Главные идеи Отношение к истории

Чаадаев считал, что «обиходная» история не дает ответов. «Обиходной» историей он называл эмпирически-описательный подход без нравственной ориентации и надлежащего смыслового исхода для человеческой деятельности. Он считал, что такая история всего лишь перечисляет беспрестанно накапливающиеся события и факты, видя в них лишь «беспричинное и бессмысленное движение», бесконечные повторения в «жалкой комедии мира». Подлинно философски осмысленная история должна «признать в ходе вещей план, намерение и разум», постигнуть человека как нравственное существо, изначально связанное многими нитями с «абсолютным разумом», «верховной идеей», «богом», «а отнюдь не существо обособленное и личное, ограниченное в данном моменте, то есть насекомое-поденка, в один и тот же день появляющееся на свет и умирающее, связанное с совокупностью всего одним только законом рождения и тления. Да, надо обнаружить то, чем действительно жив человеческий род: надо показать всем таинственную действительность, которая в глубине духовной природы и которая пока еще усматривается при некотором особом озарении».

Своей задачей Чаадаев называл «изъяснение моральной личности отдельных народов и всего человечества», но по сути он занимался не исследованием судеб различных наций, а толкованием человеческой истории как единого связного текста. Г. В. Флоровский пишет, что главный и единственный принцип Чаадаева — есть «постулат христианской философии истории. История есть для него созидание в мире Царствия Божия. Только через строительство этого Царствия и можно войти или включиться в историю». Смысл истории, таким образом, определяется Провидением, а руководящая и постоянно обнаруживающая себя идея истории — идея религиозного единения человечества, привнесенная в мир христианской религией и ею хранимая. Древние цивилизации оказались обреченными именно потому, что воплощали идею «языческой разъединенности», то есть имели лишь материальный, земной интерес, а истинная духовность и мощный нравственный потенциал составляет прерогативу «таинственно единого» христианства, и поскольку только духовный интерес «беспределен по самой своей природе», одни лишь христианские народы «постоянно идут вперед».

Отношение к католицизму

По мнению Чаадаева, западно-европейские успехи в области культуры, науки, права, материального благополучия — являются прямыми и косвенными плодами католицизма как «политической религии».

Католическая церковь для Чаадаева выступает прямой и законной наследницей апостольской церкви. Именно она является единственным носителем соборного, кафолического начала. К православию он относится намного холоднее.

В «Философических письмах» он объявил себя приверженцем ряда принципов католицизма. В католичестве его привлекало соединение религии с политикой, наукой, общественными преобразованиями — «вдвинутость» этой конфессии в историю.

Оценка России

В 1-м письме историческая отсталость России, определившая её современное состояние, трактуется как негативный фактор.

О судьбе России он пишет:…тусклое и мрачное существование, лишенное силы и энергии, которое ничто не оживляло, кроме злодеяний, ничто не смягчало, кроме рабства. Ни пленительных воспоминаний, ни грациозных образов в памяти народа, ни мощных поучений в его предании… Мы живем одним настоящим, в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя.

Толкование Чаадаевым в 1-м письме христианства как метода исторически прогрессирующего социального развития при абсолютном значении культуры и просвещения, власти идей, развитого правосознания, идей долга и т. п. послужили ему основой для резкой критики современного положения дел в России и того хода истории, который привел её к этому состоянию. Он пишет, что выход православной церкви из «всемирного братства» во время Схизмы имел, по его мнению, для России самые тягостные последствия, поскольку громадный религиозный опыт, «великая мировая работа», за 18 веков проделанная умами Европы, не затронули России, которая была исключена из круга «благодетельного действия» Провидения из-за «слабости нашей веры или несовершенства наших догматов». Обособившись от католического Запада «мы ошиблись насчет настоящего духа религии», не восприняли «чисто историческую сторону», социально-преобразовательное начало, которое является внутренним свойством настоящего христианства, и поэтому мы «не собрали всех её плодов, хоть и подчинились её закону» (то есть плодов науки, культуры, цивилизации, благоустроенной жизни). «В нашей крови есть нечто, враждебное всякому истинному прогрессу», ибо мы стоим «в стороне от общего движения, где развивалась и формулировалась социальная идея христианства».

№ 26. Основные положения антропологии М. Шелера

Шелера можно считать основателем философской антропологии как школы современной западной мысли и как особой философской дисциплины. Разработка собственной философской концепции человека начинается Шелером с критики натурализма. Он пишет о духовной личности, постигающей мир в актах чистого созерцания.

М. Шелер формулирует предмет философской антропологии С его точки зрения, философская антропология - это наука о сущности и структуре сущности человека.

Характеризуя вклад М Шелера в создание и осмысление философской антропологии, обратим внимание на два важнейших положения его учения:

Во-первых, для М. Шелера первичным в системе "человек-общество" является человек как некий центр, в котором пересекаются его различные связи с миром. Он пытается найти и определить сущность этого центра - персонального бытия человека, понять единичность (уникальность), самоопределяемость (свободу) и саморегуляцию (целостность) человека как центра мира. При этом подлинным персональным бытием личности, где имеет место и единичность, и самоопределяемость, и саморегуляция, с его точки зрения, выступает любовь (любящее бытие).

Во-вторых, антагонизм личности и общества, равно как и саморазорванность личности определяют шелеровское представление о человеке как существе, в котором пересекаются две его сферы (атрибута). Этими двумя атрибутами, составляющими сущность человека, являются: "порыв" - некое витальное ядро (это влечения, аффекты человека, т. е. все, что несет собой природное, органическое в жизни) и "дух", как единство того, что именуют разумом и переживаниями (это доброта, любовь, раскаяние, почитание - все то, что есть свобода, отрешенность от принуждения. давления от органической жизни).

М. Шелер считал, что качество, которое делает человека человеком, находится вне жизни в широком смысле этого слова. По мнению М. Шелера, - это дух. Дух противостоит всему, ибо дух сверхприроден, он происходит от Бога. Иначе говоря, человек у М. Шелера - это духовно" существо, связанное с Богом. Благодаря слову содержали" Божественного духа превращается в достояние индивидуального сознания. Нетрудно во всем этом видеть аналогию с известным евангельским изречением: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог".

Фиксируя сущность человека с помощью двух его атрибутов: порыва и духа в их бесконечной форме, философская антропология М. Шелера преодолевает конечность эмпирических определений человека. "Дух", как то, что делает человека человеком наслаивается на иррациональный стержень - "порыв", как проявление "все - жизни". М. Шелер говорит о давлении "порыва", росте жизненных инстинктов, бунте страсти, а следовательно, о вытеснении "духа" так называемой "все - жизнью". Именно поэтому, личность - это конкретное единство, пересечение ценностей. При этом иерархия ценностей концентрируется в каждой личности, но исходит от Бога. Основную особенность человека М. Шелер видит в его устремленности к Богу, поэтому наиболее совершенной личностью, по М. Шелеру, является святой.

М. Шелер признает, что все ценности (религиозные, философские, эстетические, научные и т. п.) даны человеку постольку, поскольку он находится в обществе. Однако способ их восприятия человеком М. Шелер никогда не объясняет социологически - воздействием общества Он полагает, что эти ценности "наслаиваются" на извечное антропологическое ядро индивида, первичное по отношению к его социальности.

М. Шелер критикует западно-европейское общество за то, что моральные, философские, да во многом и религиозные ценности, отодвигаются людьми на задний план И рекомендует придать им то значение, которое они некогда имели. В этом, по мнению М. Шелера, выход из кризисной ситуации, в которой оказалось общество.

Таким образом, человек, занимая центральное место в философии М. Шелера, является духовным существом, а основными принципами бытия человека выступают могущественный, но слепой жизненный порыв и все постигающий, но немощный дух.

Его философия оказала огромное влияние на развитие философии жизни и экзистенциализм. Она впоследствии вылилась в отдельные философско-антропологические теории - биологическую, психологическую, культурную, религиозную и другие.

№ 27. Причины и механизм возникновения цивилизаций. "Творческое меньшинство" и "нетворческое большинство". А. Тойнби.

Арнольд Тойнби стремился переосмыслить общественно-историческое развитие человечества в рамках теории круговорота локальных цивилизаций. Свою теорию исторического развития Тойнби изложил в 12-томном исследовании, которое называлось "Изучение истории" или "Исследование истории". Но более точно было бы назвать его исследование "Постижение истории", т.к. он стремится осмыслить, постичь суть исторического процесса. Тойнби – мыслитель религиозный, христианский.

Объектом исследования Тойнби избирает цивилизации, под которыми он понимает некоторые конкретные "виды общества" и насчитывает таких цивилизаций 26, которые могут быть связанными и несвязанными друг с другом. Вот некоторые из них: западная, две православно-христанских (в России и на Ближнем Востоке), иранская, арабская, индуистская, сирийская, синическая (древнекитайская) и т.д.

Почему же и как возникают цивилизации? Тойнби полагает, что генезис цивилизации нельзя объяснить ни расовым фактором, ни географической средой. Цивилизация возникает, по его мнению, в результате комбинации двух условий: наличия в данном обществе творческого меньшинства и географической среды, которая не слишком благоприятна, но и не очень враждебна. Где налицо эти условия, там и возникают цивилизации.

Механизм рождения цивилизации определяется как взаимодействие вызова и ответа. Если среда умеренно неблагоприятна и бросает вызов обществу, то общество посредством своего творческого меньшинства отвечает на вызов, т.о. разрешает проблемы. Среда постоянно бросает вызов – общество постоянно отвечает и в силу этого находится в постоянном движении.

Тойнби понимает рост цивилизации не как географическое распространение, расширение общества, а как прогрессивное аккумулирующее внутреннее самоопределение или самовыражение цивилизации, которое состоит в переходе от грубых форм религии к более возвышенным и сложным формам религиозного сознания и культуры. Природная экспансия ведет не к росту, а задержке развития и даже к разложению. Рост цивилизации не вызывается, скорее ограничивается, по его мнению, и техническим прогрессом, т.е. растущей властью общества над природной средой. Между прогрессом техники, полагает он, и развитием цивилизации нет прямой зависимости.

