АКАДЕМИЯ НАУК СССР

ИНСТИТУТ ПСИХОЛОГИИ

С.К.РОЩИН

ПСИХОЛОГИЯ И ЖУРНАЛИСТИКА

МОСКВА

"Н А У К А"

1989

ББК 88.4

ББК 88.4 Р81

Рецензенты:

доктор психологических наук П. И. СЕРГЕЮК кандидат психологических наук И. Ф. НЕВОЛИН

Редактор издательства А. Л. КУПРИЯНОВА

Рощин С. К.

Р81 Психология и журналистика.- М.: Наука, 1989.- 192 с.

ISBN 5-02-013333-7

В работе проведен анализ особенностей журналистской деятельности, от которых зависит "психологическое качество" информационно-политических и пропагандистских публикаций. Автор рассматривает психологические особенности информационных потребностей массовой аудитории, а также психологические требования к журналистской деятельности. Результаты анализа сопоставляются с соответствующими теоретическими положениями психологии. Исследуемые вопросы увязываются с задачами перестройки.

0303010000-185 Р 042(02)-89 70-89.

Кн. 1

ББК 88.4

Научное издание РОЩИН СТАНИСЛАВ КУЗЬМИЧ

ПСИХОЛОГИЯ И ЖУРНАЛИСТИКА

Утверждено к печати Институтом психологии АН СССР Редактор издательства А. Л. Куприянова. Художник Н. И. Шевцов. Художественный редактор II. Д. Богачев. Технический редактор М. И. Дншоева. Корректор В. Г. Петрова.

ИБ JMi 38805

Сдано в набор 13.02.80. Подписано к печати 24 05.89. А-07007. Формат 84хЮ8'/з2- Бумага кн.-журнальная. Гарнитура обыкновенная.

Печать высокая.

Усл. печ. л. 10,08. Уч.-изд. л. 10,3. Усл. кр. отт. 10,29. Тираж 5000 экз. Тип. зак. 591. Цена 1 руб.

Ордена Трудового Красного 3 тмени издательство "Наука" 117804 ГСП-7, Москва В-485 Профсоюзная ул., 90

4-я типография издательства "Наука" 630077 Новосибирск, 77, ул, Станиславского, 25

ISBN 5-02-013333-7 (c)Издательство "Наука", 1989

ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ: ЧТО ЭТО ЗА КНИГА?

Серьезный журналист всегда пишет ради какой-то цели: сообщает о событиях, комментирует их, что-то разъясняет, в чем-то убеждает. Даже в короткой информации журналист имеет возможность выразить свое отношение к событию, его причинам и следствиям. Если же основной целью публикации оказывается намерение в чем-то убедить аудиторию, то автор подчиняет этой цели все изложение материала, с тем чтобы обосновать и доказать правильность своих взглядов. Для этого он должен, опираясь на общие нормы литературного языка, целеустремленно использовать набор логических приемов. Этим определяется качество материала, создающее логический контекст восприятия, т. е. такой контекст, в котором аудитория оценивает утверждения автора с точки зрения их логической обоснованности.

Однако опыт показывает, что, несмотря на безупречную логику изложения, люди порой воспринимают в предложенной им информации совсем не то и не так, как рассчитывал автор. Значит, есть какие-то другие факторы, которые также влияют на восприятие материала аудиторией. Комплекс этих факторов составляет то, что можно назвать психологическим контекстом восприятия. Наличие такого контекста составляет весьма сложный, а потому, видимо, и редко учитываемый аспект в журналистской, пропагандистской, воспитательной и управленческой деятельности или в любой деятельности, которая имеет целью воздействовать на сознание и поведение людей.

Исключительная сложность психологического контекста восприятия определяется тем, что складывается он под влиянием не только качеств самого публицистического материала, но и общей ситуации, в которой опубликован материал, включая как социально-политическую атмосферу в обществе в целом, так и особенности конкретного момента, настроения и специфики аудитории. Особенность психологического контекста заключается и в том, что он нередко бывает "неуловим". Если логическую ошибку или стилистическую шероховатость

выявить нетрудно, то факторы психологического контекста далеко не всегда и не сразу бросаются в глаза.

Естественно, что и для аудитории психологический контекст ее собственного восприятия выступает как скрытая сила. Люди испытывают на себе результаты его действия, но чаще всего не осознают его механизмы и те конкретные моменты, которые этот психологический контекст определяют. Можно утверждать, что психологические факторы часто "работают" на подсознательном уровне. Например, у тех, кто более или менее внимательно следит за информационно-политическими программами телевидения, есть свои "любимые" обозреватели и комментаторы. Но если попросить этих людей обосновать свои предпочтения, то многие окажутся в весьма затруднительном положении. Дело в том, что факторы, влияющие на наше восприятие на бессознательном или подсознательном уровне, бывает очень трудно "вывести" в поле сознания.

