Глава 9 аргументация и акценты
1. Объективность, партийность и предвзятость: психологический аспект
Неоднократно подчеркивалось, что для формирования осознанной социально активной позиции граждан необходима такая пропаганда, которая опирается на объективность, убедительную аргументацию и, самое главное, на научно обоснованную, а не конъюнктурную интерпретацию как самих фактов, так и аргументов, В этой связи целесообразно рассмотреть вопрос о таких понятиях, как "объективность" и "предвзятость" информационной деятельности. Не будем касаться примеров явной предвзятости, лжи, искажений, объективизма и т. д.в деятельности западных СМИ. Об этом уже много написано. Важнее разобраться, как обстоит дело у нас, поскольку речь идет о том, что важно для авторитета и репутации наших информационных средств. Какхорошоизвестно,принциппартийностиозначает определенную идеологическую иполитическую позицию, с которой освещаются и интерпретируются те илииные события вобщественной жизни.Этот принцип обязательно включает в себя объективность информации и не допускает предвзятости, т. е. отбора "выгодных"фактовиискаженияреальныхпричин и следствий. Нарушение объективности даже в одном сообщении может стать поводом для сомнений относительнообъективности всей информации,получаемой из данного источника.
Был долгий период в нашей истории, когда предвзятый подбор фактов сознательно практиковался как в пропаганде внутриполитической жизни, так и в информации о международных событиях. Использовалась также односторонняя аргументация только одной точки зрения, без упоминаний о позиции других сторон, и на этом основании навязывались выводы и заключения.
Во внутренней жизни это выражалось в необъективном освещении наших успехов и неудач, рекламировании искусственно созданных "маяков" производства вместо анализа действительного положения дел; во внешнеполитической информации это отражалось в "однобоком" взгляде на события за рубежом и в их, как правило, искаженной интерпретации.
В этом, между прочим, проявляется еще одна особенность человеческой психики: если заставить людей делать что-то противоречащее их убеждениям, то чаще всего они будут делать это плохо. В таком положении долгое время находились наши журналисты, и многие из них, вероятно, привыкли к нему. Отсюда внутренняя перестройка составляет для них весьма непростую психологическую задачу. Этим можно объяснить, что рецидивы предвзятости все еще часто встречаются в практике наших СМИ.
Приведем для иллюстрации один пример путем сравнения двух публикаций об одном событии в "Правде" и "Морнинг стар" за 18 ноября 1985 г. Под заголовком "Растет число жертв" в "Правде" сообщается о событиях в ЮАР. Суть сообщения сводится, в частности, к следующему:
1. В Соуэто забастовали свыше 1000 медсестер и санитаров "в знак протеста против сегрегации в области медицинского обслуживания".
2. "На территорию одной из больниц для поддержания порядка введены армейские подразделения".
Информация об этом же событии выглядит совсем иначе в "Морнииг стар". В ней сообщается, что:
1. В госпитальном комплексе в Соуэто забастовали медсестры и "вспомогательные рабочие" по поводу "зарплаты и условий работы" (а не по поводу сегрегации).
2. Свыше 1000 из них уволены администрацией и 718 арестованы полицией" (в "Правде"-"бастуют" свыше 1000 и ни слова об увольнениях и арестах).
3. Армейские части используются для выполнения функций бытового и санитарного обслуживания пациентов в госпитале (а не "для поддержания порядка") вместо уволенных и бастующих (выделено нами. - Р. С.).
Таким образом получается, что, с одной стороны, факт, имеющий "выгодное" с пропагандистской точки зрения звучание (увольнения и аресты), подается у нас со смягчающим искажением лишь как "забастовка", а с другой - мотивы забастовки и использование войск для замены уволенных, арестованных и бастующих медицинских работников излагаются с усилением искажения как полицейская операция (хотя, несомненно, полицейская функция имела здесь также место, но выполнялась она в данном случае пе армейскими частями, а полицией).
Спрашивается, почему появляется такая, с одной стороны, неполная, а с другой - искаженная информация? Думается, что ответ в одном: небрежность в отборе самой информации и приверженность узкому стереотипу по схеме - если речь идет о ЮАР, значит,; все надо укладывать в проблему сегрегации.
Есть и другая сторона этого вопроса. В Москве работает много иностранных журналистов, имеющих доступ ко всем нашим источникам информации и одновременно к западным. Несомненно, что они профессионально сопоставляют поток сообщений в нашей и западной прессе и неизбежно видят суть, смысл и характер имеющихся в них расхождений, а затем соответственно их истолковывают и используют.
В конечном итоге они получают достаточно материала, чтобы сформировать соответствующее отношение западного читателя к советским источникам информации.
Можно привести и другие примеры предвзятого подхода к освещению событий за рубежом. 13 мая 1987 г. в газете "Известия" была опубликована заметка "Четвертая обезьянка". Первая ее часть посвящена вопросу об экспериментах ЦРУ с наркотиками и об участии этой службы в наркобизнесе. А затем резко критикуется статья "Наркотики": новый союзник террора", опубликованная в американском журнале "Ю. с. ньюс энд уордл рипорт" 4 мая 1987 г. Из критики нашего корреспондента читатель может понять, что в этой статье речь идет о "советском терроризме" (и только о нем) и о наркотиках, как его новом "союзнике". Далее журнал обвиняется в том, что, несмотря на огромное количество сообщений о фактах связи ЦРУ с наркобизнесом, этих фактов "нет в публикации ,,Ю. с. ньюс энд уордл рипорт"". Иными словами, у советского читателя создается впечатление, что статья в американском журнале написана лишь как прямой и грубый выпад против Советского Союза.
