Илья Франк, Катерина Комиссарова Чужой язык — как сделать его своим

Методические заметки для преподавателей иностранного языка и для студентов

(Вниманию читателей — книга постоянно обновляется, добавляются новые статьи и примеры уроков. Последнее обновление этого файла — 19 марта 2009 года)

Как освоить чужой язык

История одной ошибки

Головопуть, или пример псевдокоммуникативного занятия

Как упражнять грамматику

Запоминание слов

Ольга Тюленева. О дружбе слов (лексико-фразеологическая сочетаемость)

Памятка для участников начального курса в нашей школе

Краткая памятка для преподавателей

Памятки для преподавателей

Что я придумал и чего не придумывал

А нам всё параллельно

Метод чтения Ильи Франка

Когда и как начинать учить детей иностранному языку

Бодался родитель со школой

Интервью с Ильей Франком

Технология адаптации текстов по методу чтения Ильи Франка

Катерина Комиссарова. Алгоритм подготовки к занятию

Катерина Комиссарова. Примеры занятий разного уровня (Elementary, Pre-Intermediate, Intermediate)

Приложение. Примеры занятий, проведенных преподавателями Школы Ильи Франка (разные уровни, темы)

Катерина Комисcарова, Арсений Максимов. Заметки о клубе

Вместо предисловия

Дорогие читатели! Эта книга — для тех, кто так или иначе оказывается связан с чужим языком, — либо осваивает его сам, либо помогает освоить его другому или другим. Тем, кто осваивает язык, мы постарались рассказать, как наиболее рационально подойти к делу: какова должна быть общая установка, как подобрать материалы, в каком режиме и чем именно заниматься. Преподаватели же, помимо общей установки (метода), найдут памятки по построению занятия, методические приемы для каждого элемента занятия, а также примерные планы занятий.

Как освоить чужой язык

Советы полиглота и преподавателя

Вам нужно освоить чужой язык — и вот вы приходите в книжный магазин в поисках пособий, записываетесь на курсы, ищете частных преподавателей… И не знаете, что хорошо, что плохо. Потому что у вас нет критериев, нет мерила. А если нет правильной установки заранее, то остается одно: учиться на ошибках и утешать себя «опосля», что негативный опыт — тоже опыт. Вот если бы жизнь еще не была так коротка…

Поэтому, прежде чем давать конкретные советы, я постараюсь дать вам этот критерий, общий принцип. Как только вы его воспримете, вы легко сориентируетесь в море предлагаемых пособий и услуг.

Начну с притчи.

Русские спортсмены как-то узнали, что в Тибете есть монастырь, где монахи во время одного своего религиозного праздника пробегают 80 километров. Спортсмены заинтересовались этим достижением и послали делегацию — перенимать опыт. Монахов попросили продемонстрировать свое искусство. Тибетцы сначала не поняли, чего от них хотят. Зачем бежать, когда нет праздника? Ведь обычно они бегут к месту, где проводится праздник. Но гости настаивали. Пришлось согласиться на это бессмысленное дело. И побежали. И видят наши спортивные деятели: вот один монах бежит, бежит — и вдруг садится на обочине, тяжело дыша, потом другой. Подходят и спрашивают: «Что же ты сидишь? Ты ведь и километра не пробежал?» А он отвечает: «Устал». Простой восточный человек. Устал — сел отдохнуть. Не понимает, что можно бежать без цели, а лишь на время и расстояние — ради самого бега. Одним словом, никто ничего не пробежал, все сошли с дистанции. Делегация уехала ни с чем. А потом опять был этот буддийский праздник, и опять монахи побежали к месту праздника, и все без труда пробежали эти 80 км. А все дело в том, что они ведь не считали километры и не засекали время. Они думали о другом. Бег к месту праздника для них есть часть праздничного обряда. Они бегут, скажем, вдоль озера, держат руки за головой и читают определенный набор молитв. (За детали не отвечаю). Потом огибают гору, читают другие молитвы, держат руки еще как-нибудь по-другому. И так далее. Вот они и не устают. Короче говоря, они не думают о беге, а думают о празднике. Бег для них — средство, а праздник — цель.

Какое отношение имеет эта история к освоению иностранного языка? Самое прямое. Вы начинаете читать текст учебника — и сразу чувствуете усталость — как тот монах, что сел на обочине, не пробежав и километра. Почему? Вы ленивы? Нет, вы не виноваты, это нормальная реакция человеческой психики. Ведь язык, как и бег, — средство, а не цель. Когда вы что-либо читаете, вам должен быть интересен не язык, а содержание текста. О языке вы при чтении забываете. Текст учебника же составлен так, что язык в нем — цель, а содержание — средство, содержание постольку-поскольку. Поэтому ваша усталость и нежелание читать такой текст — защитная реакция психики на попытку вторгнуться в нее и перевернуть все вверх дном.

Еще пример. Вы — преподаватель, перед вами — группа. Вам нужно, чтобы вот этот человек сейчас встал и прошелся по комнате. Вы можете его попросить: «Встаньте, пожалуйста, и пройдитесь по комнате». Он выполнит вашу просьбу, но ему будет неловко, что и отразится на его походке. Однако вы можете сказать и так: «Будьте так добры, откройте, пожалуйста, дверь». Результат будет тот же: он встанет и пройдется, но при этом будет чувствовать себя совершенно естественно, раскованно. Во втором случае открывание двери — цель, встать и пройтись — средство. В первом же случае встать и пройтись превращается в цель, в самоцель, но это противоестественно. Это средство, потерявшее свою цель, средство, которое насильно заставляют быть целью.

То же самое и с языком. Я вам скажу: «Стол стоит». Вы скажете: «Ну и что? Что дальше?» В самой по себе фразе «стол стоит» нет смысла, а есть лишь буквальное (лексическое и грамматическое) значение. Смысл она может обрести только в конкретной жизненной ситуации. Например, мастер, починив стол, говорит: «Хозяйка, стол стоит!» Смысл этой фразы: «Плати деньги». Или хозяйка говорит гостям: «Стол стоит!» Смысл: «Прошу к столу, все готово». Или же в разговоре где-нибудь на даче: «Ты не знаешь, соседи приехали?» — «Да вот, стол стоит». Смысл: «Соседи приехали». Значение у фразы одно, а смысл меняется в зависимости от ситуации. Значение — средство, а цель — смысл. Мы пользуемся языком не на уровне значения, а на уровне смысла. Только круглый идиот может, выйдя на улицу, называть то, что видит: «Дерево растет. Оно большое. Это береза. Листья зеленые. Кошка бежит к дереву. Кошка серая. Она бежит быстро» и т. п. Вы узнали, конечно, стиль традиционного учебника.

Беда традиционного обучения в том, что язык дается как самоцель, а не как средство. На уровне значения, а не на уровне смысла. Вот он, необходимый критерий.

Поэтому чтение или аудирование, предлагаемое вам, должно быть прежде всего интересно само по себе, а разговорный язык нужно осваивать в ситуативном общении.

Вы научились свободно читать на иностранном языке: читаете и все сразу понимаете — как по-русски. Но вот вы включаете немецкое радио — и ничего не понимаете. Пытаетесь поговорить с немцем — и ничего не можете сказать. В чем дело?

Представьте себе язык в виде тумбочки. В тумбочке три ящичка. Первый ящик — разговорная речь. Второй — понимание на слух. Третий — чтение, понимание текста. Вам только кажется, что язык един, потому что по-русски вы и говорите, и понимаете, и читаете. Но в русском языке, не замечая этого, вы пользуетесь разными ящичками.

Отсюда выводы: что нужно делать, чтобы научиться читать на языке? Ответ: нужно читать, и как можно больше. Чтобы слушать? Слушать! (Если вы уже свободно читаете, то через пару месяцев вы привыкнете понимать передачи по телевидению и радио.) Что нужно, чтобы говорить? — Говорить! Это как учиться плавать: сколько бы вы ни упражняли плавательные движения на суше, учиться-то все равно придется в воде. И все равно сразу правильно не получится. Если вам преподают язык без разговорных ситуаций, без живого общения на этом языке, то это вас учат плавать без воды, учат водить машину без машины.

