Архангельская мозаика.

Вот как описал начальный период жизни семьи Поповых в Архангельском мой отец.

Первое время, израсходовав имеющиеся средства на переезд и постройку дома, дед жил довольно бедно. В семье нечем было уплатить печнику за сложенную в доме печь, и дед продал новый платок жены, бабушки Настасьи. Однако бедно он жил несколько лет. Подросли сыновья Павел, Федот и Максим. Они успешно включились в сельскохозяйственное производство. Хозяйство поднялось до зажиточного. Дед не отделял сыновей, к концу его жизни семья состояла из 42 человек. Рабочих рук было чуть ли не наполовину. Земли в аренду у помещиков и казны брались по низкой цене. Малоземелье заставило нас приобрести земли у помещика Пашкова через Оренбургский крестьянский поземельный банк в размере 667 десятин. Для обработки надела создали Первое Поповское сельскохозяйственное товарищество на реке Средняя Каргалка в 12 км от Архангельского. Пайщиков было 6 человек. Это братья Федот, Максим, Павел Поповы и еще другие Поповы (по-уличному Микишкины). Их звали Андрей Никифорович, Николай Андреевич и Иван Гаврилович…

Деятельность Поповского товарищества «из шести домохозяев» отражена в «Оренбургских губернских ведомостях», начиная с 1905 года. Все шесть домохозяев поименно попали в список избирателей по выбору уполномоченных в съезде уездных землевладельцев¹. Указана и взятая ссуда в Оренбургском поземельном банке в 4580 руб. Товарищество располагалось в Павловской волости, в 53 верстах от Оренбурга. «Оренбургские губернские ведомости» неоднократно печатали объявления банка о продаже земель Поповского товарищества с торгов «за неуплату срочных платежей»². Однако с 29 марта 1910 года Поповского товарищества в списке должников уже нет.

Поповское товарищество в дальнейшем разделилось на два самостоятельных надела. Поповы – Микишкины владели двумя участками. «Первый от Дорогинской грани вдоль грани Пашкова прорезает прямую межу, не доходя до водотока реки Каргалки 200 сажен. Межа должна повернуть несколько влево наискось по направлению к водотоку. Мера в нем 176 десятин». Им же достался еще участок в 169 десятин вдоль грани помещика Моисеева. Поповым по разделительному акту отошло 325 десятин. Под приговором стоит печать Поповского товарищества и подпись моего деда Павла Петровича Попова, как доверенного лица всех землевладельцев¹. Хозяйство у Микишкиных не заладилось, и в 1912 году они свои 345 десятин заложили в Донском земельном банке².

Отец вспоминает о первой мировой войне.

В августе 1914 году началась война с Германией. Мобилизовали трех моих старших братьев – Лаврентия, Михаила и Алексея. С отцом остался я да жены братьев, на руках у каждой из которых было по 5-6 детей. Рабочих рук не хватало, а пришло время уборки хлеба. Тогда отец посадил меня машинистом на сноповязалку. Работали и другие подростки, которых у нас в семье было много. Отец нанял еще двух стариков, и мы вовремя убрали и обмолотили хлеб. Во время войны отец стал меня приучать и к другим делам. Посылал в город продавать пшеницу, а взамен делать кое-какие покупки. Зерно шло по цене 75-80 копеек за пуд. Отец надел мне на шею мешочек и говорит: «Деньги положишь сюда, а в кармане оставь только на расходы, да смотри, чтобы не украли на постоялом дворе. 20 копеек дай дяде Ивану на выпивку. Для ужина и завтрака возьми колбасы, на дорогу купи булочек…

Вспоминает отец и Архангельское кредитное товарищество. Газета «Оренбургская жизнь» за 14 апреля 1915 года сообщает:

26 марта общее собрание Архангельского кредитного товарищества постановило – организовать помощь семьям запасных, призванных в действующую армию, в весенних полевых работах, при посеве, в уборке сенокоса и хлеба. Собрание утвердило смету расходов на постройку зернохранилища вместимостью 3300 пудов на сумму 7905 рублей. Счетовод общества А. Двугрошев.