Растущая цивилизация – это, прежде всего, единство творческого меньшинства и нетворческого большинства или как его еще называет Тойнби – пролетариата. "Пролетариат" здесь не означает ни рабочего класса, ни какого-либо другого. Это просто совокупность нетворческих элементов внутри данного общества и за его пределами. В нормально растущей цивилизации нетворческое большинство, пролетариат свободно следует за творческим меньшинством, подражает ему. В таком обществе нет братоубийственных схваток, нет твердых, застывших различий. Это устойчивое целое. И процесс роста подразумевает, прежде всего, рост целостности и индивидуального своеобразия цивилизации.

№ 28. Три поколения цивилизаций и причины их упадка.

Цивилизация – это главное понятие концепции Тойнби, посредством которого он организует весь конкретно-исторический материал. Но цивилизации подразделяются на три различных вида или три поколения.

Первое поколение – примитивные, маленькие, бесписьменные культуры. Их очень много и возраст их жизни мал. Они отличаются односторонней специализацией, приспособлены к жизни в конкретной географической среде, а государственность, образование, церковь и тем более наука и искусство в них отсутствует. Эти культуры быстро гибнут, если не сливаются в более мощную цивилизацию второго поколения, а для этого нужен мужественный творческий акт. Творческий же акт здесь затруднен статичностью примитивных обществ, в них социальная связь, регулирующая единообразие поступков и устойчивость отношений ("мимезис"), направлена на умерших предков, на старшие поколения. Здесь правит обычай и инновации затруднены.

При резком изменении условий жизни некоторые общества выделяют из своей среды творческое меньшинство, которое осознает вызов среды и способно дать на него удовлетворительный ответ. Эта горстка энтузиастов-пророков, жрецов, философов, ученых, политиков примером собственного бескорыстного служения увлекает за собой массу, и общество переходит в новое состояние. Начинается формирование дочерней цивилизации, унаследовавшей опыт своей предшественницы, но гораздо более гибкой и многосторонней. Вызов не должен быть ни слишком слабым (не последует активного ответа), ни слишком суровым (непреодолимые трудности могут в корне пресечь развитие цивилизации). Конкретные примеры вызова связаны с иссушением или заболачиванием почв, наступлением враждебных племен, вынужденным изменением места жительства.

В цивилизациях второго поколения мимезис направлен на творческие личности, которые ведут за собой общество. Цивилизации второго поколения динамичны. Они создают большие города, вроде Рима и Вавилона. В них развивается разделение труда, товарный обмен, рынок. Возникают слои ремесленничества, ученых, торговцев и т.п. Здесь могут развиваться атрибуты демократии: выборные органы, правовая система, самоуправление, разделение властей. Возникновение же полноценной вторичной цивилизации не предрешено. Для того чтобы она появилась необходимо стечение целого ряда обстоятельств. Поскольку это не всегда имеет место, некоторые цивилизации оказываются застывшими или недоразвитыми (общество полинезийцев, эскимосов).

Цивилизации третьего поколения формируются на основе церквей, созданных их предшественниками. Из первичной минойской цивилизации рождается эллинская – вторичная, а из нее, на основе возникшего в ее недрах христианства, формируется третичная – западноевропейская.

По мнению Тойнби, упадок цивилизации нельзя приписывать космической необходимости, географическим факторам, расовому вырождению или натиску врагов извне, который обычно укрепляет растущую цивилизацию. Упадок нельзя объяснить и упадком техники и технологий, ибо упадок техники лишь следствие упадка цивилизации. Тойнби полагает, что цивилизации сами кончают с собой, а не являются жертвами убийства. Причину надлома цивилизаций он объясняет тремя обстоятельствами:

• упадком творческих сил меньшинства

• ослаблением мимезиса

• утратой социального единства, т.е. общество перестает быть единым целым.

Фаза упадка цивилизации распадается на три этапа:

• надлом цивилизации

• разложение

• исчезновение.

Надлом и исчезновение очень часто разделены веками и даже тысячелетиями.

Картину упадка Тойнби выписывает следующим образом. Творческое меньшинство начинает почивать на лаврах и поклоняться ценностям относительным как абсолютным. Оно теряет свою харизматическую привлекательность и большинство отказывается ему подражать или следовать за ним. Поэтому приходится все больше и чаще применять силу, чтобы контролировать пролетариат. В ходе этого процесса меньшинство рождает универсальное государство, подобно Римской империи, созданной эллинистическим господствующим меньшинством для сохранения себя и своей цивилизации. Творческое меньшинство становится рабом косных установок и само ведет свою цивилизацию к гибели. Именно в этот момент внутренний пролетариат отделяется от меньшинства и часто создает свою универсальную церковь (христианство или буддизм), собственную веру. Когда универсальное государство господствующего меньшинства рушится, универсальная церковь внутреннего пролетариата служит мостом и основанием для новой цивилизации.

Никакие усилия, как полагает Тойнби, не могут остановить разложения. В лучшем случае цивилизация "окаменевает" и в этой фазе "жизнь в смерти" может существовать века, и даже тысячелетия. Но исчезновение цивилизации оказывается неминуемым. Единственно плодотворный путь – это путь преображения, перенос целей и ценностей в сверхчувственное царство божье. Это будет шаг вперед в вечном процессе возвышения от человека к сверхчеловеку, от града земного к граду божьему и это предельный итог человека и цивилизации.

"Трансфигурация" (духовная перестройка) – вот эффективный способ "спасения" цивилизации.

Таким образом, по Тойнби, в основе истории лежит взаимодействие мирового закона – божественного Логоса и человечества, которое каждый раз дает Ответ на божественное Вопрошание, выраженное в форме природного или какого иного Вызова. Постижение истории есть постижение человечеством самого себя и в самом себе божественного Закона и высшего предназначения. Вспомним, что, начав с замкнутой локальной цивилизации как основной единицы исторического анализа, Тойнби закончил свое "Исследование истории" идеей слияния мировых религий, усматривая в этом единственную для человечества и европейской цивилизации возможность избежать гибели.

№ 29. Суть формационного и цивилизационного подходов к историческому процессу.

Формация – это социоэкономическая категория, а цивилизация – социокультурная.

Теория формации ориентирована на выявление объективных закономерностей развития и существования общества на различных этапах его истории. Посредством формационного подхода осуществляется попытка в весьма разнообразном множестве социальных связей и отношений выделить те, которые были бы независимыми от воли, сознания или желания людей и в качестве таковых выделяются производственные отношения, а тем самым выявляется и объективное основание для всего исторического процесса, для развития общества. Вместе с тем, формационное объяснение структуры, функционирования и развития общества не может претендовать на глобальность и исчерпывающий характер. Данный подход оставляет вне поля зрения множество элементов общества как системы, которые здесь не находят адекватного объяснения, ибо структура общественно-экономической формации состоит лишь из двух основных элементов: базиса и надстройки. Базис - совокупность производственных, экономических отношений. Надстройка – система политических, юридических, религиозных идей, идеологических отношений и социальных институтов им соответствующих, т.е. государство, политические партии церковь и другие организации. Недостаток формационного подхода выражается и в том, что естественноисторический процесс не является линейным, непрерывным и скачкообразно развивающимся в границах какой-то территории. Естественноисторический процесс не может быть сведен лишь к идее поступательного развития.

Цивилизационный подход. Цивилизация – это социальная организация, обеспечивающая относительную независимость человечества от природы. Цивилизационный подход позволяет достаточно строго фиксировать переломный характер в развитии человечества, т.е. появление социальной организации, отличающейся от "естественно сложившихся форм" общности. Этому служат атрибутивные признаки цивилизации: письменность, город, монументальная архитектура, которые позволяют выявить и некоторые закономерности данной новой общности.

Иногда в литературе встречается противопоставление цивилизации и культуры, где под цивилизацией понимается материально-техническая сторона процесса развития, под культурой – духовная. Однако цивилизация переходит в культуру, а культура как бы пронизывается цивилизацией. Цивилизация и культура совпадают и не совпадают. Культура выполняет моделирующую и стабилизирующую функции по отношению к цивилизации, сохраняя свою автономию. Культура как способ самореализации индивидов при совпадении с цивилизацией утратила бы свой смысл. Цивилизация определяет и стимулирует развитие культуры, одновременно ограничивая ее и подчиняя интересам целого. Отвечая на запросы цивилизации, культура производит новые идеи и ценности, которые порой выходят далеко за пределы осознанных потребностей цивилизации. Можно сказать, что жизнеспособность цивилизации во многом определяется ее критически-позитивным отношением к инновациям культуры, как к источнику собственного развития.

Существование на Земле множества цивилизаций или культурно-исторических типов (Н.Я. Данилевский) не исключает возможности говорить о том, что цивилизация в некотором смысле одна, а в рамках ее можно выделять различные типы, срезы, уровни и т.п. Сегодня становится все более очевидным становление глобальной цивилизации. Исчезает цивилизационная автономия отдельных регионов в различных частях света.

Цивилизационный подход решает несколько иные задачи, по сравнению с формационным. Прежде всего, это анализ социальных механизмов деятельности на цивилизационном уровне. Выявление механизмов формирования личности цивилизованного человека; анализ культуры как меры развития человека, его способности к действию.

Иными словами, цивилизационный подход к истории общества ставит человека в центре изучения прошлого и настоящего общества. Именно в возможности раскрытия исторического смысла любой эпохи через ее человеческое измерение и заключается главное отличие понятия "цивилизация" от понятия "формация", раскрывающего исторический смысл через отвлеченно-объективные измерения.

Все выше сказанное позволяет сделать вывод, что концепция цивилизации в качестве парадигмы исторического исследования может включать в себя как объективный (формационный), так и субъективный (антропологический) аспекты процесса развития общества.

№ 30. Наука как вид человеческой деятельности. Основные характеристики научного знания.

Наука - более молодая форма общественного сознания, нежели миф, религия и философия. Наука как следствие общественного разделения труда имеет своим началом отделение умственного труда от труда физического

Наука как особый вид человеческой деятельности определяется рядом существенных моментов или признаков. Она отличается от других видов указанной деятельности, прежде всего, своей целью, своим содержанием. Главной целью науки является добывание знаний об объективной и субъективной реальности. Следовательно, продуктом научно-познавательной деятельности оказываются именно знания. Но знания бывают научными и ненаучными. Научные знания от знания ненаучного отличаются систематизированностью, обоснованностью (или доказательностью) и объективностью.

