Глава 12

О ДЕЙСТВЕННОСТИ ПУБЛИЦИСТИКИ

1. Перестройка и действенность

Действенность публицистики, если не вдаваться в схоластические споры, достаточно точно определяется одним показателем: готовностью людей воплощать идеи, пропагандируемые прессой, в жизни. В этом проявляется разница между просвещением и информированием, с одной стороны, и убеждением, формированием социальных установок - с другой. Разнообразные причины, от которых зависит способность СМИ выступать в качестве организаторов социального поведения, можно назвать факторами действенности СМИ. Они связаны в первую очередь с качеством их работы. Начнем с факторов наиболее важных.

В газете "Советская Россия" (28 фев. 1988 г.) был опубликован очерк под названием "По дороге на перестройку". Основное содержание очерка сводилось к рассказу о злоупотреблениях и преступлениях, которые при явном попустительстве партийных и правоохранительных органов систематически совершаются на предприятии грузового автотранспорта в Сормове.

Все, казалось бы, правильно: разоблачается деятельность шайки преступников и тех, кто им помогает, и далее к всеобщему чувству удовлетворения должна бы последовать информация о наказании виновных. Однако... Главным героем очерка является водитель грузовика В. Блахонов - бригадир, член профкома объединения, "а последние семь лет член Сормовского райкома КПСС". Начал Блахонов говорить о всех безобразиях открыто, но в райкоме КПСС его обращения игнорировали, а на пленуме райкома "не дали слова". Хуже того, дважды его машину "мстители" приводили в такое состояние, что Блахонова в поездках спасало только "чудо". Говорится в очерке и о том, что на предприятии немало людей, которые поддерживают позицию В. Блахонова, однако, видя безрезультатность его борьбы, они просто отмалчиваются. "Подойдут, когда никого рядом нет, стукнутВиктора по плечу. Держись, мол, парень... Ивсе".

Заканчивается очерк следующими словами. "Вот такая грустная история. Каждое утро Виктор Блахонов тщательно, до последнего винтика осматривает машину. Уже и детям его соседи говорят: ,,0х, допрыгается ваш родитель". Никаких мер ни к расхитителям, ни к тем, кто так подло мстит Виктору, не принимается". От себя добавим: "... И все!".

А теперь, говоря о действенности публицистики, зададим себе один простой вопрос. Кто из прочитавших этот очерк изъявит готовность оказаться в положении В. Блахонова? Кому захочется выступить инициатором борьбы против преступлений, злоупотреблений и т. п., в конечном итоге, за перестройку, гласность, демократию? Хорошо бы, если бы "Советская Россия" (да и не только она) задала этот вопрос после таких очерков, а их немало, своим читателям. Правда, газетчики знают уже ответ, он не раз высказывался в письмах самих читателей в редакции газет.

Оговоримся, что в данном случае претензии адресуются не автору очерка корреспонденту газеты "Горьковский рабочий", а редакции "Советской России". Спрашивается, где же ее позиция? Почему она согласна с таким меланхоличным окончанием очерка, от которого веет полной безнадежностью? Почему она, например, в редакционных комментариях не обращается прямо к прокуратуре области и обкому КПСС, а может быть и к соответствующим инстанциям на уровне РСФСР, с требованием объяснить создавшуюся в Сормове ситуацию?

Вероятно, редакция направила этот очерк, а может быть даже и более подробные материалы, в соответствующие учреждения, но когда пишутся эти строки, какой-либо их реакции на очерк в газете не было. И опять же возникает вопрос: почему это обращение к заинтересованным и ответственным учреждениям, если оно было, не делается публично?

Редакция, очевидно, не учитывает, что читатели но могут заниматься умозрительными гипотезами относительно тех мер, которые предприняла газета. В упомянутом очерке нет ни слова о позиции трудового коллектива (хотя о пей можно догадываться), первичной партийной, а также профсоюзной организаций. Это очень важно подчеркнуть, поскольку весьма часто в очерках подобного рода вопрос о роли партийных, комсомольских и профсоюзных коллективов либо вообще не поднимается, либо освещается таким образом, что все "острые углы" сглаживаются.

Такая практика, на наш взгляд, служит отражением старых традиций в сознании самих журналистов, когдарешениевсехвопросовпредставлялосьочень простым и ясным лишь при решении их?"сверху", волевым, административным порядком. Но ведь при таком подходе нельзя реализовать возможности демократии,нельзя превратить принцип демократии излозунга,призыва в способ практического решения наших политических,социальных и экономических задач.Гласность вэтом случаеостанется па уровне повествованияо "грустных историях",решениекоторых опять же будет просто ожидаться "сверху" и не станет средством мобилизации социальной и политическойактивностисоветскихграждан,безкоторой преодоление косности, бюрократизма и нравственных отклонений во всех их видах окажется невозможным. Всеразумныеидобрыеинициативыпериодаперестройки,идущие "сверху",отражают назревшие потребности в переменах всего общества, но они могут воплотитьсявпрактику,толькоесливсеобщество их поддержит.Враспоряжении СМИ сила,которая может либо мобилизовать и даже организовать общество на активную борьбу за революционные преобразования,либоохладить,нежелаятого,энтузиазм и энергию самых активных и тем самым притормозить инициативу широких масс.

Слово "боевитость", которым очень охотно пользуются журналисты, когда пишут о героях своих очерков, хорошо бы взять в качестве критерия оценки деятельности самих СМИ. Но, вероятно, нужно уточнить, что понимать под этим. Слов нет, очень много публикуется сегодня острых, критических материалов, и можно привести еще немало примеров, когда наши газеты, особенно "Правда", "Известия", "Литературная газета", последовательно и настойчиво добиваются решения конкретных вопросов, восстановления справедливости, несмотря на упорное сопротивление тех или иных влиятельных учреждений. Правда, бывает и так, что особая острота критики проявляется в тех случаях, когда речь идет о событиях прошлых периодов. На самом же деле в нашей сегодняшней жизни еще многое остается от этого прошлого и в "миникультов" районного и областного масштаба, и особенно в методах деятельности руководителей разного рода, живущих представлениями "периода застоя".

