§ 3. Театральная и музыкальная жизнь

В театральной жизни Петербурга первой половины 1812 г. современники и историки русского театра особо выделяют две премьеры. Первая - «Козак-стихотворец» А.А. Шаховского на музыку К. Кавоса, состоялась 15 мая в Эрмитажном театре и была повторена на половине Елизаветы Алексеевны. А.П. Гроссман считал эту премьеру датой рождения русского водевиля: «До него у нас бы­ли только комические оперы, после него стали появляться “оперы-водевили”, пока наконец новый жанр не установил­ся в качестве самостоятельного вида»¹⁹⁷².

Вторая премьера готовилась долго, с нетерпением ожидалась зрителями и состоялась 6 июня (согласно афише – 5 мая)¹⁹⁷³ 1812 г.: французская труппа на сцене Малого театра играла на своем родном языке специально переведенную Ж. Дальмасом для этого случая трагедию В.А. Озерова «Димитрий Донской». Заглавную роль исполнял бенефициант Дальмас, а роль Ксении - m-lle Жорж. На спектакле присутствовал весь свет. Во французском варианте трагедия растеряла национально-патриотический пафос, а роль Ксении – одна из лучших в репертуаре Е.С. Семеновой, была заведомо проигрышной для m-lle Жорж. Возможно, именно эта роль в споре двух актрис перевесила чашу весов в пользу Семеновой. П.А. Каратыгин так пояснял столь неосмотрительный ход французской труппы: «По всем вероятиям, актер Дальмас, взявший в свой бенефис "Дмитрия Донского", рассчитывал на заманчивую афишу и ради денежного интереса пожертвовал своим пресловутым патриотизмом; а может быть, он сделал это и "страха ради иудейска"». П.А. Каратыгин, П.Н. Арапов, С.Т. Аксаков и другие современники ошибались. Французы не могли не понимать, что их ждет неудача, но, вероятно, на то был приказ сверху. Необходимо учесть былую любовную связь Наполеона с m-lle Жорж и щедрые награды, полученные от него артисткой в дальнейшем¹⁹⁷⁴. Скорее всего, эта постановка являлась частью стратегической дезинформации, которую затеял Наполеон. Сосредотачивая армию у русских границ, он послал в Россию миссию Л. Нарбона с целью создания иллюзии полной франко-русской любви¹⁹⁷⁵. Обмануть Александра I не удалось. Он готовился к войне, но с присущим ему лицедейством осыпал миссию Нарбона знаками внимания. Этой ситуацией блестяще воспользовался М.И. Кутузов на переговорах в Бухаресте: он убедил султана, что цель миссии Нарбона – подписание русско-французского соглашения о разделе Османской империи. Султан, получив от своей агентуры подтверждения подозрительной русско-французской дружбы (а постановка «Димитрия Донского» французами была одним из ее проявлений), подписал мирный договор. Так Кутузов спас страну от войны на три фронта, присоединив заодно Бесарабию и западную Грузию.

С началом войны, как утверждает историографическая традиция¹⁹⁷⁶, театральная жизнь преобразилась. Второе рождение получили политически актуальные произведения: «Пожарский» М.В. Крюковского, «Димитрий Донской» В.А. Озерова, «Освобожденная Москва» М.М. Хераскова. Феноменальный успех имела срочно сочиненная драма С.И. Висковатова «Всеобщее Ополчение». С 30 августа по 11 сентября она выдержала 5 представлений. С литературно-драматургической точки зрения это была однодневка. Но зрелищность спектакля обеспечивалась вставными музыкально-драматическими номерами и балетным дивертисментом, а патриотический пафос отражал общественные настроения самого тяжкого периода войны, когда ликования по поводу Бородинской победы сменились шоком от Московского пожара. Успех был усилен появлением на сцене в роли героического старика Усердова 75-летнего И.А. Дмитревского¹⁹⁷⁷. Он был так слаб, что его поддерживали другие актеры и мало кто мог расслышать его слова, но восторг и гром рукоплесканий приветствовал каждый его выход и удаление. По окончании, спектакля вызывали не просто Дмитревского, а «Господина Дмитревского». Такой чести не удостоился ни один актер, ни до, ни после. Это был итог Просвещения: артист стал Господином. После чего начался перелом буржуазной эпохи, когда Господин Артист превратился в богему.