Наука - это не набор случайных, не взаимосвязанных знаний. Наоборот, она суть системно организованные знания. Следовательно, научное знание - есть знание, преобразованное в систему.

Второй важнейшей характеристикой научного знания является его обоснованность. Наука ничего не может и не имеет права принимать на веру.

Научное знание есть, таким образом, знание не просто проверяемое и доказуемое, а знание проверенное и доказанное.

Следующей существенной чертой научного знания является его объективность. Научное знание обладает объективным, т.е. независящим ни от человека, ни от человечества содержанием. Правда, в западной философии науки предпочитают говорить не об объективности, а об интерсубъективности научного знания, понимая под этой последней надличностный, т.е. независящий от личностных качеств ученого характер этого знания.

Наука как особый вид человеческой деятельности помимо своей цели (т.е., своего конечного продукта) отличается от других видов этой деятельности также методами и средствами реализации своей цели и своим предметом. Следует также отметить и специфику науки в качестве социального института.

Главным средством научно-познавательной деятельности является, безусловно, язык науки.

В методологическом арсенале науки мы находим самые разнообразные эмпирические и теоретические методы исследования:

• наблюдение

• эксперимент

• сравнение

• аналогия

• объяснение

• предвидение

• идеализация

• моделирование

• формализация

• индукция

• дедукция

• анализ

• синтез

• гипотеза и т.д.

Предмет научно-познавательной деятельности охватывает собой и природу, и общество, и человека (в том числе человеческое мышление и человеческое познание), и культуру.

Охарактеризовать науку как объективное по своему содержанию отражение и выражение реальности.

№ 31. Структура и функции научного знания.

Структура научного познания

1. Чувственное познание (сцентисты – ощущение, Гоббс, Локк, Беркли). Три основные формы:

а) ощущение – чувственное отражение объекта действительности. Определяется как субъективность объективного мира. Провозглашается единственным источником человеческого знания.

б) восприятие – целостный чувственный образ объекта может рассматривать как целостную систему ощущений.

в) представление – воспроизведение в памяти или воображении чувственного образа объекта при его реальном в данный момент отсутствии. → Представление как высшая форма познания подготавливает необходимую почву для перехода к высшему этапу человеческого познания к познанию рациональному. В чувственной деятельности различают эмоции, которые не имеют непосредственной нагрузки, однако влияют на общий настрой человека.

2. Рациональное познание (разум) (Платон, Спиноза, Гегель). Три основные формы:

а) понятие – форма мысли, в кот. отражается общие, в т.ч. существенные свойства и связи объектов. Понятие выражается терминами (слово или словосочетание);

б) суждение – форма мысли, оформленная в виде высказывания, утверждающего или отрицающего что-либо о каком-нибудь объекте, в котором устанавливается отношение между двумя и более понятиями. Выражается предположениями.

в) умозаключение – форма мысли, в которой из 1го или более суждений выводится новое суждение. Путем логического вывода из других суждений. Дедуктивное умозаключение присутствует логическое следование от общего к частному. Интуиция – непосредственное интеллектуальное познание. Интуиция не относится к органам чувств, это непосредственное понимание, скачок человеческого сознания, приходящий к определенному выводу исключая некоторые шаги.

Научное познание – чувственное и рациональное познание здесь неразделимы. В структуре научного знания 2 основных элемента: эмпирический и теоретический.

• Эмпирическое знание связано с наблюдением (первичная информация о наблюдаемом объекте в виде непосредственных чувственных данных. Формирует на базе данных наблюдения особый род знания – научные факты), экспериментом – активная исследовательская процедура с активным воздействием исследователя на предмет своего исследования. Научный факт – продукт рациональной обработки данных наблюдений: их описание осмысление. объяснение и понимание.

• Теоретический уровень также является формой единства и взаимодействия чувственного и рационального познания. Формы рационального познания, т.е. понятие суждение и умозаключение доминируют в теоретической научной деятельности. Научная теория составляет основное ядро теоретического уровня научного знания. Выделяют 2 вида научной теории:

  • Частная описывает и объясняет явления, относящиеся к какому-либо конкретному и локальному фрагменту реальности, а также предсказывает, прогнозирует их будущее состояние. (Например, теории или законы движения тел по наклонной плоскости, колебания маятника в физике).

  • Фундаментальная– результат обобщения частных научно-теоретических моделей и законов. Раскрывает и устанавливает фундаментальные законы реальности, например, классическая механика.

• "основания научного знания". Некоторые исследователи различают три аспекта оснований научного знания. Этими аспектами являются:

• нормы и идеалы научного знания (выражают собой, помимо способов описания, объяснения, предвидения и доказательства, еще и ценностные ориентиры и целевые установки науки)

• научная картина мира(общий результат синтеза существующих на данный момент научных знаний, полученных в различных научных областях)

• философские основания науки.(философские идеи и представления как бы подводят под нормы и идеалы науки и под научную картину мира общетеоретический фундамент.)

Научное знание выполняет ряд функций, среди которых выделяются три главных :

• Описание состоит в фиксации данных наблюдения, эксперимента, сравнения и т.д. с помощью определенных, принятых в науке, обозначений. Различают два типа описания - описание прямое и описание косвенное.

• Объяснение является методологическим приемом, устанавливающим связь между объясняемым объектом и объясняющим законом. Понимание – в гуманитарных науках (по герменевтике). Для многих объяснение и понимание – одно и тоже, для Маркса одновременно общее и различное.

• Предвидение:

  • Предсказание - такая методологическая процедура, которая применяется к тому, что в данный момент либо вовсе не существует, либо же не наблюдается.

  • В связи с этим возникает вопрос: может ли прошлое быть объектом предсказания. К существовавшему в прошлом и отсутствующему в настоящем предлагают применять ретросказание в качестве самостоятельного методологического приема,

Итак, описание, объяснение и связанное с ним понимание и предвидение в двух его основных формах, т.е. в форме предсказания и ретросказания, составляют важнейшие функции научного знания. Каждая из этих функций обладает относительной самостоятельностью, относительной автономией. Однако это означает, что они непременно должны взаимодействовать и в самом деле взаимодействуют между собой, образуя тем самым, единую целостную функциональную структуру научного знания.

№ 32. Наука как социальный институт и как особая сфера культуры. Роль науки в становлении и развитии современной цивилизации.

Все изобретения техники, вся мораль, все гуманитарные достижения, все технологии и т. д. - от науки, то есть роль науки в становлении цивилизации - главная. Социальный институт вообще - совокупность норм, предписаний и требований, связанных с определенной организационной структурой, посредством которых общество контролирует и регулирует деятельность людей в наиболее важных сферах общественной жизни.

Наука как социальный институт – это особая, относительно самостоятельная форма общественного сознания и сфера человеческой деятельности, выступающая как исторический продукт длительного развития человеческой цивилизации, духовной культуры, выработавшая свои типы общения, взаимодействия людей, формы разделения исследовательского труда и нормы сознания ученых.

В Западной Европе наука как социальный институт возникла в XVII века в связи с необходимостью обслуживать нарождающееся капиталистическое производство и стала претендовать на определенную автономию.

Процесс институциализации науки свидетельствует о ее самостоятельности, об официальном признании роли науки в системе общественного разделения труда, о претензии науки на участие в распределении материальных и человеческих ресурсов. Наука как социальный институт имеет собственную разветвленную структуру и использует как когнитивные, так и организационные и моральные ресурсы. Развитие институциональных форм научной деятельности предполагало выяснение предпосылок процесса институционализапии, раскрытие его содержания, анализ результатов институционализации. Как социальный институт наука включает в себя следующие компоненты:

• совокупность знаний и их носителей;

• наличие специфических познавательных целей и задач;

• выполнение определенных функций;

• наличие специфических средств познания и учреждений;

• выработка форм контроля, экспертизы и оценки научных достижений;

• существование определенных санкций.

Так как наука имеет дело со знаниями, суть, информацией, социальный институт науки имеет особенности:

• предосудительна дезинформация, искажение фактов, умалчивание их, а также проведение безнравственных, с точки зрения общечеловеческой морали, опытов

• непререкаем авторитет уже полученных и доказанных теорий, если они являются частью дисциплины, т. е., полностью изученной науки (математика, геометрия Евклида и т. д.);

• ученому следует соблюдать нормы ведения деятельности, осуждается догматизм, равно как и слишком смелые гипотезы, ученый "своей" сферы обязан не лезть в области знания, где он является дилетантом...

Наука выделяется также своим предметом, который охватывает собой как объективную, так и субъективную реальность. Ведь объектом ее изучения и исследования является не только действительность, природа, но и внутренний мир самого человека. Она, помимо этого, изучает и созданную человеком так называемую "вторую природу", т.е. культуру. Следовательно, предмет научно-познавательной деятельности охватывает собой и природу, и общество, и человека (в том числе человеческое мышление и человеческое познание), и культуру. Однако поскольку все перечисленные моменты являются элементами единой и целостной системы - реальности или действительности, постольку мы можем вкратце охарактеризовать науку как объективное по своему содержанию отражение и выражение реальности.

Наконец, следует отметить и социальный статус науки как относительно самостоятельного общественного института.

• она создается и развивается отдельной социальной структурой и прослойкой, какой является сообщество ученых.

• она находится в активном взаимодействии с другими ее элементами.

Можно определить науку как социальный институт, имеющий свое предназначение в получении с помощью особых методов и средств систематизированное, строго обоснованное, а, стало быть, и объективное знание о реальности.

Предыстория науки начинается с незапамятных времен человеческой истории. Еще первобытный миф содержал в себе элементы эмпирического знания, выражающего практический опыт древнего человека. На основе символизма и аллегоризма мифа исторически возникает впоследствии религия и искусства. Что же касается обобщения как неразличимого элемента первобытного мифа, то оно становится одним из исторических оснований или источников возникновения философии, а через нее и науки.

Миф и мифология, как исторически первая форма мировоззрения, на более высоком этапе своего развития относились к элементам научного знания и свободным философским рассуждениям менее ревностно и более терпимо, чем обращалась к ним впоследствии господствующая религиозная идеология. В этом заключается, по-видимому, одна из причин, объясняющих взлет научного знания и философской мысли в Древней Греции.