Что значит живое общение, живая ситуация? Живым общение становится тогда, когда язык в нем является средством для решения какой-либо жизненной задачи, является носителем смысла. Когда язык не становится самоцелью (как, например, в заученном наизусть тексте или диалоге). Язык — не цель, язык — средство. Поняв это, вы поймете главное, что нужно для усвоения или преподавания языка.

Итак, поскольку «ящички» (говорение, понимание, чтение) разные, то ни перевод или пересказ текста, ни выполнение грамматических упражнений, ни заученные наизусть диалоги, ни прослушанные аудиокурсы, ни прочитанные на языке книги — ничто не научит вас говорить, кроме самого говорения в ситуациях, на уровне смысла. (Поэтому, кстати, является очевидным обманом реклама аудиокурсов, обещающая вам владение языком.) Если у вас нет навыка плавать в воде, то все заранее выученное мгновенно улетучивается в реальной ситуации, вы сразу все перепутаете и будете барахтаться так, как будто ничего не учили. Вам будет некогда думать: так, сейчас поставлю сказуемое в такой-то форме, а теперь подлежащее в такой-то форме. Пусть даже вас очень долго «дрессировали» на все эти формы, но это работает только до тех пор, пока вы не упускаете их из виду, пока вы смотрите на язык как на самоцель. Но вот у вас украли в чужой стране сумочку, вы объясняете это полицейскому — и тут вы уже отвернулись от языка, вам важен смысл. Как только отвернетесь, «все смешается в доме Облонских».

Есть множество разных методов изучения языка. Здесь и гипноз, и песни-танцы, и по ассоциации с русскими словами и т. д. и т. п. Чего только нет! Но это все разные методы предъявления нового материала. Это половина дела, даже меньше половины. Затем должна идти активизация данного материала в разговоре. Этого не происходит, большинство методов останавливается на предъявлении, которое потом лишь «закрепляют», повторяют, зубрят. Они останавливаются, заканчивают там, откуда как раз и надо бы начинать. По сути все эти методы являются лишь разновидностями традиционного метода, ориентированного на пассивное усвоение определенного материала, на зубрежку. Это традиция средневековых монастырских школ, где главной задачей было запомнить наизусть священный текст (причем в России — на церковнославянском, в Европе — на латыни). Учитель читал, ученики нараспев повторяли. Сажали их друг другу в затылок, в тесные парты — чтобы пресечь всякую возможность общения. Так и сохранилось до наших дней. Но живой язык так освоить невозможно! Нужно чтобы все видели друг друга, могли свободно перемещаться и общаться.

Вы уже понимаете, что речь идет не просто об одном из методов с определенным набором приемов (которые, конечно, есть — и здесь есть своя тонкая и подробная технология, которой преподавателю нужно учиться), речь идет о правильном, человеческом, гуманном подходе, о единственно возможной установке. Традиционная методика — это «против шерсти». Вспомните школу. Даже «поизучав» язык по традиционному методу, вы все равно попадаете в общение с иностранцами — и тогда жизнь доучивает вас по разговорному, смысловому методу.

Итак, научиться говорить можно либо непосредственно общаясь с иностранцами (особенно хорошо, если до этого вы уже научились читать, то есть освоили язык пассивно), либо найдя преподавателя, владеющего разговорным, смысловым методом.

Выбирая себе преподавателя, постарайтесь избежать непрофессионала (которых большинство, где бы он ни работал). Перед вами непрофессионал, если вместо того чтобы строить разговорные ситуации, он заставляет вас выполнять задания на уровне значения, т. е. просто «гонит» вас по учебнику. Как мы уже говорили, это противоестественно, поэтому он вынужден проявлять насилие. Вместо того, чтобы постоянно говорить вам комплименты, поощряя общение, он делает замечания, радуется каждой вашей ошибке, ведет себя по схеме: «Я — начальник, ты — дурак». (За что делать замечания и ставить оценки, если мы не учим язык, а просто привыкаем к нему? Врач же не ставит оценок своему пациенту. Если уж кому и можно ставить оценки, так это врачу и преподавателю¹.) Перед вами непрофессионал, если он соглашается вести группу больше 15 человек (в этих условиях организовать разговор невозможно). Если выходит на занятия без оригинальных материалов (газет, журналов, книг, радиопередач и т. п.), ограничивается учебными пособиями. Если показывает свою усталость, болезнь, плохое настроение, говорит о своих трудностях. Если вы сидите за партами друг другу в затылок и никак не общаетесь друг с другом. И так далее. Все это, как вы уже поняли, вытекает из все того же правила: язык — это средство, а не цель. Если преподаватель этого не понимает, то он не знает основ своей профессии. Ведь знание языка — еще не профессия, язык может знать кто угодно. А просто «гонять» учеников по учебнику — для этого не нужно учиться и минуты.

Что делать, если вы не можете сменить своего преподавателя? Если вы поневоле учите язык традиционным методом? Лучше всего просто читать на языке и слушать передачи, ожидая возможности окунуться в языковую среду. Не советую вам при этом самостоятельно учиться по разным учебникам и курсам (вы уже поняли почему).

Важно также понимать, что язык состоит не из слов и грамматики, а из фраз, оборотов — из того, как и что говорят в данном случае, например, немцы. Немец не скажет: «Я спешу», он скажет «Я имею это поспешно». Не скажет: «В семь лет я пошел в школу», а скажет: «С семью годами я пошел в школу». И так — весь язык. Поэтому учить слова отдельно бесполезно. Запоминать нужно обороты. Именно это главное. (Когда-то, в детстве, я полагал, что стоит выучить латинский алфавит — и все, это и есть иностранный язык. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что в иностранном языке не только буквы, но и слова совсем другие! Следующим же, и не менее сильным прозрением было, что не только слова другие, но и вообще все другое, все «не по-русски».) Все грамматические формы помещаются на нескольких страницах. Всю грамматику можно рассказать за 3—4 занятия. Слова — тоже не проблема. Положите перед собой список из 10 слов, выписанных в контексте. Неужели вы их не запомните за 10 минут? Человек с самой средней памятью может запоминать 100 и даже несколько сотен слов в день. Мы, разговаривая, обычно используем около 3 000 слов. Не нужно никакого гипноза или специальных ассоциативных приемов — нельзя вырывать слова из контекста, привязывать их к другому языку. Это только вредит делу. Итак, проблема не в изучении грамматики и в запоминании слов, проблема в правильном словоупотреблении, в каждом отдельном случае. И в этом смысле язык нужно осваивать всю жизнь, это процесс бесконечный. Для того, чтобы хорошо говорить (активное владение языком). Хорошо понимать (пассивное владение) можно научиться очень быстро (за несколько месяцев можно, например, научиться свободно читать).

А вот самый важный совет: язык надо осваивать интенсивно. Приведу два сравнения. Первое: язык — груда кирпичей. Вы постепенно берете из нее кирпичи и аккуратно складываете в другом месте. Когда вы выберете все кирпичи — язык выучен. Второе сравнение: язык — это ледяная горка, на которую вам нужно взбежать. В первом случае (груда кирпичей) язык предстает как определенный объем материала, как учебный предмет, как самоцель. Вы его постепенно выучиваете — причем совершенно неважно, в каком режиме, с какой интенсивностью: главное, нужно перебрать все кирпичики. Если 100 кирпичей, то 100 занятий. Неважно, каждый день или раз в неделю. Это, конечно, неверное представление. Во втором случае (ледяная горка) важна интенсивность. Забежали быстро на горку — все, язык ваш. Если нет — будете все время съезжать. Результат 100 занятий может быть равен нулю (и тут уже вообще не играет роли количество занятий — раз вы скользите на одном месте). Можно тысячу раз нежно прикоснуться к закрытой двери — и она останется закрытой. А можно, сложив воедино все эти усилия, один раз грубо толкнуть ее — и она откроется. Язык не изучают как какой-либо объем материала, к языку привыкают — привыкают им пользоваться. (Поэтому я стараюсь говорить «освоить язык» — сделать его своим, а не «учить язык»). Здесь нужно соблюдать определенный режим — подобно тому, как соблюдается он при спортивных тренировках или лечебных процедурах. Поэтому прежде чем приступить, подумайте, сможете ли вы уделять языку хотя бы два часа ежедневно. И не только уделять время, но и развернуть в эту сторону свою душу, сделать так, чтобы язык стал частью вашей жизни? Иными словами, до языка ли вам сейчас? И не говорите: «Да, времени, конечно, маловато… Но хоть понемножку… Все же лучше, чем ничего…» В том-то и дело, что не лучше. Вы просто будете буксовать на одном месте. Зато можно осваивать язык этапами, циклами. Например, месяц или два — интенсивно, погрузившись с головой, месяц — перерыв. Освоение языка нельзя растягивать. Язык нельзя выучить за 8 лет (обычный срок бесплодного изучения языка: 6 лет школы плюс 2 года института — и ноль на выходе), но можно освоить за год. (Кстати, если вы говорите: учу этот язык уже восемь лет, имеете ли вы в виду, что вы его действительно учите все это время, или же просто тот факт, что восемь лет назад вы присутствовали на первом вашем занятии по языку?) Если вы начали осваивать язык и забросили — все быстро забудется, выветрится. Если вы уже освоили язык, то он не забывается, удерживает сам себя. При перерыве ослабевает лишь разговорный навык, но и он быстро восстанавливается — с новой практикой.

