4. Диалектические идеи

Первая идея: совпадение (тождество) противоположностей в Едином, т.е. в Боге. Бог есть единое и единственное начало сущего. Бог – «все и все в нем». Он есть «все во всем и в то же время ничто из всего» (Н. Кузанский). Это Абсолютный Максимум, т.е. полное единство (тождество) противоположностей. В то же время не Бог растворен в природе, а природа мистически непостижимым образом заключена в Боге.

Вторая идея – это идея развертывания Единого в бесконечное многообразие конечных форм и вещей. Бог «есть все в свернутом виде» (Н. Кузанский). Мир есть развертывание своей собственной сущности в свернутом виде пребывающей в Боге. Бог не может мыслиться как нечто определенное: материя (природа) или ум, поскольку и материя (природа), и ум – это уже нечто развернутое и противоположное друг другу, тогда как в Боге все Едино, все противоположности совпадают. Характерно, что Бог рассматривается в этом случае средоточием, или «центром всего, что есть в мире» (теоцентризм). Получается, что земля – не центр мироздания. Окружность сферы земного мира не является сферой неподвижных звезд. То есть реальная картина мира кардинально отличается от той, которую рисовали средневековые философы.

Третья идея: Вселенная (Макрокосм) заключена в человеке (микрокосм), т.е. в человеке, как в капле воды, заключен океан. Природа человека «заключает в себе умственную и чувственную природу и стягивает в себе всю Вселенную: он есть микрокосм, малый мир, как называли ее с полным основанием древние». «Она такова, что, будучи возведена в соединение с максимальностью, становится полнотою всеобщих и отдельных совершенств таким образом, что в человечестве все возведено в высшую степень» (Н. Кузанский). Таким образом, христианское учение о триединстве Божьем перерабатывается в духе восточного пантеизма и диалектики совпадения противоположностей в Едином: микрокосм совпадает с макрокосмом, минимум с максимумом.

Четвертая идея – это идея познания как бесконечного процесса и совершенной истины как совпадения противоположностей (Н. Кузанский). «Более совершенным, – провозглашает Николай Кузанский, – является понятие истины, которое преодолевает обе противоположности¹¹ одновременно разделяя и связывая¹² их».

19. Особенности материализма XVII-XVIII веков: учение о материи и движении.

Онтологические построения философов-материалистов Нового времени покоятся на предпосылках неизменности сущностной основы мира, природы и человека. Это значит, что все природные тела состоят из некоторых материальных вечных и неизменных первоначал бытия (например, из атомов, корпускул, молекул и т.п.). Их механическое сочетание порождает все многообразие вещей. Законы материального мира суть законы физические (в частности, законы механики), которые, как полагали эти философы, вполне применимы к объяснению не только мертвой материи, но и природы всего живого, включая человека. Идея, что человек есть машина (Ж.О. Ламетри), родилась в это время.

Своеобразие материализма XVII–XVIII столетия особенно отчетливо выступает в учении о материи и движении.

Учение о материи

В философии Нового времени мы встречаем модифицированный вариант субстратного понимания материи, продолжающий традицию античных атомистов.

Материя с этой точки зрения есть субстрат, т.е. то из чего состоят все вещи. Этот субстрат дифференцирован на составляющие его элементы и представляет собой совокупность мельчайших частиц (корпускул, атомов), на которые делимы все материальные тела. Делимость материальных тел (или материи) рассматривается философами-материалистами Нового времени как общепризнанный факт. Правда, не все они признавали бесконечность делимости материи. Так, например, уже Т. Гоббс (1588-1679), соглашаясь с выводами физики Р. Декарта, считал, что тела состоят из корпускул, делимых до бесконечности.

Материя как субстрат на уровне своих элементарных форм (атомов или корпускул) заключает в себе все основные вещественные свойства тел, такие как протяженность, плотность, тяжесть (весомость), форма, движение. Помимо этих свойств материя наделялась также способностью ощущения (чувствительности) (Ж.О. Ламетри, К.А. Гельвеций), силой инерции и делимостью (Д. Дидро, П. Гольбах). В дальнейшем это субстратное понимание материи резюмируется в соответствующих определениях, а именно: материя есть вещество как таковое (вещество вообще), т.е. совокупность всех вещественных свойств тел.