Религия, как форма общественного сознания, как историческая форма мировоззрения, исходит не из опыта и разума, составляющих основу научного познания, а из логически и эмпирически необоснованной веры. Именно слепая вера в сверхъестественное и потустороннее, вера в неразумное, и, в конечном счете, абсурдное, и составляет фундамент религиозной картины мира. Поэтому, религия, став безраздельно господствующей идеологией, не просто загоняет научное познание в угол, но и в прямом смысле превращает его в средство упрочения и укрепления своей господствующей позиции.

Начало трудного и сложного процесса освобождения философии и вместе с ней науки из-под диктата религиозного фанатизма и религиозного мракобесия положила теория двойственности истины, разработанной арабским философом - Ибн Рушдом (Аверроэсом) (1126-1198 гг.). Согласно этой теории, будто бы существуют две истины - одна для философии (соответственно, и науки), а другая - для религии. Именно поэтому вполне допустимы расхождения между наукой и религией, между философией и теологией. То, что представляется философии или науке истинным, вполне может быть ложным с точки зрения теологии или религии и наоборот. В соответствии с этим как бы провозглашается автономия как науки, так и религии, т.е. декларируется принцип их невмешательства в дела друг друга.

Данный принцип был положен в основу устава и деятельности, созданного в 1660 г. прообраза современного научного сообщества - Лондонского королевского общества естествоиспытателей, о чем свидетельствует устав этого общества, который строго декларирует автономию естествознания.

Безусловно, подобный подход отвечал постепенно назревающей потребности общества в институализации науки. Но перед тем, как превратиться в самостоятельный социальный институт, наука должна была родиться и развиться до того уровня, при котором она могла превратиться в один из важнейших элементов общественной структуры.

Однако большинство специалистов сходятся во мнении, что наука в современном ее понимании появляется только в XVI-ХVII вв. Ведь именно в это время в Европе складывается и начинает свое восхождение новое естествознание. Часть исследователей переносят дату рождения науки на первую половину ХIХ века. Находятся и такие, которые считают, что настоящая наука еще не родилась и что она появится только в ХХI веке.

Следует при этом заметить, что историки науки обнаруживают большее единодушие в определении места рождения науки. Подавляющее их большинство считает, что наука родилась именно в Европе. Однако часть историков науки отвергают подобную крайнюю позицию и признают важнейшее значение того вклада, который Восток (и древний, и средневековый) внес в дело формирования и развития научного познания. Так, например, Дж.Нидам подчеркивает важнейшую роль китайской цивилизации в развитии науки и техники, а Александр Койре прямо заявляет, что "арабы явились учителями и воспитателями латинского запада".

Но и арабы, как известно, учились у древних греков и персов, точно так же, как древние греки в свое время учились у древних египтян, финикийцев и вавилонян, а древние персы - у вавилонян. Эти факты говорят о том, что рождение науки или культуры в целом нельзя связывать с каким-либо определенным народом или с каким-либо определенным регионом. Многие цивилизации вносили свою лепту в указанный процесс. Конечно, следует признать, что вклады разных народов и регионов в создании и развитии научного знания различны и по объему, и по содержанию. Однако данное обстоятельство ничуть не отрицает и не опровергает, а наоборот, подтверждает и доказывает интернациональную природу науки как общечеловеческого творения.

С началом автономизации науки начинается, по сути дела, и процесс ее институализации. Начиная с ХVI-ХVII все больше осознается самоценность науки, ее важность для функционирования общественного целого. В эпохе просвещения (ХVIII в.) стали смотреть на науку как на решающую движущую и преобразующую силу социальной реальности. С конца ХIХ и начала ХХ веков процесс институализации науки вступает в новую фазу, которая характеризуется двумя существенными моментами, а именно: все большей экономической эффективностью научных исследований и связанной с этим профессионализацией научной деятельности. В связи с этим начинает складываться так называемая "большая наука" - своеобразный синтез науки, техники и производства. В этой новой научно-технической сфере существенно сокращается дистанция между научными и техническими разработками и их практическими применениями и внедрениями в процессе производства. Деятельность ученого в этой новой сфере мотивируется и стимулируется не столько духовными запросами искания истины, сколько стремлением получения практического, технически-производственного эффекта. Именно таким образом происходит коммерциализация науки, ее все большее вовлечение в экономический водоворот, что, естественно, вызывает серьезные беспокойство и опасение у многих ученых.

Что же касается профессионализации науки, то она продолжает набирать силу и стала настолько существенным моментом современной научной деятельности, что образ ученого-любителя канул в лету. Время дилетантов и самоучек в науке прошло. Современное научное знание в любой, сколь-нибудь целостной сфере, стало настолько обширным и богатым по своему содержанию и сложной по своей структуре, что овладевать им без специальной академической подготовки уже представляется невозможным. В связи с этим наука становится профессией и в том смысле, что научному занятию необходимо посвятить всю жизнь. Говоря иначе, она превращается в источник существования тех, кто выбрал научное занятие в качестве рода своей деятельности. Профессионализация науки выражается, наконец, и в формировании системы нравственных императивов, регулирующих отношения ученых внутри научного сообщества, т.е. в формировании профессиональной ответственности или профессиональной этики ученых.

№ 33. Естественные, технические и социально-гуманитарные науки: сходство и различие.

Сходства между всеми этими науками в общих требованиях к науке как к социальному институту:

• Составление целостной картины знаний

• Доказаннность положений

• Достоверность знаний

• Методы: эксперимент, наблюдение, моделирование, суждение.

В общем, наука и есть наука, а вот различия кроются в предметах изучения, отсюда - различия методологии и результатов.

Естественные науки - имеют дело с общими законами природы. Поэтому основные методы - эксперимент, наблюдение, суждение. Особенности результатов - однозначность, емкость. Формулы физики, химии, законы биологии - вот все это и есть результаты естественных наук. Все современные естественные науки так или иначе используют математический аппарат для описания рассматриваемых явлений.

Таким образом, естественные науки предполагают точное формульное определение закономерностей, описывающих рассматриваемые природные явления; а также формульную запись новых гипотез и теорий.

В результате, обеспечиваемые естественными науками описания содержат численные значения. Кроме того, благодаря точным математическим выкладкам любая гипотеза может быть проверена и при необходимости скорректирована.

Социально-гуманитарные науки: предмет изучения - психика человека, общество, строй, государство. Проблема в том, что по методам практически невозможно проводить эксперименты, посему ограничиваются наблюдением и моделированием. Результаты весьма объемны и неточны в своей массе. К тому же с трудом и проверяются.

Технические науки - технология. То есть, мы имеем дело с практическим внедрением знаний из естественных и социально-гуманитарных наук. Эксперименты и моделирование, суждение и наблюдение там на фиг не сдались. А результаты - технология, изобретение, практическое воплощение мысли теоретиков.

№ 34. Сущность техники и основные этапы ее развития.

Техника—общее название различных приспособлений, механизмов и устройств, не существующих в природе и изготовляемых человеком.

Техника, в широком понимании, возникла вместе с возникновением Homo sapiens и долгое время развивалась независимо от науки. В античности понятие «тэхнэ» обнимает и технику, и техническое знание, и искусство. В узком понимании техника возникла в эпоху Возрождения, когда технические устройства начали рассчитывать на основе научных знаний, когда начала формироваться техническая теория.

Основное назначение техники — избавление человека от выполнения физически тяжёлой или рутинной (однообразной) работы, чтобы предоставить ему больше времени для творческих занятий, облегчить его повседневную жизнь.

Техника противопоставляется природе, искусству, языку, всему живому, наконец, человеку. Но с техникой связывается определенный способ существования человека, в наше время — судьба цивилизации. ХХ столетие стало веком технической науки и философии техники

Можно выделить четыре основных этапа развития техники:

• зарождение техники (Техника носила сугубо случайный характер, т.е. была, говоря словами Х.Ортеги-и-Гассета, «техникой случая». Исторически первые средства или орудия не изобретались преднамеренно. На самом раннем этапе своего существования первобытный человек ограничивался лишь тем, что использовал случайные естественные предметы в качестве средств для достижения своих целей. Темпы развития техники были крайне низкими. Этап зарождения и становления техники был самым длительным и продолжался, по-видимому, сотни тысячелетий)

• ремесленную технику (Технические изделия становятся сравнительно многочисленными и более разнообразными, а технология их изготовления — достаточно сложной. Уже не всякий человек может сам изготавливать необходимые орудия. Само использование некоторых орудий требует соответствующей подготовки. Еще более серьезной подготовки и длительной выучки требует занятие собственно ремеслом, т.е. изготовлением самих орудий и производством утвари и услуг.)

• машинную технику (В основе лежит уже инженерная деятельность, которая ориентируется на науку, на теоретическое и прикладное естествознание. Вот почему она как историческая альтернатива ремесленной технике в принципе, не могла сложиться раньше, чем начало формироваться и свободно развиваться естествознание.)

• современную (информационную) технику. ((с середины XX в.) Признаки: мускулы и интеллект заменяются природными силами, связями и процессами; техника становится «органом человеческого мозга» и «овеществленной силой знания» (К.Маркс); всевозрастающая вовлеченность техники и науки в экономический оборот; информационная техника отличается более глубокой дифференциацией инженерной деятельности; участие и роль человека в технолого-производственном процессе минимизируются; информационная техника еще больше и острее выявляет негативные стороны научно-технического прогресса.)

Отвергая «инструментальный подход» к пониманию техники, О.Шпенглер считал необходимым рассматривать ее не иначе как «тактику жизни». Следовательно, он так широко трактовал феномен техники, что практически распространял его на все животное царство. Техника, как говорил он, «простирается за пределы человека, назад к жизни животных, а именно всех животных». Вместе с тем шпенглеровская трактовка техники оказалась и слишком узкой, поскольку полностью исключала из содержания техники создание орудий (инструментов), сводя ее, таким образом, только к способу обращения с ними.

Помимо расширительного трактования техники в литературе встречается и противоположная крайность — слишком узкая интерпретация этого понятия. Образцами подобной интерпретации могут служить следующие определения понятия «техника»: «техника - это производство избыточного»; «техника есть деятельность, направленная на Пользу».

