Глава 2

Итак, общая для сечь 1 и сечь 2 часть — 'ударять' — обнаружена, но она обнаружена не в их собственных толкованиях, а, так сказать, в толкованиях толкований. В свете этого анализа оказывается необходимым уточнить не только какое-то частное семантическое решение, но и общее определение омонимии: омонимами могут быть признаны лишь такие фонетически совпадающие слова, связь между значениями которых (материализующаяся в общих семантических компонентах) не обнаруживается ни на одном шаге толкования.

Вопрос 4: содержательно ли определение фразеологической единицы? Возьмем обычное определение свободных словосочетаний и фразеологических единиц и посмотрим, какими средствами мы должны располагать, если хотим проверить, имеет ли оно именно тот смысл, который мы в него вкладываем. По общепринятому мнению, свободные словосочетания отличаются от фразеологических единиц тем, что в них значение целого равно сумме значений компонентов; во фразеологических единицах это равенство не имеет места.

Чтобы установить, имеет ли это определение нужный нам смысл, мы должны прежде всего располагать словарем указанного выше типа, в котором все слова истолкованы в соответствии с рядом формальных требований (включая, как показали Бар-Хиллел 1958 и Вейнрейх 19666, требование экономичности и простоты). Достаточно, например, поместить в словарь 1) глагол вешать в значении 'приходить в состояние, обозначаемое зависимым существительным' с сочетаемостным ограничением «только со словом нос в качестве зависимого» и 2) существительное кос в значении 'уныние' с сочетаемостным ограничением «только с глаголом вешать в качестве главного», чтобы словосочетание вешать нос = 'приходить в уныние' оказалось свободным. Пример хотя и нелепый, но не праздный: если так называемые фразеологически связанные значения в словаре фиксируются, то, по крайней мере, фразеологические сочетания перестают быть фразеологическими единицами, поскольку в них значение целого становится равным сумме значений компонентов.

Однако словарь сам по себе еще не обеспечивает согласного с лингвистической интуицией решения всех существенных семантических вопросов теории словосочетания. Поскольку в определении фигурирует понятие «суммы значений», нужны еще правила, отражающие объективно существующие в языке законы сложения значений. Допустим, например, что значения любых элементов, за исключением фразеологических, в связном тексте всегда складываются по аддитивному закону (значение целого равно сумме значений компонентов), и рассмотрим предложение Он совсем повзрослел. Взрослеть = 'становиться взрослее или взрослым'; подставляя это абсолютно правильное словарное толкование взрослеть в наше предложение, получаем в качестве семантической интерпретации последнего выражение 'Он стал совсем взрос-

Семантический язык как средство толкования лексических значений

==117

лее или совсем взрослым'. Его неправильность очевидна. В действительности для получения семантической интерпретации этого предложения необходимо применить правило зачеркивания (см. с. 86). Поскольку идея полноты признака, выражаемая наречием совсем, несовместима с идеей непредельности, выражаемой сравнительной степенью прилагательного, это последнее должно быть устранено из словарного толкования взрослеть при его переносе в рассматриваемое нами предложение: 'Он стал совсем взрослым'. Но тогда значение целого предложения не равно сумме словарных значений его частей, и мы должны усмотреть в нем, в соответствии с нашим определением, фразеологическую единицу. Абсурдность этого решения вынуждает нас заключить, что обычное определение фразеологической единицы нуждается в существенных уточнениях. В частности, в него надо ввести указание на то, что значение свободного словосочетания образуется по одному из правил сложения значений (неважно, аддитивному или неаддитивному), а значение фразеологической единицы — нет²⁴.

Рассмотренный пример свидетельствует о том, что определения языковых объектов и утверждения о них имеют смысл только в том случае, если они формулируются относительно словаря, переводящего выражения естественного языка на семантический, и относительно некоторой системы правил взаимодействия значений в связном тексте. Существует, следовательно, обратная связь между таким словарем и правилами, с одной стороны, и определениями лингвистических понятий, с другой, показывающая, в частности, что приведенное нами выше определение фразеологической единицы бессодержательно. Мы смогли получить этот результат только потому, что предварительно истолковали значения слов полно и неизбыточно и сформулировали в явном виде правила сложения значений.

Итак, мы можем сделать вывод, что лингвистические определения существенно зависят от характера предварительной словарной обработки языковых объектов и от правил их взаимодействия²⁵. Отсюда следует, что продукция лексикографа нужна не только для обеспечения практических нужд носителей языка и даже не только как часть полного теоретического описания языка, но и как основа для всего здания теоретической лингвистики.

Вопрос о том, каков будет при таком решении статус так называемых фразеологических сочетаний, нуждается в самостоятельном исследовании. Некоторые соображения по этому поводу высказываются нами на с. 131.

Ср. определение идиоматичности, данное И. Бар-Хиллелом (Бар-Хиллел 1958 : 54) и определение правильной синтаксической структуры, данное Л. И. Иорданской (Иорданская 1967а' 14) И. Бар-Хиллел определяет идиоматичность относительно заданного одноязычного словаря и заданного списка грамматических правил, а Л. Н. Иорданская определяет правильную синтаксическую структуру относительно словаря синтагм, списка соглашений о представлении синтаксической структуры и т. п.

 

==118