Мы можем долго рассуждать на тему о том, как быстро меняется историческая действительность и насколько успевает уловить эти изменения общественное сознание. Но, очевидно, необходимо иметь в виду и общественную психологию как непосредственное, каждодневное "реагирование" людей на явления жизни. А это "реагирование" очень чутко отражает все, что происходит. Если что-то недоговаривается, если что-то не получает должной оценки, если за разоблаченным злом не следует возмездия, то сознание (и психология) людей быстро возвращает их к представлениям "периода застоя". Подтолкнуть их после этого общими призывами к социальной и политической активности становится трудно. Об этом нередко пишут в газеты сами читатели. Поэтому боевитость СМИ, очевидно, нужно определять не только их позицией по отношению к прошлому, не абстрактным освещением и критикой безобразий настоящего, а той законченностью суждений и оценок, глубиной и всесторонностью анализа, прямым и требовательным обращением за ответом в каждом случае к соответствующим учреждениям и организациям даже самого высокого ранга и статуса. Это убедит людей в том, что не просто "ставится вопрос", а реально, оперативно, настойчиво решаются конкретные, жизненно важные для нас проблемы.

Понятно, что проблемы бывают разные. Решение некоторых из них предваряют длительные дискуссии, в том числе на страницах печати. Однако длительные дискуссии не всегда ведут к конкретным деловым решениям. Иногда они как бы прикрывают и оправдывают слишком долгий процесс такого решения, как это было, например, с Байкалом, Аральским и Азовским морями. Действенность открытых дискуссий, очевидно, опять же зависит от того, насколько последовательны и решительны позиции СМИ. Особенно важно для людей почувствовать позицию СМИ, когда речь идет о таких конкретных ситуациях и случаях, в которых откровенно попираются принципы социальной справедливости нашего общества, совершаются организованные преступления с участием лиц, занимающих ответственное положение в хозяйственном советском и партийном аппарате, преследуются честные люди, вступающие па путь борьбы против всего этого. С психологической точки зрения советским гражданам необходимо видеть решение таких проблем "здесь и сейчас", и в этой связи вопрос о том, как эти проблемы освещаются средствами массовой информации, приобретает особую остроту.

В свете проблемы действенности печати нас давно волнует один психологический аспект, связанный с критическими материалами. По сложившейся практике наших СМИ обычно публикуется критический очерк, а через какое-то время сообщается о реакции на него соответствующих учреждений и принятых мерах. И это логично, поскольку газета не имеет ни права, ни возможности предлагать готовые решения по конкретным ситуациям и людям. Однако с психологической точки зрения эта практика имеет недостаток. Дело в том, что, прочитав критический очерк, читатель остается с зарядом негативных эмоций, поскольку разоблаченное зло еще не наказано. Сообщения о принятых по очерку мерах, если они принимаются, публикуются через несколько недель или месяцев, и далеко не все из тех, кто познакомился с очерком, их прочитают. Короче говоря, критическая публикация оставляет негативный след в сознании людей, а его положительной компенсации для кого-то либо вообще не происходит, либо она следует с большим запозданием, так что ее эффект оказывается ослабленным. Все это порождает скептицизм и неверие в действенность СМИ, которые в еще большей степени усугубляются теми случаями, когда газете вообще не удается добиться справедливого решения вопроса.

Найти кардинальное решение этой проблемы очень трудно. Было бы идеально, если бы газета, выступив с разоблачениями тех или иных ненормальных явлений в нашей жизни, могла бы тут же сообщить о мерах по их устранению и наказании виновных. Однако на практике это редко бывает возможно, лучше опубликовать критический материал одновременно с сообщением о принятых по инициативе газеты мерах. Целесообразно также добиваться, чтобы сроки между публикацией критических материалов и принятием по ним необходимых мер были предельно ограничены.

2. Логика и "психологика"

В западной психологической науке встречается понятие "психологика". Оно означает такой процесс мышления, при котором суждения и решения человека подвергаются слишком сильному влиянию эмоций. Строго говоря, мыслить вообще без эмоций трудно; человеческое мышление тем, в частности, и отличается от машинных запрограммированных операций, что имеет определенный эмоциональный фон. Однако роль этого фона различна. Вдохновение, энтузиазм, душевный подъем, глубокая заинтересованность в решении поставленной задачи и т. д. обычно играют роль катализатора мышления, ускоряют, интенсифицируют и обогащают этот процесс. Но эти же эмоциональные состояния, а тем более такие, как чувства неуверенности, тревожности, подозрительности и страха, неприязни к кому-то, нежелания изменить привычную позицию и т. п., могут играть противоположную роль, т. е. тормозить процессы мышления и даже искажать их. Формы и степень искажений могут быть самыми разнообразными: игнорирование фактов или неверное их толкование, стремление ускорить те или ипые процессы без учета реальной ситуации, неприятие разумных суждений только потому, что они исходят от источника, который нам не нравится или вызывает недоверие, тенденция опираться на привычные догмы, которые перестали соответствовать действительности, болезненное самолюбие и слишком некритичная самоуверенность в собственной непогрешимости и многое другое. Опасность "психологики" заключается в том, что люди часто руководствуются ею подсознательно, не отдавая себе отчета в том, насколько их чувства, эмоции и желания подчиняют себе их суждения и принимаемые решения. Более того, "психологика" подсказывает внешне рациональные и даже "научные" обоснования ошибочным выводам и заключениям, хотя на самом деле это часто всего лишь неосознанная подгонка высказанных суждений и принятых решений под нечто желаемое. Рано или поздно искажающее влияние "психологики" обнаруживается и становится осознаваемым, однако признать совершенные ошибки, как известно, бывает очень трудно, и далеко не все на это способны. Особенно опасной становится эта человеческая слабость, когда ей подвержены люди, принимающие государственные решения.