Недостаток всех приведенных трактовок понятия техники (как расширительных, так и узких) заключается в том, что они не адекватно, не совсем точно выражают содержание данного понятия, выделяя и обозначая то одни, то другие из его аспектов. Поэтому можно сказать, что все эти трактовки являются абстрактными и отличаются, таким образом, односторонностью. Между предельно широкой и предельно узкой трактовками техники существует целый ряд «промежуточных» определений этого понятия, среди которых наиболее приемлемым следует признавать именно понимание техники как создание (в том числе, изобретение, проектирование и конструирование) и использование орудий в самом широком значении слова. Такое понимание техники включает в ее содержание, на наш взгляд, следующие моменты:

• все технические средства;

• явное и неявное техническое знание, т.е. совокупность всех знаний, навыков, умений, способов и т.д., необходимых для создания.

«№ 35. Технологический детерминизм. Технократия и технофобия.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ДЕТЕРМИНИЗМ – точка зрения, согласно которой техника и технологии рассматриваются как самоуправляющиеся силы. Техника развивается в соответствии со своей логикой и больше формирует человеческое развитие, чем служит человеческим целям.

Разумная и сознательная деятельность человека прогрессирует как новая, самостоятельная небиологическая форма. В ближайшем будущем возможно отделение её от человека и возникновение искусственного интеллекта.

Технологический детерминизм придаёт технике и технологической деятельности абсолютный статус в качестве основания функционирования общества. Возводит технику в ранг главной причины, обуславливающей все аспекты жизни общества, его культурной жизни (экономики, политики, искусства, философии).

Теория технократического общества Веблера

Призывает к установлению диктатуры технической интеллигенции – как выход из противостояния бизнеса и индустрии (т.к. бизнес создает т.п. и праздный класс). Рабочий класс к власти не допускается. Техноструктура (инженеры, ученые, менеджеры, акционеры) – движущая сила революции – для изъятия собственности и передачи её технократии.

Техника образует один из элементов производительных сил. Производительные силы включают средства производства + люди. Люди являются решающим элементом. Влияние техники в различных общеэкономических формациях различно. Способ производства находится в основе общеэкономической формации. Детерминирующая функция техники косвенно реализуется через способ производства. С точки зрения исторического материализма не может быть и речи об абсолютной роли техники в качестве детерминанта общественно-исторического развития => детерминирующая функция техники условна, относительна. С точки зрения технологического детерминизма техника наделяется абсолютной реактивной силой, то есть техника становится абсолютно творческим началом. Согласно технологическому детерминизму, уровень развития техники является решающей, определяющей, движущей силой общества, исторического процесса. ТД выводит все аспекты общественной жизни из состояния техники и уровня ее развития. Именно из техники ТД выводит всю совокупность экономических, политических, правовых, религиозных и иных общественных отношений. Существует 2 крайних формы ТД:

• технологический эвдоманизм (ТЭ). ((эвдаймон по-гречески «счастье», «блаженство») абсолютизирует значение позитивных аспектов НТР и прогресса в целом, то есть данный подход к технике фактически элиминирует все негативные стороны научно-технического прогресса. ТЭ рассматривает и представляет процесс развития техники как путь, ведущий к обществу благоденствия, той форме общественного устройства, при которой человек может удовлетворить все свои запросы и потребности и реализовать свою мечту об обществе справедливости, равенства и счастья)

• технологический аллермизм (ТА)((алормэ от фр «тревога») – прямая односторонняя реакция на ТЭ. Согласно ТА абсолютизируется значение негативных аспектов НТП, то есть отрицается то, что ТЭ абсолютизирует и абсолютизируется то, что ТЭ отрицает. То есть согласно ТА все беды человеческого общества выводятся из технического прогресса.)

И ТЭ, и ТА страдают тем же методологическим недостатком: оба оказываются метафизическими методами. НТП как самопротиворечивый социальный процесс теряет свою внутренне противоречивую природу и оказывается сводимым к одной из противоположных сторон как с точки зрения ТЭ, так и с точки зрения ТА. На базе ТД на Западе вырос целый ряд социологических концепций. Именно на основе ТЭ разрабатываются такие концепции, как теория индустриального общества, постиндустриального общества, информационного общества и другие.

ТД находит определенную конкретизацию в таких крайних концепциях, как технократизм и технофобии.

Технократия - режим, когда власть принадлежит лицам, владеющим технологией и техникой в большей мере. Социально-политическое устройство, при котором общество регулируется компетентными учёными и инженерами исходя из принципов научно-технической рациональности.

Технократия (ТК) – употребляется в двух основных значениях:

• в значении социального слоя высших руководителей капиталистического производства, которые входят в структуру ведущего класса современного общества;

• в значении той социологической концепции, разработанной в 20х годах XX века американскими экономистами Скоттом и Вебленом, в которой доказывается необходимость установления политической власти именно технических специалистов.

Согласно социологу Бернхейму, власть в современном обществе должна принадлежать не капиталистам, а менеджерам. Другой социолог, Гельбрехт, говорит о техноструктуре (объединение всех технических специалистов) в качестве единственного инструмента власти. В современных условиях бурного развития информационных технологий социологи Штайнбух и Краух говорят об кибернетической элите и компьютерной демократии. Штайнбух считает, что политическая власть должна принадлежать математикам, экономистам и программистам.

С конца XX столетия в политическом смысле слова Технократия — политическая доктрина, которая диктует способ принятия политических решений на основе всестороннего научного анализа социально-политической ситуации и прогнозирования всех результатов принимаемого политического решения, выполненного современным информационно-аналитическим инструментарием, критикуя принятие политических решений, основанное на однозначных политических посылках и шаблонах без учёта социально-экономических последствий принятых решений.

ТД получает свое выражение и в так называемой технофобии (ТФ).

Технофобия - восприятие индивидом, группой, общностью отчужденного мира техники в качестве угрозы их бытию. Зародилась во время рождения техники – связано с возможностью использования её во зло. Элементы демонизации техники в первобытных мирах – строительство Вавилонской башни, легенда о Прометее. С одной стороны, техника – фактор освобождения человека от природы, с другой – причина его гибели, когда он переступает опасную черту во взаимоотношении с природой.

В средневековье наиболее сильно поддерживалась церковно-сатаническое происхождение инноваций, талантливые люди в сговоре с дьяволом (Фауст). В эпоху первоначального накопления капитала – социально-экономическое противостояние наступающему ТП – для сохранения цеховой формы производства.

В Новое время (эпоха Просвещения) ТФ получила яркое выражение в позиции Ж-Ж Руссо. Руссо негативно оценил как отрицательный феномен и разрушающую силу всего, что достигло человечество достижения техники. Развитие техники, науки, искусства, по мнению Руссо, позволило государству закрепить социальное неравенство между людьми. Техника, наука разрушают нравы. Руссо пытался вывести весь негатив современной ему цивилизации, в том числе и из уровня развития техники. Он не нашел ничего лучше, чем призвать человечество идти назад к природе, вернуться в естественное состояние. Данная позиция имеет место и в социологии науки и техники в отношении НТР. В современной философии неконтролируемое развитие техники – один из факторов угрожающих человеческой индивидуальности, угрожающий его бытию. Сегодняшние позиции технофобов небеспочвенны. Один из итогов НТП – серьезные глобальные проблемы, которые сейчас стоят перед человечеством. Проблема соотносимости и применения техники в обществе. Техника - это сила, которая может и должна быть подчинена человечеству. В лице ТД, в каких бы формах он ни проявлялся, мы имеем дело с довольно абстрактной концепцией.

№ 36. Роль технического прогресса в развитии современной цивилизации. Концепция информационного общества.

Ну, про роль технического прогресса: от туалетной бумаги до прав человека, все – научно-технический прогресс, ибо, в основном, благодаря нему и из-за него цивилизация приобрела современный вид.

Информационное общество - новая историческая фаза развития цивилизации, в которой главными продуктами производства являются информация и знания. Отличительными чертами информационного общества являются:

• увеличение роли информации и знаний в жизни общества;

• возрастание доли информационных коммуникаций, продуктов и услуг в валовом внутреннем продукте;

• создание глобального информационного пространства, обеспечивающего

  • эффективное информационное взаимодействие людей,

  • их доступ к мировым информационным ресурсам и

  • удовлетворение их потребностей в информационных продуктах и услугах.

Концепция информационного общества: по сравнению с постиндустриальным, где основная часть населения была занята в сфере услуг, и основной ценностью являлось время, усилия и таланты человека, информационное общество ставит во главу угла информацию и идеи. То есть, основная часть населения (при автоматизированном производстве и массовости культуры) занята в области создания и распространения информации.

Западная общественно-политическая мысль выдвинула различные варианты так называемой концепции «информационного общества», имеющей своей целью объяснение новейших явлений, порожденных новым этапом научно-технического прогресса, компьютерной и информационной революцией.

Предпринимались попытки выделить и сформулировать основные характеристики информационного общества по следующим критериям:

• Технологический: ключевой фактор — информационные технологии, которые широко применяется в производстве, учреждениях, системе образования и в быту.

• Социальный: информация выступает в качестве важного стимулятора изменения качества жизни, формируется и утверждается «информационное сознание» при широком доступе к информации.

• Экономический: информация составляет ключевой фактор в экономике в качестве ресурса, услуг, товара, источника добавленной стоимости и занятости.

• Политический: свобода информации, ведущая к политическому процессу, который характеризуется растущим участием и консенсусом между различными классами и социальными слоями населения.

• Культурный: признание культурной ценности информации посредством содействия утверждению информационных ценностей в интересах развития отдельного индивида и общества в целом.

Учение о «информационном обществе» объявляет производство и использование информации основополагающим фактором социального прогресса, определяющим собой все параметры существования и характер развития общества. Подобный подход в методологическом плане становится более правомерным и основательным именно в новом «постиндустриальном обществе», где, по мнению некоторых исследователей, формируется целостная «инфосфера», которая оказывается решающей и определяющей не только в структуре самой «техносферы», но и в структуре общества в целом. В связи с этим утверждается, что в информационном обществе появляется «четвертый» сектор экономики – «информационный», который сразу же захватывает лидерство и начинает доминировать над остальными тремя: промышленностью, сельским хозяйством и «сервисным сектором» (Д.Белл), т.е. сферой услуг. Отсюда делается вывод о том, что в данном обществе происходит окончательное вытеснение таких традиционных факторов общественно-экономического развития, как труд и капитал и их замена информацией и знанием.