О том, как нужно относиться к освоению языка, лучше всего расскажет притча китайского философа Чжуан-цзы:

По дороге в царство Чу Конфуций вышел из леса и увидел Горбуна, который ловил цикад так ловко, будто подбирал их с земли.

— Неужто ты так искусен? Или у тебя есть Путь? — спросил Конфуций.

— У меня есть Путь, — ответил Горбун. — В пятую-шестую луну, когда наступает время охоты на цикад, я кладу на кончик своей палки шарики. Если я смогу положить друг на друга два шарика, я не упущу много цикад. Если мне удастся положить три шарика, я упущу одну из десяти, а если я смогу удержать пять шариков, то поймаю всех без труда. Я стою, словно старый пень, руки держу, словно сухие ветки. И в целом огромном мире, среди всей тьмы вещей, меня занимают только крылатые цикады. Я не смотрю по сторонам и не променяю крылышки цикады на все богатства мира. Могу ли я не добиться желаемого?

Конфуций повернулся к ученикам и сказал: «Помыслы собраны воедино, дух безмятежно-покоен...» Не об этом ли Горбуне сказано такое?

Вы немножко запустили язык — и вам хочется его повторить перед тем, как начать новое погружение, новый цикл. Пройти еще раз все сначала. Не делайте этого! Во-первых, это скучно. (Скука же — показатель того, что вы идете неверным путем.) Во-вторых, язык не имеет начала и конца: он не линейка, а шар. Поэтому нужно все время стараться схватить его в целом: не изучить, а привыкнуть. Иначе забуксуете. Чем повторять зады, лучше все время бежать вперед. Тем самым вы и зады повторите (так как имеете дело с шаром). Например, вы читаете книгу со словарем. Лучше читать дальше, чем постараться получше усвоить прочитанное. Чем зубрить слово, встреченное на первой странице, лучше прочесть новые 50 страниц и, повстречав это слово несколько раз, невольно его запомнить. А также множество других слов!

Как определить, что вы уже вбежали на ледяную горку (то есть освоили разговорный язык)? Вы сами это почувствуете. Дело не в количестве занятий и не в количестве проработанного вами материала. Должен произойти качественный сдвиг. Вы вдруг осознаете, что уже говорите, не задумываясь о том, как это сказать, забывая о грамматике. Вы уже не думаете сначала по-русски, чтобы потом сказать это, например, по-немецки, вы уже сразу думаете по-немецки. И когда вам что-то говорят, вы сразу понимаете по-немецки, а не переводите сначала на русский. Так же и при чтении. Этот поворотный пункт (когда помощь русского языка уже не нужна, остается один немецкий) и есть показатель, что вы достигли результата. У разных людей этот перелом наступает в разное время в зависимости от особенностей характера. Не говорил, барахтался — и вдруг заговорил, поплыл! (Еще раз: за что тут ставить оценки? За особенности характера? Это ведь естественный процесс. Не стоит, как говорится, тянуть розу за лепестки, чтобы она быстрее росла).

Многих заботит проблема произношения. «Ставите ли вы произношение?» Включите русское радио на английском языке. Ужасное произношение! Вы сразу его отличите от Би-би-си. На Би-би-си произношение наших дикторов передразнивают в юмористических программах, когда нужно представить «голос Москвы». А этим людям произношение «ставили», и делали это не один год. Они месяцами держали зеркальце перед ртом и наблюдали, куда при таком-то звуке идет язык, куда — челюсть ... Это малоприятное занятие ни к чему ни привело.

Живут, например, в Москве два иностранца (например, грузина) в течение 10 лет. Один говорит по-русски с приятным акцентом, другой — без. Зависит же это от специального языкового слуха (не музыкального, а именно языкового). У кого-то он есть, у кого-то нет. Вас это не должно беспокоить. Будете говорить с акцентом — ну и что? Неприятнее всего звучит как раз «поставленное» произношение — потому что оно искусственно, надындивидуально. Так на самом деле никто не говорит. Вам нужно найти свою манеру речи — и тогда вы ближе всего подойдете к хорошему произношению.

Есть один важный навык: приучитесь все, что вы слышите на иностранном языке, про себя «дублировать» — как бы проговаривать, шевеля языком. Сначала вы не будете успевать — ничего страшного, «перепрыгивайте» и дублируйте дальше. Потом вы будете успевать дублировать даже сплошную беглую речь, даже радиопередачи. Можете сначала попробовать сделать это по-русски, включив радио или телевизор. Так, обезьянничая, вы усвоите и хорошее произношение, и подхватите правильные интонации, и запомните обороты.

Бывает, что люди считают себя неспособными к языку. Некоторые при этом добавляют: «Мне так еще в школе учительница сказала». А что она вам должна была сказать? Что она халтурит? Нет людей, неспособных к языку. Это же не музыка. Вы по-русски говорите? Значит, с мозговыми центрами, отвечающими за язык, у вас все в порядке. Возраст также не играет роли. Как мы уже говорили, дело не в памяти, не в запоминании материала, а в привыкании к языку. Это всего лишь распространенный предрассудок, что язык нужно учить в детстве. Большинство людей осваивает язык во взрослом возрасте. И никаких возрастных ограничений здесь нет. Главное — не бояться прыгнуть в воду.

Илья Франк, 1998 г.

История одной ошибки

Начну, пожалуй, опять с притчи, опять с китайской.

Ехал однажды один человек на превосходной и роскошно отделанной повозке, нагруженной различными вещами и припасами, и приказывал вознице побыстрее гнать коней. Когда остановились передохнуть, один старик спросил хозяина повозки: «Куда держишь путь?» Тот ответил: «Еду в княжество Чу». Старик засмеялся и сказал: «Ты ошибаешься. Княжество Чу — на юге, что же ты едешь на север?» Хозяин повозки сказал: «Это неважно, разве ты не видишь, какие у меня быстрые кони, какой умелый возница, какая прекрасная новая повозка, как много с собой припасов, да и денег я взял с собой предостаточно». Старик сказал: «Это все так, но направление у тебя неверное, ты бы лучше повернул обратно». Хозяин повозки: «Что ты такое говоришь? Я уже десять дней еду…»

Речь, собственно, пойдет о том, насколько действительно современны современные учебники.

Человек, которому нужен какой-либо язык, первым делом ищет учебник данного языка. Также поступает и преподаватель — он подбирает учебник, по которому удобно преподавать.

Итак, они направляются в книжный магазин и смотрят учебники. При этом им попадаются пособия двух поколений: старшего и младшего.

Пособия старшего поколения обычно называют традиционными и связывают с традиционной методикой преподавания. Их легко опознать по внешним признакам: это обычные книги, самого обычного книжного формата, с минимумом иллюстраций, обычно черно-белых.

Пособия младшего поколения называют коммуникативными. Они также имеют стандартные внешние признаки: это книги альбомного формата, со множеством цветных иллюстраций и фотографий. Кроме того, у них как правило совершенно определенная структура: пособие делится обычно на два или три тома, к каждому учебнику есть также рабочая тетрадь, книга для учителя, часто поурочный словарь.

Часть преподавателей работает по учебникам старшего поколения, часть — по учебникам младшего поколения.

