Слайд 7. Первые практические психологи
Ко времени выхода
в свет манифеста Уотсона уже делались
активные попытки решения ряда практических
задач, очевидно связанных с психологией.
Так, например, разрабатывались тесты
для определения умственного развития.
Авторы тестов не могли дать ясное
определение тому, что они измеряют. Не
мудрствуя лукаво, они давали испытуемым
разнообразные задания (на память,
внимание, скорость реакции и т. п.),
вычисляли среднюю успешность по каждому
заданию и сравнивали успешность
конкретного испытуемого с этим усредненным
значением, принимаемым за норму. Если
испытуемый выполнял задания существенно
хуже, чем остальные, он относился к
категории недостаточно умственно
развитых; если существенно лучше среднего
– то к категории наиболее развитых. В
1904 г. Альфред Бине (1857-1911)
и
примкнувший к нему Теодор Симон
создали один из
самых популярных вариантов такого
теста. Они делал эту работу по заказу в
связи с созданием специальных школ для
умственно отсталых детей – надо было
найти метод, позволяющий отделить
нерадивых учеников от учеников, страдающих
врожденными дефектами. Тест, созданный
Бине, нашел широкое применение, но
«чистыми» психологами всерьез не
воспринимался: никто не мог теоретически
ясно обосновать ни выбор заданий, ни
итоговый результат. Бихевиоризм Уотсона
санкционировал научный
статус всех
таких исследований. И практики сразу
стали его сторонниками.
Не случайно именно
в это время создается индустриальная
психология (психотехника), где стоят
проблемы профессионального отбора,
приспособления техники к возможностям
человека, технологии руководства
предприятием и многие другие (монография
Г. Мюнстерберга
(1863-1916) уже
в 1913 г. подробно описывала возможности
практической работы психологов в этих
направлениях
).
Активно публикуются материалы исследований
по педагогической психологии, где
разрабатываются технологии обучения.
Исследуются различные воздействия на
состояние утомления...
Слайд 8. Бихевиоризм и «нормальная» наука
Но до манифеста Уотсона в глазах академической психологии это всё были исследования третьего сорта, хотя зачастую и более материально выгодные. После манифеста психологи-практики приобрели вес не только в предпринимательских кругах, но и в академической среде. А «чистые» психологи, в свою очередь, получили обоснованное право заниматься практической работой и лучше обеспечивать свою жизнь, не нарушая своих обетов.
Конечно, наиболее
одаренных ученых, не попавших под
интеллектуальное обаяние позитивизма,
пустота бихевиористского подхода к
сознанию раздражала. Л. С. Выготский
пишет в 1925 г.: «Вопрос о психологической
природе сознания настойчиво и умышленно
обходится в нашей научной литературе.
Вследствие этого складывающиеся на
наших глазах системы научной психологии
несут в себе с самого начала ряд
органических пороков». Вот часть этих
пороков, по Выготскому: игнорируя
проблему сознания, психология вынуждена
ограничиваться выяснением самых
элементарных связей человека с миром;
стирается всякая принципиальная грань
между поведением животного и поведением
человека; психология лишается важных
методических приемов исследования;
субъективные процессы рассматриваются
как заведомо лишние и ненужные, что,
говорит Выготский, биологически абсурдно.
Но так реагировали немногие.
С началом 20 века на гребне всей общественной жизни, в том числе и в науке оказалась серая масса, которая, победив, сразу же стала тривиализировать проблемы. Стадия «нормальной» науки, которую впервые описал Т. Кун, – это стадия бюрократической науки, где все знают и соблюдают принятые в данном научном сообществе правила игры…