Все это, по мнению теоретиков «информационного общества», приводит к существенному изменению социальной структуры. Так, согласно Е.Масуде, ведущее место в структуре «информационного общества» будет принадлежать недифферренцированным в классовом отношении «информационным сообществам», в которых системообразующим элементом выступает «homo intelligens» («человек знающий» или «понимающий»). Человек – субъект информационного процесса, творец и носитель информации и знания. А.Тоффлер говорит о трансформации пролетариата в «когнитариат» («cognitio»– «знание»), т.е. в социальную прослойку – носительницу знаний.

Итак, в «информационном обществе» происходят интеллектуализация и информатизация производства и всего общества в целом. Происходящие в этом обществе технические изменения и вызываемые ими социально-экономические сдвиги приводят к повышению «качества жизни». В результате этого социальная структура «информационного общества» становится недифференцированной в классовом отношении, поэтому все классовые антогонизмы и социальные конфликты канут в вечность.

«Информационным обществом» будет управлять, таким образом, некая постклассовая научно-техническая или «кибернетическая элита» (К.Штайнбух), т.е. сообщество таких научно-технических работников, как, например, математики, программисты, экономисты и другие, которые будто бы лучше всех остальных знают, как найти и обеспечить наиболее оптимальные и эффективные решения проблем функционирования и развития общественного целого. Более того, в нем утвердится принципально новый тип демократии – «компьютерный» (Г.Краух и др.) или «прямой» – при котором установится устойчивая и эффективная обратная связь населения с правительством и всей системой государственной власти, впервые открывающая перед отдельными гражданами реальную возможность участвовать в процессе принятия решений, активно влиять на деятельность правительства и других государственных структур и фактически взять эту деятельность под свой жесткий контроль.

Контуры этой новой «глобальной» или «информационной» цивилизации в первом приближении начинают вырисовываться вместе с появлением триединства – космического (коммуникационного) спутника, кабельного телевидения и персонального компьютера – и распространением «железных воротничков» (т.е. роботов). Глобальная информационная цивилизация, таким образом, характеризуется созданием и установлением глобальной информационной сети, представляющей собой некий синтез телевидения, компьютерной службы и энергетики, т.е. то, что Дж.Пелтон называет «телекомпьютерэнергетикой».

Следует отметить, что хотя «информационное общество» и «глобальная цивилизация» в том их конкретном виде, о котором говорилось выше, должны были бы, по прогнозам некоторых из их теоретиков, уже сложиться и реально существовать, мы их, однако, нигде реально не наблюдаем. Следует также обратить внимание и на то обстоятельство, что в современном западном обществе, которое, якобы, уже вступило в «информационную» полосу или фазу своего развития нигде не происходит ничего такого, что свидетельствовало бы о «сдаче» трудом и капиталом своих позиций в качестве решающих факторов общественно-экономического развития современного общества или предвещало бы их вытеснение и замену их информацией и знанием, как это пророчествовали теоретики «информационного общества».

Подводя общий итог сказанному, можно определенно утверждать, что «информационное общество» далеко не является новой, посткапиталистической, общественной формацией, а в лучшем случае представляет собой лишь более развитую форму самого капитализма и что так называемая «информационная цивилизация» есть на самом деле только более сложная и глобальная форма западной технической (или техногенной) цивилизации, но отнюдь не принципиально новый по сравнению с ней тип человеческой цивилизации.

№ 37. Глобальные последствия современного научно-технического прогресса и пути их преодоления.

Последствия имеются в виду, естественно, негативные:

• массовое загрязнение окружающей среды (что делать, придется чистить, а выхода нет, технологии-то позволяют, как-никак)

• негативное влияние на человеческую психику поиска занятий в новом мире, где все автоматизировано (это скорей к психологам, такие проблемы носят, скорее, субъективный характер)

• перенаселенность (разработать программу контроля рождаемости, а если не устраивает, можно расширить жизненное пространство)

• глобализация (это действительно больная мозоль информационного общества, если не устраивает - вешайтесь, потому как от глобализации экономики, информационного пространства и общественной жизни вообще сейчас уйти невозможно =( )

• гегемония капиталистических отношений в обществе (ну, скорее всего, дождемся новой волны хиппи, но в обществе в противовес этому развиваются концепции зарождающегося социализма, который грядет неизбежно, что уже есть на примере Швеции.)

• де-эволюция человека. (У семей с низким IQ больше детей, чем у семей с высоким. Проблема? Еще какая! Современная цивилизация отменила закон эволюции о выживании наиболее приспособленных, но, как говорил Ницше в "Антихристе", эволюционные законы не обманешь, проблема разрешится сама и очень жестоко. К примеру, в Европе прогнозируют реставрацию фашизма для ликвидации неприспособленной части населения.)

То есть, с некоторыми проблемами прогресса разобраться невозможно, поэтому они разберутся с нами, для остальных проблем есть пути преодоления...

Декларация ООН об использовании научно-технического прогресса в интересах мира и на благо человечества – 1975 год. Все государства должны содействовать укреплению мира и сотрудничества с помощью НТП, принимать меры для предотвращения и недопущения ущемления гражданских прав и свобод с помощью НТП, удовлетворять с помощью НТП все слои населения, воздерживаться от использования НТП для агрессии, сокращать отрицательное воздействие НТП.

№ 38. Профессиональная и социальная ответственность ученого и техника и проблема свободы научного поиска и технического творчества.

Ученый либо строго придерживаясь требований научного метода, либо же нарушая их, того не ведая, непременно вторгается в этико-научную сферу. Это подметил еще Аристотель своим знаменитым тезисом: "Платон мне дорог, а истина дороже". Этим он фактически выразил и обозначил главный принцип или аксиому этического поведения ученого.

Можно сказать, что существует профессиональная ответственность или профессиональная этика ученого, которую некоторые исследователи называют внутренней этикой науки. Она включает в себя ответственность ученого перед другими учеными и перед научным сообществом в целом. Главное ее требование от ученого - это стремление к истине и быть выше всех своих амбиций.

Помимо профессиональной ответственности ученого, о которой говорилось выше, выделяют еще и его социальную ответственность. Под ней понимают в более широком плане именно ответственность науки перед обществом. Поэтому некоторые исследователи стали смотреть на социальную ответственность как ответственность внешнюю по отношению к науке, в силу чего ее стали называть внешней этикой науки, отличая ее от профессиональной ответственности ученого как внутренней этики науки.

В реальной науке и ее этике, - писал М.Борн, - произошли изменеия, которые делают невозможным сохранение старого идеала служения знанию ради него самого, идеала, в который верило мое поколение. Мы были убеждены, что это никогда не сможет обернуться злом, поскольку поиск истины есть добро само по себе. Это был прекрасный сон, от которого нас пробудили мировые события".

Социальная ответственность ученых возрастает вместе с обострением таких экологических и глобальных проблем, как загрязнение природной среды, истощение природных ресурсов, демографический взрыв и т.д. Следует также отметить еще один участок, где особо остро встала проблема социальной ответственности ученых. Этот участок находится, как бы, в самой науке. Мы имеем в виду, в частности, те научные исследования в области генной инженерии и молекулярной биологии, на которые по инициативе группы генетиков и молекулярных биологов во главе с известным американским ученым П.Бергом был наложен в 70-е годы добровольный мораторий в виду того, что они могут привести к непоправимым и опасным последствиям для всего живого на нашей планете. Дело в том, что полученные искусственным путем в лаборатории так называаемые рекомбинатные (т.е. гибридные) молекулы ДНК, могут довольно легко встроиться в гены любого организма и породить такие мутации, которые могут быть роковыми для дальнейшего существования живых организмов на земле.

Затем на базе указанного моратория ведущие ученые названных научных сфер разработали целую совокупность мер предосторожностей, гарантирующих безопасность проводимых исследований в этих сферах. Все это очень показательно, поскольку все это предпринималось впервые в науке. Однако данный факт говорит о том, что так называемая внешняя этика науки не является, по сути дела, внешней по отношению к самой науке.

Результатом всех указанных моментов стало возрастание социальной ответственности ученого и всего научного сообщества перед обществом. Ученый не может быть освобожден от ответственности за применение результатов его исследований ни под какими бы то ни было предлогами.

Однако означает ли все это, что свобода научного исследования должна быть ограниченной?

Следует сказать, что существование ничем по сути неограниченной свободы исследования давно кануло в лету. Дело в том, что в наше время некоторые объективные обстоятельства накладывают определенные ограничения на эту свободу. Так, например, современные фундаментально-научные исследования нельзя проводить в одиночку, т.е. без задействия целых научных коллективов. Они, как правило, требуют больших материальных, главным образом, финансовых, затрат. И оба эти фактора действуют ограничительно на свободу исследования.

В самом деле, поскольку общество, как правило, выступает в роли заказчика и финансиста указанных исследований, постольку оно имеет право ставить определенные условия научному сообществву, хотя бы в плане нравственно-этическом. Более того, сама социальная ответственность вообще также выполняет ограничительную функцию по отношению к свободе научных исследований. Поэтому вопрос о данной свободе следует решать только на базе этики науки. Вот почему свободу научных исследований стали чаще рассматривать не как ничем не ограниченное и абсолютное право ученого, а как конкретный результат своего рода соглашения или контракта между ученым или научным сообществом и обществом, условия которого могут быть изменены и пересмотрены в любой момент.

№ 39. Нормативная концепция «этоса науки» Р.К.Мертона и его идея «амбивалентности» ученого.

Этика науки как сфера "должного" ученого, безусловно, соприкасается с методологией науки. Дело в том, что ученый либо строго придерживаясь требованиям научного метода, либо же нарушая их, того не ведая, непременно вторгается в этико-научную сферу. Данное переплетение познавательных и этических норм подметил еще Аристотель своим знаменитым тезисом, ставшим афоризмом: "Платон мне дорог, а истина дороже". Этим тезисом Аристотель фактически выразил и обозначил главный принцип или аксиому этического поведения ученого.