Подготовка журналистов, их жизненный и профессиональный опыт, наконец, профессиональная интуиция - все это составляет необходимую основу для овладения сложным искусством убеждения. Однако научный прогресс, образовательный потенциал советских людей, сочетающийся с развитием их общественно-политической активности в период революционной перестройки нашего общества, предъявляют к журналистике новые требования. Одно из них - необходимость учитывать и способность использовать психологический контекст восприятия.

Настоящая книга посвящена вопросам, большинство из которых традиционно относится к психологии пропаганды. И хотя очень многие их них представляют интерес для всех видов идеологической деятельности, мы будем ориентироваться прежде всего на проблемы журналистики.

Книги бывают научные, научно-популярные, публицистические и т. д. К какому виду отнести эту книгу? Думается, что те особенности, которыми она обладает, составляют признаки всех трех названных видов книг. Поскольку она опирается на научно-психологические знания и на данные специальных психологических исследований, ее можно считать научной. По форме она научно-популярна, так как отходит от ряда принятых в научной литературе академических канонов.

Это и не учебное пособие, в котором полагается в первую очередь изложить в определенной последовательности систему теоретических положений и в лучшем случае проиллюстрировать их отдельными примерами из жизни. Мы решили пойти не только от теории к практике, но и наоборот. Анализируя конкретные факты из деятельности наших журналистов и средств массовой информации, мы рассматриваем их с позиций тех или иных теоретических принципов и показываем, к каким реальным последствиям приводит недостаточный учет или нарушение этих принципов на практике.

В то же время эта книга имеет публицистический характер, так как она построена главным образом на реальном опыте нашей сегодняшней повседневной жизни с ее проблемами и заботами, успехами и неудачами. Поэтому автор не может оставаться на позициях стороннего наблюдателя, беспристрастно анализирующего определенный круг вопросов. В той или иной степени и книге находит отражение его отношение не только к проблемам журналистики, но и к конкретным событиям и процессам, которые происходят в этот бурный период в общественно-политической жизни страны.

И еще одно - книга носит "предвзятый" характер. Дело в том, что подавляющее большинство конкретных фактов из практики наших средств массовой информации, использованных в книге, приводятся в критическом плане. Это ни в коей мере не означает, что книга написана лишь ради критики нашей журналистики и пропаганды в целом. Она вообще не об этом, а о психологических аспектах журналистской деятельности и о тех недостатках, которые возникают, когда эти аспекты выпадают из поля зрения публицистов.

В наших газетах можно найти большое количество образцов прекрасной публицистики, на которых учатся мастерству молодые, а также будущие журналисты. Наша цель заключается не в том, чтобы дать всесторонний анализ деятельности советских СМИ, а в подборе таких материалов, которые иллюстрируют их не-достатк с точки зрения психологии пропаганды.

Объектом нашего внимания являются прежде всего центральные газеты по той простой причине, что именно они задают уровень мастерства всей остальной нашей прессе. В республиканских, областных и районных газетах нетрудно найти более красноречивые и в большем количестве примеры журналистских неудач, но ведь и восприниматься они будут тоже как "местные", и, следовательно, не столь важные. Иными словами, в выборе центральных газет для иллюстрации наших промахов есть свой психологический смысл. Примерно такой же смысл есть и в сопоставлении их с зарубежными изданиями. Помимо того, что бывает очень удобно сравнивать описания одних и тех же событий, сделанные с разных позиций, при сопоставлении советских и зарубежных газет возникает своего рода "эффект контраста", позволяющий ярче оттенить позитивные и негативные моменты в работе журналистов. В зарубежных газетах, даже в самых респектабельных, также можно найти немало промахов профессионального плана, но было бы по меньшей мере странно использовать их для иллюстрации недостатков нашей прессы.

Выше уже упоминалось, что искусство убеждения необходимо не только в журналистской практике. К овладению им должен стремиться каждый, кто в том или ином качестве принимает участие в идеологической, политической, воспитательной работе. Поэтому что-то полезное для своей деятельности могут найти в этой книге пропагандисты и лекторы, партийные и комсомольские работники, педагоги и хозяйственные руководители. Логика и психология убеждения имеет много общих; закономерностей, которые применимы в самых различных сферах общественной жизни, когда необходимо воздействовать на сознание и поведение людей. Особое значение приобрело умение убеждать сегодня, в период революционной перестройки многих сторон нашей жизни. Чтобы решить новые и очень непростые задачи, нужно перестроить прежде всего сознание миллионов людей. А этого можно добиться только умением убеждать.

1 Часто бессознательное и подсознательное рассматривают как синонимы. На самом деле между этими двумя уровнями психологических процессов есть различие. Считается, что человек способен собственными усилиями, например путем самоанализа, обнаружить то, что действовало на него подсознательно, а факторы бессознательного могут быть вскрыты лишь специальными приемами с помощью психотерапевта.

Глава 1

О ЗДРАВОМ СМЫСЛЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКЕ

1.