Ни в коем случае по оправдывая американский журнал, надо все же сказать, что наш журналист подошел к изложению статьи односторонне. В ней действительно содержатся клеветнические измышления относительно СССР, а также Кубы, Никарагуа и Болгарии, хотя и делаются они не в форме прямых утверждений, а в виде ссылок па предателей, бежавших из некоторых социалистических страп. Однако в этой же статье говорится об использовании наркотиков душманами, контрас, сикхскими и тамильскими террористами, бандами в Колумбии и Бирме и т. д. (примерно половина материала статьи). Упоминается в ней также и о причастности к наркобизнесу ЦРУ. Кроме того, содержится сообщение о том, что в мае 1986 г. в Роттердаме на советском торговом судне "Капитан Томсон" было обнаружено среди грузов, следовавших из Афганистана, 200 кг героина и что дело против советских моряков не возбуждалось, так как не было никаких свидетельств их виновности.
Еще раз подчеркнем, что критика американского журнала (почти через месяц, 11 июня, короткая заметка аналогичного содержания появилась в "Правде") была вполне обоснованна и необходима. Но зачем выступать так упрощенно, однобоко и помимо справедливой критики выдвигать против журнала обвинения, которые он легко может опровергнуть?
Мы справедливо обвиняем американскую прессу и весь идеологический аппарат США в целеустремленном культивировании в сознании американского народа "образа врага" в лице Советского Союза. Автору на опыте общения со многими американцами пришлось убедиться, что в этом опасном и крайне неблагодарном деле в США добились больших "успехов". Даже реалистично мыслящие люди в Америке, искренне желающие сохранения мира, несут в своем сознании отпечаток этого пресловутого "образа". Лишь в последнее время в результате настойчивых мирных инициатив Советского правительства и сдвигов в сторону улучшения советско-американских отношений в общественном мнении Америки начинают меняться представления об СССР.
К сожалению, нельзя не признать, что, доказывая "враждебность" Советского Союза по отношению к Америке, недобросовестные, а также заблуждающиеся американские советологи и публицисты нередко использовали и используют материалы пашей прессы и высказывания советских политических и военных деятелей. Чаще всего ото делается путем передержек, искаженного толкования или прямого извращения смысла наших публикаций. По ошибки, небрежные формулировки, а также односторонность позиций наших газет тоже оказываются "полезными" для этих целей.
Приведем один из недавних примеров. В дни празднования 70-летия Октябрьской революции было опубликовано "Приветствие делегации Вооруженных Сил СССР". В нем содержатся такие слова: "Позвольте... заверить, что советские воины... новыми ратными успехами встретят XIX Всесоюзную партийную конференцию" (разрядка наша.- Р. С.). О каких "ратных успехах", если под ними понимать успехи на ноле боя, могла идти речь в 1987-1988 гг.? Даже применительно к действиям наших частей в Афганистане эти слова были неуместны, поскольку решался вопрос об их выводе. Фраза, вставленная ради украшения текста, дает основание для различных толкований нашей политики.
Наши СМИ не создают "образа врага" из Соединенных Штатов, но односторонность, а иногда и предвзятость информации об этой стране приходится признать. В 1987 г. в Институте психологии был проведен специальный контент-анализ материалов о США, взятых из 72 номеров одной из наших центральных газет. Были использованы выборочно по 6 номеров газеты за 1943, 1947, 1948, 1953, 1954, 1959, 1960, 1962, 1963, 1968, 1975 и 1987 годы. Имелось в виду проанализировать, менялся как-либо на протяжении последних 45 лет образ США в нашей центральной газете, какие аспекты жизни этой страны преимущественно освещались, в какой оценочной окраске они подавались. Годы, за которые были взяты газеты, подбирались с учетом изменений советско-американских отношений в течение исследуемого периода.
Результаты оказались следующими. Всего в проанализированных газетах содержалось 1049 сообщений, касающихся США. Чаще всего в публикациях освещались вопросы внешней политики Соединенных Штатов (298 сообщений), экономики и торговли (131), военно-промышленного комплекса (118), демократических прав в стране (114). Вопросы пауки и культуры затрагивались лишь в 77 случаях. Тематика в целом оказалась довольно ограниченной. Однако важнее, пожалуй, другое. Подсчет оценочных суждений, высказанных относительно США по всем темам, показал, что лишь 145 из них носили положительный характер, 123 можно назвать нейтральными, а 821 было негативным, т. е. критическим, неодобрительным, осуждающим. При этом число положительных оценок резко повышалось лишь в годы, когда в советско-американских отношениях происходили изменения в сторону их улучшения. Например, в проанализированных газетах за 1947 г. было отмечено всего 3 положительных суждения, в 1962 г.- 2, а в 1959 г.- 50.