Поэтому можно сказать, что существует профессиональная ответственность или профессиональная этика ученого, которую некоторые исследователи называют внутренней этикой науки. Она включает в себя ответственность ученого перед другими учеными и перед научным сообществом в целом. Главное ее требование от ученого - это стремление к истине и быть выше всех своих амбиций.

В 1942 году Р.К.Мертон опубликовал свою книгу "Нормативная структура науки", где он формирует свою нормативную концепцию "этоса науки" (греч. ethos - обычай, характер). Под этосом науки обычно понимается система морально-этических норм, признанных научным сообществом в качестве нравственных императивов или регуляторов, определяющих поведение ученого. В этосе науки как бы скрещиваются и переплетаются познавательные и социальные моменты.

В своей нормативной концепции этоса науки Р.К.Мертон различает следующие четыре принципа или императива (регулятора), составляющие, по его мнению, содержание этоса науки:

• универсализм

• всеобщность

• незаинтересованность

• организационный скептицизм

Согласно принципу универсализма ученый в своей научной деятельности должен освободиться от своих амбиций и других своих субъективных качеств и руководствоваться только критериям объективности и доказательности научного знания.

Принцип всеобщности означает, что научные достижения следует рассматривать не как итог индивидуальных усилий отдельных ученых, а как результат совместной, коллективной деятельности ученых. Именно поэтому они составляют собой общее достояние научного сообщества и всего человечества в целом.

Принцип незаинтересованности или (уже) бескорыстности означает признание истины в качестве наивысшей ценности научной деятельности. Поэтому любое отступление ученого от истины ради личной выгоды ставит его практически вне пределов науки.

Принцип организованного скептицизма объявляет разум и опыт высшими авторитетами. В соответствии с этим ученый должен подвергать сомнению все и отказаться оттого, что противоречит этим высшим критериям научности.

Мертоновская концепция этоса науки была подвергнута некоторыми исследователями достаточно серьезной критике, главным образом, из-за ее абстрактности. Подчеркивалось при этом, что ученый в своей реальной научной деятельности достаточно часто отступает и отходит от мертоновских норм или принципов этоса науки. Данное обстоятельство вынуждает Р.К.Мертона снова взяться за анализ и исследование вопроса этоса науки в своей работе "Амбивалентность ученого" (1965 г.). В данной работе он вводит понятие "амбивалентность ученого", с помощью которого пытается внести коррективу и уточнение в свою нормативную концепцию этоса науки. Под "амбивалентностью ученого" Р.К.Мертон понимает противоположные нормы (так называемые нормы и контрнормы), которым вынужден придерживаться ученый. Так, например, он стремится как можно скорее дать огласке свои научные достижения, а с другой стороны, он должен самым тщательным образом проверить эти достижения до того, как предложит их на суд своих коллег, на суд научного сообщества. Следовательно, амбивалентность ученого вынуждает его быть достаточно гибким, чтобы он мог найти сбалансированную линию своего поведения.

Содержание этоса науки, обозначенное Р.К.Мертоном, было впоследствии несколько расширено путем добавления к мертоновским принципам еще ряда норм, таких как оригинальность, интеллектуальная скромность, эмоциональная нейтральность и т.д.

№ 40. Понятие «ответственности» и изменение его содержания под воздействием научно-технического прогресса.

Помимо профессиональной ответственности ученого, выделяют еще и его социальную ответственность. Под этой последней понимают в более широком плане именно ответственность науки перед обществом. Поэтому некоторые исследователи стали смотреть на социальную ответственность как ответственность внешнюю по отношению к науке, в силу чего ее стали называть внешней этикой науки, отличая ее, тем самым, от профессиональной ответственности ученого как внутренней этики науки.

Следует сказать, что восприятие проблемы социальной ответственности ученого и науки в целом, особенно, обострилась после отчетливого проявления некоторых отрицательных или разрушительных последствий практического применения результатов современной научно-технической революции. Макс Борн так обозначил данное обстоятельство после американских ядерных бомбардировок японских городов: "В реальной науке и ее этике, - писал М.Борн, - произошли изменеия, которые делают невозможным сохранение старого идеала служения знанию ради него самого, идеала, в который верило мое поколение. Мы были убеждены, что это никогда не сможет обернуться злом, поскольку поиск истины есть добро само по себе. Это был прекрасный сон, от которого нас пробудили мировые события".

Социальная ответственность ученых чрезвычайно возрастает вместе с обострением таких экологических и глобальных проблем, как загрязнение природной среды, истощение природных ресурсов, демографический взрыв и т.д. Следует также отметить еще один участок, где особо остро встала проблема социальной ответственности ученых. Этот участок находится, как бы, в самой науке. Мы имеем в виду, в частности, те научные исследования в области генной инженерии и молекулярной биологии, на которые по инициативе группы генетиков и молекулярных биологов во главе с известным американским ученым П.Бергом был наложен в 70-е годы добровольный мораторий в виду того, что они могут привести к непоправимым и опасным последствиям для всего живого на нашей планете. Дело в том, что полученные искусственным путем в лаборатории так называаемые рекомбинатные (т.е. гибридные) молекулы ДНК, могут довольно легко встроиться в гены любого организма и породить такие мутации, которые могут быть роковыми для дальнейшего существования живых организмов на земле.

Затем на базе указанного моратория ведущие ученые названных научных сфер разработали целую совокупность мер предосторожностей, гарантирующих безопасность проводимых исследований в этих сферах. Все это очень показательно, поскольку все это предпринималось впервые в науке. Однако данный факт говорит о том, что так называемая внешняя этика науки не является, по сути дела, внешней по отношению к самой науке.

Результатом всех указанных моментов стало возрастание социальной ответственности ученого и всего научного сообщества перед обществом. Ученый не может быть освобожден от ответсвенности за применение результатов его исследований ни под какими бы то ни было предлогами.

Однако означает ли все это, что свобода научного исследования должна быть ограниченной?

Следует сказать, что существование ничем по сути неограниченной свободы исследования давно кануло в лету. Дело в том, что в наше время некоторые объективные обстоятельства накладывают определенные ограничения на эту свободу. Так, например, Cовременные фундаментально-научные исследования нельзя проводить в одиночку, т.е. без задействия целых научных коллективов. Они, как правило, требуют больших материальных, главным образом, финансовых, затрат. И оба эти фактора действуют ограничительно на свободу исследования. В самом деле, поскольку общество, как правило, выступает в роли заказчика и финансиста указанных исследований, постольку оно имеет право ставить определенные условия научному сообществву, хотя бы в плане нравственно-этическом. Более того, сама социальная ответственность вообще также выполняет ограничительную функцию по отношению к свободе научных исследований. Поэтому вопрос о данной свободе следует решать только на базе этики науки. Вот почему свободу научных исследований стали чаще рассматривать не как ничем не ограниченное и абсолютное право ученого, а как конкретный результат своего рода соглашения или контракта между ученым или научным сообществом и обществом, условия которого могут быть изменены и пересмотрены в любой момент.

№ 41. Теория «праздного класса» Т.Веблена.

Т. Веблен в книге “ Теория Праздного Класса” представляет и развивает идею о том, что образ жизни и образцы потребления не только отражают социальные различия, но и действуют как средства поддержания высокого социального статуса.

Праздным классом являются собственники, которые вместо рационального производства переключаются на демонстративное потребление. Характеристики праздного класса: владение средствами производства, неучастие в процессе производства, праздный образ жизни, паразитизм и стяжательство, демонстративное расточительство.

Праздный класс появляется на определенной стадии развития общества с хищническим укладом жизни, когда в производстве появляется излишек, то есть товары, которые могут быть потреблены без прямого участия в процессе производства. Отсюда и различие между праздным классом и рабочим классом, которое основано на различии между “индустриальным” и “неиндустриальным” трудом.

Праздный класс объединяет знать и священников, а также многих из их свиты. Занятия этого класса разнообразны, но они все находятся вне процесса производства. К таким неиндустриальным занятиям высшего класса могут быть отнесены управление, война, религия, и спорт.

Различие между обозначенными классами выражается в дифференцированных образах жизни, которые являются характерными для того или другого класса. Более высокое социальное положение воспринимается теми, чей статус ниже, как желаемое, из-за “универсальной” способности человека осуществлять завистническое сравнение. Источники и механизмы производства различий в потреблении и образе жизни - подражание и соперничество.

Основные идеи: возможность потреблять без непосредственного участия в процессе производства создает праздный класс, который становится социально уважаемым, и принадлежность к этому классу воспринимается как желаемая. Из-за “постоянного завистнического сопоставления”, свойственного человеческой природе, не достаточно только иметь богатство или власть - необходимо демонстрировать более высокий статус посредством демонстративной праздности или потребления. Последнее становится более эффективным с ростом размеров городов и растущей дифференциацией, поскольку образцы потребления легко узнаваемы “с первого взгляда”.

Поскольку значения “высоко статусных” вещей хорошо известны большинству членов общества, становится возможным во-первых, для высшего класса формировать свой образ в потреблении и поддерживать свой высокий статус, потребляя определенным образом; во-вторых, у индивидов с менее высоким статусом появляется возможность подражать высоко статусным группам, следуя сформированным канонам вкуса и таким образом искусственно “повышая” свой статус в глазах окружающих.

В основе экономических процессов, согласно Т. Веблену, лежат психология, биология и антропология. Главную роль в экономическом развитии должна играть технократия: техническая интеллигенции и менеджеры. Американский экономист исследовал проблемы, связанные с вмешательством государства в экономику. По его мнению, при правительстве должен существовать своеобразный «мозговой центр» из интеллектуалов, технических специалистов, способствующих более рациональной деятельности государства. Предмет экономической науки, по мнению Т. Веблена, лежит в области исследования мотивов поведения потребителей.

№ 42. Теория постиндустриального развития Д.Белла.

Постиндустриальное общество —общество, в экономике которого в результате научно-технической революции и существенного роста доходов населения приоритет перешёл от преимущественного производства товаров к производству услуг. Доминирующим производственным ресурсом является информация и знания. Научные разработки становятся главной движущей силой экономики. Наиболее ценными качествами являются уровень образования, профессионализм, обучаемость и креативность работника.

