Глава 4. Период «аракчеевщины» и декабризма (1815-1825)

§ 1. «Аракчеевщина» и Священный союз

Отечественная война, всколыхнув массовый патриотизм и национальную гордость, породила в обществе либеральные надежды, опасные для существующего политического режима и социально-экономического строя. Это привело к усилению жандармского контроля и идеологическому «промыванию мозгов». Подозрительность Александра I с годами возросла. Он охладел к Ф.-Ц. Лагарпу, не одобрившему в 1815 г. «крестового похода» против Наполеона²¹³⁶, поощрял доносы, читал корреспонденцию супруги²¹³⁷. «Черные кабинеты» перлюстрировали письма, причем не только частные, но и служебные²¹³⁸. После войны царь по примеру Бонапарта учредил в Петербурге три полиции: А.А. Аракчеева, генерал-губернатора М.А. Милорадовича и военную. Помимо прочих обязанностей, они следили друг за другом. Сверх того специальная агентура следила за А.Д. Балашовым, А.Н. Голицыным, митрополитом Филаретом и А.А. Аракчеевым.

Надежды ополченцев на «волю», как награду за подвиг, оказались тщетны. Манифест «Об избавлении державы Российския от нашествия галлов…» гласил: «Крестьяне, верный наш народ - да получит мзду свою от Бога». Глубоко символичен описанный И.Д. Якушкиным эпизод торжественного вступления гвардии в Петербург в 1814 г.: «Во время молебствия полиция нещадно била народ, пытавшийся приблизиться к выстроенному войску». Какой-то мужичок перебежал дорогу перед ко­нем Александра I. «Император дал шпоры своей лошади и бросился на бегущего с обнаженной шпагой. Полиция приняла мужика в палки. Мы не верили собственным глазам и отвернулись, стыдясь за любимого царя. Это было во мне первое разочарование на его счет»²¹³⁹. Не этот ли эпизод лег в основу центральной коллизии «Медного всадника»? Коллекция подобных «разочарований» неплохо представлена в материалах, собранных Н.Ф. Дубровиным²¹⁴⁰. А.С. Грибоедов задумал трагедию об Отечественной войне, в которой романтический конфликт между мечтой и действительностью приобрел зловещие черты времени: доблестный ополченец возвращается к прежнему состоянию. Но это уже не раб, а человек с высоким чувством собственного достоинства, спаситель Отечества и освободитель Европы. Быть холопом он больше не может и не желает. Неизбежное столкновение с помещиком оканчивается отчаянием и самоубийством героя.

Учреждение в 1816 г. военных поселений современники расценили как «мщение русскому народу». Там бывшие ополченцы превратились в рабочий скот, дрессируемый палочной муштрой. Если в период «либерального курса» Александр I прекратил раздачу государственных крестьян дворянам, то в 1810-1817 гг. было продано в частные руки свыше 10-ти тыс. душ мужского пола. Еще 350 тыс. казенных крестьян были сданы в аренду частным лицам²¹⁴¹. Возобновилась раздача государственных земель в частные руки. Один только М.М. Сперанский получил в 1816 г. 7000 десятин²¹⁴². Закрепощение осуществлялось также переводом государственных крестьян в удельное ведомство или припиской к казенным заводам. Указ от 3 марта 1822 г. вновь разрешил ссылать крепостных в Сибирь за «дурные поступки», «причиняющие беспокойство помещикам»^.

Оскорблением национального чувства было восстановление телесных наказаний и плац-парадной муштры в вооруженных силах, кадровая политика императора. Герои войны увольнялись в отставку или задвигались на второстепенные должности. Их место занимали лица, пережившие 1812 г. в резервах, штабах и обозах. В этот же ряд вставали факты немецкого засилья при дворе Марии Федоровны; приглашение иностранца Д. Доу для создания галереи русской военной славы; назначение иностранца А.А. Бетанкура главой всех архитектурно-строительных работ в России; громкая свара между иностранцами О. Монферраном и А.-Ф. Модюи за право урвать свою долю от финансирования Исаакиевского собора. Всю страну облетела саркастичная шутка А.П. Ермолова: «Ваше величество, произведите меня в прусаки». Противодействие иностранному засилью стало одной из задач декабристов.