Если говорить об отдельных аспектах политики и жизни Соединенных Штатов, то характер оценочных суждений в изученных публикациях выглядит следующим образом. Из 64 сообщений, касающихся позиций США по вопросам, обсуждавшимся в ООН и на различных переговорах, все до одного носят отрицательную оценочную окраску; из 131 сообщения по вопросам экономики и торговли 9 положительных, 18 - нейтральных и 104 - негативных; из 104 сообщений об отношениях США с другими капиталистическими странами 5 содержат положительную оценку, 26 - нейтральную и 73 - негативную; в 91 сообщении об отношениях с развивающимися странами и в 164 - об отношениях с социалистическими государствами (помимо СССР) нет ни одного положительного оценочного суждения (5 нейтральных и 86 негативных в первом случае; 1 нейтральное и 163 негативных - во втором). Единственные две темы, сообщения по которым носят чаще положительную окраску, включают лишь вопросы культурного и научного обмена (из 77 сообщений 30 положительных, 10 - нейтральных и 28 - негативных) и массовых движений (из 33 сообщений 23 положительных - выступления за мир и забастовки, 7 - нейтральных и 3 негативных).
Общая тенденция преимущественно негативного освещения вопросов, связанных с США, сохранялась в течение всех 45 лет, включая 1987 г. Нужно ли это? Вне всякого сомнения - нет.
Нужно сказать, что случалось и раньше, а особенно часто теперь, когда предвзятость работает "наоборот", т. е. когда читателю подают Америку в приукрашенном виде. 1 января 1988 г. в "Литературной газете" под рубрикой "Всякая всячина. Ненаписанные рассказы" было опубликовано несколько рассказов В. Солоухина, и в частности рассказ (или очерк) "Старинная виолончель". Написан он в форме воспоминаний, и поэтому авторские суждения нельзя отнести к области художественного вымысла. Писатель рассказывает о своей встрече в США с бывшими ленинградцами, "эмигрировавшими через Израиль в Америку". Конечно, это личное дело писателя, когда он несколько восторженно описывает материальные условия жизни советских эмигрантов в США; плохо другое - собственные впечатления подкрепляются конкретными данными, не соответствующими действительности. "Живут, разумеется, в отдельном домике,- читаем в очерке,- в коттедже, как и восемьдесят процентов населения США" (разрядка моя.- Р. С.). Бывший президент США Р. Рейган в интервью газете "Известия" (4 декабря 1987 г.), т. е. за три недели до опубликования рассказа В. Солоухина, сообщил, что "почти две трети всех американских семей владеют своими собственными домами". "Почти две трети" и 80 % - это разница в несколько десятков миллионов человек для США.
В этой связи можно упомянуть весьма убедительное интервью с американкой П. Гарб. Это хороший пример действительно объективного подхода к анализу сложного вопроса о том, у кого что "лучше" или "хуже".
2. Психология аргументации и коптрпропаганда
Как известно, убедительность выводов, заключений и вообще оценочных суждений зависит от их опоры на факты и от продуманности аргументации.
Говоря о качестве аргументов, начнем с вопроса о так называемой двусторонней аргументации. Исследования этой проблемы начались еще в годы второй мировой войны и даже раньше - в 30-х годах. Суть вопроса заключалась в одном: что лучше, дать аудитории аргументы лишь одной стороны в спорном, дискуссионном или неясном вопросе или же познакомить ее с аргументами и другой стороны? Многие экспериментальные исследования, проведенные американскими психологами в 40-50-х годах, привели к довольно определенному заключению. Смысл его сводился к тому, что для аудитории, которая слабо подготовлена и не очень способна к самостоятельным суждениям в том или ином вопросе, лучше давать одностороннюю аргументацию, иначе она может запутаться. Ей легче принять односторонне подтвержденные выводы, чем разбираться в сложных противоречиях. Но вместе с тем было установлено, что когда речь идет о людях, достаточно образованных и претендующих на самостоятельность мышления, односторонняя аргументация их не устраивает, они воспринимают ее скептически, поскольку, стремясь к интеллектуальной независимости, хотят знать доказательства другой позиции, чтобы сделать собственные выводы о том, кто прав.
8 Гарб П. Жизнь в СССР и США глазами американки // Аргументы и факты. 1988. № 14, 15.
Однако здесь возникает другой, весьма сложный вопрос. Ведь пропагандист, в каком бы качестве он ни выступал, заинтересован не просто в том, чтобы раскрыть разные точки зрения, но и в том, чтобы склонить аудиторию в пользу одной из них. Решение этого вопроса зависит от той принципиальной позиции, которую занимает он сам. Можно использовать манипулятивный подход, исходящий из того, что на сознание аудитории надо воздействовать любыми средствами, чтобы добиться желаемого результата. Можно пойти по принципиально иному пути, руководствуясь убеждением, что нужно не манипулировать сознанием людей, а предоставлять в их распоряжение факты и аргументы разных сторон и интерпретировать эти факты на основе определенных идеологических ценностей. Иными словами, в первом варианте все строится на представлении о пассивности или ограниченных возможностях интеллекта человека, и этим обосновывается необходимость и целесообразность его обмана в той или иной степени или форме. Во втором случае человек рассматривается как личность со своими потребностями и интересами, которая обладает определенной интеллектуальной независимостью. Такого человека нужно убеждать, а не "воздействовать" на сознание.