Психология жизненного опыта и научная психология

С тех пор, как люди вступил и на высшую ступень развития живых систем, существует и психология как набор определенных практических представлений и знаний о людях и их поведении. Ото - психология здравого смысла, жизненного опыта, интуиции. Без этих представлений человеческое общество не смогло бы существовать, так как все отношения в нем строятся на понимании людьми друг друга. И сегодня мы все в той или иной степени успешно пользуемся этой житейской психологией. Но сегодня становится все более очевидным, что человек, достигший огромных успехов в познании самых разных сторон мироздания и действительности, еще очень плохо знает самого себя. Возникла необходимость научного осмысления феномена человека, и чем выше становился уровень этого осмысления, тем больше проявлялась сложность самого феномена. Психологические изыскания, которые в течение длительного времени осуществлялись в рамках философии, а позже стали находить поддержку в практических исследованиях в области медицины и физиологии, в конечном итоге обрели самостоятельное и относительно независимое существование. Прошло всего 100 лет с момента возникновения психологии как самостоятельной науки, изучающей первоистоки человеческой психики, закономерности ее развития и функционирования, взаимосвязь сознания и поведения человека, особенности восприятия им действительности и информации о ней и многие другие вопросы. Достаточно сказать, что сегодня существует уже свыше 30 направлений или дисциплин внутри психологической науки. Нет необходимости описывать их все, упомянем лишь некоторые, получившие наиболее полное развитие.

Так, помимо общей психологии, изучающей основные закономерности психики человека и ее общие свойства, с начала XX в. начала формироваться и достигла сегодня высокого уровня развития психология социальная, исследующая психологические аспекты взаимоотношений людей на всех их уровнях - от личностных до классовых и национальных.

Длительную историю имеют такие направления, как психология воспитания и обучения, внутри которых наметилась дифференциация на более узкие, специализированные дисциплины: психологию воспитания, педагогическую, школьную, психологию высшей школы. В течение нескольких последних десятилетий из довольно почтенной уже по возрасту промышленной психологии выделились в качестве относительно самостоятельных направлений психология труда, эргономика (исследует психофизиологические условия различных видов трудовой деятельности), инженерная психология, а также социальная психология организации и управления, в центре внимания которой находятся социально-психологические проблемы отношений между людьми и группами людей в условиях совместного труда в различных сферах хозяйственной, административной, культурной деятельности. Сложность и важность национальных отношений как внутри отдельных государств, так и между самими государствами давно дали толчок развитию этнопсихологических исследований. Интересы вооруженных сил породили такую область знания, как военная психология.

Наконец, одной из новейших и очень важных дисциплин становится в последние десятилетия политическая психология. Круг ее интересов включает большое число вопросов, связанных с психологическими аспектами политической жизни современного общества во всем ее многообразии. Среди них психологические предпосылки политической активности людей, психология массовых движений, изучение личности политических деятелей, психологические компоненты международных отношений и др.

Особый раздел внутри психологической науки составляет психология личности, изучающая психические особенности человека в их комплексе и взаимодействии и прежде всего в контексте его социальной жизни. Без учета данных этого раздела не может успешно развиваться практически ни одна психологическая дисциплина, а также ни одна область прикладных психологических знаний.

Однако наиболее важной для нас с точки зрения целей этой книги является психология пропаганды, т. е. та область знаний, в которой исследуется широкий круг психологических проблем пропагандистской деятельности в различных ее формах.

2. О психологии пропаганды

Понятие "психология пропаганды", хотя и часто применяется, все-таки не является общепризнанным. Наряду с ним нередко говорят о психологии убеждения, психологии массовых коммуникаций, а также о "психологиях" отдельных видов средств массовой информации и различных форм пропагандистской деятельности. На Западе это отчасти связано с тем, что там понятие самой пропаганды обычно носит "ругательный" характер, так как ассоциируется с представлениями об обмане, "промывке мозгов", манипуляции сознанием и т. д. Поэтому не только практики, но и некоторые теоретики на Западе предпочитают этим понятием но пользоваться, когда речь идет о деятельности собственных пропагандистов. Тем не менее пропаганда как метод влияния на сознание и поведение людей существует и будет существовать. А какой характер она носит - убеждающий или манипулятивный - и каким средствами и приемами пользуется - это вопрос другой. Ответ на него, как хорошо известно, зависит от того, кому, где и каким целям она служит. Пропаганда, направленная на повышение сознательной общественно-политической активности граждан и на решение общественно полезных задач, опирающаяся прежде всего на методы убеждения, служит инструментом демократии и прогресса. Пропаганда, стремящаяся воздействовать на поведение людей, используя разные манипуляторные приемы воздействия на сознание, а также с помощью обмана, запугивания, недобросовестной информации и т. п., обычно подчинена корыстным интересам тех или иных классов, социальных групп или политических сил и носит манипулятивный характер.

На уровне психологии здравого смысла психологические воздействия на большие массы людей учитывались всегда и исследовались в теоретических трактатах разных веков. Проблема общественного мнения, например, под разными названиями обсуждается уже со времен Римской империи. Однако в узком смысле говорить о психологии пропаганды можно, лишь начиная с 20-х годов нашего века. Безудержная и беспрецедентная по размаху пропаганда, особенно "черная", развязанная воюющими сторонами друг против друга в годы первой мировой войны, и огромное влияние, которое она оказывала на широкие массы людей, привлекли серьезное внимание психологов и социологов, результатом чего явился целый ряд специальных исследований, проведенных в 20-х годах.

