40. Элегии Овидия – движение от субъективной поэзии к объективной

Овидий изучал риторику, учившую высказываться о любом предмете. Говорящий должен был мысленно расчленить предмет на составляющие его элементы, качества, и о каждом подробно поговорить.

По стихам Овидия можно изучать только его внешнюю биографию – о биографии души поэта полного представления не сложится. В стихах нет топографически точных описаний – таким образом, поэт отображал в лирике скорее условное, чем индивидуальное.

Самая любовная элегия Овидия – «Свидание с Коринной». Овидий вообще ничего не говорит о своих чувствах. Неожиданно и появление Коринны, и любовная борьба. Нет описания ожидания – есть только описание комнаты. В описании Коринны нет вожделения, внимание сходно с научным – сверху вниз. Поэт всё время смотрит на себя со стороны и ощущает себя одним из персонажей. Эмоция – только в последней фразе элегии.

Самая скорбная элегия Овидия повествует не столько об испытанных чувствах, сколько о произнесённых и услышанных словах. Монологи: речь к капитолийским богам, речь к самому себе, речь жены к поэту. Удваиваются мотивы плача и простирания на земле. Шоковое состояние души описывается через внешнюю симптоматику, причём поэт как бы видит себя со стороны. Середина стихотворения – душевные колебания и вынужденность говорить о своих чувствах, которым он знает цену и переживает их заново.

То, что испытывает поэт, не является исключительным, поэтому Овидий пытается нейтрализовать чувство. В воспоминаниях его нет эмоционального беспорядка. Поэт рационально объективирует внешний мир, останавливаясь на деталях обстановки. У современников Овидия этого не было – обстановка была лишь фоном. У Овидия же фон – чувства, а главный предмет изображения – разнообразие ситуаций.

По элегиям Овидия нельзя восстановить цельную историю любви, как, например, у Катулла. Овидий перемешивает элегии в сборнике и непонятно, как развивалось его чувство. Каждый эпизод выступает вне контекста развития чувств. Порой самоценны ассоциации, теряется даже связь с поводом.

Дружба для Овидия – высочайшая духовная ценность. Людей объединяет духовная общность, а не корысть. Это редкость: мнимые друзья отшатываются, остаются двое-трое настоящих – предательство Овидий считает естественным. Есть друг идеальный и друг осторожный. Последний дорожит своей жизнью и даже не хочет появления своего имени в стихах – Аноним, которому Овидий пеняет за неверие в милосердие ОА и говорит, что в любом случае всегда будет его любить. Личный мотив таким образом экстраполируется на большое количество людей. Есть также друг ненадёжный – вначале он был верен, потом устал от этого; нерадивый друг – «всем хорош, только лень ему письма писать» - Овидию легче думать, что письма пропали в дороге. В своих эмоциях Овидий рационален.

Поэт пишет и о будущем, мечтая о смягчении наказания и воссоединении с Римом, очагом культуры. С одной стороны, Овидий полностью признаёт себя виновным, надеется на милосердие императора, пишет, что находится в изгнании, а не в ссылке. Овидий воспевал режим ОА по-своему, был недостаточно комплиментарен, поэтому поэт начинает играть роль преступника и подыгрывать императору, перегибая при этом палку. В славословьях его – осознанная условность.

Поэт отказывается от всяких притязаний на славу, поскольку творчество – приятное и добровольно избранное занятие.

Наконец, ещё два показателя движения к объективному от субъективного – безэмоциональность сравнений с природой и постепенное их сокращение, а также симметричность порядка стихотворений.