Почему многие преподаватели склоняются в пользу учебников старшего поколения? На это есть ряд причин. Во-первых, это, как правило, учебники, написанные русскими и для русских. Там все объясняется по-русски, все задания сформулированы по-русски, даны упражнения на перевод с русского на иностранный — и т. д. Такой учебник по сути представляет собой самоучитель. То есть по нему можно на самом деле заниматься и без преподавателя: прочитываешь грамматику урока, текст урока, слушаешь кассету, выполняешь упражнения, сверяешь полученные результаты с ключами.

При таком раскладе, конечно, очень легко работается преподавателю. Его задача будет состоять лишь в том, чтобы помочь разобраться в грамматике и помочь сделать упражнения. На самом же деле роль преподавателя здесь скорее дисциплинирующая, чем обучающая. Как это часто формулируют сами ученики: «мне нужно заниматься с преподавателем, потому что сам я себя заставить заниматься не могу.»

Учебники эти, как правило, не имеют коммуникативной направленности, тексты не только заведомо неинтересны, но и часто просто бессмысленны — то есть не несут никакой новой информации для ученика. А это и есть бессмысленность. Вот пример такого текста, который предлагается ученикам для перевода в «Учебнике монгольского языка» (пособие 2002 года): «Это наша аудитория. Наша аудитория небольшая. Здесь есть стол, стулья, доска. Это стол учителя. Моя тетрадь старая. Это тетрадь новая. Сейчас начнется урок. ...» И т. д. и т. п. — всем вам попадались такие учебники. Подобное ведет не к освоению (иностранного языка), а к осовению (от иностранного языка).

Тут надо внести два важных уточнения: говоря «учебники старшего поколения», я не имею в виду, что все они были созданы действительно давно, в 50-ые — 80-ые годы. Некоторые из них были созданы уже тогда, когда уже везде было полно красочных учебников младшего поколения. Более того, продолжают создаваться и сейчас, выходят все новые и новые. Причины этому отчасти именно то удобство, о котором я уже сказал, а кроме того, русские издательства не могут выпускать учебники западного образца (это связано не столько с технической стороной дела, сколько с авторами и авторскими правами). А выпускать учебники издательства хотят.

Вторая оговорка по поводу учебников старшего поколения: они, конечно, не представляют собой исключительно русское явление. У многих еще в памяти лучшие в своем роде учебники Эккерсли (по английскому языку) или Може (по французскому языку). Однако западные издательства, конечно, уже полностью перешли на учебники нового образца, или, как я сейчас условно назвал, учебники младшего поколения. Точнее сказать, там продолжают выпускать самоучители, но для занятий с преподавателем они, конечно, не используются.

Учебники младшего поколения, напротив, невозможно использовать в качестве самоучителя. Они рассчитаны именно на совместную работу учителя и ученика. Дело в том, что там не столько обычные упражнения (которые тоже есть), сколько творческие задания (часто, кстати сказать, связанные с картинками и фотографиями), или упражнения, предполагающие возможность разных ответов, возможность выбора. А результат такого упражнения невозможно сверить с ключом. Иными словами, упражнение предполагает не однозначный ответ, а дискуссию с соучениками или преподавателем. Кроме того, основное содержание такого учебника находится не в тексте самого учебника, а в материалах для аудирования. Ученик должен воспринимать этот материал на слух, а потом обсуждать с учителем. Самих этих материалов он не видит, или, во всяком случае, видит лишь после прослушивания и обсуждения. Эти материалы обычно опубликованы не в самом учебнике, а в книге для учителя (а если и в учебнике, то в конце его, как ключ, с которым можно свериться).

В чем же суть каждого из этих двух типов пособий, какие две установки здесь противопоставлены друг другу, и почему происходит эта, так сказать, историческая смена учебников?

Пособия первого типа исторически восходят к практике изучения древних языков (древнегреческого и латинского) в гимназиях. Они поэтому и не предполагают общения на языке: ни между учеником и учителем, ни между учениками. Примером таких учебников могут служить учебники древнегреческого и латинского языка Соболевского (а это лучшие в своем роде учебники). Они предполагают освоение грамматических правил и закрепление этих правил в упражнениях (обычно это упражнения на определенные правила, составленные из разрозненных предложений, то есть не образующие собой осмысленного текста². Такой тип упражнений хорошо знаком нам по школьным упражнениям на правописание по русскому языку). А также заучивание классических текстов наизусть.

На самом деле это, конечно, традиция, уходящая своими корнями в глубь веков, в еще дописьменные времена, когда главным в обучении было запоминание наизусть священных текстов, а также их разбор и комментирование (что было необходимым, поскольку священные тексты были созданы не на обычном повседневном языке, а на старом, классическом, а то и вообще на другом языке). Да и после появления письменности так учили (например, в средневековых европейских или китайских школах): ученики бубнили тексты и отвечали правила, а учитель ходил возле, с палкой или линейкой в руке.

Для той цели, которой это все служило (разбор и запоминание священных текстов), это были, очевидно, вполне подходящие средства. Совершенно очевидно также, что эта традиция идет вразрез с целями освоения современного иностранного языка современным человеком. (Да и зачем заучивать наизусть тексты вроде «Это стол учителя…» — это же не Библия и не стихи Пушкина. Такое учить противно). Поэтому эту древнюю установку постепенно сменяет установка на коммуникативное преподавание. (Остается лишь в очередной раз удивиться, насколько живучи традиции, насколько близки к нам древность и средневековье!)

Коммуникативная установка предполагает, как следует из ее названия, освоение языка в общении на этом языке. Практически же это проявляется в том, что преподаватель предлагает участникам различные жизненные ситуации для разрешения или темы для обсуждения. При этом язык не изучается как цель, а используется как средство, то есть осваивается подспудно. Язык не как предмет изучения, а как дело привычки, как навык.

Но тут возникает одна проблема. Собственно об этой проблеме я и хочу с вами поговорить.

Вот я беру коммуникативный учебник (неважно какой из них, я нарочно не буду говорить название). Он рассчитан на годичный курс обучения. Открываю его на середине. Там, помимо определенных тем для ситуаций и обсуждения, даются следующие грамматические темы: степени сравнения прилагательных и склонение прилагательных. Возникает вопрос: как же происходила коммуникация в предыдущие несколько месяцев? Неужели общались, избегая употреблять прилагательные или же игнорируя неправильность их употребления? Или никакой коммуникации не происходило?

Очевидно все же второе. Не было настоящей, свободной, коммуникации, то есть коммуникации, не привязанной к конкретной грамматической теме. А была коммуникация вроде: проходим прошедшее время, расспросите собеседника о том, что он делал вчера. И даже при таких ограниченных заданиях непонятно, как можно обойтись без всякой другой грамматики, без тех же прилагательных, например: а вдруг собеседник захочет сказать, что он посмотрел новый фильм или гулял в старом парке?

В учебниках старого поколения такой проблемы не возникало, так как ученик не порождал речь, а лишь читал и учил тексты, представляющие собой примеры на определенные правила. Но в новых учебниках совершенно не логично сочетать два противоположных принципа: коммуникативности и текстов, составленных на определенное правило.

Если говорить прямо, то мне думается, что учебники нового поколения по сравнению со старыми учебниками — вещь хорошая, но половинчатая. Они застряли на полпути между двумя принципиально различными установками: текстовой и коммуникативной.

Я хотел бы рассказать, как я себе представляю занятие по иностранному языку и, в связи с этим, какие пособия и материалы были бы для этого нужны.

Возьмем для примера групповое занятие (занятие один на один тоже будет выглядеть примерно также, с некоторыми естественными поправками).

Занятие начинается с того, что преподаватель проводит небольшую беседу, точнее, задает вопросы каждому участнику на самые различные темы. Например: господин Мюллер, я слышал, Вы летите в Париж на следующей неделе? Госпожа Райнштайн, я видел Вас вчера в парке с высоким блондином. Это Ваш брат? — И тому подобное, то есть с элементом розыгрыша. Цель данной маленькой беседы (она продолжается минут 5-7) — настроить на чужой язык, на то игровое общение на этом языке, которое будет происходить дальше.

После того, как участники встречи очнулись от своих повседневных забот и готовы участвовать в коммуникации, имеет смысл дать им еще раз послушать тот материал, который был предъявлен им во второй половине прошлого занятия. Это нужно потому, что сейчас им предстоит общаться, используя данную лексику. Затем можно попросить перевести некоторые фразы из этого материала с русского на чужой язык, но при этом необязательно точно так, как это было сказано, а изменяя, например, время, лица и т. п.