Новый импульс развитию научных изысканий в этой области дало распространение радио. Уже в 30-е годы был опубликован ряд работ по психологии радио, в том числе крупных западных психологов того времени.

Во время второй мировой войны фашистская пропаганда отличалась особым цинизмом и откровенным стремлением воздействовать на сознание людей через их низменные чувства. Поэтому вопросы пропаганды и контрпропаганды встали очень остро и потребовали решения многих научных задач.

Начиная с 50-х годов, исследования пропаганды и средств массовой информации заняли прочные позиции в западной психологической науке. Особое место среди них стало отводиться изучению специфики воздействия на аудиторию телевидения.

В советской психологии также проведен ряд исследований в области идеологической деятельности и пропаганды, хотя число их далеко не столь значительно, как на Западе. В дальнейшем мы будем ссылаться на некоторые из них.

Нельзя не сказать также и о том, что с конца 40-х годов начала формироваться еще одна область психологических знаний, интересы которой весьма тесно переплетаются с интересами психологии пропаганды. Речь идет о психологии рекламы или, как ее называют на Западе, психологии потребителя. Известно, что капиталистическая реклама давно перестала быть просто "двигателем торговли". Сегодня она стала средством мощного воздействия на системы нравственных, идеологических и политических ценностей всего буржуазного общества. Американский психолог Дж. Джекоби, раскрывая круг интересов психологии потребителя, поясняет, что "это та отрасль психологии, которая изучает динамику, лежащую в основе решений и поведения, связанных с приобретением, использованием и распоряжением продуктами, услугами, временем и идеями"1 (разрядка моя.- Р. С.). В этих словах достаточно точно раскрыта новая роль современной рекламы, ставшей средством формирования образа жизни и образа мысли потребителя. Не случайно поэтому с середины 50-х годов методы рекламы начали широко проникать в практику политической, особенно предвыборной, пропаганды на западе и сегодня составляют одно из важных средств в ее арсенале. Термин "продажа образа" политических деятелей, президента и самой Америки стал обычным в политическом языке США. Поэтому как пропагандистская практика, так и психология пропаганды заимствуют из практики рекламы и психологии потребителя опыт и элементы теории.

Довольно тесные и разнообразные связи складываются между психологией пропаганды и политической психологией. Например, проблема политических установок занимает важное место как в той, так и другой области психологических знаний. Разница, может быть, заключается лишь в том, что если политическую психологию интересуют вопросы, как и под влиянием каких факторов в их совокупности формируются политические установки, то психология пропаганды больше сосредоточивает внимание на конкретных методах воздействия на сознание личности для целенаправленного формирования и изменения системы ее политических установок. Аналогичным образом, политических психологов, с одной стороны, привлекает проблема влияния общественного мнения на политическую линию правительства, а с другой - воздействие конкретных политических акций на общественное мнение, а исследователи пропаганды заняты главным образом методами регулирования общественного мнения. Но. как известно, пропаганда всегда является инструментом политики, а политические акции нередко совершаются в пропагандистских целях. По нашему мнению, психология пропаганды в силу своей политической направленности рано или поздно станет в полном своем объеме или по крайней мере в большей части одним из разделов политической психологии. Будет это так или нет - покажет время.

1 Jacoby J. Consumer and industrial psychology. //Handbook ol industrial and organizational psychology. Chicago, 1978. P. 1032.

Есть общие интересы у социологии и психологии пропаганды. Но первая стремится в основном к выявлению состояния общественного мнения и социальных факторов, влияющих на него, а последняя больше заинтересована в изучении механизмов взаимодействия средств пропаганды с сознанием людей. Отсюда и принципиальная разница в целях и методах социологических и психологических исследований.

Некоторый материал для психологии пропаганды дает лингвистика в ее социальном и психологическом аспектах. Выбор, например, понятий, определений и вообще отдельных слов без учета их психологических оттенков может значительно изменить смысл и эмоционально-оценочную окраску всего сообщения.

Рассмотрим в самом общем плане круг тех вопросов, которыми занимается психология пропаганды. Практически и теоретически широко принята схема, предложенная еще в 30-х годах американским политологом и психологом Г. Лассуэллом, который выделяет основные элементы процесса коммуникации: коммуникатор - сообщение - канал (средство) коммуникации - аудитория - эффект сообщения. Или в более простой форме: кто сообщил - что - кому - каким способом - с каким результатом. Согласно этой схеме, выделяются и объекты исследования: коммуникатор, его характеристики и их влияние на эффективность коммуникации; содержание информации, форма ее изложения и все ее особенности, которые могут иметь значение при ее восприятии; аудитория с ее социальными, политическими и социально-психологическими характеристиками, определяющими ее отношение к информации и коммуникатору; канал, средство или метод коммуникации и их особенности (ясно, например, что чтение газеты, слушание радио или лектора, просмотр телевизионной передачи вносят в каждом случае дополнительные факторы, накладывающие свой специфический отпечаток на восприятие информации); и наконец результат или эффективность коммуникации, проявляющийся в изменении позиций аудитории в тех или иных вопросах, если, конечно, таких изменений удается добиться. Элементы названной схемы традиционно выделяются как объекты научного исследования. Однако с точки зрения непосредственно психологии объектами исследований оказываются также такие свойства и процессы человеческой психики, как внимание, восприятие, память, мышление.