Можно признать, что во многих случаях и в прошлом, и сегодня в нашем обществе правила не здравая логика, а "психологика". Захотелось кому-то очень быстро сделать сельское хозяйство чуть ли не коммунистическим, и провели в свое время поспешную коллективизацию со всеми ее трагическими последствиями для миллионов людей и для страны. По той же "психологике", в частности, из желания сохранить чувство национального самоуважения мы до последнего времени продолжали объяснять наши поражения в первый период войны любыми причинами, только не главной из них. И уже совсем недавно возникло очень сильное желание решительно, а главное, быстро покончить с алкоголизмом и пьянством; и снова, не считаясь ни с чем, в том числе с убедительным опытом истории, сработала "психологика": резко сократили производство и продажу алкогольных напитков, в том числе даже сухого вина и пива. И совсем уже вопреки здравому смыслу уничтожили миллионы гектаров виноградников. В конце концов пришлось признать то, что было заранее очевидным и более чем вероятным, а именно: далеко не все, кто покупает вино, являются пьяницами и алкоголиками, сокращение производства и продажи спиртных напитков никак не означает сокращения их потребления, а миллиарды, потерянные для госбюджета, пошли в карман самогонщикам.

Одна из особенностей "психологики", как всего иррационального, в том, что она нередко бывает заразительной и обладает своего рода тенденцией к самоподдержанию. Действенность журналистики в этом случае проявляется не в способности убеждать аудиторию, а в умении навязывать те или иные идеи, "заражать" ими. Первоначально "психологика" может порождаться искренним заблуждением, но затем на смену ему приходит самообман, а дальше она сама становится инструментом обмана, поскольку с каждым шагом, даже когда заблуждения и самообман оказываются очевидными, становится труднее и труднее сделать шаг к правде. "Психологика" наряду с прямыми запретами научила рассуждать лишь в дозволенных границах, рамках и понятиях. Родилась также двойная мораль: для слов и трибун, с одной стороны, для

дела и поступков - с другой. Таким способом мы оказалисьв "периодезастоя".

Мы переживаем крайне болезненный процесс возвращения к правде и рациональной, научной логике через трудную борьбу, с "психологикой". Многие, кто считает, что перестройка повредит их личному благополучию, сознательно остаются на позициях откровенного обмана. Еще больше тех, кто, не сумев увидеть своего места в революционных переменах или не желая менять привычный образ мыслей и действий, предпочитает искать поддержку своему консерватизму в самообмане. И почти все мы в той или иной степени сохраняем остатки добросовестных заблуждений, потому что целые поколения воспитаны на "психологике".

Последние годы совершили переворот в общественном сознании и в публицистической практике. Но "психологика" еще весьма ощутимо сохраняется в наших делах и даже мыслях. Именно по этому мы так медленно и осторожно приближались к постановке главных проблем перестройки, демократизации и гласности, предпочитая останавливаться на многословных обсуждениях вопросов, которые нередко носят производный характер. Именно поэтому многие прекрасные статьи и очерки, в которых с болью, с "душой" обсуждались злободневные проблемы нашей жизни, оказывались и все еще оказываются безадресными и как бы абстрактными. Часто критикуются случайные, второстепенные чиновники или некие "силы торможения" вместо того, чтобы назвать главных персонажей и конкретизировать в их лице или в лице определенных учреждений эти полумифические силы, а негативные факты назвать своими именами.

Только этим можно объяснить, например, что в очерке "Излишки... при недостаче" ("Сов. Россия", 1988, 27 апр.), авторами которого являются два инспектора Комитета народного контроля РСФСР (!), недостачи за последние пять лет в тресте "Уренгойтрубопровод-строй", составившие 7 млн руб., объяняются просто... "бесхозяйственностью", несмотря на то что среди "недостающих" ценностей числятся не только железобетонные изделия, но и меховая одежда, мебельные гарнитуры, магнитофоны и прочие предметы комфортабельного быта, которые обычно исчезают не по причине "бесхозяйственности". Самое грустное заключается в том, что эти два, казалось бы, весьма полномочных и ответственных по должности автора уныло констатируют (а редакция, видимо, соглашается, так как никаких комментариев не предлагает), что спросить за эту "недостачу" не с кого. Упоминается, правда, что некоторым руководителям вынесены "строгие взыскания" и по ряду фактов материалы переданы в прокуратуру, но авторы совершенно справедливо "далеки от мысли", что все проблемы решены. Конкретными фактами являются лишь увольнение бухгалтера, написавшей о безобразиях в тресте, и повышение цен на газ в целях покрытия недостачи. Что же получили от этого очерка читатель, общественность? Только лишь публичное признание КНК РСФСР в своей беспомощности и бесполезное сочувствие уволенной за выполнение своего гражданского долга работнице.

До сих пор чувствуется тенденция поднимать в прессе преимущественно те вопросы и в тех пределах, которые определены в руководящих документах и решениях высших органов партии и государства. Это совсем не значит, что пресса не проявляет инициативы. Такое утверждение было бы необъективно и несправедливо. Но тем не менее функция только "пропагандировать и разъяснять" политику партии и правительства, которая многие годы оставалась чуть ли не единственной задачей наших СМИ, все еще ставит нередко свои ограничивающие рамки. Пропагандировать и разъяснять, конечно, необходимо и сегодня, вопрос лишь в том, что помимо этого публицистика может и должна сама более решительно выдвигать на обсуждение проблемы, подсказываемые жизнью. В инициативности СМИ должна заключаться их организаторская функция. Об этой почему-то забытой функции, подчеркнутой В. И. Лениным, напомнил М. С. Горбачев: "Пресса должна быть такой, какой представлял ее себе Ильич: и коллективным пропагандистом, и коллективным агитатором, и коллективным организатором"1.

Борьбу с "психологикой" во всех ее проявлениях приходится вести всему обществу, поскольку ее наследие глубоко заложено в нашем сознании и даже в самом способе мышления. Эта борьба носит и нравственный, и идеологический, и психологический характер.

