Драматургия в переводах Минаева
Помимо поэзии Минаев пробовал себя в драматургии. В конце 60 - начале 70-х годов он пишет несколько драматических произведений: комедию «Либерал», опубликованную в № 12 «Отечественных Записок» (1870), «Кассир» (написанную вместе с С.Н. Худяковым, Санкт-Петербург, 1883) и «Спетая песня» («Вестник Европы», 1874) или «Разоренное гнездо» (Санкт-Петербург, 1875). Как отмечали современники поэта, ни одна из его комедий не пользовалась успехом на сцене, хотя за последнюю Минаев получил от Академии Наук Уваровскую премию. В ряду его драматических произведений ряд переводных работ – пьесы Гюго, "Фауст" Марло (1871), "Ученые женщины" Мольера (1874), в том числе «Божественная комедия» Данте Алигьери, которая переводилась Минаевым в период с 1874 по 1876 годы.
И тут ему принадлежит пальма первенства – он стал первым, кто перевел все части комедии. И уже поэтому сама история обращения Минаева к бессмертному творению Данте, бесспорно, заслуживает внимания.
Когда в конце 60-х годов вышла в Париже «Божественная комедия» Данте с великолепными иллюстрациями Доре, у известного издателя М.О.Вольфа явилась мысль выпустить ее русское издание с этими же иллюстрациями. Огромный успех, выпавший на долю иллюстрированного французского издания, большой спрос на это издание в России являлось до некоторой степени залогом, что и русское издание будет встречено благосклонно.
Издание «Божественной комедии», предпринятое Вольфом в 1874-79 годах и вышедшее в трех роскошно оформленных томах большого формата, было в своем роде уникально. Дело в том, что до появления Вольфовского иллюстрированного издания не существовало еще ни одного полного русского перевода знаменитого творения Данте: были переводы отдельных песен, сделанные Норовым, были переводы «Ада» – Фан-Дима, Мина и Петрова – но полностью всех трех частей «Божественной комедии» Данте Алигьери не было.
По просьбе М.О.Вольфа за перевод взялся Д.Д.Минаев; и хотя он не знал ни одного слова по-итальянски (да и вообще ни одного иностранного языка), все же вполне справился с этой задачей, заказывая переводы прозой, а затем перекладывая прозу в стихи.
Эта работа переводчика до сих пор вызывает неоднозначные оценки, основные претензии связаны с тем же, в чем упрекали Минаева еще его современники – слишком вольный перевод, слишком свободное обращение со стилем и размером.
«Перевод Д. Минаева - далёк от подлинника и расплывчат, - пишет в своей статье «История одного перевода «Божественной Комедии» Сергей Михайлович Лозинский, - самое число стихов в отдельных песнях значительно большее, чем в оригинале. Терцинное строение в нём не соблюдено, а без него нарушается архитектоника поэмы... При всех своих достоинствах перевод не всегда в должной степени точен, а главное - он написан стихами, по которым трудно судить о поэтической мощи подлинника».
Однако, подобные оценки можно признать субъективными. И они теряют свою остроту, если рассматривать их в свете особого подхода Минаева к переводу вообще. Свою позицию, точку зрения он высказал однозначно в статье «В. С. Курочкин - переводчик Беранже», опубликованной в 1869 году.
«…Он был одним из немногих наших переводчиков, постигших, что перевод иностранных поэтов только тогда имеет цену и значение, когда приобретает достоинство оригинального, самобытного произведения.
Переводчик-художник обязан передать только дух чужого поэта, вовсе не придерживаясь подстрочной точности буквоедов… Переводчик обязан передавать только мысль, впечатление, букет подлинника – иначе он будет бесцветным тружеником, педантом буквы, и его переводы из Байрона, Данте, Леопарди будут походить на переводы из Гюго, Бориса или даже Густава Надо.
Внешняя близость к подлиннику только делает всякий перевод безличным. Всякого иностранного поэта можно перевести почти подстрочно и даже очень звучными стихами, но если при этом не уловлен тип оригинала, то перевод решительно не достигает своей цели».