Затем преподаватель подводит группу к общению, делая так называемый «мостик». Это небольшой его рассказ, близкий к данной теме, а также постановка проблемы. Например, если речь идет о туризме и предстоит ситуация заказа тура в турбюро, он может рассказать о каком-либо своем опыте подобного заказа, или поговорить об этом в принципе. При этом, конечно, вводится и дополнительная лексика, которая может пригодиться для ситуации.

Затем идут сами ситуации. Преподаватель разделяет участников на подгруппы, например, по трое человек, один из них — сотрудник турагенства, двое других — посетители, и ставит перед ними задачу выбора тура (при этом, разумеется, в разных подгруппах можно эту задачу по-разному направить: например, сказав, что кто-то едет с детьми, а кто-то любит экстрим и т. д.) Если это не ситуация, а интервью или обсуждение (например, нужно в подгруппах выработать рекомендации тому, кто отправляется разговаривать в турбюро или рекомендации для путешествующих по России), то все происходит аналогично. Участники разговаривают между собой, не демонстрируя своих диалогов или полилогов ни преподавателю, ни другим подгруппам.

Затем преподаватель снова собирает всех в месте и обсуждает с ними результаты разговоров: что изо всего этого вышло.

Затем идет следующий мостик и следующая ситуация или следующее обсуждение.

Так, в общих чертах, проходит первая часть занятия. Конечно, могут быть еще и другие вещи в этой первой части, например, песни, скороговорки и тому подобное. Но главное — это общение, это активизация материала, это использование языка в качестве средства, а не изучение его как цели.

Вторая часть же занятия (после перерыва) посвящается аудированию, грамматике, чтению (точнее, обсуждению прочитанного), предъявлению нового материала (который, в свою очередь, будет активизироваться на следующем занятии).

Так как же быть с грамматикой при коммуникативной установке?

Тут я лучше сделаю так: скажу вкратце, как поступаю я и преподаватели на моих курсах.

Мы даем грамматику сразу, на начальном цикле, в той (второй) части занятий, где не происходит коммуникации. И сначала даем без подробностей, обзорно, но все же достаточно для того, чтобы можно было с самого начала разговаривать. А в дальнейшем, на продолжающих циклах лишь углубляем ее (в основном, при помощи различных творческих заданий). Ведь невозможно общаться, избегая, например, употребление прилагательных или же не используя прошедшее время. А если кто-то захочет вдруг сказать: «Если б ты мне вчера помог, все бы получилось»? Неужели ему нужно будет подождать пару лет, пока по учебнику будет соответствующая грамматическая тема?

Чем дрессировать человека, гораздо рациональнее объяснить ему принцип, а потом общаться с ним. Он, с одной стороны, будет слышать, как правильно, с другой стороны, иногда можно ему подсказать, как сказать лучше. Не заставлять человека сразу говорить правильно (ибо правильно он сможет только говорить фразы вроде «это чей пенал?», «это мой пенал»), а ввести человека в общение, постепенно корректируя грамматику.

Поэтому оптимальным пособием был бы тематический сборник интересных материалов, позволяющих построить вокруг себя общение, не подогнанных специально под грамматические темы. Материалы должны быть построены поступательно лишь по уровню сложности, но не по грамматическим темам.

Конечно, такие материалы может подбирать каждый отдельный преподаватель, индивидуально, например, в интернете. И все же такие учебные пособия, оснащенные аудиоматериалами, очень нужны. Это были бы в полной мере пособия по коммуникативному методу.

А еще хотелось бы сказать «пару слов без протокола».

Для того, чтобы освоить язык, совершенно необязательно идти на курсы и заниматься по учебнику с преподавателем. Говорю вам это как директор курсов иностранных языков, в общем, рублю сук, на котором сижу. Все зависит от поставленной цели. Например, есть случаи, когда нужен язык для того, чтобы читать, получать информацию. Кто-то, может быть, просто интересуется, например, скандинавской литературой. Я, например, интересуюсь. И вот я научаюсь читать свободно на скандинавских языках, а говорить не могу совсем, нет практики. Но мне ведь этого и не нужно. Зачем мне идти на курсы и упражнять там общение на уровне: «Здравствуйте, где здесь можно купить открытки?» Я свободно читаю и Гамсуна, и Стриндберга, и Понтоппидана, но такую фразу не смогу произнести ни на норвежском, ни на шведском, ни на датском.

А если случится попасть в скандинавскую страну, то разговорный навык я приобрету за месяц (то есть буду говорить свободно), поскольку пассивно язык уже знаю.

Другой случай: Вам нужен разговорный язык, потому что у вас постоянный контакт, например, с немцами. Опять же можно обойтись без курсов, достаточно самостоятельно что-то послушать, почитать, посмотреть грамматику.

Курсы нужны в том случае, если вы хотите разговориться на языке до того, как такие контакты возникнут. И в таком случае, конечно, нужны именно разговорные курсы. А осваивать язык пассивно можно самостоятельно.

Илья Франк, сентябрь 2004 года

Головопуть, или пример псевдокоммуникативного занятия.

Посмотрим, как происходит занятие, если следовать оксфордскому учебнику “New Headway” (the Third Edition), Unit 9 Going Places (Куда поехать).

Первая половина занятия.

Первое задание (Starter) — составьте предложения, используя данные фразы — и дальше идут фразы на грамматическую тему раздела (придаточные предложения времени и условия):

If the weather is nice this weekend, I think I’ll… (Если погода будет хорошей в эти выходные, я думаю, что я…)

When I get home tonight, I’m going to… (Когда я сегодня вечером вернусь домой, я думаю, что я буду…)

И т. п.

Второе задание. Предлагается посмотреть на фотографию молодого человека по имени Джеймс, который стоит на фоне ацтекского храма с путеводителем по Южной Америке (South America) в руках. Сообщается, что ему 18 лет, что он собирается взять ‘gap year’ (свободный год) до поступления в университет, и задается вопрос: «Как вы думаете, каков его план/куда он собирается отправиться?». Аналогичное задание нужно проделать и с девушкой Джесси.

Третье задание. Предлагается послушать маленький рассказ Джеймса о его планах (аудирование). После его прослушивания нужно для фраз, расположенных в левом столбике, найти правильные соответствия из фраз, расположенных в правом столбике (даю сразу в переводе):

До того, как я поступлю в университет,	я знаю, что мои родители будут волноваться!
Как только у меня будет достаточно денег,	я буду звонить домой дважды в неделю.
Когда я буду путешествовать,	я совершу путешествие по Южной Америке.
Если я не буду поддерживать связь,	я куплю билет на самолет в Рио-де-Жанейро.

Это фразы, конечно же, на ту же грамматическую тему.

(Затем прослушивается рассказ девушки Джесси, после которого также нужно составить фразы на данную грамматическую тему.)

Вторая половина занятия

Первое. Объясняется грамматическая тема. При этом сначала задается несколько наводящих вопросов, а потом дается правило. Например, такой наводящий вопрос: В чем разница между этими двумя предложениями? В котором из них говорится о твердом решении, а в каком — о возможности?

When I go travelling, I’ll send you lots of postcards. (Когда я отправлюсь в путешествие, я буду посылать тебе множество открыток.)

If I go travelling, I’ll send you lots of postcards. (Если я…)

Второе. Практика (Practice). Она состоит из трех заданий:

1. Упражнение. Нужно составить сложные предложения из данных простых. Например:

I don’t go out so much. I do more work. — Я не буду так много выходить (т. е. ходить куда-либо развлекаться). Я сделаю больше работы.

Составляем: If I don’t go out so much, I’ll do more work. Если я не буду так много ходить развлекаться, я сделаю больше работы.

2. Упражнение. What will you do if…? (Что вы будете делать, если…)

Предлагается работать в паре с партером. Один из студентов отправляется на сафари в Африку, а другой видит тут массу проблем. К заданию прилагается образец вопроса и ответа, а также подсказки вопросов (7 таких подсказок). Образец такой:

— I’m going on safari to Africa. (Я отправляюсь на сафари в Африку).

— Oh dear, what will you do if you get chased by wild animals? (О Боже, что ты будешь делать, если за тобой погонятся дикие животные?)