В этой связи можно сослаться на специальные психологические исследования, которые убедительно показали, что увеличение числа и разнообразия аргументов в любом сообщении делает его более убедительным. С психологической точки зрения это объясняется тем, что люди получают больше информации для размышлений и, следовательно, больше материала для формирования собственных суждений. Конечно, интеллектуально взыскательная публика анализирует и оценивает не только количество, но и качество аргументов, однако мало подготовленная аудитория не всегда способная к глубокому анализу информации, поддается своего рода магии числа аргументов, полагая, что чем их больше, тем больше заслуживает доверия то или иное утверждение. Правда, последнее положение можно использовать и в манипулятивных целях, маскируя, например, слабость аргументов их количеством, но это уже вопрос добросовестности в пропаганде. Для нас речь может идти как о достаточном количестве, так и о хорошем качестве аргументов.
Еще в 80-х годах американский психолог Ф. Бартлет предлагал простой вариант лишь внешне объективной двусторонней аргументации: он советовал давать её"свою" позицию наиболее сильные,убедительные аргументы,азапозицию"другой"стороны - наиболее слабые. Таким путем не так уж трудно показать несостоятельность позиций "другой" стороны. Это образец манипулятивной игры с сознанием людей, которая до сих пор широко используется как в западной пропаганде,так,к сожалению, нередко и в нашей. "Эффект Бартлета" известен еще как метод "прививки" против нежелательных убеждающих воздействий. Предполагалось, что, как и в медицинской практике,получивослабленныйвирускакой-тоболезни и легко поборов его, человек уверенно противостоит самой болезни, так и в сфере пропаганды ослабленный "вирус" чуждых идей поможет противостоять им. Это напоминает о предпринятых у нас несколько лет назад мощных усилиях в области так называемой контрпропаганды, в вопрос о которой до сих пор не внесено полной ясности, хотя само это понятие стало встречаться значительно реже. Самое интересное заключалось в том, что никто толком не мог разъяснить, что же это такое - контрпропагандавеемассовомприменении? В самом широком плане имелось в виду противодействие буржуазной пропаганде. Но чем должна отличаться контрпропаганда от нашей собственной пропаганды - этот вопрос так и остался открытым. Думается, что это была попытка найти своего рода "прививки" против чуждых нам взглядов, но с опорой на старые испытанныепризывыобщегоплана"разоблачать",
"разъяснять", а еще лучше -"держать" и "не пущать". Это было проявлением недостаточной веры в эффективность нашей собственной идеологической деятельности, попыткой усилить ее какими-то новыми средствами; однако вместо новых все сводилось к старым.
А на самом деле все обстоит гораздо проще. Нужно было лишь прямо взглянуть на положение вещей, сложившееся в нашей стране в итоге всякого рода "периодов", что и было сделано XXVII съездом КПСС, и оценить ситуацию, в которой оказались идеология и пропаганда, пытавшиеся замаскировать действительность. Конечно, тогда это было крайне трудной задачей, и тем не менее она сегодня решается с помощью действительно эффективных средств - демократизации и гласности.
По существу, эффективная пропаганда собственных идей не нуждается в какой-то специальной контрпропаганде против чуждых взглядов, она сама содержит в себе это "контр", так как пропаганда всегда что-то отстаивает и против чего-то выступает. Если бы в жиз~ ни не было ничего, против чего надо бороться - будь то буржуазная идеология, сопротивление старого, предрассудки и т. п.,- тогда не было бы необходимости и в пропаганде. Осталось бы только информирование и просвещение.
Понятие контрпропаганды может иметь лишь узкопрофессиональный смысл, как обозначение конкретных мероприятий, направленных против конкретных же пропагандистских кампаний или выступлений чуждых нам сил. И даже в этом случае лучше все-таки предвидеть и упреждать в собственной пропаганде инициативы любого противника, чем потом обороняться в форме контрпропаганды, что мы чаще всего и делаем, когда речь идет о конкретных ситуациях.
Говоря о контрпропаганде, нельзя не затронуть вопрос о регулярно публикуемых из года в год действительно контрпропагандистских по своему назначению материалах, посвященных деятельности зарубежных СМИ и в первую очередь всякого рода антисоветских "голосов". То что клеветнические пропагандистские кампании, направленные против СССР, необходимо разоблачать - это бесспорно. Но вот вопрос о том, как и какими методами это делается, на наш взгляд, нуждается в серьезном изучении и пересмотре. Речь при этом идет не о деталях, а о некоторых принципиальных позициях.
Более 20 лет назад один весьма искушенный в делахполитической пропаганды ирекламыамериканский специалист написал, что самое главное для любого пропагандистского органа может быть выражено в таких словах: "Похвалите меня, если можете, прокляните, если считаете это вашим долгом, но, ради Бога, не игнорируйте меня" (разрядка наша.- Р. С.)9. Очень важная мысль заложена в этих словах,всвязи с которой возникает ряд вопросов. В частности, не слишком ли часто наши СМИ уделяют внимание таким, например, пропагандистским органам, как радиостанции "Свобода" и "СвободнаяЕвропа"? Заслуживают ли они и их деятельность такого большого внимания? Не создаем ли мы сами им рекламу и не поднимаем ли весомость их деятельности в представлениях советских граждан и в представлениях тех, на когоони работают? Ведь известно, что названные радиостанции, оценивая эффективность своей работы, отчитываются перед ЦРУ числом реакций на их выступлениявсоветскойпрессе,количеством"ругательных" очерков против них. Под эти те данные они получают от ЦРУ новые средства. Как ни парадоксально,но получается,что мы своими контрпропагандистскими мероприятиями невольно создаем антисоветским радиостанциям психологическую поддержку и даже условия для улучшения финансирования их работы.