3.

Социальная установка, стереотип, предрассудок

Особое место в психологии пропаганды, как и в социальной и политической психологии, занимает социальная установка (в психологической литературе иногда употребляют для ее обозначения английское слово "аттитюд"). На вопросе об этом психическом образовании остановимся несколько подробнее, так как в применении к проблемам пропаганды оно оказывается в центре внимания. По существу, с психологической точки зрения все процессы идеологического, пропагандистского и вообще воспитательного воздействия направлены на то, чтобы изменить те или иные социальные установки или сформировать новые.

Любая наука, в том числе психология, имеет свой собственный язык, т. е. систему четко определенных понятий, с помощью которых раскрываются содержание и свойства предметов и явлений, исследуемых наукой. Нередко этот набор понятий в какой-то своей части не совпадает с тем языком, которым мы пользуемся в повседневной жизни и даже в публицистической и художественной литературе. Так, например, мы прывыкли говорить о том, что люди придерживаются каких-то взглядов, позиций, убеждений, веры и т. п. На психологическом языке все эти понятия можно свести к одному - понятию социальной установки. Правда, среди психологов есть разногласия в данном вопросе, поскольку ведутся споры о различиях между такими понятиями, как "направленность личности", ее "ориентации", "отношение к чему-то" и "социальная установка". Тем не менее, по нашему мнению, эти понятия можно считать разновидностями социальной установки, которые отличаются друг от друга лишь своей социальной и психологической значимостью, полнотой, уровнем развития и т. п.

В чем же заключается психологическая сущность социальной установки? Социальная установка составляет тот основной компонент сознания, который регулирует наше поведение по отношению к чему-то или к кому-то. Крайне сложная целостная система социальных установок личности составляет социальный облик человека, т. е. отражает его отношение к обществу, людям, к самому себе, своему месту в жизни и обществе и в конечном итоге определяет его жизненные цели и поведение в целом. Следовательно, личностное оценочно-эмоциональное отношение к конкретным предметам, людям, событиям, процессам - необходимая часть социальной установки. Но чтобы к чему-либо или кому-либо как-то относиться, нужно иметь некоторый объем знаний или хотя бы представлений о том, к чему проявляется определенное отношение. Отсюда знание, или, как говорят психологи, когнитивный компонент1, составляет еще одну необходимую часть социальной установки. Далее, чтобы социальная установка могла выступать в качестве регулирующего начала поведения, она должна включать в себя еще один элемент, а именно г о-товность, по крайней мере потенциальную, действовать в определенной ситуации в соответствии с имеющимися знанием и отношением.

Таким образом, знание, отношение, имеющее оценочную и эмоциональную окраску, и готовность действовать, поступать определенным образом составляют те три обязательных компонента, которые и образуют социальную установку. Это - теоретическая конструкция, которая в жизни проявляется обычно не в такой простой формуле. Например, человек прекрасно осознает антисоциальную сущность воровства, относится к нему крайне негативно, но в то же время, будучи свидетелем преступления, не всегда предпринимает необходимые действия, чтобы предотвратить его. Решающую роль здесь могут сыграть, например, страх или какие-то другие, самые различные обстоятельства или соображения. Иными словами, конкретное поведение человека зависит от взаимодействия многих социальных установок и от того, насколько та или иная из них значима для человека. Вся система установок строится у каждого в определенной иерархии. Скажем, если для человека наиболее важно его собственное благополучение, то те социальные установки, которые связаны с обеспечением этого благополучия, окажутся на верхней ступени иерархии, а все остальные займут подчиненное поло жение. Такой человек не изменит своего образа жизни и стиля деятельности, даже если того требуют интересы общества.

* От латинского cognesco - познание.

Социальные установки личности, ориентированные прежде всего на общественно-значимые интересы, изменят характер всей иерархии установок, следовательно, результатом их действия будет другое поведение человека. В тех случаях, когда речь идет об отношении человека к политическим реальностям и его роли в политической жизни общества, социальные установки приобретают политическую окраску и становятся политическими.