— It’ll be OK. I won’t get chased. But I hope I’ll see lots of wild animals. (Все будет в порядке. За мной не погонятся. Но я надеюсь увидеть множество диких животных).

Подсказки же такие:

It’s the rainy season. (Это сезон дождей).

Your car breaks down. (Твоя машина ломается).

И т. п. (Как видите, это все та же грамматика).

3. Аудирование. Предлагается прослушать диалог, составленный из фраз предыдущего задания. Затем прочитать его и разыграть с партнером.

4. Предлагается составить аналогичный разговор с использованием одной из следующих тем (на выбор):

Учиться кататься на сноуборде, заняться альпинизмом, бросить свою работу и путешествовать по миру, пойти в армию.

Чем такая схема занятия отличается от традиционной методики?

В традиционной методике сначала объясняется грамматика, затем даются примеры на нее — либо в виде разрозненных предложений, либо в виде текста, напичканного соответствующим грамматическим явлением, а потом предлагается выполнить упражнения.

Здесь же новая грамматика объясняется лишь во второй части занятия, первая часть занятия представляет собой тренировку на новые правила без объяснения их, так сказать, подспудное усвоение (студенты постепенно привыкают), вторая часть занятия представляет собой уже осознанное выполнение упражений на эти правила. Тексты присутствуют в обеих частях занятия, они составлены из предложений на данную грамматическую тему. Новым по отношению к традиционному подходу является и аудирование: сначала нужно послушать, а только потом прочитать (а иногда последущее чтение и не предполагается — студенты видят все основные фразы в упражнении, которое выполняется после такого аудирования). Новым является также последнее задание (разговор с партнером). И все это носит название коммуникативной методики.

А по-моему, это все та же традиционная методика. Время изменилось, а учителя остались неизменными, сделали лишь косметический ремонт. По-моему, без ремонта было даже лучше, по-старому. Я бы предпочел, чтобы мне объяснили сразу грамматическую тему, а не играли со мной половину занятия в прятки. Если мне в первом же задании даются If… (Если…) When… (Когда…) — я сразу понимаю, что это неспроста, что это грамматический образец, — и сразу вижу правило, вижу, в чем тут дело. Я воспринимаю это не подспудно, как, видимо, предполагают составители учебника (даешь суггестивность — это же современно!), а логически. Так что все это мартышкин труд, все насмарку.

Меня боятся огорчить и удручить грамматикой (как же так — студент пришел, возможно, после бурно проведенной ночи или после веселого общения с друзьями — а мы тут его грамматикой? — надо действовать нежнее, осторожнее, по-современному…), а я смотрю на все эти примеры и думаю: ну когда же наконец преподаватель перестанет ходить вокруг да около и скажет, в чем тут дело. Не нужна мне его суггестивность, шитая красными нитками.

Преподаватель думает, что он меня развлекает таким образом. Ведь было бы скучно просто объяснить грамматику. Но на самом деле мне гораздо интереснее рассмотреть грамматическую структуру, чем выполнять различные творческие задания вроде: «У молодого человека в руках путеводитель по Южной Америке. Как вы думаете, куда он мечтает поехать?» Я не идиот, чтобы отвечать на подобные вопросы, пусть даже на английском, и вчерашняя ночь не была столь бурной, чтобы я не смог ответить на что-либо более сложное. А посмотрите на второе задание. Ну неужели тут можно ошибиться и сказать: До того, как я поступлю в университет, я куплю билет на самолет в Рио-де-Жанейро (вместо: я совершу путешествие по Южной Америке)? Составители современных, цветных, коммуникативных учебников пытаются всячески скрасить мне процесс обучения, а мне чудовищно скучно выполнять их задания! Они ставят перед нормальными людьми задачи, уместные лишь в школе для умственно отсталых³. Я лучше сделаю обычное упражнение, в котором нужно правильно подставить формы, или упражнение на перевод, безо всякой коммуникативной маскировки.

Еще раз скажу, серьезно: не только данные задания данного учебника таковы, но все эти коммуникативные учебники ведут студентов от задания к заданию, а задания эти гораздо ниже умственного уровня студентов. Что и навевает скуку. А как это получается — подсунуть студентам содержание столь низкого уровня? Очевидно что лишь при помощи чужого языка, в данном случае английского. Если бы вся эта чушь была бы не на английском, все бы давно рассмеялись или возмутились. Что скажете, коммуникативные преподаватели? Уж не хотите ли вы сказать, что студентам придется потерпеть, ведь им нужно же выучить английский? Нет, вы не можете так сказать, вы ведь коммуникативные. Вот если бы были традиционные, тогда другое дело, имели бы полное право так сказать.

Нужно, чтобы был интерес на занятии к выполняемым заданиям и к обсуждаемым вопросам, но он должен быть подлинным.

Дав грамматику, нужно переходить к речи, а не к закреплению все той же грамматики. А иначе выходит так: грамматика + … опять грамматика, отрабатывание грамматики (вместо практики речи, в которой грамматика обкатывалась бы сама собой).

Из всего занятия, о котором я вам рассказал, имеют смысл лишь два задания. Это, во-первых, упражнение b из второй части занятия (сафари в Африке) — оно годится как грамматическая игра после объяснения грамматической темы, а во-вторых, последнее задание — это похоже на ситуацию, однако неумело введенную: она никак не обрисована (неясна предыстория: почему эти два человека вообще встретились и обсуждают данную проблему), она всем предыдущим ходом занятия направлена на воспроизведение одних и тех же грамматических форм.

Занятие получается целиком грамматическое, студенты все время лишь выполняют те или иные упражнения на если…, когда…, до того как…

Илья Франк, август 2008 г.

Как упражнять грамматику

Возьмем для примера фразу «Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться». Допустим, вы осваиваете русский и хотите сказать такую вещь. Для этого вам придется 1) все слова поставить в правильные формы (например, образовать от глагола «сделать» форму первого лица единственного числа будущего времени, от местоимения «он» — форму дательного падежа, учесть, что слово «предложение» в винительном падеже останется без изменения, поскольку это неодушевленное существительное — и т. д.), 2) соблюсти правильный порядок слов (не сказать, например, «сделаю предложение ему», «отказаться не сможет» — что в русском придаст несколько другой оттенок высказыванию), 3) правильно употребить сочетания слов (например, именно «сделать предложенние», а не «выдвинуть» предложение — что здесь не подходит, или «сказать предложение», «смастерить предложение» — что вообще невозможно; учесть, что «отказаться» будет от + родительный падеж (кого-чего), а не, например, «отказаться на + винительный падеж (кого, что)» — по аналогии с «возразить на…», например). Чтобы учесть всю лексику и грамматику этого (не очень длинного) предложения и сказать его правильно, нужно несколько минут его планировать. Вот в чем проблема.

Традиционно предлагается отрабатывать до автоматизма отдельные грамматические и лексические моменты. То есть, в данном случае, например, сделать упражнение на спряжение глаголов совершенного вида в будущем времени, сделать упражнение на склонение личных местоимений, сделать упражнение на управление глаголов, сделать упражнение на то, после каких предлогов какие падежи, на модальные глаголы и т. д. А теперь представьте себе: вы выполнили как раз перед тем, чтобы сказать это предложение, все эти упражнения (для этого предложения их понадобится около десятка), а, значит, повторили соответствующую грамматику. Прямо только что, еще ничего не успели забыть. И вас просят перевести (или вам нужно вдруг почему-либо сказать) эту фразу. Все равно не скажете! Все равно вам понадобится несколько минут, чтобы ее слепить.

Поэтому упражнения на доведения до автоматизма отдельных правил есть методическая ошибка, которая страшно ест время тех, кто осваивает чужой язык. И деление уроков или разделов по грамматическому принципу в учебниках, которые преследуют цель помочь освоить разговорную речь, есть нелепость и досаднейшая ошибка.

Вот мой обычный разговор с новым преподавателем:

Преподаватель: Ученикам важно к следующему занятию выполнить ряд упражнений.

Я: С какой целью?

Преподаватель: Чтобы они свободно могли оперировать этой формой на следующем занятии.

Я: Например, на какую грамматическую тему?

Преподаватель: На Present Continuous, например.

Я: Сколько Вам нужно времени, чтобы объяснить эту форму?