Подобное решение приняло и Павловское кредитное товарищество. В Павловке земство создало библиотеку-читальню. 7 ноября 1914 года состоялось открытие, на котором демонстрировались световые картинки. Для присмотра над библиотекой подыскивался грамотный человек со средним образованием, обещалось хорошее жалование в сумме 360 руб. в год. В Павловской волости грамотных людей было немало. Большую переписку вел крестьянин из Воскресеновки И.Иванов.

7 мая 1914 года в Оренбурге скончался самый знаменитый уроженец села Архангельского Лукиан Васильевич Попов, художник-передвижник, выпускник Академии художеств¹. Его картины знал мой отец, и земляка своего вспоминал по какому-то поводу.

Мне было интересно, не причастен ли Л.В. Попов к росписи Михаило-Архангельского храма?

Лукиан Васильевич Попов родился в Архангельском в 1873 году в семье крестьянина². Через три года семья переехала в Оренбург, где в это время в солдатах служил его отец. По окончании воинской повинности Поповы живут зимой в Оренбурге, летом в Архангельском, «где бурые избы, зелень ветлы, блеск креста на церкви да голубая жилка маленькой речки». Близость к природе была для будущего художника чрезвычайна важна. Он восклицает: «Я не был оторван от кормилицы-матери сырой земли, от родных степей и гор, которые нашептывали мне много неясных, таинственных, но невыразимо обильных речей. Разгадывать их мне пришлось долго, томительно долго. Кое-что со временем мне стало ясно, а во многом приходиться разбираться и теперь, но и всей жизни будет мало, чтобы понять и почувствовать все то, что наговорила мне с детства волшебница-природа…».

Отец художника Василий Дементьевич был рослый «силач и поэт с нежной душой». Мать Мария Андреевна – строгая и рачительная. Известен и брат Лукиана – Александр, студент Петербургского Горного института. Исключён из числа студентов как участник революционных волнений 1905 года. Неоднократно позировал брату Лукиану.

В Оренбурге Л.В. Попов поддерживал общение с художником-самоучкой И. Мехедом, владельцем иконописной мастерской. 16 января 1902 года в Оренбурге Л.В. Попов венчался с крестьянской дочерью из Рязанской губернии Варварой Васильевной Крючковой¹.

Лукиан Васильевич Попов оставил после себя около сотни картин, эскизов, набросков. Возможно, такие его картины, как «Старик», «Луга затопило», «В поле», «Пахарь», «Сельский приют», «Ходоки на новом месте» и другие навеяны воспоминаниями об Архангельском.

Расписывал он и церковные стены, иконостасы, алтари, но только в Оренбурге. Сведений о его участии в украшении Михаило-Архангельского храма я не обнаружил, возможно, они когда-либо и появятся. Не описаны и взаимоотношения жителей Архангельского с вдовой и детьми талантливого художника¹.

В своих записках мой отец из окрестных помещиков особо выделяет Егора Григорьевича Ильина. У него появилась легковая машина завода «Русская Балтика». Резиновый обод, деревянные спицы, верх открытый, сиденья обиты сафьяном. Машиной управлял шофер в кожаной куртке и высоких крагах. Память и здесь не подвела отца. В «Оренбургских губернских ведомостях» (1913, №16) в числе землевладельцев Оренбургского уезда назван Егор Григорьевич Ильин, владелец 2165 дес. земли.

Часто отец вспоминает дворянина Василия Александровича Пашкова, знаменитого тем, что имел рудники, сельскохозяйственную ферму с табуном лошадей до 300 голов и лесные дачи. Многие жители Архангельского и Воскресеновки выкупили после 1900 года у Пашкова сельскохозяйственные угодья для своих нужд. Земли также выкупались и у адвоката В.Д. Кузьмина-Караваева, земских деятелей братьев Холодковских, присяжных заседателей братьев Петра и Василия Башкатовых, торговца автомобилями И.А. Смочилина, а также С.П. Деева, В.А. Воскресенского, И.А. Рябцева, Г.С. Зубарева и других. Соответственно, новые хутора приобрели старые хозяйские имена – Караваевский, Холодковский, Башкатовский, Смочилинский и т.д.

По-разному сложились судьбы этих людей после революционных потрясений, некоторые из них погибли «во имя светлого будущего». Но еще долго они продолжали жить в географических названиях, сохранивших фамилии, имена, а иногда и прозвища людей.