Купаясь в лучах славы «победителя Наполеона» и сосредоточив в своих руках внешнюю политику, Александр I большую часть времени проводил за границей, а управление государством передал А.А. Аракчееву, «сделал его козлищем, на которого падали все грехи, все проклятия народа»²¹⁴³. Уезжая из страны, царь оставлял ему чистые бланки со своей подписью, на которых тот мог писать любые распоряжения. Ни один министр не мог попасть на прием к императору без санкции временщика. Их экипажи выстраивались в очередь у его дома^.

Это был финал российского Просвещения: «богоизбранной» и «просвещенной» монархией управлял «подлый раб и хам», «Вельзевул»²¹⁴⁴, «разъяренный бульдог»²¹⁴⁵, «большая обезьяна в мундире»²¹⁴⁶ с «мутными глазами» и «гнусавым голосом», которая, по преданию, вырывала с мясом усы у солдат, одному из них откусила ухо, и с гордостью называла себя «истинно русским неученым дворянином» (Аракчеев не говорил по-французски, писал едва читаемыми каракулями, похожими на арабскую вязь). В своем имении Грузино он завел образцовую чистоту, порядок, молчание и трепет, которые приводили императора в восторг и служили примером для всей империи²¹⁴⁷ (царь приезжал сюда 11 раз, даты его пребывания были зафиксированы золотом на мраморных плитах в парадном зале дворца). Грузино являлось центром аракчеевских владений общей площадью около 35 кв. км., где все подверглось регулярной перепланировке. Деревни, перемежались лесами, полями и каждый ландшафтный элемент был четко разграничен Волховом и системой великолепно вымощенных дорог²¹⁴⁸. Все дома в деревнях были кирпичными или каменными, но их цвет, конструкция и декор в каждой де­ревне имели некоторые особенности. Само Грузино²¹⁴⁹ состояло из улицы одинаковых розовых домов, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга. Каждый дом был поделен на две семьи. Крестьянам запрещалось иметь сараи и скотные дворы, чтобы не нарушать регулярность планировки. Окрестные парки с причудливо вьющимися дорожками, цветниками, статуями, бе­седками, руинами, катальными горками, мостиками, «островами любви» посреди искус­ственных прудов, обложенных гранитом, славились чистотой, поскольку в обязанность крестьянских детей входило подби­рать листья, прячась в специальных будках, врытых в землю и замаскированных кустами²¹⁵⁰.

Дворня, одетая в русские народные одежды, эскизы которых прислал директор Московской конторы ДИТ А.А. Майков²¹⁵¹, ходила строевым шагом, угадывая и исполняя любое желание хозяина моментально и подобострастно, согласно разработанному графом этикету²¹⁵². Это достигалось с помощью вымоченных в специальном рассоле палок и розог. По примеру Павла I экс-гатчинец Аракчеев довел абсолютистскую регламентацию до высшего предела, граничащего с абсурдом. Он лично составил «Правила о свадьбах», заставлявшие бедных жениться исключительно на богатых и наоборот; «Краткие правила для матерей-крестьянок Грузинской вотчины» с рекомендациями по кормлению, уходу и воспитанию младенцев²¹⁵³. «Аракчеев любил, чтобы рождались больше мальчики, и женщинам, рождавшим девочек, он угрожал даже штрафом»²¹⁵⁴. Он вмешивался в ход церковных служб, незаметно следил за прихожанами. «Беда была неосторожному за улыбку, или перешептывание с соседом»²¹⁵⁵. Крестьянам были строго запрещены веселья, пляски и песни, за исключением церковных песнопений. Для получения разрешения на свадьбу Аракчеев экзаменовал их на знание молитв. Он закрыл все питейные заведения в округе, строго наказывал за пьянство, но, как и все борцы за русскую народную трезвость, потерпел крах^.