Преподаватель: Думаю, пяти минут достаточно.

Я: Какое количество фраз с этой грамматической формой должны включать в себя упражнения, которые Вы зададите на дом? Я понимаю, что ученики разные, Вы можете ответить диференцированно, скажем, для сильного, среднего и слабого ученика.

Преподаватель: … (Недоуменное молчание)

Я: Назовите, пожалуйста, цифру, необходимую для того, чтобы на следующем занятии свободно оперировать этой формой. Например, три, или десять, или сто, или две тысячи.

Преподаватель: На самом деле, они после упражнений еще не будут свободно оперировать этой формой, они будут постепенно привыкать употреблять ее правильно, во время занятий.

Я: Как же можно прописывать лекарство, не только не зная необходимой дозы, но и понимая, что оно не помогает? Ведь то же самое будет происходить, если Вы не зададите упражнений на дом, а ограничитесь объяснением: будет происходить постепенное привыкание на дальнейших занятиях.

Если королю шить платье настоящее, то в нем будет определенное количество стежков. Если же призрачное, то количество стежков может быть любым. Если королю готовить обед, то количество приправ нужно взвешивать на очень точных весах. А если готовить призрачный обед, то можно сыпать в котел призрачные приправы без счету.

Вместо этого призрачного подхода, после которого король будет гол и голоден, я предлагаю давать грамматику следующим образом:

1. Объяснение грамматической темы.

2. Упражнения вариативного характера.

3. Разговорную практику (с коррекцией речи и без нее — в зависимости от характера задания — смотрите «Памятки для преподавателей»).

Что такое упражнения вариативного характера (или, как еще можно это назвать, грамматический тренинг наращиванием)? Я смогу сказать без подготовки фразу «Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться» только в том случае, если я до этого уже говорил, например, фразы; «Мы сделали ей предложение», «Она отказалась от него», «Он сможет это сделать», «Почему ты отказался от этого?», «От которого варианта следует отказаться?» и т. п. А значит, так и нужно тренироваться! Упражнение строится не на одну грамматическую тему, а сразу на пучок тем. Вы начинаете с разных коротких фраз, а затем наращиваете «снежный ком», варьируя грамматические формы:

Я сделаю это.

Я сделал это.

Я смогу сделать это.

Я сделаю это предложение.

Он сделает ей предложение.

Она сделает ему предложение.

Он может отказаться.

Они смогут отказаться от этого.

Сможете ли вы отказаться от этого предложения?

От которого предложения он сможет отказаться?

Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

Здесь нет жесткого правила, в каком порядке и на какие формы давать такие предварительные предложения. Нужно лишь, чтобы было нетрудно выполнять такое задание, чтобы наращивание происходило естественным образом. Чтобы осваивающие язык почувствовали, что они могут сказать и так, и сяк, что язык их слушается!

Это принцип, а какое место должна занимать грамматика на занятиях? На наших курсах мы делаем следующим образом:

1. Небольшой грамматический тренинг в начале занятия (одно предложение — упражнение «снежный ком»),

2. В момент повторения материала и набора нужных фраз для непосредственно примыкающей к повторению разговорной практики — перевод с русского языка на чужой — с использованием той же техники,

3. Корректирование речи во время обсуждений результатов разговорной практики (когда преподаватель ведет беседу и подсказывает правильные формулировки),

4. Объяснение грамматической темы во второй части занятия, перед предъявлением нового материала,

5. Корректирование речи во время вопросов преподавателя на лексическом материале только что предъявленной темы.

Вот моменты занятия, когда преподаватель занимается с участниками грамматикой. Но он не занимается грамматикой с участниками во время самой разговорной практики (например, во время ситуаций), то есть не исправляет и не объясняет. Не мешает разговаривать.

Илья Франк, август 2008 г.

Запоминание слов

Обычный вопрос осваивающего какой-либо язык: сколько мне нужно запомнить слов, чтобы (например) хоть начать изъясняться, или (например) очень прилично говорить и понимать, или (например) чтобы читать книги в подлиннике.

Ответ: чтобы изъясняться на бытовом уровне, нужно около 1 000 слов, чтобы прилично говорить и понимать (на уровне пройденного Intermediate) — 3 000 слов. Именно столько слов в среднем и использует человек в своей речи. Чтобы читать без словаря (то есть не совсем без словаря — всегда найдется, что посмотреть в словаре, даже и при чтении на родном языке), нужно знать (хотя бы пассивно) 10 000 слов (столько, например, содержится во всех произведениях Пушкина).

Следующий вопрос: как быстро этого можно достичь? Давайте посмотрим вместе. Вот вам 10 слов, турецких (записанных кириллицей вместо латиницы, ударение везде падает на последний слог):

гюзель кыз — красивая девушка

ак дениз — белое море (т.е. Средиземное море)

ихтияр адам — старый человек

кырмызы шарап — красное вино

йени эв — новый дом.

Попробуйте их запомнить (при этом вам помогут две вещи: во-первых, старайтесь представить себе само явление, во-вторых, проговаривайте, артикулируйте эти слова).

Я проверял (на разных людях), на запоминание десяти слов уходит в среднем 1-3 минуты. Через 3 минуты я могу называть слова (отдельно) по-турецки — и получать в ответ русский перевод. Возможен и перевод с русского на турецкий, но тогда на запоминание нужно дать 2-5 минут.

Чтобы запоминать по 100 слов в день, нужно заниматься по два-три часа. Теперь посмотрим, за какое время чего можно достичь:

язык на бытовом уровне (1 000 слов) — за десять дней (ну, если взять с запасом, то две недели);

язык на уровне среднего владения (3 000 слов) — за месяц;

язык на уровне владения и чтения без словаря (10 000 слов) — за четыре месяца (беря с запасом).

Речь идет о людях с самой обыкновенной, средней памятью! У людей с хорошей памятью (или у готовых уделять языку больше времени, чем 2-3 часа в день) все происходит быстрее.

Следующий вопрос: как учить слова? Да и ведь не только слова надо учить?

Ответ: вы заметили, что я привел не отдельные слова, а словосочетания. Так значительно легче. Слова лучше учить не отдельно, не списком, а в контексте, в связке с другими словами. Если учить списком, то кончится тем, что вы будете помнить лишь то, что вы это слово учили, но забудете его значение. Будете, прямо как родное, помнить слово «дениз», но только забудете, «море» это или «девушка». То есть, когда слов в списке наберется уже немало, турецкий и русский столбики в вашей памяти как бы сместятся.

А где взять слова в связке? Конечно же в речи: в устной или письменной. Для этого я и придумал свой метод чтения (метод чтения Ильи Франка). Вот, например, подготовленный по этому методу турецкий анекдот (латиница заменена кириллицей, чтобы не приводить здесь правила чтения):

Полис кырмызы ышыкта (полицейский на красный свет; ышык — свет, огонек) гечен арабайы дурдурарак (проезжающую машину останавливая; гечмек — проходить, проезжать; араба — машина; дурдурмак — останавливать):

— Гёрмедин ми (не видел разве; гёрмек — видеть; гёрмемек — не видеть)? Кырмызы ышык йаныйорду, демиш (красный свет горел, — сказал; янмак — гореть, загораться; demek — сказать). Сюрюджю (водитель; сюрмек — гнать; арабайы сюрмек — вести машину):

— Валла (ей-богу/о Аллах) кырмызыйы гёрдюм де, сизи гёрмедим (красный увидел ведь, а вас не увидел).

Polis kırmızı ışıkta geçen arabayı durdurarak:

— Görmedin mi? Kırmızı ışık yanıyordu, demiş. Sürücü:

— Valla kırmızıyı gördüm de, sizi görmedim.

Читая книги, сделанную таким образом, вы очень быстро набираете лексику, поскольку все время встречаете слова в связке, в контексте. И при этом их не надо учить, нужно лишь читать дальше, ведь все слова неоднократно повторяются, причем в связках с разными словами. Нужно лишь читать и следить за содержанием, и при чтении 2-3 часа в день вы будете запоминать по 100 слов (или даже больше). При этом самое важное, прочтя адаптированный отрывок, прочесть затем и неадаптированный (не полениться — потому что запоминание происходит именно во время чтения текста без подсказок).

Помимо слов, в языке есть еще три вещи, с которыми нужно разобраться.

