2. Историческая наука во Франции во второй половине XIX в.

Во второй половине XIX в. в социально-экономическом и политическом развитии Франции произошли глубокие изменения. В стране завершилась промышленная революция, в ходе которой увеличился удельный вес пролетариата. Бурными событиями была насыщена политическая история страны: бонапартистский переворот и цезаристский режим Второй империи, буржуазно-демократическая революция 1870 гг. и Парижская Коммуна 1871 г., установление республиканского строя и длительная борьба за его упрочение. Все эти факторы непосредственным образом влияли на развитие исторической мысли во Франции. Так новый подъём французской историографии во многом был обусловлен деятельностью Виктора Дюрюи и Габриеля Моно.

В. Дюрюи в 1868 г был назначен министром народного просвещения. Находясь на этом посту он, стремясь улучшить организацию исторической работы, создаёт особое учреждение – Ecole pratique des hautes etudes, представлявшую нечто вроде института для подготовки аспирантов к самостоятельной научной работе. Руководство этим учреждением было поручено Г. Моно, который перед этим в течение двух лет работал в учебных заведениях Германии. Это во многом определило направление его деятельности. Так Моно перенёс во Францию опыт исторических семинаров Ранке; ему принадлежит также заслуга основания первого во Франции общего исторического журнала – Revue Historique (1876), задачей которого была пропаганда исторических знаний и борьба за реорганизацию исторического образования во Франции. В 1893 г. позитивист младшего поколения Рене Вормс основал «Международное социологическое обозрение». Тогда же возникли Парижское социологическое общество и Международный социологический институт, издающий с 1895 г. свои «Труды». Однако для Франции этого времени по сравнению с другими западными странами была характерна та особенность, что социология выступала здесь как чисто историческая дисциплина, имевшая своим предметом теоретические и философско-методологические проблемы истории.

Позитивистская историография. Развитие позитивистской историографии во Франции во второй половине XIX в. связано в первую очередь с деятельностью Ипполита Тэна (1828-1893), широко известного литературоведа и искусствоведа (основатель культурно-исторической школы в литературоведении), а также философа и историка. Уже в своей первой значимой четырёхтомной работе «История английской литературы» (1863-1864) Тэн, исходя из методологии позитивизма, попытался дать причинное объяснение явлений художес­твенной жизни.

Наибольшее значение Тэн придавал общес­твенной психологии, которая, в свою очередь, определяет­ся тремя основными факторами: «расой» (т.е. врожденны­ми национальными особенностями), «средой» (климатом, а также политическими и социальными обстоятельствами) и историческим «моментом» (влиянием традиции).

Свой «психологический метод» Тэн применил и в основном своем историческом труде — «Происхождение современной Франции», посвященном Великой французской революции.

Свое исследование Тэн начинает с изучения предреволю­ционной Франции. Вопреки традициям, он уделяет больше внимания французскому обществу, чем государству, и вы­водит старый строй из общественных потребностей средне­вековья, а затем показывает причины превращения этого строя в источник привилегий и злоупотреблений, мастер­ски демонстрируя контраст между аристократическими са­лонами и задавленными налогами низами.

В изображении самой революции Тэн также отошел от традиционной французской историографии - «патриоти­ческой» (апологии всех революций или одной из политичес­ких партий). Он критиковал членов Учредительного собра­ния за то, что те, не дав Франции конституции, начали с составления Декларации прав человека и гражданина. Они не поняли, что свободы без обязанностей не бывает. Отме­нив прежнее правительство (монархию), новое правитель­ство увлеклось теоретическими спорами, что породило в стране «безначалие». Событие (взятие Бастилии), послужив­шее началом этой анархии, прежними историками рассмат­ривалось как патриотический подвиг. Для Тэна это толчок, создавший благоприятную почву для зарождения нового политического типа (якобинца) и захвата им власти. И хотя он считал якобинских вождей «посредственностью», это не помешало ему защищать их перед английским историком Карлейлем: «Они были преданы отвлеченной истине, как ваши пуритане - божественной; они следовали филосо­фии, как ваши пуритане - религии; они ставили себе целью всеобщее спасение, как ваши пуритане - свое лич­ное».⁴⁰ При этом в якобинстве Тэн видел «зловредный поли­тический тип», происшедший от «властолюбия, вскормлен­ного догмой о всемогуществе государства, на благоприят­ной для того почве анархии, созданной революцией».