Жена сбежала от него через год совместной жизни (1807), после того, как кучер отказался везти ее по указанному адресу, предъявив составленный мужем список домов, которые она не должна посещать. Сожительницей Аракчеева была его бывшая крепостная Н.Ф. Минкина (в интимной обстановке она называла его «Леля»²¹⁵⁶). В отсутствие хозяина она обладала в Грузино такой же властью, какую Аракчеев имел в России в отсутствие царя. Перед Минкиной заискивали генералы и сановники, писали ей доносы и присылали дорогие подарки²¹⁵⁷. В 1825 г. ей нанес множественные ножевые ранения и перерезал горло повар В. Соловьев, после того, как она довела до самоубийства его друга (из-за недостачи 2 бутылок вина из 1000, закупленных Аракчеевым в 1822 г.) и истязала его сестру раскаленными щипцами для завивки волос²¹⁵⁸.

Жестокий и холодный Аракчеев обладал государственными способностями^, колоссальной энергией и трудолюбием, был предельно пунктуален (не мог существовать без часов), рационален и чистоплотен (на этой почве запретил заводить свиней в Грузино и прилегающих селах). Он не брал взяток и отказался в 1814 г. от звания фельдмаршала, понимая, какие насмешки в обществе вызовет такая милость. Даже враг Аракчеева П.А. Вяземский констатировал: «Пошлого чванства в нем не было»²¹⁵⁹. Аракчеев трезво оценивал свои способности, признавшись однажды: «Если бы у меня была треть ума Сперанского, я бы был великим человеком»²¹⁶⁰. Он был человеком искренним и убежденным в божественном происхождении любой императорской воли, какой бы абсурдной она ни являлась. Аракчеев обладал талантом интуитивно чувствовать^ и упреждать желания царствующего монарха, быстро меняя собственное мнение^**. Вместе с тем, он был натурой сентиментальной, любящей и страдающей, искренне любил обоих императоров, хранил все вещи с ними связанные, вплоть до кусочка гроба, перьев, лоскутов мундиров²¹⁶¹. В парке перед его домом были установлены памятник Павлу I и три памятника Александру I. В завещании он назначил награду за лучшее сочинение о царствовании Александра I. Узнав о гибели Минкиной, граф «с криком и воплем бросился на траву, рвал на себе волосы, рвал землю, бился в судорогах и кричал <…> он при этом осквернил свои уста страшным богохульством. Вид его в это время был ужасен, пена клубилась у рта»²¹⁶². Всю оставшуюся жизнь Аракчеев спал на диване, залитом ее кровью, устроил памятник и мемориальные доски двум ее собачкам, не расставался с ее голубой чашкой²¹⁶³.

При упоминании о литературных вкусах временщика некоторые авторы из свидетельств П.П. Свиньина и Н.К Отто^*** отмечают только его «невероятный вкус к порнографии» (М. Дженкинс). Между тем, библиотека в Грузино являлась одной из крупнейших частных библиотек - около 11,5 тыс. наимено­ваний. В ней имелись древние манускрипты и 192 наименования книг по живописи и архитектуре²¹⁶⁴. Художественные коллекции Аракчеева после его смерти были распроданы на аукционе. Для их оценки ИАХ откомандировала академика Васильева, который доносил, что «по большому количеству эстампов, а равно живописных портретов и картин, экспертизу произвести он не может и в несколько месяцев»²¹⁶⁵.