* Выйти на дорогу практических дел // Правда. 1988. 16 сент.

3. Психология и гласность

Одним из символов происходящей в стране перестройки стало понятие "гласность". Не удивительно, что сегодня широко обсуждаются вопросы о том, как понимать гласность, каково ее политическое значение и т.п. Гораздо реже в поле зрения общественного мнения оказываются психологические аспекты гласности, связанные с ее наличием или отсутствием. А между тем они исключительно важны. Ведь с психологической точки зрения гласность для человека сводится не просто к информированности о жизни и делах государства.

Гласность необходима также для того, чтобы помочь человеку определить свое место в обществе; чтобы он четко представлял себе свои права и обязанности, и в конечном итоге, свои возможности влиять на политику органов власти. Иными словами, гласность составляет необходимое условие формирования как политических ориентации, так и нравственной позиции человека-гражданина.

При этом уровень гласности определяют не только содержание гражданской позиции человека, но и ее так сказать психологический фундамент. Дело в том, что даже внешне сходные позиции нередко имеют под собой совсем различные психологические основания. У юристов есть не очень удачный термин - "законопослушные" граждане, т. е. такие, которые соблюдают закон и подчиняются ему. Но ведь даже "законопослушными" граждане оказываются по разным психологическимпричинам.Длятогочтобыправильнопонять нравственный и политический климат общества, важно знать, ктоипочемуоказывается"законопослушным".Одни воспринимают требования закона совершенно бездумно: их не интересует, полезен данный закон для общества или вреден, кто и как реализует его на практике и что в результате получается. При таком нормативно-конформном типе включенности человека в политическую жизнь, гласность, как и демократия вообще, не только не нужны, но даже противопоказаны. При этом та часть общества, которая неспособна внутренне принять такой образ мысли и жизни, впадает в политическую апатию, политика становится для них чем-то чуждым и даже враждебным. Если же человек

устранен от участия в жизни общества, в решении его проблем, если он постоянно слышит "не твое дело", то жизнь такого человека во многом становится ущербной, сводится к жизни частной.

Подлинная демократия и связанная с нею гласность формируют иной тип психологической включенности гражданина в общественно-политическую жизнь. Речь идет об осознанном принятии идеологических ценностей, политических принципов и правовых норм общества. Ценности, принципы и нормы в этом случае трансформируются во внутреннюю, личностную систему социальных и политических установок человека. Эта система определяет знание человеком того, что он хочет; определяет его веру в справедливость своих убеждений и готовность активно действовать на их основе. Вместе с этим рождается и чувство личной ответственности за свои дела и поступки. Иными словами, здесь проявляется единство доминирующих ценностей общества и установок личности. В этом заключается психологическая основа творческого и активного участия гражданина в делах общества и государства.

В конечном итоге подлинная гласность - это необходимое условие создания чувства доверия между органами власти и народом, между руководством партии и ее рядовыми членами, между партией и обществом. Гласность необходима также и для того, чтобы эффективно реализовался переход от методов прямого административно-волевого руководства всеми сферами жизни общества к руководству, основанному прежде всего на авторитете партии и органов власти, на психологической убежденности граждан в их готовности и способности практически осуществлять революционные задачи перестройки.

Когда общество выходит из кризиса и ищет пути обновления, оно неизбежно переживает много важных и интересных событий. Одним из таких событий была XIX Всесоюзная конференция КПСС. С ней связывались большие надежды на решительный перелом в сложившейся в стране ситуации, главными чертами которой были торможение процессов перестройки, отсутствие заметного движения в решении поставленных задач, противоречия между новыми формами хозяйствования и старыми методами управления и планирования. В общественном сознании укрепилось убеждение, что партийная конференция предпримет конкретные действенные меры к преодолению состояния неопределенности во многих вопросах государственной и партийной жизни и настроений неуверенности и сомнений, которые сталп нарастать в обществе.

Эта атмосфера ожиданий и надежд нашла отражение и в деятельности наших СМИ. Роль мощного импульса сыграла в период подготовки к конференции известная редакционная статья в "Правде" (5 апреля 1988 г.), после которой последовательнее и, самое главное, более конструктивно стали ставиться сложные вопросы перестройки. Особенно это проявилось в письмах читателей и в очерках, подготовленных на основе бесед с отдельными партийными и хозяйственными руководителями. В качестве примера можно привести письмо в "Правду" (2 мая 1988 г.) В. Селиванова "О силе и авторитете партии", в котором прямо поставлены вопросы, все еще находившиеся тогда в "зоне вне критики". В очерке "Жмут на тормоза" ("Правда", 14 мая 1988 г.), подготовленном на материалах беседы с начальником Глав-ленавтотранса В. Яковлевым, шла речь не о неких абстрактных "механизмах торможения" и бюрократах вообще, а о конкретных механизмах и живых консерваторах, и, самое главное, о тех причинах и условиях, которые позволяют, а иногда и заставляют, запускать в действие эти механизмы. Главными "героями" очерка были начальники двух главков Министерства автомобильного транспорта РСФСР, которые под лозунгом "план - закон" буквально заставляли руководителей транспортных хозяйств действовать старыми методами обмана и приписок, чтобы получить липовые показатели "выполнения" плана по валу. Очень важно, что в очерке затронута мысль о том, что и министерство находится в трудном положении, так как ему "перед Госпланом ответ за успех перестройки держать". А для Госплана этот успех измеряется выполнением по объемным показателям пятилетки, и его не интересует, что эти показатели строились на основе тех критериев, которые привели к развалу экономики, что эти критерии несовместимы с перестройкой, что, если продолжать действовать по ним, то 20-25 % "выполненного" плана составят приписки.

