж «Истории государства Российского» в 1819 г. разошелся быстро, а 11-й и 12-й тома не были распроданы.

б) первой опубликованной работой Устрялова была переводная работа Жака Маржарета «Состояние Российской державы». На издание это Устрялов израсходовал 500 рублей ассигнациями, тираж – 600 экземпляров, он разошелся за 9 месяцев и принес 2250 рублей прибыли. Но через 5 лет Устрялов подготовил к изданию 2-х томное сказание князя Курбского, тираж коих в 500 экземпляров оказался абсолютно невостребованным. Устрялов в своих воспоминаниях признавался, что был глубоко удивлен этим фактом, т.к. именно в этом издании впервые увидела свет переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. «Если бы государь не пожаловал мне перстня за это издание в 800 рублей ассигнациями, я остался бы в убытке» => распространенная практика XIX века пожалований особами императорской фамилии историкам за их сочинения драгоценностей. Процедура получения этих драгоценностей: подача автором прошения в министерство народного просвещения + «представление «автора каким-нибудь известным лицом (попечитель учебного округа, ректор университета или директор училища) => прошение вместе с представлением поступало на рассмотрение ученого комитета министерства, который составлял подробную письменную рецензию на книгу, заявленную автором, и выносил свое заключение. Только в случае положительного отзыва на книгу комитет выносил соответствующую резолюцию: «Комитет признает (или не признает) сию книгу достойной поднесения государю». Помимо дарования бриллиантовых перстней могла историку помогать казна: она могла купить часть тиража для последующей рассылки книг по учебным заведениям. Либо министерство народного просвещения приобретало авторский труд в собственность. Средние цены при этом колебались от 300 до 600 рублей (не делалось различия авторское это сочинение или перевод). Министерство могло включить то или иное произведение в число учебных руководств, рекомендованных для всех учебных заведений. При этом автор мог сам напечатать книгу или продать права на ее печать министерству. В XVIII веке подобного рода практики не было.

В 1819 г. профессор Петербуржского университета Зябловский вступил в полемику с ученым комитетом министерства, который дал отрицательный отзыв о его «Курсе всеобщей истории» (до этого историю России и всеобщую историю не делили на два курса). Зябловского обвинили в компиляции, на что он ответил: «Покажите мне, кто из наших отечественников не компилятор?». В итоге Зябловского не опубликовали.

Распространенной практикой для начала XIX века стало поручение составления учебных книг по отечественной или всеобщей истории представителям штата учебных заведений. Тенденция была двоякая:

- с одной стороны, могли поручаться либо переводы с немецкого. Практика заимствования учебных пособий будет входу очень долгое время – до конца императорского периода; пример: «Сокращенная всеобщая история» Иоганна Шрэка. Впервые русские авторы обратились к составлению пособий по истории в начале 10-х гг. XIX века, большинство из них преподавали в Царскосельском Александровском лицее. И.К. Кайданов (преподаватель Царскосельского лицея) представляет собой показательный пример (С.М. Соловьев очень категорически отозвался о качестве авторских русский пособий: «Гимназическое преподавание истории будет страдать до тех пор, пока наша ученая литература не обогатится сочинениями по истории, вышедшими из-под пера русских людей»). Примечание: первый опыт связан с екатерининской эпохой – таким кандидатом в написание отечественного пособия по истории был Иван Стриттер. Это событие относится к 1783 г. Предложение поступило от Петра Заводовского (в последствии фаворит, первый министр народного просвещения). Критериев, почему выбрали Стриттера, было два: он служил в МАКИД, т.е. имел непосредственный доступ к необходимым источникам, он работал с бумагами Миллера. Общий объем работы, которую выполнил Стриттер, составил 350 печатных листов, он работал над этим изданием 6 лет, получил за эту работу 3000 рублей (за 117 тетрадей написанного сочинения, писал по-немецки, переводчики же получили от министерства народного просвещения по 15 рублей за каждую тетрадь). При себестоимости одного тома в 1,5 рубля комиссия продавала его учебным заведениям по три рубля за экземпляр.