Любопытную информацию о читательских интересах Аракчеева дает список книг, купленных у И.И. Глазунова в 1815 г. (причем расплатился граф только через 3 года²¹⁶⁶. Позднее он много лет не спешил расплатиться с С.И. Гальбергом, исполнившим для Грузино статую Александра I²¹⁶⁷). Многие из этих названий фигурируют в счете на оплату услуг переплетчика от 22 декабря 1815 г.²¹⁶⁸, как книги для Канцелярии Генерал-инспектора всей артиллерии. Сравнение этих документов позволяет установить издания, купленные Аракчеевым «для души». Помимо «Русской иерархии», «Русского вестника» за 1815 г., календарей, двух книг по ботанике и «Душеньки» И.Ф. Богдановича, среди них числятся лучшие русские художественные новинки: собрание сочинений В.А. Жуковского; либретто популярных опер А.А. Шаховского («Иван Сусанин», «Казак-стихотворец», «Крестьяне, или встреча незваных»); комедия «Молодые супруги» П.А. Катенина и А.С. Грибоедова; «Азбука» с рисунками И.И. Теребенева; «Правила гармонические» и «Гитарная школа». Две последние книги были, вероятно, приобретены для личной капеллы Аракчеева, состоявшей из 20 певчих во главе с С. Алексеевым и инструменталистов под руководством капельмейстера Калливода. В состав оркестра входили струнные инструменты, кларнеты, гобои²¹⁶⁹. Музыкантов и певчих обучали как специальным дисциплинам, так и общеобразовательным²¹⁷⁰.

Грузино являлось образцом не только административным, но эстетическим. С восторгом отзывались о нем Ф.В. Булгарин, В.А. Жуковский, Н.М. Карамзин, А.Н. Оленин, А.А. Писарев, П.П. Свиньин. Великолепная архитектура усадьбы была создана по проектам Ф.И. Демерцова (1799-1816) и В.П. Стасова (1816-1833). Оба были приписаны к возглавляемому Аракчеевым Департаменту артиллерии, исполняя заодно неофициальную должность его личного архитектора. Благодаря Аракчееву (и А.С. Строганову), Демерцов за перестройку Охтинского порохового завода, получил орден св. Владимира IV ст., давший бывшему крепостному права потомственного дворянина. Стасов своим карьерным взлетом всецело обязан временщику²¹⁷¹. Оба архитектора пользовались его неизменным покровительством и дружбой. Он приглашал их на обеды в узком кругу и письменно обращался к ним: «Любезный друг», «милостивый государь», «С истинным почтением и дружбою честь имею быть ваш покорный слуга граф Аракчеев»²¹⁷². Его подчеркнутой благосклонностью пользовался И.П. Мартос, чей сын был одним из адъютантов Аракчеева²¹⁷³. В Грузино работал архитектор З.Ф. Краснопевков и постоянно жил парко- и мостостроитель надворный советник А.И. Минут (Минута)^, создавший великолепный пейзажный парк.

Трехэтажный каменный дом с бельведером и подвальным этажом на сводах (Ф.И. Демерцов, В.П. Стасов) соединялся каменной террасой с боковыми двухэтажными флигелями (нижний этаж – камень, верхний – дерево). В облике центральной усадьбы акцентировались новомодные ампирные элементы: чугунная балюстрада; кружевная чугунная решетка с римской арматурой; гранитные статуи львов по сторонам главного входа; широкие парадные лестницы флигелей; ажур­ные беседки из чугуна, а по периметру усадьбы - «этрусские» треножники с тяжелыми орлами. Автором большинства декоративных сооружений являлся, вероятно, крепостной художник И.С. Семенов – серебряный медалист ИАХ²¹⁷⁴. Высокими архитектурными достоинствами обладали еще 5 каменно-деревянных сооружений²¹⁷⁵. Гостевые домики, флигели и комнаты аракчеевской резиденции производили впечатление комфортом и предусмотрительностью хозяина. В дамских покоях имелись любые туалетные и почтовые принадлежности, «библиотека избранных поэтов и романов», фортепиано, все для рукоделия²¹⁷⁶.