Критика Тэном якобинцев в итоге переросла в критику революционных методов преобразований в обществе и в критику сильного государства, подавляющего свободу лич­ности. Поэтому «Происхождение современной Франции» подверглось ярой критике, как со стороны ультраправых, так и ультралевых, заинтересованных в существовании ав­торитарных режимов. Однако его сочинение получило все­общее признание во многих странах, выдержав множество изданий.

Крупным представителем французского позитивизма в истории являлся Фюстель де Куланж (1830-1889). Ранний период его творчества посвящён изучению древней истории. Важное значение имели его исследования античной гражданской общины или полиса – «Гражданская община античного мира» (1864). Автор решительно выступил против начинающейся модернизации древности и показывал, что экономической основой античной общины являлась рабство, глубоко отличное от капиталистических отношений. Кроме того, по мнению Куланжа, гражданская община состояла из семей и основывалась на религии, отсюда учёный выводил её силу. Существование индивидуальной свободы в городе-государстве Ф. де Куланж отрицал: «...действует не личность, а массы, которыми руководят понятие и интересы».

В 1870-е гг. Фюстель де Куланж обращается к истории ран­него средневековья. Правда, его основной труд «История общественного строя древней Франции» был первоначаль­но задуман автором как часть всей французской истории от франкской Галлии до Великой французской революции. Но смерть помешала Ф. Де Куланжу осуществить свой грандиозный замысел.

И все же уже написанная им «История Франции» пред­ставляется важным вкладом в мировую историческую нау­ку. Ф. де Куланж одним из первых выдвинул идею о том, что античная цивилизация не погибла с приходом гер­манских племен в IV - V вв. При этом, правда, он сводил на нет влияние варваров на историю Ев­ропы. По мнению Куланжа, внутри Римской империи остава­лось достаточно сил, чтобы победить варваров. Слабые и грубые варвары не в состоянии были справиться с могущес­твенной цивилизацией. Они стали переходить границы им­перии, гонимые внутренними усобицами, и оседать на тер­ритории, превращаясь в подданных империи.

Таким образом, происходило лишь расширение сферы влияния римской культуры и медленное, более мирное, чем военное проникновение, в состав населения империи но­вых (германских) элементов. И в этом процессе внутренней борьбы между римской цивилизацией и варварском миром, по мнению Ф. Де Куланжа, рождается европейское средневековье и феодализм. Источником феодализма в ко­нечном счете были лишь римские общественные институты (крупное землевладение, зависимость от него непосред­ственных производителей, сильная монархическая власть, частная собственность).

Одна из научных заслуг в исторической науке Ф. де Куланжа состоит в том, что он обратил особое внимание на роль в истории экономических отношений. Он одним из первых обратился к специальному изучению аграрной истории ран­него средневековья Франции.

Для развития позднего позитивизма во Франции большое значение имела публикация книги «Введение в изучение истории» (1898) - профессоров Сорбонны Шарля Ланглуа (1863-1929) и Шарля Сеньобоса (1854-1942). Это небольшое по объему издание, вы­державшая ряд изданий в оригинале и переводах, в том числе на русский язык, через 60 лет после её выхода в свет была спра­ведливо названа «библией позитивистского историзма». Она свидетельствует о внимании авторов, убежденных позитивистов, к распространению и совершенствованию техники исторического исследования, к углублению критики источников, но вместе с тем говорит об усилении фактологизма, сводящего задачу историка к собиранию, отбору и критике фактов и предполагающего отказ от выведения из них закономерностей общественного развития. Что касается широких обобщений, установления исторических законов, то авторы книги считают это делом социологов, но отнюдь не историков. Таким образом, Ланглуа и Сеньобос отвергли отождествление истории и социологии, характерное для Конта и его ближайших последователей.

Ш. Сеньобос как в названном пособии, так и в другой ра­боте – «Исторический метод в приложении к социальным наукам» - выдвигает следующие идеалистические положения: «История - не наука, а только особый про­цесс познавания», к тому же процесс «субъективный и абстрактный; «исторический метод есть исключительно метод психоло­гического толкования по аналогии». Вполне естественно, что исторический материализм он характеризует как «метафизику» и притом «необычайно опасную» и потому требующую неустан­ной борьбы с нею.