Мы специально остановились на вопросе о социальных и политических установках более подробно и в дальнейшем будем к нему возвращаться, так как с ним связаны очень важные, принципиальные моменты в практике идеологической деятельности. Не секрет, что в течение многих лот задачи идейно-политического, а также нравственного воспитания подменялись у нас просто просвещением. Но ведь просвещение - это лишь передача людям определенных знаний, которые совсем не обязательно должны повлиять на их позиции в жизни, на их поведение, т. е. в конечном итоге - на систему их социальных установок. Как писал В. Г. Белинский, "идея, вычитанная или услышанная и, пожалуй, понятая, как должно, но не проведенная через собственную натуру, не получившая отпечатка в вашей личности, есть мертвый капитал"2. На языке психологии это означает, что идея, "не проведенная через собственную натуру", не становится частью социальной установки личности и, следовательно, не оказывает влияния на деятельность и поведение человека. Примеры тому, как знание остается "мертвым капиталом", хорошо известны. Люди, хорошо усвоившие определенные знания, но не включившие их в систему своих убеждений, охотно и'да-же компетентно выступают с трибун, например, о необходимости перестройки и в то же время ничего не делают для ее практической реализации или даже тормозят ее.

Конечно, есть знания, которые совсем необязательно должны включаться в систему социальных установок. С точки зрения нравственности и политики они носят нейтральный х арактер и в нашей жизни выполняют своего рода инструментальную функцию. Мы же говорим о знаниях, которые откладывают отпечаток на наши жизненные позиции, на наши конкретные дела.

2 Белинский В. Г. Избр. филос. соч. М., 1948. Т. 2. С. 454.

Для теории и практики пропаганды различение знаний и социальных установок имеет принципиально важное значение. Дело в том, что пропаганда и вообще любое воспитание не могут ставить целью просто передачу знаний людям. Это лишь одна, хотя и необходимая, часть процесса. Главная цель пропаганды - формирование определенных осознанных позиций и убеждений людей, а это означает формирование, а чаще изменение системы их социальных установок, которые в зависимости от их направленности могут носить нравственный, идеологический и политический характер. Как известно, это процесс весьма сложный и трудный. Сложность объясняется тем, что в основе просто приобретения знаний, с одной стороны, и формирования и изменения социальных установок - с другой, действуют различные психологические механизмы. Для усвоения знаний необходимы прежде всего внимание и способность понять новое, т. е. некоторый уровень образованности и развития. Конечно, большое значение имеет также потребность и желание самого человека приобрести соответствующие знания.

Иначе обстоит дело с социальными установками. Одна из их особенностей заключается в том, что они обладают тенденцией к устойчивости, консервативности и сопротивляемости к любым изменениям. Поскольку, как отмечалось выше, система социальных установок выступает регулятором всей жизнедеятельности человека, определяет специфику его потребностей, мотивы и цели поступков, то это свойство устойчивости установок естественно и необходимо. Оно обеспечивает надежность ориентации человека в жизни, последовательность и целеустремленность его поведения и поступков, иными словами, играет положительную роль. Однако, если происходит изменение социальных условий, требующее пересмотра привычных способов видения мира и поведения, это свойство стабильности социальных установок приобретает новую окраску. Оно превращается в консервативную силу, и привычные установки становятся тормозом на пути необходимых изменений сознания. Чтобы преодолеть этот тормоз, людям нужны не просто новые знания, но и собственные волевые усилия, направленные на такое осмысление этих знаний, которое позволило бы включить их в систему социальных установок так, чтобы новые знания стали регулятором поведения. Насколько это трудно, хорошо известно по бесчисленным примерам из истории, когда в периоды революционных переломов в жизни общества люди, не способные измениться в новых условиях, переживали трагическую судьбу. В повседневной жизни каждый знает, насколько бывает сложно изменить даже самые несущественные привычки.

В. И. Ленин очень хорошо понимал это свойство человеческой психики и подчеркивал его огромное значение в жизни общества. Он писал, что "сила привычки миллионов и десятков миллионов - самая страшная сила"3. При этом он имел в виду, конечно, не просто привычки в их узком, бытовом представления, а "силы и традиции старого общества", закрепленные в сознании многих поколений. Не надо понимать это также как печально известные "пережитки прошлого", в чем нашло вульгарно-упрощенное толкование "сил и традиций" старого и считалось, что избавиться от них очень просто. В. И. Ленин говорил о необходимости длительной, упорной и кропотливой работы в борьбе за сознание людей, работы гораздо более сложной, чем сама революция, ломка старого государственного аппарата или те или иные реформы. Приведенные слова В. И. Ленина самое время вспомнить сегодня, в период революционной перестройки.

Проблема изменения, а иногда коренной ломки сложившейся системы социальных установок в период перестройки приобретает особенно острый характер. Наша пресса пишет чаще о бюрократах, о людях, которые по тем или иным причинам не заинтересованы в назревших кардинальных изменениях в обществе,- и это крайне важная тема,- но при этом, на наш взгляд, недостаточное внимание уделяется психологической стороне перестройки. Она касается прежде всего честных людей, искренне стремящихся идти навстречу требованиям времени, но испытывающих внутренние, психологические трудности в перестройке собственной системы социальных установок. Это - тоже "человеческий фактор", о котором много говорят и пишут, но часто трактуют его слишком односторонне.