У автора этих строк в связи с вышеизложенными соображениями было одно время сомнение относительно целесообразности вообще как-то реагировать в нашей печати на деятельность названных радиостанций. Но после неформального спора с главным редактором одной из наших газет мы провели небольшое исследование среди студентов, в котором был прямо поставлен вопрос о том, следует ли в наших газетах разоблачать деятельностьантисоветских"радиоголосов"?Результат получился несколько неожиданным дляавтора, так как лишь 50 % высказались за то, что об этих "голосах" вообще писать не следует, а другие 50 % сочли такие публикации необходимыми. Но вот что при этом оказалось очень важным: почти все испытуемые, высказавшиеся за целесообразность коптрпропагандпст-ских публикаций, добавили от себя, что они должны быть более аргументированными и доказательными.
Meyerhoff A. E. The strategy of persuasion. N. Y., 1965. P. 117 -123
Давайте посмотрим в этой связи, какими же признаками отличаются у нас названные публикации. Если сравнить очерки и статьи, касающиеся деятельности антисоветских радиостанций, за несколько лет, то поражает прежде всего их шаблонность и унылое однообразие. Все они пишутся в раздраженно-ругательном тоне, и уже одно это может радовать наших идеологических противников, как своего рода свидетельство того, что нас "достали", следовательно, работали успешно. Вся основная аргументация носит, пользуясь юридическим языком, характер "косвенных доказательств". Из года в год читателя убеждают, что радиостанции находятся на содержании ЦРУ, и почти всегда при этом приводят цифры ассигнований на их деятельность, далее рассказывают биографии всякого рода предателей, работающих на этих радиостанциях, об их соперничестве и склоках и т. п. Но ведь все это давным-давно известно! А самое главное, конкретное разоблачение конкретной лжи и клеветы, что составляет наиболее эффективный способ контрпропагандистской работы, подменяется просто общими обвинительными фразами, видимо, из желания "не повторять" ложь и клевету противника. Общие фразы и цифры, "голые оценки" вообще преобладают, когда речь идет о критике зарубежных СМИ. О психологическом эффекте такой формы изложения материала мы уже говорили. В такой форме мы, пожалуй, действительно больше работаем "на них", чем в интересах собственной пропаганды.
И еще об одном показательном эпизоде. В 1986 г. была проведена целая кампания с публикацией очерков, репортажей, интервью и т. п. во многих газетах и по телевидению с целью разоблачения деятельности радиостанции "Свобода" с помощью бывшего ее сотрудника. Еще в годы второй мировой войны английские органы пропаганды, отличающиеся наиболее богатым и хорошо проанализированным опытом в любых формах пропагандистской деятельности, пришли к заключению, что обращение к пропагандируемой аудитории из уст предателя наименее эффективно, а часто дает обратный эффект. Этот вывод вполне закономерен с психологической точки зрения. Давайте обратимся просто к собственному жизненному опыту и спросим себя, с каким доверием и чувством мы реагируем на слова человека, пытающегося нас в чем-то убедить, если этот человек когда-то нас предал? Ответ не вызывает сомнений.
Если говорить о тактике по отношению к таким организациям, как "Свобода" и ей подобные, то, по нашему мнению, наиболее разумно не уделять им внимания в форме специальных статей, очерков, телевизионных и радиопередач. Можно сослаться на опыт более серьезных противников. АнглийскаяБи-Би-Си, например,впропагандеввоенноевремяисходила из принципа: либо игнорировать выпады противника, либо отвечать только "уничтожающими" по эффективностиразоблачениями.Этонаиболеерациональный путь вконтрпропагандистских мероприятиях.Игнорирование наемных "голосов" показывает их бессилие и беспомощность. Эпизодические разоблачения могут делаться "между делом" в публикациях, посвященных другим вопросам, без акцентирования внимания на том или ином "голосе" в целом.
Примеромтакогореагированияможетслужить публикация в "Аргументах и фактах" (№ 10, 1987 г.). Она представляла собой ответ на вопрос читателей, просивших рассказать о "голодовке" некоторых женщиневрейской национальности,которымбыловременно отказано в разрешении на выезд в Израиль. Газета рассказывала о тех законных основаниях, по которымнекоторымгражданамотказываютввыезде, о "разгрузочных днях" двух участниц дешевенькой провокационной затеи с липовой "голодовкой", о том, как былаподготовленачерезИзраильорганизационная часть передачи "голосом" информации о "голодовке" и лишь между прочим упомянула о шумихе, поднятой "голосами",втомчисле радиостанцией"Свобода". Все оказалось на своих местах, с должными акцентами и в нужном свете.При этом отпала необходимость многословно доказывать, кто кому служит и кто в каком качестве использован. Читатель мог сделать сам вполне определенные выводы.
