Трумэн Капоте Хладнокровное убийство

(отрывок из романа)

«Клаттеры‑Инглиши поклялись друг другу в верности на церемонии в субботу». Именно такой заголовок, появившийся в газете «Garden City Telegram» в рубрике социальных новостей за 23 ноября, поверг в шок большинство читателей. Оказалось, что Беверли, вторая из выживших дочерей мистера Клаттера, вышла замуж за молодого студента биологического факультета мистера Вере Эдварда Инглиша, с коим она долгое время была помолвлена. Мисс Клаттер была одета во все белое, и церемония бракосочетания как долгожданный итог их длительного романа (миссис Леонард Кован была солисткой, а миссис Говард Бланчард играла на органе) «торжественно прошла в Первой церкви методистов» – в церкви, где за три дня до этого ее жених убил ее родителей, брата и младшую сестру. Как бы то ни было, по версии «Garden City Telegram», «Вере и Беверли хотели пожениться во время Рождества. Приглашения были уже напечатаны, а ее отец арендовал церковь на запланированное время. Из‑за непредвиденной трагедии и большого количества родственников, приехавших издалека, молодая пара решила‑таки провести венчание в субботу».

Сразу после венчания родственники Клаттера разошлись. В понедельник, когда последний из них покинул Гарден Сити, «Garden City Telegram» поместила на первой полосе письмо, написанное мистером Говардом Фоксом из Орегона, штат Иллинойс, к брату Бонни Клатеру. Письмо после выразительного обращения к жителям города, чтобы те открыли свои «дома и сердца» к скорбящей семье, заканчивалось мольбой. «В нашем обществе (я говорю сейчас о Гарден Сити) лишком много негодования, – писал мистер Фокс. – Я не раз слышал, что если уж преступника поймали, то его следует повесить на ближайшем же дереве. Но давайте не будем кому‑то уподобляться. Дело сделано, и ничего не вернешь обратно, лишив жизни кого‑то еще. Вместо этого давайте простим, как наставлял нас Господь. Уберите враждебность из сердца. Тому, кто совершил это преступление, гораздо тяжелее жить с этим грузом. И только спокойствие духа будет с ним, когда он будет просить прощения у Господа Бога. Давайте не будем стоять на его пути, а помолимся, дабы он встал на путь истинный».

Он был слишком напряжен, чтобы заснуть, все ждал, что зазвонит телефон, но тот молчал как‑то угнетающе‑раздражительно. Ни одна из его версий ни чему не привела, ну, может, только в тупик с глухими стенами. Бобби Рапп? Детектор указал на Бобби. И мистер Смит, фермер, на которого тоже падало подозрение, очень схожее с тем, что имелись против убийцы, – он был неважным подозреваемым, заявившим, что в ночь убийства его не было в Оклахоме. (Это сразу заставляет поставить вне подозрения Джонсов (отца и сына), хотя у тех и так имеется вполне серьезное алиби.) «В общем, – если цитировать Гарольда Ная, – это все складывается в хорошенькое круглое число. Нуль». Хм, даже поиск могилы кота Нэнси ни к чему не привел.

Однако были найдены одна или, может, две зацепки. Во‑первых, перебирая вещи Нэнси, ее тетя, миссис Элэан Сэлсор, обнаружила сунутые в носок туфель золотые наручные часы. А во‑вторых, миссис Хейм, будучи в сопровождении агента полиции, проверила каждую комнату на ферме River Valley на предмет чего‑либо подозрительного или же пропавшего и в итоге нашла, что так упорно искала. Это обнаружилось в комнате Кениона. Миссис Хейм все всматривалась и вглядывалась, расхаживала кругами по комнате с поджатыми губами, трогая то одно, то другое: старую бейсбольную перчатку Кениона, его забрызганные грязью рабочие ботинки, жалкие заброшенные очки. Все это время она шептала «Что‑то здесь не так, я это знаю, но вот что именно, пока не пойму». И вдруг ее осенило: «Радио! Где же маленькое радио Кениона?».

Собранные вместе, эти небольшие открытия снова натолкнули Девью на мысль о том, что, возможно, мотивом было «обычное ограбление». И действительно, неужели те часы совершенно случайно упали в туфли Ненси? Она должна была, лежа в темноте, услышать звуки – шаги, возможно, даже и голоса. Это непременно навело бы ее на мысль, что в доме воры, и она торопливо спрятала бы часы, подарок отца, которым она так дорожила. Что касается радио, серого портативного фирмы «Зенит», – здесь не могло быть сомнений в том, что оно украдено. Однако Девью не мог допустить версии, что семья устроила резню из‑за такой пустяковой выгоды – «нескольких долларов и радио». Если же полностью с ней согласиться, то это меняет его представление об убийце – или даже убийцах. Он и его сообщники определенно решили преувеличить свою цель. Прокурор уверен, что, по крайней мере, один из двух людей, командующих огромным количеством хладнокровных головорезов, был – должен был быть – человеком слишком умным, чтобы совершить такой поступок без продуманного мотива. Девью переосмыслил некоторые подробности, что усилило его уверенность в том, что как минимум один из убийц был в эмоциональном плане связан с жертвами и своеобразно сострадал, даже после того как их уничтожил. Такая вот странная полусумасшедшая нежность.

Перевод Ксении Листиковой