3 В. И. Ленин, Полн. собр. соч. Т. 41. С. 27.

То, что хорошая пропаганда - дело сложное,- истина, не требующая доказательств. Краткий очерк о некоторых свойствах человеческой психики может оказаться полезным для понимания природы этой сложности. К сказанному можно добавить, что чем выше становится культурно-образовательный и политический уровень человека, тем более усложненный характер приобретает система его социальных и политических установок и, следовательно, тем большие усилия и мастерство требуются для того, чтобы оказать на эту систему какое-то воздействие.

В нашем политическом языке в последнее время часто фигурируют такие понятия, как "стериотип" и "предрассудок". Этот вопрос имеет прямое отношение к проблеме социальных установок, поэтому коротко на нем остановимся. По своей психологической природе стереотип и предрассудок являются разновидностями социальной установки.

^Как мы уже говорили, социальная установка всегда содержит три обязательных компонента: знание о чем-то или о ком-то (когнитивный компонент), эмоционально-оценочное отношение к объекту установки и готовность действовать определенным образом в соответствии с первыми двумя компонентами. Стереотипом можно назвать такой вид социальной установки, в которой когнитивный компонент - знание - носит не полный характер или же "устарело", т. е. перестало адекватно отражать изменившееся реальное положение дел. Последнее особенно часто происходит в переломные периоды в развитии общества, как, например, в наши дни. В результате то, что вчера считалось с точки зрения норм общества и самого человека "нормальной" социальной установкой, сегодня становится застывшим стереотипом, который мешает перестроиться сознанию в соответствии с новыми условиями. Мешает и человеку и обществу.

Устойчивость стереотипа определяется недостатком у личности критичности по отношению к собственным представлениям и убеждениям и вследствие этого неспособностью их пересмотреть. Не следует понимать этот процесс "старения" социальной установки и превращения ее в стереотип упрощенно, как своего рода сопротивление новым указаниям "сверху". Речь идет о внутренних свойствах психики человека, во вне проявляется лишь результат их действия. Поэтому любые трансформации социальной установки тоже являются сложным внутренним процессом. Человеку предстоит не просто "усвоить", повое знание, а заставить себя принять это знание как руководство к действию. Но это уже много сложнее, поскольку система старых установок заставляет его, и часто это происходит бессознательно, давать новым знаниям такую интерпретацию, которая больше соответствует старым представлениям, не требует их пересмотра и ломки. Стереотип - это не только привычный способ действий, это прежде всего застывшая форма видения мира, восприятия действительности и ее осмысления. Осознанная борьба с собственными стереотипами и есть психологическая перестройка, т. е. перестройка сознания.

Вышеизложенная психологическая характеристика стереотипа и его роль тормоза в социальном прогрессе неизбежно приводят к заключению, что, как правило, это социально-психологическое явление носит негативную окраску. Мы специально подчеркиваем этот момент, поскольку в отечественной литературе время от времени высказывается мнение о "полезности" некоторых стереотипов и даже предлагается формировать их. Мы убеждены, хотя вопрос и остается дискуссионным, что это ошибочная точка зрения. Ее сторонники не учитывают, что стереотипы - это застывшие представления, которые определяют ригидность, отсутствие гибкости в позициях личности. В идеологической сфере не может быть "полезных" стереотипов, так как то, что было "полезным" сегодня, становится устаревшим завтра и, следовательно, мешает движению вперед.

В качестве главного аргумента в защиту полезности стереотипов приводится соображение о том, что они являются своеобразным способом "экономии мышления". И это действительно так, но... только в весьма ограниченных пределах. В самом деле, ведь не можем же мы каждый раз мысленно рассуждать о правильности формулы 2x2=4 или о том, что при встрече с человеком нужно сказать "здравствуйте!". Иными словами, стереотип полезен на уровне относительно простых знаний, незыблемо установленных истин (и то лишь на обозримое будущее!), а также на уровне бытовых норм поведения. Там же, где речь идет о восприятии и понимании действительности, особенно социальной, главным критерием мышления становится его диалектичность, отражающая противоречивость и непрерывное развитие жизни, ее объективную диалектику, а также творчество, составляющее необходимое условие поиска решения новых проблем, постоянно выдвигаемых жизнью.

Диалектичность мышления и творчество несовместимы со стереотипами, поскольку первые связаны с движением жизни и знания, а вторые как бы фиксируют лишь отдельные точки в процессе этого движения. Иллюстрацией к сказанному может служить сегодняшний день перестройки в нашей стране. Активная индивидуальная и кооперативная деятельность, критика административно-волевых методов руководства вчера рассматривались нередко как преступные деяния, а сегодня признаются необходимыми условиями социально-экономического прогресса. На основе стереотипов осуществить такой перелом в сознании нельзя, хуже того, именно стереотипы, т. е. устаревшие социальные установки, стали тормозом на пути прогресса.