XIX Всесоюзная конференция КПСС задала новый тон проведению отчетно-выборных партийных собраний и конференций и соответственно сообщениям о них в прессе. Отчеты о партийных конференциях приобрели в большинстве случаев действительно деловой, содержательно-критический и нелицеприятный характер. Очень важно, что они стали делаться не в форме беспристрастно-абстрактных репортажей, а начали отражать самостоятельную позицию прессы. Правда в некоторых случаях газетные сообщения по-прежнему ограничивались лишь пересказом отчетных докладов и перечислением фамилий выступивших в прениях. Никакой критики, помимо той, что содержалась в отчетных докладах, никаких самостоятельных суждений в этих сообщениях не было. Думается, что это отголосок старой практики, когда такие темы оставались зоной вне критики.

Такого рода непоследовательности в реализации гласности вступают в противоречие с психологической установкой людей на целостность восприятия окружающей нас действительности. Если, например, вырезать в круге даже небольшой сегмент, то уже не скажешь, что это круг: фигура окажется незаконченной. Конечно, восприятие социальных явлений носит бесконечно более сложный характер, но стремление получить целостную картину явлений и процессов остается свойством человеческой психики. Поэтому любые проявления искусственной ограниченности в работе средств массовой информации оставляют в сознании общественности ощущение неудовлетворенности.

Другим исключительно важным событием для всего нашего общества стала предвыборная кампания 1989 г. Впервые за многие десятилетия выборы в высшие органы проводились на основе демократических принципов и носили действительно характер выборов (по крайней мере, в большинстве избирательных округов). Для всех советских граждан эта кампания стала подлинной школой демократии.

В Институте психологии АН СССР в январе - феврале 1989 г. было проведено своего рода экспресс-исследование для изучения, с одной стороны, позиций и установок наших граждан в новых условиях предвыборной кампании, а с другой - для анализа публикаций газет "Правда" и "Известия" о ходе кампании. Не будем здесь касаться результатов исследования по первому вопросу и остановимся лишь на втором.

Отметим лишь основные выводы, которые можно было сделать по полученным результатам.

Газеты освещали кампанию не формально, а с большой заинтересованностью, можно сказать даже увлеченностью. Это очень важный момент, поскольку только такая позиция может создать атмосферу психологической близости между газетой и ее читателями и, в конечном итоге, атмосферу доверия между ними.

В материалах речь шла действительно о предвыборной борьбе, при этом освещались не только положительные черты и особенности новых выборов, но и негативные моменты в виде главным образом явных и скрытых нарушений демократических принципов со стороны отдельных советских и партийных органов, избирательных комиссий и инициативных групп избирателей. Правда, соотношение "положительной" и "негативной" информации в двух названных газетах оказалось различным: если в "Известиях" оно составило примерно 1:1, то в "Правде"- 4 : 1 соответственно, т. е. в "Правде" "положительные" сообщения значительно преобладали.

Весьма показателен анализ информации о кандидатах в депутаты и их характеристик. В центре внимания оказывались прежде всего успехи кандидатов в производственной и общественной деятельности и при этом очень редко затрагивались вопросы об их готовности и способности решать задачи общегосударственного значения. Конечно, характеристика человека по работе и по общественным успехам в коллективе по понятным причинам необходима. Но ведь не только она определяет компетентность вероятного депутата советского парламента. Проблема эта очень непростая. Но ставить этот вопрос, по нашему мнению, нужно уже сейчас, а между тем нам еще не приходилось встречать в нашей прессе материалы, в которых хотя бы в порядке обсуждения были предложены соображения о методах и формах подготовки избранных депутатов к общегосударственной деятельности.

Мало, на наш взгляд, уделялось внимания личностным, чисто человеческим характеристикам кандидатов в народные депутаты. Нам нет, конечно, необходимости перенимать, например, американский опыт, где информация о личной и семейной жизни государственного деятеля имеет, зачастую, более важное значение, чем его политическая платформа, и где стало практикой создавать в процессе предвыборной пропаганды "образ" деятеля, приемлемый для избирателей, но совсем необязательно отражающий реальные качества человека. Тем не менее тактичное информирование общественности о человеческих достоинствах, особенностях и даже недостатках кандидата в депутаты могло бы составлять важную часть предвыборной пропаганды. Это помогало бы людям получить более полное представление о своих избранниках и способствовало созданию атмосферы доверия к ним.

Следует отметить еще один весьма симптоматичный факт: ни "Правда", ни "Известия", ни другие средства массовой информации почти ничего не писали о деятельности доверенных лиц кандидатов и их роли в избирательной кампании. Возможно, что в силу отсутствия опыта настоящей предвыборной работы, доверенные лица не смогли должным образом проявить себя и ограничились выполнением технических функций. На самом же деле их деятельность должна быть более разнообразной, включая организацию пропагандистской кампании в пользу своего кандидата, анализ и разбор вместе с ним его публичных выступлений, привлечение специалистов для консультаций по тем или иным вопросам, установление контактов с прессой, коллективами предприятий и учреждений и т. д. Средства массовой информации могли бы оказать серьезную помощь избирательной кампании, если бы с самого начала проявили больший интерес к этому вопросу, познакомили общественность с заслуживающим внимания опытом, рассказали об опыте других стран. Но лишь уже перед самыми выборами стали появляться интересные материалы на эту тему (А. Черкашина "Мой "неугодный" кандидат", "Известия", 21 марта 1989 г.; Н. Миронов "Трибуна ищет бойца", "Правда", 22 марта 1989 г.; "Выборы: мировой демократический опыт", журнал "Эхо планеты" № 12, 1989 г.).

В нашем исследовании мы поинтересовались также вопросом о том, как относились избиратели к материалам прессы по избирательной кампании *.

1 В исследовании приняли участие рабочие, представители интеллигенции, студенты. Около 15 % среди них - партийный актив.

Скажем сразу, что результаты оказались не радостными, однако относить их на счет недостатков СМИ, по нашему убеждению, было бы совершенно неправомерно. Они отразили в большей степени те сложные психологические процессы, которые происходили в обществе в связи с определенными сомнениями и недоверием к выборам, оставимися в сознании людей от опыта всех прошлых периодов. Об этом говорит тот факт, что лишь 10 % наших испытуемых хорошо изучили Закон о выборах и 33 % его прочитали. А 25 % лишь бегло его просмотрели, 14 % не читали и 22 % заявили, что вообще им не интересуются. Около 30 % сообщили, что регулярно читали публикации об избирательной кампании ж 25 % знакомились лишь с некоторыми из них.