Предметом особой гордости был каменный собор св. Андрея Первозванного (Ф.И. Демерцов) с куполом на барабане, окруженном колоннадой, и колокольней. Для кованных царских врат ушло 1,5 пуда серебра. 25-пудовая бронзовая люстра в 40 свечей - подарок Александра I, была выполнена в Париже Ледюром (1818) в стиле ампир. Убранство дополняли бра и два бронзовых ларца работы П.-Л. Ажи. Напротив алтаря висел образ св. Андрея Первозванного кисти А.Е. Егорова. В соборе по проекту Ж.-Ф. Тома де Томона был установлен памятник тринадцати офицерам Гренадерского полка имени Аракчеева, «падшим за веру, Царя и Отечество на полях брани в кровавые годы 1812, 1813, 1814». На пьедестале из тосканского порфира и черно­го аспида громоздились шлемы, мечи, латы, ружья работы Ажи, а над ни­ми - крылатая Ника, исполненная М.Г. Крыловым²¹⁷⁷. В противоположном приделе позднее был похоронен сам Аракчеев. Над его могилой установили памятник Павлу I работы И.П. Мартоса - одно из лучших, cудя по описаниям, произведений мастера. Надгробную плиту украшала надпись: «Да пребудет и прах мой у подножия Твоего изображения». Рядом лежали корона и скипетр. Коленопреклоненный бронзовый римский воин с портретными чертами Аракчеева скорбно склонялся на гранитный постамент. Восхищал пластический ритм фигуры в эффектном сочетании с рельефами из арматур. Все статуи отливал В.П. Екимов. Мартос исполнил также четыре лепных овальных медальона на парусах. Учитывая ампирное единство всех художественных элементов храма и непритворную религиозность Аракчеева, не заслуживает доверия невесть откуда взятое сообщение М. Дженкинса: «Внутри хра­ма были зеркала, которые при нажатии искусно спрятан­ного выключателя поворачивались, открывая картины с любовными сценами»²¹⁷⁸.

Справа от собора был расположен 16-колонный ионический портик со сверхмодными чугунными колоннами. Внутри стояла статуя Андрея Первозванного работы И.П. Мартоса²¹⁷⁹, а надпись на архитраве гласила: «Царская награда подданному в 1820 году». От собора к дому вела широкая перспектива, которую хозяин называл «мой Невский проспект». Стасов не без влияния стрелки Васильевского острова устроил на берегу Волхова пристань с широкой лестницей. Набережная и спуски были облицованы гранитом, а по сторонам лестницы на пьедесталах установлены статуи львов (парные львам перед парадным входом в усадьбу). Рядом Стасов возвел две трехъярусные башни с высокими позолоченными шпилями.

Аракчеев сыграл заметную роль в утверждении ампирно-академического направления в русском искусстве, особенно в архитектуре и пластике. Благодаря ему, в Петербурге появились новые образцовые казармы Ф.И. Демерцова и Ф.И. Волкова; Новый арсенал Ф.И, Демерцова (1809) - первое «чисто» ампирное сооружение в духе Ш. Персье и П. Фонтена; Павловские казармы В.П. Стасова на Марсовом поле (1816-1819) - олицетворение худших черт ампира – агрессивности и тяжеловесной помпезности^. О казенном ампире Аракчеева дает представление опись его штаб-квартир в шести округах военных поселений²¹⁸⁰. Мебель и посуда там распределялись «по ранжиру»: в парадных помещениях - мебель из дорогой карельской березы, хрусталь, фаянс^**. В кабинетах и адъютантских помещениях, в основном, - красное дерево, фаянс; в служебных помещениях – «простое дерево», дуб, ясень, железные кровати. В архитектурных вкусах временщика бросается в глаза соединение изящества и казенщины. Так, в проектах фонарей работы Минуты изысканность линий металлических держателей сочетается со «шлакбаумным» окрасом²¹⁸¹. Ампирные парадные покои дворца в Грузино имели трехцветный окрас российского флага²¹⁸². На таком агрессивном фоне размещались 3 барельефа (В.И. Демут-Малиновский по эскизам А.Е. Егорова), портреты Павла I (Д.Г. Левицкий), Александра I и Аракчеева (Д. Доу), бюсты-геммы.

Параллельно с усилением политической реакции продолжались заигрывания с либерализмом. В 1815 г. Александр I подписал конституцию Царства Польского. Как уже говорилось, это вызвало неоднозначную реакцию. И.А. Крылов гениально отразил общественное разочарование в басне «Туча». Н.И. Греч писал: «Русские были огорчены дарованием исконным врагам нашим прав, которых мы сами не имели. Награждены были люди, лезшие на стены Смоленска и грабившие Москву, а защитники России, верные сыны ее, оставлены были без внимания, им заплатили Варяго-Русскими манифестами Шишкова»²¹⁸³. Стремясь скорректировать общественное мнение, при открытии сейма в марте 1818 г. Александр I заявил о намерении распространить подобный порядок на Россию, когда она достигнет «надлежащей зрелости»²¹⁸⁴. Его речь произвела сильное впечатление в стране и Европе, но ненадолго.