Еще более эффективной и в то же время достаточно лаконичной была небольшая заметка в "Правде" (20 мая 1988 г.), опубликованная под рубрикой "Осторожно: дезинформация" и названная ""Лига" в полном составе". В ней сообщается, что радиостанция "Свободная Европа" обнаружила у пас в Литве некую подпольную организацию -"Литовскую лигу свободы", намеревавшуюся организовать "демонстрации и другие выступления). Далее в спокойном тоне "Правда" информирует, что названная "Лига" состоит из одного-единственного человека - осужденного и отбывшего срок агента гестапо, который в мае 1988 г. благополучно отбыл на жительство в США. Никаких "гневных" комментариев и рассуждений. Все предельно ясно и без них. Это то, что можно назвать уничтожающей реакцией на деятельность "голосов".
3. Акценты и имплицитная форма воздействия
В предыдущих главах мы рассказывали о склонности человека к "двойственности" восприятия, которая обычно связана с неопределенностью образа физического объекта. Показывали также, что добавление или устранение всего лишь одного штриха, например, в рисунке может снять или, наоборот, создать предпосылки двойственности. В журналистике роль таких штрихов выполняют акценты на тех или иных элементах статьи или очерка, которые нередко и предопределяют, как он будет восприниматься. Эти акценты, часто не бросающиеся внешне в глаза, играют очень большую роль. С их помощью можно одну проблему подменить другой, вместо главного сосредоточить внимание на второстепенном, поставить на одну доску и злоумышленников и их жертвы.
Вспоминается в этой связи очерк в одной из центральных газет. Героиней его была рабочая завода в г. Горьком, оставшаяся вдовой с ребенком, 13 лет работавшая на заводе, снимавшая все эти годы "угол" на частной квартире и все еще остававшаяся в квартирной очереди на 130-м месте. Автор с большим сочувствием описал ее судьбу, далее сообщил, как много жилья строит наше государство, что завод, на котором работает героиня, первым в Горьком "распрощался с бараками" и что "будут дома получше современных". А затем весь пафос очерка свелся лишь к вопросу о том, что администрация и общественные организации завода, а также райсовет не интересуются тем, как люди живут на частных квартирах, не обеспокоены тем, что с них "дерут" безбожные деньги, да еще и притесняют разными требованиями.
Всем понятно, что жилья не хватает, но нужен ведь дифференцированный подход к каждому конкретному случаю. В упомянутом очерке в свете постановлений ипризывов,касающихсяпомощиодиноким женщинам-матерям, наверное, нужно было ставить вопрос о кардинальном решении жилищной проблемы работницы завода, а не о том, что она готова "справляться со всеми трудностями жизни", убеждена, что "ей непременно помогут", и что теперь ей нужна лишь частная "сносная комната за умеренную плату, деятельная поддержка, искреннее стремление понять, войти в положение, помочь". Думается, что такие акценты предназначались лишь для того, чтобы под предлогом "общих трудностей" отвлечь внимание от судьбы конкретного человека и многих других, ему подобных, и от бездеятельности тех, кто должен был принимать участие в этих судьбах реальным делом, а не "искренним стремлением понять"и"посочувствовать".
Впсихоанализеестьпонятие"рационализация". Оно не имеет ничего общего с нашим современным пониманием этого слова как совершенствования, улучшениячего-то.Оноозначаетпсихологическиудобное объяснение явлений без вскрытия их реальных причин и сущности. Можно утверждать, что такого типа "рационализация" слишком часто используется в практике нашей публицистики. Иначе трудно объяснить многочисленные статьи и очерки, в которых совершенно ясно нужно ставить вопрос об отношении тех или иных людей к своим обязанностям, об их гражданской и партийной совести или даже об их уголовной ответственности, а вместо этого читателям предлагаются озабоченные рассуждения о неправильной организации труда, недостатке чьего-то контроля, плохом учете и злоупотреблениях служебным положением. А надо было бы воровство назвать воровством, взятки - взятками, а глупость - глупостью. В результате оказывается невозможным обнаружить ответственных за разворованные и загубленные миллионы, за негодные проекты, по которым построены разваливающиеся здания и мосты, за закупленное и сгнившее без использования импортное оборудование, за сжигаемую, затапливаемую и закапываемую древесину, за уничтожение реки, озера и моря и т. д. На все находится подходящее объяснение, звучащее как оправдание: здесь и ссылки на руководителей, которые уже ушли "на заслуженный отдых", и вроде ни с кого уже нельзя ничего спросить; здесь и параграфы бесчисленных инструкций, которые действуют как бы сами по себе, а их исполнители снимают с себя ответственность за любые безобразия; здесь и "буква закона", которая нередко используется в роли известного"дышла";здесь,наконец,иабстрактная "экономическаядеятельность человека", как бы не зависящая от реальных, живых работающих и руководящихлюдей.Весь арсенал этих объяснений широко и успешно используется теми, кому нужно что-то оправдать, а журналисты их нередко легко принимают и ... тоже используют. Все это и есть "рационализация". Только здесь есть одно важное отличие от 3. Фрейда, который ввел в обиход это понятие. У него "рационализация" была тем способом, которым люди пытаются объяснить для себя свои собственные бессознательные, т.е.чувствуемые,нонедоступныедля понимания иосознанноговосприятия,импульсы истремления. Мы же используем "рационализацию" часто для того, чтобы не называть вещи своими именами, чтобы но только не раскрывать проблему полностью, а, наоборот, замаскировать то, что нам еще не хочется или страшновато признать.