С принятием в 1804 г. нового школьного устава возникла задача количественно увеличить пособия по отечественной и универсальной истории. Академику Николаю Фуссу пришла мысль доложить училищному комитету о способе обеспечить учебные заведения необходимой литературой по истории: «Объявление программы и открытие конкурса, обещающего награждение сочинителю или переводчику». (Аналогия с современной грантовой системой, различий для авторских и переводных работ по-прежнеум не было). Задача для этих пособий: «В России история должна писаться для русских, а не для немцев». («Горе стране, где все согласны»), т.е. должна носить патриотически-просветительский характер.

В 1818 г. С.С. Уваров сообщал о то, Роговым готовится учебник по универсальной истории. С 1821 по 1829 гг. министерство регулярно получало от профессора Рогова ответы по поводу готовности учебника по универсальной истории. Однако работа постоянно откладывалась по разным причинам:

- большая преподавательская нагрузка («30 часов в неделю одних казенных лекций»)

- «должен был переменить план свой: вместо этнографического способа писать синхронистический»

- «тетради от употребления студентами поизмяты»

- «причины замедления суть новое мнение об истории, коими наполнены нынешние журналы иностранные и наши отечественные» [Роль периодики в распространении исторических мнений и знаний]. «Знаменитейшие историки прошедшего века, коими он руководствовался, ныне подвержены строгому разбору и суждению, во многом считаются неудовлетворительными; на самою «Историю» Карамзина множество есть замечаний».

Историки XIX века осмеливались выступать против власти (Щапов – протестовал против расстрела крестьян, Костомаров лишился преподавания в Киевском университете Святого Владимира, оказался в ссылке в Саратове). Советские историки (Тарле, Платонов, Пичета и др.) «обиделись» на власть, внутренней оппозиции не было.

В октябре 1831 г. профессор умер от холеры, так и не выполнив министерское задание. Ровно 13 лет Рогов вел переписку с министерством, продолжая преподавать в Петербургском университете.

Начиная с 1811 г. учебно-историческими трудами занимался выпускник педагогического института, стажировавшийся в Лейпцигском университете и в 1811 г. ставший профессором истории Царскосельского лицея, И.К. Кайданов. Он является автором 5 учебных пособий по истории. Выходили с 1814 по 1834 гг. несколькими изданиями общим числом 13: «Основание всеобщей политической истории», «Начертание истории государства Российского» (1829 г. – 4 издания), «Учебная книга всеобщей истории для юношества» (5 изданий), «Краткое начертание российской истории» (7 изданий). Стоимость в среднем одного труда Кайданова была достаточно высока - около 10 тыс. руб. Кайданов пытался через главное правление училищ добиться признания своих учебных пособий классическими (если учебное пособие признавалось классическим, оно отправлялось во все университетские и классические библиотеки, его автор награждался Орденом Святого Владимира и получал пожизненную пенсию в 2000 рублей в год). В Главном правлении училищ на «Основание всеобщей политической истории» был такой отзыв: «Автор не старался отличить особенный характер каждого народа, так что при прочтении остаются в памяти одни только происшествия без всякой связи, не узнав ни главных причин, ни важных их последствий». [В перспективе эта задача написания народной истории в смысле ее базирования на характере народа => усиление этнографического компонента в историописательстве.] Николай Полевой называл учебники Кайданова «собранием хронологических меток, а не систематическим обзором происшествий». «Доброго нашего Кайданова ни на что не похож. … Не так надобно писать русскую историю».

На протяжении первой трети XIX века произошли глубокие изменения в организации и персонализации исторической науки. Суть этих изменений можно сформулировать двумя словами: профессионализация и коммерционализация. Это общие процессы в российской культуре этого периода.

Степан Петрович Шевырев (консервативно настроенный славянофил): «Я представляю себе литературу и историю владетельницами ломбарда: на престоле из ассигнаций восседают они со счетами в руках».

А.С. Пушкин (из письма М.П. Погодину): «Было время – литература была благородное аристократическое поприще. Ныне это вшивый рынок». (Н.М. Карамзин продал за 50 тыс. руб. права на издание Казной своей «Истории государства Российского»).

29