Отметим еще раз, что XIX Всесоюзная конференция КПСС выборы народных депутатов в высшие органы власти, а также апрельский Пленум ЦК КПСС стали наиболее важными событиями в политической жизни нашей страны в 1988 и 1989 гг. Именно эти события стали и причиной благотворных перемен в деятельности средств массовой информации. Другое дело, что в этой наметившейся перестройке работы СМИ еще недостает последовательности. Даже те острые вопросы, которые ставятся, часто не развиваются до их логического завершения; многие выступления оказываются безадресными, обращенными ко всем вообще и ни к кому в частности. Как вариант незавершенной постановки проблемы распространен способ, который мы назвали бы "локализацией виновности". Например, уже в течение десятилетий из года в год пишется о громадных потерях сельхозпродуктов при транспортировке, в овощехранилищах, на мясокомбинатах и т. д. А претензии к кому? Как правило, к директорам предприятий и хозяйств, в лучшем случае к местным Советам. В то же время давно ясно, что кардинальное решение этих вопросов зависит в первую очередь от центральных органов Союза и республик. Однако до того, как об этом не было сказано на мартовском (1989 г.) Пленуме ЦК КПСС, журналисты ограничивались критикой локального масштаба.

То же самое можно сказать о публикациях по экологическим проблемам. Энергично, резко критикуются опять же руководители различных предприятий или ведомств и некоторые из них уже в течение многих лет. А есть ли у них средства для проведения экологических защитных мероприятий, учитывается ли эта необходимость, когда им "спускается" план и что думают по этому поводу Госплан и Совет Министров СССР (а теперь нужно говорить и о Верховном Совете СССР) - эти вопросы почти не ставились.

Позиция недостаточной активности СМИ влечет за собой и другие психологические последствия. Мы уже говорили о том, что аудитория газет, телевидения, радио - не бесстрастный получатель информации. Она активно взаимодействует с ними, причем не только в мыслях (соглашаясь или не соглашаясь), но и в чувствах. Это значит, что энергия, наступательность, готовность к борьбе СМИ вызывают те же чувства и настроения у аудитории, а их безучастная созерцательность и беспомощность могут породить лишь раздражение, социальную апатию. Как не вспомнить в этой связи слова К. Маркса о том, что самый отвратительный порок печати это -"порок пассивности"2.

2 Маркс К., Энгельс Ф, Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 69.

182

Мы говорили уже о том, что одно из свойств человеческой психики - это стремление к целостности восприятия действительности. Поэтому то, что не договаривается, человек сам "дорисовывает" в своем сознании. В застойные времена журналисты нередко писали так, что их читали между строк и при этом понимали, что они не по своей вине не смогли сказать всего прямо. Теперь положение изменилось: не договариваемое все равно читается между строк, но оценивается этот факт уже с точки зрения гражданственности и принципиальности журналистов.

Гласность - это не только возможность написать или показать все, что думаешь. Она требует также большого умения пользоваться информацией, т. е. высокого уровня профессионализма.

Один пример. Центральное телевидение 17 января 1989 г. передавало репортаж о заседании Совета Министров СССР. Актуальность темы, несомненно, вызвала интерес широкой аудитории, тем более, что на этом заседании обсуждались итоги развития нашей экономики за последние три года, а также качество снабжения населения плодоовощной продукцией. Однако, думается, что кроме чувства разочарования эта передача других впечатлений оставить не могла. В тех фрагментах выступлений министров, которые воспроизводились на экране, речь шла лишь о некоторых формальных показателях, характеризующих развитие экономики. Ни анализа положения дел, ни каких-либо конструктивных соображений и предложений так и не прозвучало. Ведущий за кадром скороговоркой пересказывал общими фразами доклады других участников заседания,

опять же без каких-либо конструктивных заключений. Например, излагая выступление председателя Госкомприроды Ф. М. Моргуна, ведущий сообщил, что положение в области охраны природы за три года не только не улучшилось, а в некоторых районах даже ухудшилось, и ни словом не обмолвился о реакции Совета Министров на это сообщение или каких-то намечаемых мерах.

Для сравнения можно привести газетный очерк о другом заседании Совета Министров СССР, посвященном обсуждению проектов плана и бюджета на 1989 г. ("Правда", 8 сентября 1988 г.). Он примечателен тем, что автор не ограничился пересказом выступлений и "разъяснением" принятых на заседании решений. Автор предложил читателю анализ сложившейся ситуации, дал критическую оценку проблем, составивших предмет обсуждения, сообщил о принимаемых решениях. На наш взгляд, именно таким должен быть подход публицистов к освещению деятельности государственных и партийных органов. Для общественности важнее именно анализ происходящего, осмысление причинных связей между событиями, поиск успешных решений существующих проблем. Журналист может предложить такой анализ лишь в том случае, если у него есть собственная позиция, которую он способен аргументированно обосновать. Справедливы в этой связи слова журналиста-известинца А. Друзенко о том, что мы все еще никак не отучимся мыслить как "винтики" и что подлинная гласность - это "состояние умов"3. Одна из главных тому причин, на наш взгляд, - это общая неразвитость политической культуры-, породившая вполне определенную психологию. Эта неразвитость выражается в том, что десятилетия соответствующей политической атмосферы приучили нас ожидать перемен только "сверху", как очередного проявления "заботы" о народе. Эта тенденция к ожиданию вместо собственной общественно-политической активности проявляется до сих пор. Не случайно поэтому и многие критические выступления СМИ все еще заканчиваются выражением абстрактной надежды на то, что соответствующие советские и партийные органы "разберутся". Такое ожидание никого не подталкивает к действию "в верхах" и в то же время порождает созерцательную пассивность "в низах".