Поэтому мы и считаем, стереотип - это ущербная социальная установка, в которой компонент знания либо слишком ограничен, беден, либо устарел, отстал от времени. Единственная сфера общественной жизни, применительно к которой можно еще говорить о "полезных" стереотипах как методе "экономии мышления",- это сфера элементарных знаний, а также бытовой культуры и поведения. Хорошо бы, если бы нормы вежливости и взаимной уважительности стали всеобщими стереотипами' поведения наших граждан. Но даже и в этом случае нелишне, чтобы смысл и значение этих норм осознавались. В идеологическом же плане формирование стереотипов означает воспитание конформизма.

Другое свойство стереотипов, которое кажется очень привлекательным сторонникам идеи их полезности, - их устойчивость. Однако в данном случае не учитывается очень важная психологическая особенность этого свойства, а именно, что устойчивость стереотипов основывается на некритичности восприятия и мышления, поскольку компонент знания в стереотипе стал незыблемой догмой. А с позиций догмы все новое в жизни игнорируется или просто отвергается.

В отличие от стереотипа устойчивость убеждения, или, говоря психологическим языком, нормальной социальной установки, опирается на глубокую осознанность явлений действительности, адекватность их i восприятия и научную осмысленность. Именно эта способность сознания определяет прогресс человеческой мысли, а через него и прогресс общества.

Стереотипное мышление очень сходно с конформным, хотя это не одно и то же. Общее заключается в том, что конформизм означает приспособленчество, пассивное принятие существующего порядка вещей, нежелание воспринимать действительность критически и подходить к решению задач творчески. Но если склонность к стереотипам отражает в какой-то степени естественные особенности человеческой психики, то конформизм мышления навязывается сверху. Человек приучается безоговорочно принимать на веру и автоматически выполнять все, что ему предписывают. Именно такой тип мышления в течение многих лет формировала паша идеологическая деятельность и пропаганда. Вольно или невольно система социальных и политических установок людей формировалась в виде стереотипов, ломать которые сложнее, чем установки человека, привыкшего мыслить критически. Теперь, в период перестройки, когда крайне нужны люди, способные к самостоятельному и творческому мышлению, мы в известной степени пожинаем плоды своей собственной деятельности, создавшей широкую прослойку людей на всех уровнях общественной и государственной системы, приученных мыслить конформно, стереотипами. Важно иметь при этом в виду, что склонность к такому мышлению сформировалась зачастую на бессознательном уровне, и поэтому жертвами конформизма нередко оказываются честные люди, в добросовестном заблуждении полагающие, что они, например, уже "перестроились" и помогают это сделать другим, хотя на самом деле остаются тормозом на пути перестройки.

Предрассудки отличаются от стереотипов тем, что этот вид социальной установки опирается на извращенные, искаженные, вообще не соответствующие действительности представления, которые в то же время сочетаются обычно с сильным эмоционально-оценочным компонентом. Для предрассудков характерен крайне низкий уровень критичности. Такого рода сочетания компонентов социальной установки часто составляют основу для бездумного, иррационального поведения. Расизм, шовинизм, национализм во всех их формах и проявлениях могут служить наиболее яркой иллюстрацией социальных установок - предрассудков. Каким образом бездумные предрассудки включаются в систему социальных установок и становятся частью убеждений человека, можно показать на одном конкретном примере. Однажды автору пришлось беседовать с одним молодым американцем. Это был достаточно образованный, открытый и дружелюбный человек, выросший в рабочей семье. Во время беседы он привел модную в США и уже широко известную у нас поговорку "лучше быть мертвым, чем красным". "А вы верите в это?"- был задан ему вопрос. Американец ответил утвердительно. Однако далее выяснилось, что ни он сам, ни кто-то либо из его близкого окружения с "красными" никогда не встречались и ничего конкретно плохого он сказать о них не мог. "Так почему же Вы верите в эту поговорку?". На это американец растерянно пожал плечами и ответил: "Не знаю... Я слышал ее с детства".

Предрассудки нередко целенаправленно формируются в общественном сознании в соответствующих политических целях. "Образ врага" применительно к Советскому Союзу, созданный на Западе и особенно в США, представляет собой еще один современный образец предрассудка такого рода. Он опирается не только на извращенные представления о нашей стране, но и питается за счет страха, который в течение многих лет внушался мифами о "советской угрозе" и т. п. Как установлено психологическими исследованиями, чувство страха резко снижает критичность мышления и повышает внушаемость. "Страх - плохой советчик",- говорит народная мудрость, поэтому запуганный человек готов принять на веру любое, даже самое нелепое измышление. Не только широкие массы, но и даже весьма образованные люди и опытные политические деятели нередко оказываются склонны, благодаря влиянию предрассудков, рассматривать искренние советские предложения, например по разоружению, как "хитрость", "пропаганду" и т. п.

Переходим непосредственно к анализу некоторых проблем психологии пропаганды. Отступим от привычных в этой области схем, т. е. не будем проводить психологический анализ по традиционной схеме "коммуникатор - информация - средства передачи - результат". На примере некоторых неудачных публикаций мы попытаемся объяснить их происхождение и показать средства их исправления с позиций психологической науки.