В 1818-1820 гг. были изданы книги К.И. Арсеньева «Российская статистика» и А.П. Куницына «Право естественное». В них обосновывалась необходимость отме­ны крепостного права. В журналах публиковались тексты европейских и американской конституций. В 1816-1819 гг. по просьбе местных помещиков было отменено крепостное право в Прибалтике. Двенадцать сановников получили секретные распоряжения подготовить проекты отмены крепостного права для русских губерний. Император поручил Н.Н. Новосильцеву составить «Уставную государственную грамоту» в духе польской конституции. В 1820 г. проект получил высочайшее одобре­ние и был положен под сукно, как и все документы подобного рода.

Окончательный поворот к реакции определился с 1821 г. Враждебность консервативного дворянства идее либеральных реформ, революционный подъем в Европе, бунт Семеновского полка (октябрь 1820 г.) побудили императора навсегда отказаться от либеральных идей и душить «гидру революции» только карательными мерами. Начались поиски тайных обществ. В мае 1821 г. И.В. Васильчиков подал Александру I список членов Союза благоденствия, но царь бросил его в камин, заявив, что в молодости сам разделял их взгляды: «Не мне подобает карать»²¹⁸⁵. «Такая мягкость объясняется нежеланием демонстрировать всей Европе наличие в России революционной оппозиции и традиционной практикой Александра I расправляться с неугодными без лишней огласки, незаметно»²¹⁸⁶, употребляя, по выражению Н.И. Греча, «кнут на вате»²¹⁸⁷. Так, в мае 1818 г. по высочайшему распоряжению был заточен в Шлиссельбург друг В.А. Жуковского отставной офицер Генерального штаба Т.Е. Бок. В «Записке», адресованной дворянскому собранию Лифляндской губернии, он раскрывал тяжкое положение крепостных, солдат, пороки административной системы, обосновывая реальность угрозы народного восста­ния. В 1820 г. за верноподданнические записки был арестован, заточен в Шлиссельбург, а потом сослан В.Н. Каразин; за вольнолюбивые стихи и действия – А.С. Пушкин. В 1822 г. уволили с поста и сослали вице-президента Академии художеств А.Ф. Лабзина. Тогда же был выслан из Петербурга П.А. Катенин, арестован и 6 лет отбывал заключение член Южного общества В.Ф. Раевский. В 20-х гг. по политическим мотивам²¹⁸⁸ были отстранены от занимаемых должностей Н.И. Греч, В.К. Кюхельбекер, П.А. Вяземский, А.А. Дельвиг, Е.А Энгельгардт, генералы М.Ф. Орлов, П.С. Пущин, П.Д. Киселев, А.С. Меншиков, М.С. Воронцов, сослан в Финляндию Е.А. Баратынский. В августе 1822 г. высочайший указ запретил масонские ложи и любые тайные общества (за год до этого была запрещена публикация масонских песен и других сочинений)²¹⁸⁹. Подписки о неучастии в тайных обществах были взяты у всех государственных служащих, в том числе у служащих Академии художеств²¹⁹⁰ и Дирекции Императорских театров²¹⁹¹.

Разочарование и ропот мыслящих современников вызывала внешняя политика. Ее орудием был Священный союз монархов Европы, акт о котором императоры России, Австрии и Пруссии подписали в сентябре 1815 г. в Париже. 25 декабря 1815 г. Манифест о создании Священного союза стал законом Российской империи²¹⁹². С этого времени русский царь выступал, по выражению В.О. Ключевского, как «караульный часовой чужих престолов против народов». На всех конгрессах союза главным был вопрос о подавлении революционных движений в странах Европы и их колониях. Восстановление с помощью русских штыков свергнутых династий и феодальных порядков, срыв процесса национального объединения в Германии и Италии, закрепление разделов Польши вели к тому, что в сознании европейцев благодарность и восхищение Россией сменились разочарованием и ненавистью²¹⁹³. Подлинным патриотам было стыдно. Потому и первые собрания декабристов возникли в Париже, в частях русского оккупационного корпуса, офицеры которого раньше других почувствовали эту смену настроений.