Во-первых, произношение. Нужно либо иметь аудио к такому тексту, либо научиться произносить по другому аудиопособию (либо прибегнуть к помощи знающего этот язык).

Во-вторых, грамматика. Грамматику большинства языков можно рассказать за 3-5 часов (например, немецкую или турецкую). Чтобы освоить грамматику, необходимую для того, чтобы приступить к чтению, достаточно нескольких часов самостоятельных занятий. А вот уже потом, когда вы будете более-менее свободно читать, тогда стоит к грамматике вернуться и заняться ею основательнее. В этом будет больше смысла, поскольку вы уже повстречаетесь со многими грамматическими явлениями, а, кроме того, не будете испытывать лексических затруднений при чтении различных примеров. Однако посмотрите на текст — грамматика во многом проясняется в самом процессе чтения. Вы видите, что араба — машина, арабайы — машину, йанмак — гореть, йаныйорду — горел, гечмек — проезжать, гечен — проезжающий, и т. п. Так, постепенно, вы привыкаете к структуре языка.

В-третьих, лексическая сочетаемость. Кырмызы ышык (красный свет) — так правильно, но если мы захотим сказать «Красная площадь», то «кырмызы» уже не подойдет, нужно сказать: Кызыл Мейдан. А «красная цена ему — рубль» вообще будет «пек пек бир рубле эдер» — «едва-едва один рубль делает». И это более серьезная проблема, чем грамматика, потому что сочетаемость слов в языках не совпадает. И тут особенно важна привычка. Чем в больших примерах вы повстречаете какое-либо слово, тем лучше будете чувствовать, с чем оно сочетается, а с чем нет.

Мы говорили о чтении, о самостоятельном освоении языка. Чтобы освоить разговор, нужна именно разговорная практика. Тут возможны два варианта. В-первых, языковые курсы (на которых умеют организовывать общение, а не просто разбирают с вами тексты, грамматику, выполняют упражнения). При занятиях на курсах, конечно, нет возможности столь же интенсивно подавать новую лексику, как вы получаете ее при чтении, зато вы можете ей активно пользоваться, а не только узнавать, встретившись снова в тексте. Для сравнения: при занятиях на наших курсах (Школа иностранных языков Ильи Франка) уровень владения языком на бытовом уровне (1 000 слов) достигается примерно за 60 часов.

Во-вторых, общение с носителями языка (например, погружение в среду данного языка заграницей). Если вы научились читать без словаря (10 000 слов), то месяца погружения в языковую среду будет достаточно, чтобы начать говорить бегло (и все понимать, конечно). Но именно погружения в чужую языковую среду, а не общение с оказавшимися там же соотечественниками и не посещение заграничных курсов, где идут обычные занятия, часто и не очень-то разговорные.

И еще на один предполагаемый вопрос отвечу. Если нужно всего лишь четыре месяца, чтобы неплохо освоить язык, почему я так долго мучаюсь, да и не я один?

Ответ: по двум причинам. Во-первых, вы, видимо, занимаетесь нерационально. Время уходит на зубрежку текстов, или на выполнение упражнений, или на попытку запомнить слова списком, или еще на что-нибудь подобное. Во-вторых, вы, видимо, занимаетесь мало. Если вы уж взялись за такое дело, как язык, то нужно придерживаться режима тренировки.

2 марта 2009 года

Ольга Тюленева. О дружбе слов (лексико-фразеологическая сочетаемость)

Иностранные языки стали важной составляющей нашей жизни. Языком международного общения на данном этапе считается английский язык. Его все чаще называют «lingua franca» (язык, используемый людьми из разных стран).

Конечно, при изучении иностранного языка мы сталкиваемся с некоторыми трудностями. Но они легко преодолимы, если «знать их в лицо».

Языковые трудности могут носить как очевидный характер, так и скрытый.

К очевидным языковым трудностям относят разницу в грамматическом строе. Русский и английский языки являются примерами двух типов языков: синтетического языка (грамматические значения выражаются формами самих слов — склонением, спряжением, приставками, суффиксами) и аналитического языка (грамматические значения передаются порядком слов, служебными словами, интонацией). В английском языке в отличие от русского отсутствует грамматическая категория рода. Нам же трудно представить русскую литературу (и особенно поэзию) без категории рода («Ночевала тучка золотая На груди утеса-великана…»; «Как бы, мне рябине, К дубу перебраться…»). С другой стороны, нам бывает трудно разобраться в категории артикля, без которой немыслима английская грамматика.

Фонетика и орфография. Здесь пальма первенства по трудности принадлежит английскому языку: «Англичане пишут Манчестер, а говорят Ливерпуль». Вспомним хотя бы, что сочетание английских букв ough имеет 14 (!) вариантов произношения. Радует, что в повседневной жизни эти слова не являются самыми частотными.

Но, поработав над этими аспектами языка, вы научитесь их правильно использовать.

Однако практическое усвоение грамматики, фонетики, словарного состава неполноценно без знаний о специфике данного языка.

Основную сложность, на мой взгляд, представляют скрытые трудности.

Прежде всего, речь идет о разнице в лексике.

Язык — это способ вербализации мысли. Язык состоит из маленьких кирпичиков — слов-понятий, которые складывают мозаичную картину мира. Теоретически мы понимаем, что все люди разные; используем пословицу «О вкусах не спорят» (Tastes differ), но забываем, что вúдение мира у разных народов разное. Это заключается не только в том, что представители западной культуры ощущают себя центром мироздания, а восточной — «вплетаются» в мир природы и ощущают единение со Вселенной.

Хрестоматийным примером разного вúдения мира является фраза «У человека две руки и две ноги». Там, где русскоязычные люди видят один предмет (ногу или руку), англоязычные видят по два предмета (hand и arm; foot и leg). Таких примеров много в любой паре языков.

Лексико-фразеологическая сочетаемость представляет большую трудность, которая не лежит на поверхности. Под лексико-фразеологической сочетаемостью понимается готовность одних слов сочетаться/дружить с другими словами. Такая сочетаемость специфична для каждого языка. Следует осознать, что нужно знать не только перевод слова, но важно знать его сочетаемость (в том или другом языке).

Возьмем, к примеру, слово «сильный». По-русски мы говорим «сильная метель», «сильный рассказ», «сильный кашель», «сильный ученик», «сильная жара», «сильное желание», но по-английски мы должны будем употребить разные прилагательные именно из-за лексико-фразеологической сочетаемости:

• A heavy snowstorm

• A powerful story

• A bad cough

• A good pupil

• Fierce heat

• Intense feeling.

Это справедливо и для перевода с английского на русский:

With great difficulty — с большим трудом, через силу

A matter of great significance — очень важное дело

A great reader of novels — страстный любитель романов

Great activity — кипучая деятельность

(Хочется подчеркнуть, что это не единственно возможные варианты перевода на русский язык, необходимо помнить, что очень многое зависит от контекста).

Или:

Бойкий ум — ready wit

Бойкая торговля — brisk market

Бойкая речь — glib speech

Вот еще примеры:

Высокий урожай — big crop

Высокая талия — short waist

Высокие цели — high/lofty/exalted aims

Высокая трава — long grass.

И было бы ошибкой, увидев, что слово «высокий» переводится как «high», сразу же использовать «high» во всех приведенных выше примерах.

А русско-английские словари порой все запутывают. Почему? Ведь они дают перевод зачастую только слова. Так может появиться «Ministry of ways of reports» (вы догадались, что это министерство путей сообщения — Ministry of Railways?). Хотя взятые по отдельности слова «way» и «report» имеют значения (наряду с другими) «путь» и «сообщение». А нам нужно слово в контексте, т.е. мы должны обратить внимание на сочетаемость слов, проверить, дружат эти слова или нет.

Нельзя не сказать и о ложных друзьях переводчика. Хочу остановиться только на слове nationality, которое часто встречается в разных анкетах. Читается слово легко, и мы сразу же думаем, что речь идет о национальности. На самом деле — о гражданстве.

Не будем драматизировать ситуацию. Начиная изучать язык, мы все делаем ошибки. И это совершенно нормально. Просто надо стараться не переводить слово за слово, а искать эквивалентные словосочетания. Для этого, читая или слушая текст, стараемся обращать внимание на словосочетания, а не отдельные слова. Главное — КОНТЕКСТ!