Подводя итоги можно отметить, что положительными чертами французского позитивизма в области историографии были: 1) поло­жение о прогрессивном характере всего исторического процесса; 2) тезис об индивидуальности и специфичности исторических явлений, их зависимости от места и времени; 3) требование мак­симально точного описания исторических фактов; 4) признание необходимости генетического принципа при изучении историче­ских событий, явлений или учреждений; 5) перенесение акцента от деятельности ведущих личностей на действия и состояние масс, от индивидуальной психологии на коллективную психоло­гию, а в связи с этим — от ранее преобладавшей в исторических трудах военно-дипломатической тематики на историю учрежде­ний и экономического строя.

К отрицательными чертам можно отнести 1) идеалистическое представление об историческом процессе в целом; 2) Определение теории прогресса как «метафизической гипо­тезы»; 3) Определение истории как «строго субъективной науки», а уроков истории - как «устарелой иллюзии»: исторический опыт ничему не учит. Главная ценность истории в том, что она поставляет фактиче­ский материал для политических и социальных наук, а также способствует умственному развитию.

Республиканская историография. Помимо позитивистского направления во французской историографии второй половины XIX в. в отдельное направление оформились историки республиканской школы. Отличительной их особенностью являлось то, что в центре их научных исследований в первую очередь находилась политическая история, особое внимание уделяли истории революций. Виднейшим представителем этой школы, стоявшим на левом её фланге, был Альфонс Олар (1849-1928), примыкавший к партии радикалов. Олар занимал кафедру по истории Французской революции в Сорбонне, с 1887 г. редактировал журнал «Французская революция», возглавлял Общество по истории Французской революции. Под его руководством были изданы важные публикации источников: протоколы Якобинского клуба, акты Комитета общественного спасения.

Как исследователь Олар занимался ис­торией политических идей и учреждений во время революции. Этому посвящен его главный труд «Политическая история Французской революции» (1901). Рево­люцию он рассматривал как воплощение в жизнь принципов «Деклараций прав» 1789 и 1793 гг.: «Великая французская революция состояла в Декларации прав, редактированной в 1789 г. и дополненной в 1793 г., и во всех попытках, делавшихся с целью осуществления этой Декларации; контрреволюция состояла в попытках отвратить французов от поведения, согла­сно с основными принципами Декларации прав, т.е. согласного с разумом, просве­щенным историей». Для Олара было ха­рактерно обычное для респуб­ликанской историографии возвеличение Дантона: «Политика Дантона была именно тем, что называют в настоящее время «оппортунизмом», если принять это слово в его хорошем значении. Дантон был продолжателем Мирабо, так же как Гамбетта был продолжателем Дантона».

Фундаментальный труд Олара содер­жал громадный новый материал относи­тельно политических аспектов Француз­ской революции и в этом смысле не утратил значения до сих пор. Однако глубинные пласты социальной и экономической ее истории оставались в тот период вне поля зрения Олара.

Другим видным представителем республиканской школы был Альбер Сорель (1842-1906), профессор Высшей школы политических наук, член Французской академии. Его главный труд - «Европа и Французская революция» (8 т.,1885-1904) посвящён международным отношениям в Европе от конца «старого порядка» до 1815 г. Наряду с богатством материала сильной стороной работы Сореля было его стремление выяснить взаимную связь внешней и внутренней политики.

Главную задачу своего труда Сорел видел в том, чтобы «показать, что Французская революция являлась естественным и необходимым продолжением истории Европы. Руководствуясь этим исходным принципом, Сорель стремился показать, что фатальной силой вещей Комитет общественного спасения и Наполеон I продолжали в своей внешней политике осуществлять задачи, поставленные еще абсолютной монархией, - завоевание «естественных границ» Франции (т.е. границы по левому берегу Рейна, Альпам и Пиренеям).

Сорель действительно показал наличие определённой геополитической преемственности в долговременной ориентации внешнеполитичес­кой деятельности Французского государства. Но, следуя изначально заданной теме, он не видел исторической обусловленности различных типов внешней поли­тики социальным характером сменявшихся во Франции режимов. Освободительные войны революции и экспансионистские войны Первой империи сливались у него в одно целое.