В 1819-1820 гг. в Европе назревала новая революция. Германия была охвачена массовыми волнениями. В марте 1819 г. в Мангейме студент К. Занд заколол кинжалом драматурга А. фон Коцебу. К этому времени сентиментальный немец стал агентом Священного союза и личным информатором Александра I. Он сообщал о внутренних делах в германских государствах, советовал нужные карательные меры, печатно призывал к ужесточению цензуры и ликвидации автономии университетов, став в глазах соотечественников национальным предателем. Террористический акт вызвал ужас среди монархов. Российское правительство запретило своим подданным учиться в Гейдельбергском, Иенском, Гессенском и Вартбургском университетах, в иезуитских училищах²¹⁹⁴. Зато передовая общественность Германии и Европы признала Занда героем. Его казнь оплакивало немецкое студенчество, могила стала местом паломничества, Пушкин неоднократно воспел Занда в стихах, а «бабушка» женской эмансипации Аврора Дюдеван увековечила в своем литературном псевдониме - Жорж Занд.

Во Франции против Бурбонов поднималась почти вся нация. В феврале 1820 г. в Париже от руки бонапартиста Л. Лувеля пал герцог Беррийский, племянник Людовика XVIII. Испанские повстанцы заставили короля Фердинанда VII восстановить отмененную им конституцию 1812 г., а неаполитанцы - своего короля Фердинанда I ввести конституцию по образцу испанской. Летом 1820 г. началась революция в Португалии, а весной 1821 г. - в Пьемонте. Эти события царь воспринял как угрозу всем существующим монархиям и себе лично. На конгрессах в Троппау и Лайбахе было узаконено право военного вторжения стран Священного союза в любую страну, где произойдет революция. Первыми жертвами стали Неаполь и Пьемонт. Весной 1821 г. они подверглись австрийской оккупации. Царь вызвал с Кавказа А.П. Ермолова и поставил во главе войск, которые должны были поддержать австрийцев в Италии, но русская помощь не понадобилась. В 1822 г. было санкционировано вторжение Франции в Испанию для подавления революции. После этого испанские Бурбоны получили от Священного союза финансовую помощь для подавления революций в Латинской Америке.

В угоду реакционному единству Священного союза император жертвовал национальными интересами. Он «ввел невыгодные для рус­ских промышленников таможенные тарифы. Это привело к сокращению числа фабрик и заводов, и без того немногочисленных, оказалась подорванной русская торговля, росли цены, тысячи рабочих остались без заработка, помещики без оброков <...> В 1820 году восстание на Дону охва­тило по официальным данным, 250 селений, более 30 тысяч человек»²¹⁹⁵. Создание «единого народа христианского» - одна из целей Священного союза, шла вразрез с романтической идеей национальности.

В марте 1821 г. вспыхнуло национально-освободительное восстание в Греции. Его вождем Александр I желал видеть своего флигель-адъютанта, кн. А. Ипсиланти. После того, как в день св. Пасхи 1821 г. турки повесили на воротах церкви в Константинополе 80-летнего патриарха Греции и трех митрополитов, император предъявил султану ультиматум, потребовав прекратить зверства по отношению к христианскому населению. Султан ультиматум отверг. Это был открытый вызов, но Александр I молча «утерся»: по меркам Священного союза греческое восстание считалось революционным. Царь подписал совместную декларацию монархов, которая обязала греков вернуться под власть Турции.

Жандармская внутренняя и внешняя политика, предательство по отношению к грекам порождали главный романтический конфликт времени - между неимоверно выросшей после Отечественной войны национальной гордостью и непрестанным ее оскорблением действиями «просвещенного» монарха.