3 Друзенко А.Ненадоелалигласность? // Известия.1989. 25 фев.

Есть люди, которые не хотят развития гласности и явно боятся активности и самостоятельности средств массовой информации. Только этим можно объяснить отдельные откровенные попытки "приструнить" журналистов, "навести порядок" в их работе. Единственное обоснование при этом составляют ссылки на случаи необъективности и ошибки отдельных публикаций. Но ведь от ошибок никто не застрахован, и если они случаются, то единственный способ их исправления в журналистике - открытое и широкое их признание и публичное извинение. Главное все же не в ошибках прессы, а в позиции лиц, не заинтересованных в том, чтобы пресса была, говоря словами К. Маркса, зорким оком "народного духа". Здесь же уместно привести мысль Маркса и о том, что "нельзя пользоваться преимуществами свободной печати, не относясь в то же время терпимо к ее неудобствам. Нет розы без шипов!"4. Маркс писал о неудобствах свободной печати для прусских властей XIX в., но нам то уж тем более грешно жаловаться на "неудобства" нашей печати, когда она призвана служить интересам всего общества и его прогресса.

Особенно сложная ситуация в вопросе о гласности сложилась на областном и районном уровнях. Специфический статус журналиста в области и районе, зависимость в собственном жизнеобеспечении от местных властей ставят его в крайне уязвимое положение. И как видно из многочисленных публикаций центральной прессы, местные партийные, государственные и ведомственные органы этой ситуацией часто пользуются не в интересах развития гласности и демократии. Более того, недовольство и, мягко говоря, негативную реакцию этих органов вызывают не только "свои" местные публицисты, которых они в большинстве случаев легко "ставят на место", но и центральные средства массовой информации. Так, например, в очерке Ю. Шпакова "Гласность под обстрелом?" ("Правда", 23 декабря 1988 г.) рассказывается о том, что на заседании вновь избранного Омского областного комитета КПСС при выборах членов бюро обкома речь шла больше о деятельности средств массовой информации, чем о проблемах области. При этом нападкам подверглись не только руководители областной газеты и местного комитета по телевидению и радиовещанию, но и редакции "Известий", "Советской культуры", "Сельской жизни", "Социалистической индустрии". Не понравилось многим выступавшим на том заседании, в том числе некоторым первым секретарям райкомов КПСС, что местные журналисты и названные издания с критикой выступают, да еще позволяют себе пересматривать и переоценивать некоторые события из нашего прошлого.

4 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 65.

Одной из форм нарушения принципа гласности является недостаточная полнота и конкретность информации, предоставляемой партийными учреждениями, органами власти и ведомствами средствам массовой информации. Довольно часто сообщения, обычно подготавливаемые ТАСС, о тех или иных официальных событиях, таких, например, как обсуждение важных вопросов в партийных и правительственных инстанциях, носят слишком общий и не столько информационный, сколько агитационный характер. В этой связи особенно важна инициатива журналистов.

Несколько сложнее обстоит дело с теми случаями, когда нарушения принципа гласности выражаются в искажении действительного положения дел в информации, публикуемой от имени официальных учреждений. В колонке собкора "Правды" (5 февраля 1989 г.) Н. Миронова "В кривом зеркале" на примере сообщения Днепропетровского областного управления статистики наглядно показана техника манипуляции со статистическими данными. Беда в том, что такого рода манипуляции конкретными данными совершаются не только на областном уровне, но и на уровне весьма ответственных центральных учреждений. Из интервью заместителя главного редактора журнала "Коммунист" О. Лациса, данного "Литературной газете" (25 января 1989 г.) явствует, например, что сообщенный министром финансов на заседании Верховного Совета СССР объем дефицита госбюджета страны (35 млрд р.), мягко говоря, несколько скорректирован, так как при более точном определении он составляет 100 млрд. (Поразительно, между прочим, что сообщение о громадном дефиците госбюджета не вызвало никакой реакции ни у депутатов Верховного Совета СССР, на что справедливо обратил внимание Н. И. Рыжков, ни у журналистов. Это тоже показатель нашей политической культуры.) Опубликованная в "Правде" (27 февраля 1989 г.) беседа с известным американским экономистом В. Леонтьевым ("Желаю успеха перестройке"), в которой затронуты основополагающие принципы расчетов в области экономики, в частности, используемые у нас, порождает целый ряд серьезных вопросов относительно общегосударственной экономической статистики. Однако наши публицисты редко позволяют себе аналитически комментировать официальные отчеты и сообщения, если не считать публикаций, "развивающих" те или иные позитивные или критические положения этих отчетов и сообщений. (Мы не имеем в виду в данном случае специализированные журналы, а также журнал "Коммунист", где публикуются глубокие и конструктивные материалы.)

Последний вопрос, на котором хотелось бы остановиться, касается взаимоотношений СМИ с одной стороны, и органов партии, государства и различных ведомств,- с другой. Он имеет большое значение для гласности, а также авторитета нашей публицистики, ее действенности. Сложилась противоестественная ситуация: на выступления газет, представляющих партийные и советские органы всех уровней, вплоть до ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета и Совета Министров СССР, некоторые чиновники и учреждения зачастую просто не реагируют или отделываются отписками. Более того, бывает, что доказательно разоблаченные газетами, в том числе центральными, лица, грубо нарушившие закон и нормы партийной жизни, не только остаются на своих руководящих постах, но и продолжают творить безобразия и даже преследовать людей, посмевших написать о них. Слишком часто газетам приходится публиковать письма читателей, которые с обидой, горечью, отчаянием, в резких выражениях пишут о потере веры в гласность и перестройку потому, что выступления газеты ничего не меняют в тех или иных конкретных ситуациях, о которых они сообщали.