Еще один пример к вопросу об акцентах, заслуживающий, на наш взгляд, самого серьезного внимания. В нашей печати не раз публиковались материалы о благородной, патриотической и в то же время очень тяжелой, прежде всего психологически, работе школьников и учащихся ПТУ, занимающихся розыском и захоронением останков воинов, погибших в годы Великой Отечественной войны. Один из таких очерков был опубликован в "Литературной газете" 20 января 1988 г. под названием "Если не мы, то кто же...". Автор весьма натуралистично описывает кошмарные условия работы подростков, упоминает об их "невероятных перегрузках" и признаках нервно-эмоциональных расстройств. Автор еще не учитывает, что помимо опасности, о которой он пишет, в виде неразорвавшихся гранат и снарядов, встречающихся при раскопках, любая работа с трупами требует соблюдения строжайших мер медицинской безопасности. Далее автор рассказывает о том, как он поведал обо всем этом известному писателю-фронтовику, как тот "мрачнел... изменился в лице" и сказал: "Дети не должны заниматься такими делами!". "Верно, не должны",- соглашается с ним автор очерка и тут же спрашивает: "А кто должен?". Вот в этом вопросе и в ответе на него заключается главное, о чем мы хотим сказать в связи с расстановкой акцентов.
По мнению автора очерка, все-таки дети и должны этим заниматься. Пафос очерка сводится к призыву: "Хватит деликатничать... обязать местные власти оказывать им (поисковым группам подростков.- Р. С.) всяческое содействие..."
Слов нет, чтобы оценить искренность и благородство порыва детей. То что они делают - это подвиг. Но только какая же необходимость толкать их на этот подвиг,ставить подугрозу ихжизньиздоровье? И какие другие, непредусмотренные авторами подобных очерков "воспитательные" последствия останутся в душе ребят на всю жизнь после этого опыта? Вернемся к вопросу "А кто должен?". Почему-то самый очевидный ответ не приходит в голову автору очерка. Вооруженные Силы СССР в лице Министерства обороны вместе с местными органами власти должны были бы уже много лет назад позаботиться о розыске останков павших воинов, о переустройстве поспешных массовых захоронений времен войны, о забытых могилах и т. д. А ведь если бы этим делом занимались воинские подразделения, то для молодых солдат это имело бы и воспитательное значение как реальное свидетельство заботы армии о памяти погибших и как психологическая закалка в условиях воинской службы.Почему не ставится также вопрос о том, что сельсоветы и райисполкомы, с безобразным отношением которых к могилам воинов сталкиваются ребята,- это не просто абстрактные "местные органы", а органы Советской власти, и, следовательно, через их позицию выражается отношение Советской власти к павшим солдатам? Почему, наконец, не ставится вопрос о том, как в свете нашего опыта (да и в свете сообщений о нем в прессе) наша молодежь должнавосприниматьслова"Никтоне забыт...", которые так часто торжественно-траурно произносятся и пишутся в дни годовщин?
Мы можем, конечно, надеяться, что подростки, увлеченные своим благородным порывом, не раскладывают все так по логическим полочкам, как это сделали мы. Но все-таки, несомненно, что, испытав удовлетворение от своего личного вклада в прекрасное дело сбережения Памяти, они сохранят в сознании и чувствах также тяжелый осадок от равнодушия тех, кто должен был выполнить свой прямой долг в этом деле. И не следует представлять, что они будут думать при этом о некоем обезличенном "старшем поколении", они будут думать о конкретных государственных институтах нашего общества. Это обусловлено свойствами нашего восприятия и мышления создавать по возможности полную и конкретную картину действительности, раскрывая при этом в ней причинно-следственные взаимосвязи.
Как известно, позиция публициста или определенная точка зрения может быть передана даже без ее прямой, законченной формулировки, а всем контекстом материала, расстановкой акцентов на тех или иных вопросах. Психологи любят называть такой способ скрытой передачи смысла имплицитным в отличие от эксплицитного, когда мысль выражается ясно и определенно. В житейской практике можно услышать выражение "читать между строк"; для журналиста это означает "писать между строк" (правда, "между строк" нередко "читают" то, чего там нет, но это уже зависит от установки и настроения читающего). Названная способность с профессиональной точки зрения может рассматриваться как показатель высокого уровня мастерства журналиста, его умения действительно подвести аудиторию к нужным выводам, даже не формулируя их. В то же время при недобросовестном использовании этого метода он становится способом манипулирования сознанием аудитории, формой скрытого воздействия на нее. Проанализируем одну телевизионную программу, которая может служить иллюстрацией одновременно и высокого уровня профессионализма и манипулятивного подхода к аудитории.
Мы имеем в виду программу "Репортаж из СССР", переданную 21 марта 1987 г. по Центральному телевидению СССР. Сразу же подчеркнем, что программа готовилась не для советской, а для американской аудитории, поскольку именно этим определяется не только ее открытое содержание, но и скрытый смысл. В США она называлась "Донэхью в России" и, как видно из этого названия, была подготовлена известным советскому телезрителю американским телевизионным публицистом Ф. Донэхью. Две основные темы обсуждаются в программе - посещение Чернобыля и две встречи: с одной стороны, с "отказниками", т. е. с лицами, не получившими разрешения на выезд в Израиль, и, с другой - с представителями советской общественности.
