13. Деонтологический либерализм Дж. Роулза: модель общественного договора.

Общественный договор принимал множество форм, которые разли­чались и по описанию «естественного состояния», и по анализу приро­ды человека, и по условиям самого соглашения. В «Левиафане» Томаса Гоббса ужасы «естественного состояния» и эгоистическая ра­циональность гоббсовского человека способствуют заключению дого­вора между гражданами об их практически беспредельной преданности по отношению к почти неограниченной власти. Для Гоббса, как извест­но, «естественное состояние» было «войной всех против всех», поэтому проблема Гоббса сводится не столько к справедливости, сколько к безо­пасности.

У Локка в его втором «естественное состояние» выглядит более спокойным, а взгляд на человека как на существо, обладающее моральным потенциалом, более сбалансированным. Общественный договор между потенциаль­ными гражданами, устанавливающими власть правителя, превращается в нечто делегируемое суверену, который должен управлять согласно законам природы и поддерживать определенную степень согласия меж­ду своими подданными ради сохранения легитимности правления. В сущности, у него речь идет о теории конституционно-монархического государства.

Основная идея Роулза заключается в том, что справедливость является объ­ектом соглашения. Таким образом, мы должны представить себе, что те, кто участвуют в социальном сотрудничестве, вместе изберут в едином совместном действии принципы, включающие основные права и обя­занности, и определят распределение социальных благ. Заключая обще­ственный договор, «группа людей должна раз и навсегда решить между собой, что является справедливостью, а что несправедливостью». Принципы, на которых она остановится, должны управлять всей после­дующей критикой и реформами институтов. С этой точки зрения, обще­ственный договор выглядит как обычный контракт, только очень широ­кий.

Для Роулса, так же как и для его идейных предшественников, ис­ходный договор — это не реальный исторический контракт, и гипоте­тический. Его наличие зависит не столько от сути договоренности, сколько от идеи, что при требуемых гипотетических условиях может быть достигнуто соглашение. Иными словами, роулсовский обществен­ный договор принадлежит к сфере воображаемого даже в большей сте­пени, чем у Гоббса или Руссо. Его договор никогда не был заключен. Но предполагается, что если бы речь шла о заключении такого догово­ра, то участвовали бы в этом никогда не существовавшие люди.

Участники договора договариваются между собой о группе моральных принципов с «исходной позиции», находясь под «вуалью неведения». Это означает, что они не знают определенных факторов относительно самих себя, например таких, как 1).место, которое они занимают в обществе, 2). Наличие природных талантов, 3). «концепции блага»,4) условия существующих в обществе в частности, на уровне экономического развития. Они знают общие правила и факты. Справедливость беспристрастна, она не создает преимуществ для одних людей по сравнению с другими, именно эту мысль и выражает «вуаль неведения». Договор, заключенный под «вуалью неведения» будет честным и беспристрастным. (Не знают фактов – не могут обеспечить себе преимуществ, т.к. не знаю кто они сами такие).

Предварительные условия договора:

1. Сотрудничество людей возможно и необходимо

2. Участники договора – приверженцы принципа рационального распределения.

3. Стремятся к получению приоритетных благ – прав и свобод, возможность и власть, доходы и благосостояние.

4. Дог процесс ограничивается мин требованиями морали. Все принципы носят всеобщий, универсальный характер.

5. Участники обладают чувством справедливости.

Основные блага:

1. Основные свободы

2. Свобода передвижения и выбора профессии

3. Власть, прерогативы должности и положения, ответственность, связанная с этим.

4. Социальные основы самоуважения.

Участники договора – индивиды, а не представители институтов. Высокая степень привязанности к семье, озабочены будущим близких и потомков.

Основная структура общества выстраивается на основе принципов, а не каких-то конкретных образцов, причем принципы, по предложению Роулса, имеют некоторые ограничения, связанные с концепцией права. Иными словами, принципы должны быть общими по форме, универ­сальными с точки зрения применения и общественно признанными в качестве окончательной инстанции по разрешению конфликтующих притязаний. Причем каждый вариант будущей основной структуры обя­зательно должен быть установлен законным путем, или иначе это дол­жен быть режим, руководствующийся правовыми принципами. Общество должно регулироваться общепринятой концепцией справедливости. Все его члены признаю одни и те же принципы или концепцию справедливости. В обществе члены почитаю себя свободными личностями. Они приобретают чувство справедливости и признают его за другим. Общество стабильно по отношению к концепции справедливости ( с точки зрения способности институтов создавать эффективное чувство справедливости.) Общество существует в условиях справедливости. Общество, в котором члены могут сотрудничать в его рамках на протяжении всей жизни. Гармония, высокий уровень надежности. Общество, в котором главным субъектом справедливости являются основные общественные институты.

Поскольку выбор должен быть сделан между несколькими концепциями справедливости, участники договора, рассуждающие под «вуалью неведения», должны обладать соответствующей информацией о конкурирующих принципах справедливости. Они должны знать ути­литаристские аргументы и, такова уж ирония, принципы справедливо­сти самого Роулса, ибо выбор делается не между какими-то законами, а между всеобъемлющими концепциями справедливости.

В теории справедливости как честности приоритет права означает, что принципы (политической) справедливости очерчивают круг допустимых форм жизни; отсюда следует, что если требования граждан, преследующих свои собственные цели, выходят за пределы этого круга, то они не имеют силы (с точки зрения указанной политической концепции). Но справедливые институты и политические добродетели, которых ждут от граждан, не достигали бы своей цели и не имели бы смысла, если бы они только допускали, а не содействовали определенным формам жизни, которые, как считают граждане, заслуживают иметь в их лице преданных приверженцев. Концепция политической справедливости должна, так сказать, заключать в себе достаточно места для форм жизни, которые могут рассчитывать на преданную приверженность со стороны граждан. Говоря кратко: справедливость устанавливает пределы, а благо выражает сущность. Стало быть, право и благо дополняют друг друга, и приоритет права не противоречит этому. Его значение состоит в следующем: чтобы быть приемлемой, политическая концепция справедливости должна заключать в себе достаточно места для форм жизни, поддерживаемых гражданами, однако необходимо также, чтобы предполагаемые ею идеи блага укладывались в границы, устанавливаемые (или пространство, отпускаемое) самой этой политической концепцией.