Американский социолог и политолог Дэниел Белл в 1965 г. выдвинул понятие «постиндустриального общества». Cоциологическая концепция Д.Белла различает три основные исторические состояния человеческого общества: доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное.

Важнейшим признаком постиндустриального общества, по Д.Беллу, является преобладание таких сфер хозяйственной деятельности, как экономика услуг, производство информации и духовное производство в целом. Поэтому в социальной структуре этого общества преобладают те слои населения, которые заняты в этих сферах. Их доля в общей массе трудоспособного населения достигает примерно 90%, тогда как доля занятых в промышленности и сельском хозяйстве составляет менее 10% и менее 1%. Постиндустриальная стадия развития общества характеризуется сокращением продолжительности рабочего дня, снижением рождаемости и фактическим прекращением роста народонаселения, существенным повышением «качества жизни», интенсивным развитием «индустрии знания» и широким внедрением наукоемких производств.

Ее главной особенностью в политической сфере являются отделение управления от собственности, плюралистическая демократия и «меритократия». Меритократия как важнейший компонент постиндустриального развития представляет собой принципиально новый способ управления обществом, поскольку отправляющая властные функции прослойка, будучи полностью свободными от идеологии и политики, более не действуют в узких интересах определенного класса, а служит всему обществу. Это означает, что в постиндустриальном обществе, которое понимается Д.Беллом, как простая трансформация капитализма под непосредственным воздействием современной научно-технической революции, окончательно устраняются все классовые антагонизмы, затухают социальные конфликты и полностью прекращается классовая борьба.

Д.Белл выделил 11 «черт» постиндустриального общества:

1. «центральная роль теоретического знания»;

2. «создание новой интеллектуальной технологии»;

3. «рост класса носителей знания»;

4. «переход от производства товаров к производству услуг»;

5. «изменения в характере труда» (если раньше труд выступал как взаимодействие человека с природой, то в постиндустриальном обществе он становится взаимодействием между людьми);

6. «роль женщин» (в постиндустриальном обществе женщины впервые получают «надежную основу для экономической независимости»);

7. «наука достигает своего зрелого состояния»;

8. «ситусы как политические единицы» (раньше «были классы и страты, т.е. горизонтальные единицы общества, ... однако для постиндустриальных секторов более важными узлами политических связей могут оказаться ситусы» (от лат. слова «situ» — «положение», «позиция») «или вертикально расположенные социальные единицы...»);

9. -«меритократия»;

10. -«конец ограниченности благ»;

11. -«экономическая теория информации».

В своих более поздних работах Д.Белл отходит от «теории деидеологизации» и концепции строгого технологического детерминизма, поскольку он допускает правомерность рассмотрения идеологии (в частности, религии) в качестве консолидирующего общество начала, а свои взгляды на технику как фактор общественно-исторического процесса уточняет с позиции некоего «аксиологического детерминизма».

№ 43. Концепция «Третья волна» А.Тоффлера.

Американский социолог и футуролог Алвин Тоффлер полагает, что постиндустриальное общество представляет собой «Третью волну», которую человечество проходит в своем историческом развитии. Научная концепция Тоффлера основывается на идее сменяющих друг друга волн-типов общества.

Всего проходит три «волны»: аграрная — продолжалась почти 10 тысяч лет, «вторая волна» — это индустриально-заводская форма организации общества, которая на завершающем этапе своего существования и развития дает «потребительское общество» и «массовый» тип культуры, «третья волна», которая берет свое начало в середине пятидесятых годов XX столетия в США, отличается, прежде всего, созданием турбоактивной авиации и космической техники, компьютеров и компьютерной технологии.

Информация становится основным материалом для рабочих, которые свободно объединены в ассоциации. Массовое потребление предлагает возможность приобретать дешёвую продукцию, распределяемую по малым нишам. Границы между продавцом и покупателем стираются — «prosumer» может сам удовлетворить все свои потребности.

В социальном плане она характеризуется подавляющим преобладанием так называемых «белых воротничков» (т.е. научно-технических работников) над «синими воротничками» (рабочими), прекращением классового противостояния и устранением социальных антагонизмов, а в политическом — установлением подлинной демократии.

И чтобы составить себе более или менее отчетливое представление о том, насколько утопичным является предложенный А.Тоффлером вариант развития современного общества, можно указать хотя бы на предлагаемый им путь ликвидации безработицы. Так, не затрагивая устоев современного капиталистического общества, он предлагает навсегда покончить с данным постоянным «спутником» капитализма и, на самом деле, производимым им социальным злом путем официального признания в качестве социально значимого (а, следовательно, и адекватно оплачиваемого государством) личного труда людей, направленного на удовлетворение их собственных нужд и потребностей (например, на воспитание своих детей, строительство и благоустройство своего жилища, выращивание для себя на своем земельном участке овощей, фруктов, скота и т.д.). Таких людей он называет «протребителями» или «сопроизводителями», так как они в своем лице объединяют одновременно и производителей, и потребителей.

Экономика «Третьей волны» — это, скорее, экономика потребления, а не обмена. Формируется новый тип труда и появляется новый тип рабочего. Так, если труд во «Второй волне» носил «грубый», (т.е. подневольный) и «монотонный» характер, поскольку был более выгодным компаниям именно в такой форме, то в «Третьей волне» он перестает быть таковым. «Компании Третьей волны достигают своей цели тем, что работают более умело». Труд в «Третьей волне» становится желаемым и творческим актом и формируется «новый набор ценностей». Рабочий «Третьей волны» участвует в принятии решения и становится независимым субъектом творческого процесса, и не является более придатком машины.

Следовательно, с наступлением и развитием «Третьей волны» все указанные признаки вместе с характеризуемой ими традиционной формой труда как бы сами собой отпадают, а рабочий без каких-либо изменений основ существующего общественного строя, словно по мановению волшебной палочки, трансформируется из подневольного работника в свободного творца, а, стало быть, и полностью эмансипируется в социально-экономическом отношении. Несмотря на все эти и им подобные рассуждения, сам А.Тоффлер отнюдь не считает себя утопистом, поскольку полагает, что «хорошее общество должно представлять максимальное разнообразие», между тем как «большинство утопистов и социалистов», согласно его мнению, «по-прежнему мыслят в терминах единообразия, присущего Второй волне».⁷

Свой жанр Тоффлер именует "практопией". Практо́пия— литературный жанр, в котором описывается модель лучшего общества, но признаётся неидеальность данного общества.

Однако, спустя полвека после объявленного А.Тоффлером наступления эры так называемой «Третьей волны» исходя из реалий сегодняшнего дня:

- не видно, чтобы капитализм при уже наступившей, якобы, «Третьей волне» изменил свою природу, а сами капиталисты и их компании перестали преследовать и ревностно охранять свои классовые интересы.

- нет принципиального изменения характера труда и его превращения из принудительного в радостную и творческую работу.

- за пределами трудовой производственной деятельности современный капитал вынуждает рабочего заниматься локальной профессиональной подготовкой и узкопрофильным образованием.

- не оправдывается и прогноз А.Тоффлера о деколлективизации сознания рабочего «Третьей волны»

- сомнительным выглядит и тезис А.Тоффлера о том, что «дело обстоит не таким образом, что экономика направляет всю систему».

В концепции А.Тоффлера, в его учении о «Третьей волне» есть много такого, что плохо согласуется с сегодняшней реальностью или прямо противоречит ей.

№ 44. Холотехнодемократическая концепция Марко Бунге. Глобальная «информационная» цивилизация.

Аргентинец Марио Бунге, отвергая капитализм и социализм, предлагает «холотехнодемократию» или «интегральную технодемократию». Для построения справедливого общества политическая и экономическая демократии недостаточны, хотя они и необходимы. «Мы должны бороться за интегральную демократию, соединенную с технической экспертизой и заботящуюся об окружающей среде». «Холотехнодемократия» - «общественный строй, который позволяет и даже поощряет равный доступ к богатству, культуре и политической власти». Она – « равенство посредством кооперативной собственности, самоуправления, политической демократии и технической экспертизы». Она устанавливает «квалифицированное равенство», некую комбинацию «элитарности и меритократии».

Подобное равенство есть результат «соединения трех принципов:

а) социалистической максимы «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям»;

б) локковского принципа законного владения плодами своего труда;

в) принципа Роулса, согласно которому единственно справедливое неравенство в распределении товаров и услуг: вознаграждение заслуг и исправление оплошности».

«Холотехнодемократия подразумевает соединение кооперациии и конкуренции…». «Интегральная технодемократия» характеризуется потребностью в как можно более малом и слабом государстве, так как «хорошо устроенное общество не нуждается в большом правительстве». Она «предполагает создания федерации и государств» вплоть до «мирового правительства», поскольку «эффективное управление системами большего масштаба требует центральной координации их составляющих». При ней свобода и контракт должны получить полное развитие и «расцвести». М.Бунгле обозначает главные моменты своей футурологической концепции, возможную утопичность которой он признает.

Различные модификации «теории постиндустриального общества» служат основанием заявить о наступлении новой эры в истории человечества, или новой цивилизации, при которой все стороны общества и аспекты культуры претерпят существенную трансформацию.

Контуры этой новой «глобальной» или «информационной» цивилизации в первом приближении начинают, якобы, вырисовываться вместе с появлением триединства — космического спутника, кабельного телевидения и персонального компьютера и распространением роботов. Глобальная информационная цивилизация, таким образом, характеризуется созданием и установлением единого общепланетарного информационного пространства — глобальной информационной сети, представляющей собой некий синтез телевидения, компьютерной службы и энергетики.

Процессы информатизации и глобализации еще больше обостряют социальную напряженность и усиливают социальное противостояние в современном обществе и вообще по своим последствиям оказываются весьма далекими от той идиллии. Реальный процесс развития западного общества за последние три десятилетия, прошедшие после выдвижения «теории постиндустриального общества», обнажил утопичность и научную несостоятельность многих аспектов данной «теории».

«Постиндустриальное» или «информационное общество» в лучшем случае может быть представлено лишь как более развитая форма самого капитализма и что так называемая «информационная цивилизация» есть на самом деле только более сложная и глобальная форма западной технической, а стало быть, буржуазной цивилизации, но отнюдь не принципиально новый по сравнению с ней тип человеческой цивилизации.