Комментируя свое пребывание в Чернобыле, Донэхыо, соблюдая корректность и такт по отношению к нашей стране, не делает ни одного недружелюбного заявления, объективно рассказывает о восстановительных работах в Чернобыле, о мужестве наших людей и т. д. Но в то же время рефреном повторяется напоминание о том, что это самая крупная авария в истории атомной энергетики, ставятся вопросы о ее последствиях, делаются намеки на еще неизвестные последствия для всего человечества ("радиоактивное облако обошло Землю") и т. п. Короче говоря, общее впечатление оставляет неприятный осадок, создается какое-то ощущение, что СССР является причиной, пусть пока неясной, но опасности.
Второй акцент этой части программы связан непосредственно с внутренней проблемой США. Дело в том, что после аварии в 1979 г. на атомной электростанции "Три майл айлэнд" в Америке было прекращено строительство новых АЭС, что, естественно, серьезно затронуло интересы определенных финансово-промышленных кругов. И вот как Донэхыо работает на интересы этих кругов. Он опять же ни разу не позволяет себе прямо высказать мысль о том, что атомные электростанции нужно строить и что США уже отстают в этом деле от других стран. Вместо этого он просто сообщает, что СССР будет расширять строительство в области атомной энергетики, во Франции уже 68 % электроэнергии поставляют АЭС, в Бельгии - 60, в ФРГ - 33, а в США - только 16%. Далее он говорит, что "в нашем свободном обществе" будет решено "демократическим путем"- развивать дальше или нет атомную энергетику. Это - яркий образец не лобовой атаки, а осторожных подготовительных действий, имеющих целью изменить американское общественное мнение, настроенное против строительства АЭС. И примечательно также, что при этом не было сказано ни единого слова об опасности накопления ядерных вооружений.
Во второй теме программы Донэхыо попал в довольно трудное положение. Дело в том, что "отказники", с которыми он встретился, оказались в полной растерянности. Получив возможность публично высказаться по телевидению, они не смогли сказать ничего серьезного о своих претензиях к советским властям. Но Донэхью нужно было получить "яркие" высказывания "о притеснениях", "нарушениях гражданских прав" и т. д., и поэтому он начал уже довольно грубо с профессиональной точки зрения "тянуть" своих собеседников на нужные заявления, задавая вопросы типа: "Мы хотели бы, чтобы вы рассказали о ваших страданиях". Как видно, сам вопрос содержит прямую подсказку к ответу, но тем не менее рассказа "о страданиях" не получилось.
Но, потерпев неудачу в этой части программы, Донэхью, пожалуй, компенсировал ее во втором эпизоде, во время встречи с представителями советской еврейской общественности. Здесь, как и во многих других аналогичных случаях, сказался недостаток опыта у наших граждан публичного диспута с иностранными (да и своими) журналистами.
Донэхью работал в обычном для американских телевизионных журналистов наступательном, "агрессивном", как они сами его определяют, стиле. Он ставил вопросы так, что для телезрителя в них содержался уже и ответ. К сожалению, ни один из наших участников встречи-не сумел должным образом отреагировать на "вызывающие" вопросы и повести себя достаточно активно. Например, Донэхью неоднократно, полунамеками, как бы поддразнивая (это хорошо было рассчитано на американскую аудиторию), полувопрошал: не пропагандисты ли вы, специально подобранные для этой встречи? И никто не догадался прямо спросить его самого, например: а считает ли он себя пропагандистом? и тем самым перейти от "обороны" к "наступлению". А ведь Донэхью действительно очень неплохой пропагандист, искусно выступающий под маркой "антипропаганды".
Между прочим, проведенное нами исследование деятельности "Голоса Америки", направленной на один из регионов мира, показало, что свыше 25 % пропагандистского материала подается радиослушателям в имплицитной форме.
Приведем еще один пример имплицитной, но добросовестной, не манипулятивной формы изложения позиции автора. Психологический прием автора опирается на общую закономерность человеческого мышления, которая выражается в тенденции прибегать к ассоциациям при восприятии и оценке фактов действительности. Эффектно использована эта закономерность в коротком сообщении "Ю маните" (26 мая 1986 г.) под названием "Мадам Тэтчер и Иерусалиме: к вопросу о терроризме". Речь идет, как видно из названия, об официальном визите премьер-министра Великобритании М. Тэтчер в Израиль. Воспроизведем часть этого сообщения. "Железная леди остановилась в Иерусалиме в отеле "Кинг Девид", который в 1946 г. взорвали террористы из организации ,,Иргун" (сионистская террористическая организация.- Р. С.), и это стоило жизни 80 гражданам Великобритании. ,,Иргун" возглавлялась тогда недавним израильским премьер-министром Бегином и будущим премьер-министром Израиля Ицхаком Шамиром... Шамир разыскивался британскими органами правосудия за ... "террористические преступления". В воскресенье он приветствовал госпожу Тэтчер вместе с теперешним главой израильского правительства, который заверил Железную леди, что ее "усилия, направленные на борьбу с терроризмом, должны быть блестящим примером для всего мира"". Сообщение на этом заканчивается без каких-либо комментариев. И они действительно не нужны.