Вряд ли есть необходимость приводить примеры пренебрежительного отношения к выступлениям СМИ, они известны и журналистам, и общественности. Даже такие газеты, как "Правда" и "Известия" вынуждены по два, три раза возвращаться к одному и тому же вопросу, а ответственные руководители, которых эти выступления непосредственно касаются, либо отмалчиваются, либо беспардонно "отписываются". По нашему мнению, средства массовой информации нуждаются в решительной и конкретной поддержке руководящих органов партии и государства.

В последние годы начала складываться замечательная практика широкого и активного общения средств массовой информации с читателями, телезрителями, радиослушателями. Люди обращаются теперь к ним не только за помощью, но и с целью высказать свою точку зрения, выразить поддержку чему-то или, наоборот, несогласие. И очень хорошо, что газеты публикуют выборки из писем. В этом исключительно важном процессе находит отражение изменение отношения граждан к средствам массовой информации, а вместе с ним и изменение роли, статуса и веса самих информационных средств в нашем обществе. Общественность теперь не просто аудитория, которая лишь организованно внемлет тому, что ей вещают. Она становится активной участницей массовых коммуникационных процессов и той мощной силой, в которой публицистика может найти опору.

Мы видели свою основную цель в том, чтобы привлечь внимание журналистов и других читателей, интересующихся проблемами убеждения, к тому, что можно назвать "человеческим фактором" в публицистике. Нередко этот фактор понимают довольно узко, имея в виду лишь отдельные характеристики или особенности человека, такие, например, как образованность, профессиональная компетентность, те или иные способности и т. п. По нашему мнению, человеческий фактор, если рассматривать его в социальном контексте, имеет более широкое содержание. Он включает в себя также и особенности восприятия и видения человеком действительности, как в его непосредственном окружении, так и в глобальном масштабе; его мысли, чувства и настроения; его способность найти свое место в жизни, реализовать свои человеческие и гражданские потребности. В результате взаимодействия этих и многих других компонентов, составляющих человеческий фактор, формируется наиболее важное, центральное его звено - отношение человека к миру, к обществу, к самому себе, к своему месту и роли в обществе. Это отношение всегда носит оценочно-эмоциональную окраску, воплощая в себе и осмысление, и эмоциональное переживание действительности. На языке психологии его можно назвать системой социальных (нравственных, политических) установок личности. Она определяет видение человеком мира, восприятие информации о нем, стратегию его жизни и тактику поведения.

Мы затронули в этой работе лишь некоторые проявления человеческого фактора в информационно-пропагандистской и публицистической деятельности. Их дальнейшее изучение и профессиональное обсуждение должно, на наш взгляд, привлечь более пристальное внимание как ученых, так и практиков.

SUMMARY

This book is written mostly for journalist and for that part of the wide public which might be interested in the problems of efficiency and inefficiency of the mass media. It deals mostly with the psychological aspects of journalism and the role these aspects play in its efficiency. The book is written in the form of scientific-popular literature. The exposition of the content is done in plain non-academic language and format but at the same time the valid scientific basis was used to substantiate the propositions and the arguments of the author. As it might be seen from the list of contents the book would not fall in the wide stream of psychological and semi-psychological literature which is well known in the West under the topics of "psychology of persuasion", "psychology of propaganda", "psychology of mass communication" etc. though it has with them some elements in common. The three main differences are: 1) the present book is of practical, pragmatic not of academic orientation; 2) it is based only partly on the laboratory research and experiment and manly on the analysis of practical material from the mass media mostly the newspapers; 3) as a source of the material for the analysis the up to date publications of the Soviet press was used. The western sources were introduced sometimes only for the purposes of comparison. There is no structured exposition of some theory of propaganda or of persuasion but some appropriate theoretical concepts from scientific psychology are applied as explanatory instruments for the assessment of different psychological aspects of mass media activity. Many of the questions are discussed in the light of the perestroika processes in the USSR.

The interest of the American reader might be excited by the description of the new aspects of the democratization and glasnost' processes in the USSR, by the psychological analysis of the Soviet mass media activity, by the new attitude to the mass media and their new goals.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Вместо введения: что это за книга? Глава 1

О здравом смысле и психологической науке

1. Психология жизненного опыта и научная психология ....................

2. О психологии пропаганды. . ........

3. Социальная установка, стереотип,предрассудок

Глава 2

Активность сознания и ее роль в восприятии информации

Парадоксы пропаганды . . ......

Измерение убедительности. . .....

Глава3

Восприятие: его организация и свойства

1. Константность восприятия. . .......

2. Целостность восприятия. . ........

7

9

13

23

31

36

42

Глава 4

Психологический контекст восприятия в журналистике

1.Аналогиис константностью зрительноговосприятия ...................

2. Предметность восприятия. . . .......

Глава 5

Когнитивный диссонанс в журналистике

1. Причины диссонанса. . ...........

2.Преодоление когнитивного диссонанса.....

Глава 6

Целостность восприятия и требования к информации

1. Полнота и целостность информации о действительности ....................

2. О критериях отбора. . ...........

3. Построение информации и ее восприятие ...

45

46

52

56

63

67

71

Глава 7

Психология личности и журналистика

1- На кого ориентироваться? ......

2. Личность коммуникатора ......

Глава 8

Социальная психология и журналистика

1. Ожидания и запросы аудитории........

2.Информационные потребности аудитории и содержание информации . ...........

3. Публицистика как общение. . .......

4.Осенсационностииэмоциональности ....

Глава 9

Аргументация и акценты

1. Объективность, партийностьипредвзятость: психологический аспект ..........

2.Психологияаргументациииконтрпропаганда

3.Акцентыиимплицитнаяформа воздействия

Глава 10

Психология слова

1.Слово,эмоции и апперцепция .,

2. Маскировка словом. . .....

3. Еще раз о штампах. . .....

Глава 11

Публицистика и наука: психологический аспект

1.Наукаи

общественноесознание. Глава 12

О действенности публицистики

1.Перестройка и действенность ....

2.Логикаи"психологика" ......

3.Психология и гласность ........

Оглавление. ............

76

81

95

100

105

108

113

119

126

134

145

149

155

166

171

175

189