В то же время в рамках данной материалистической традиции в философии Нового времени постепенно складывается новая, субстанциальная концепция материи. Она берет свое начало в философии Р. Декарта (1596-1650), который вводит понятие субстанции и устанавливает мыслящую и протяженную субстанции в качестве двух независимых друг от друга оснований бытия (дуализм).

Согласно Р. Декарту, субстанция есть то, что существует независимо от чего бы то ни было («вещь, которая существует, совершенно не нуждаясь для своего бытия в другой вещи»). В дальнейшем голландский философ Б. Спиноза (1632-1677), развивая эту идею субстанции, определяет ее как причину самой себя (causa sui).

Материалистическое переосмысление идеи субстанции характерно для французского материализма XVIII века (Ж.О. Ламетри, Д. Дидро, К.А. Гельвеций, П. Гольбах). Все важнейшие моменты определения понятия субстанции Б. Спинозы были распространены на понятие природы. Материя (или природа) как субстанция есть то, что существует независимо от чего бы то ни было, и в качестве таковой она есть основа (субстрат) всех телесных (вещественных) качеств и свойств. Ее фундаментальными характеристиками являются атрибуты¹³. По существу это была всего лишь популяризация основных идей спинозизма без каких-либо инноваций и особых теоретических усилий философского обоснования.

«Природа есть причина всего; она существует благодаря самой себе; она будет существовать и действовать вечно; она – своя собственная причина…», «она всегда существовала сама по себе; в ее лоне зарождается все…» (П. Гольбах).¹⁴

Прямым следствием обоснования и развития этих взглядов был атеизм.

Учение о движении

Решение проблемы движения в философии Нового времени определялось уровнем достижений естественных наук XVII–XVIII вв.

Законами механики устанавливалось, что для приведения покоящегося тела в движение необходимо приложить внешнюю силу или дать начальный импульс движения. Следовательно, причина движения есть нечто внешнее по отношению к нему. Это значит, что ничто неподвижное не может само себя привести в движение или, что по существу одно и то же, – самодвижение не присуще материальным телам.

Было известно также, что тело, уже приведенное в движение, способно сохранять (причем сколь угодно долго) полученный импульс движения (например, оно сохраняет скорость и направление движения), если не встречает никаких внешних препятствий. Следовательно, ничто движущееся не может само прекратить своего движения.

В силу подобных предпосылок деизм был естественным и неизбежным следствием философского осмысления проблемы связи материи и движения в философии Нового времени, особенно в ранний период ее развития.

Философское осмысление движения в материализме XVII–XVIII вв. имеет следующие особенности.

1) Движение определяется как «прирожденное свойство материи», понимаемое как «движущая сила» (Ж.О. Ламетри – 1709-1751), внутренняя «мертвая или живая сила» (Д. Дидро – 1713-1784) или как существенное (неотъемлемое, всеобщее и необходимо присущее) свойство – атрибут материи (Дж. Толланд – 1670-1722, Ж.О. Ламетри) и, наконец, как «способ существования» материи¹⁵ (П. Гольбах – 1723-1789).

2. Само движение рассматривается философами-материалистами Нового времени преимущественно в одной-единственной форме, а именно, как механическое движение целого или его частей (т.е. перемена места), а взаимодействие – как механическое взаимодействие тел.

3. Законы движущейся материи рассматриваются как законы механики, с точки зрения которых оказывалось весьма затруднительным обоснование идеи самодвижения материи.

4. Причинность понимается как всеобщая механическая детерминация одних явлений другими (так называемая механистическая концепция причинности сложившаяся в науке XVII века благодаря трудам Галилея и Декарта). Необходимость отождествляется с причинной обусловленностью. Отсюда неизбежный нецесситаризм¹⁶ и отрицание свободы – «все совершается по необходимости» (Э.Б. Кондильяк), «все явления необходимы» (П. Гольбах)

Таким образом, можно сделать вывод, что материализм XVII–XVIII столетия носил метафизический и механистический характер.