В Москве А.А. Майков исполнял свою должность до 1 сентября 1812 г., «давая беспрерывно в сие время спектакли, чем безпосредственно занимал внимание московской публики и устранял от оной уныние»¹⁹⁷⁸. 2 сентября он вывез в Кострому актеров, гардероб стоимостью 400000 руб., 20000 руб. казенных денег¹⁹⁷⁹. Другая часть московской труппы во главе С.Ф. Мочаловым (Соколов, Злов, Сандунова, Лисицына)¹⁹⁸⁰ перебралась в Петербург. Их временно поселили в доме Лефебра на Офицерской улице. Вскоре Дирекция вновь сняла дом Латышевой¹⁹⁸¹. Московские артисты традиционно дружили с петербургскими¹⁹⁸² и .задавали тон патриотическим настроениям, собрав для ополчения 12000 руб. В 1814 г. с их участием был поставлен «народный водевиль» А.А. Шаховского на музыку С.Н. Титова «Крестьяне, или Встреча незваных». 20 июля 1813 г. и 21 августа 1814 г. в немецком театре прошли бенефисы супругов Борк в пользу инвалидов, «за что от государя получили по перстню, осыпанному бриллиантами»¹⁹⁸³.

Пользовалась успехом драма Шеллера «Карл XII при Бендерах (Вендорах)», где А.С. Яковлев создал запоминающийся романтический образ шведского короля, действия и реплики которого вызывали ассоциации с Наполеоном. 1812 г. был пиком славы Яковлева. Его имя гремело, оклад составил 4000 руб.+ 500 руб. квартирных и бенефис за счет Дирекции. Но уже в середине следующего года начался его путь к саморазрушению и гибели. 24 октября 1813 г. артиста посадили под арест за приезд на спектакль в нетрезвом виде (по официальной версии). Яковлев перерезал себе горло. Его удалось спасти и довольно быстро поставить на ноги. О происшествии говорил весь город¹⁹⁸⁴, но в Журнале распоряжений ДИТ¹⁹⁸⁵, где ежедневно фиксировались поощрения и наказания актеров, об аресте Яковлева нет ни слова, а в деле «О выздоровевших и умерших артистах» отсутствует свидетельство врача¹⁹⁸⁶. Видимо, начальство позаботилось о том, чтобы придать делу «нужную» трактовку. Первопричина поступка Яковлева видится¹⁹⁸⁷ в том, что первый романтик русской сцены раньше других артистов почувствовал реакционные тенденции репертуарной и административной политики ДИТ.

Еще раньше эти тенденции осознал В.А. Озеров. В своем добровольном изгнании он задумал трагедию об Артемии Волынском¹⁹⁸⁸. Под личиной Анны Иоанновны предсто­яло фигурировать Александру I, Сперанскому отводилась роль Бирона, а в облике благородного лидера российского дворянства Озеров мечтал создать очередной автопортрет. Он быстро понял утопичность идеи: предков царствующего монарха трогать не разрешалось. Трагедия ни при каких обстоятельствах не могла быть поставлена на сцене, а работать «в стол» или для потомков после столь шумного успеха Озеров не хотел и не мог.

По-прежнему блистала Е.С. Семенова. Она часто выходила на сцену в русском костюме, плясала и пела в дивертисментах, лихо исполняла куплеты в «Казаке-стихотворце». Во время одного из спектаклей, получив известие о выигранном сражении, Семенова выбежала из-за кулис, и от всего сердца выкрикнула: «Победа!!!» Артисты со слезами на глазах пели «Славу» «храброму графу Витгенштейну, поразившему силы вра­жеские», и другим генералам. Зрители собирали пожертвования для ополченцев, а один чинов­ник в поношенной шинели бросил на сцену бумажник, крича: «Возьмите и мои последние семьдесят пять рублей!»^

Таковы самые яркие страницы столичной театральной жизни 1812 г. Но отдельные эпизоды не отражают общих тенденций. Для их выявления изучены сведения о постановках 1812-1814 гг., имеющиеся в «Журнале театральном» А.В. Каратыгина, афишах по сборам Малого¹⁹⁸⁹ и Немецкого (Нового)¹⁹⁹⁰ театров, Камер-фурьерских церемониальных журналах 1812 г.

До начала войны на петербургской сцене было поставлено 78 пьес (122 представления); с 12 июня по 31 декабря – 110 (183) (Приложение 4). Эти показатели не отличаются существенно от тенденций предыдущих и последующих лет, если учесть, что с 13 по 30 июня было поставлено 19 спектаклей, т.е. за первое полугодие 98 (146), за второе – 88 (160). Пиком сезона 1812 г. был январь (43 представления), а самым плодотворным месяцем военного времени - сентябрь (40 представлений). Жанровый диапазон репертуара выглядит следующим образом:

поставлено		1. 01. 1812 – 12. 06. 1812			13.06 . 1812 – 31.12 1812
		всего	русских	иностр.	всего	русских	иностр.
количество представлений		122	41	81	183	94	89
количество постановок		78	31	47	110	46	64
комедии и водевили		38 (59)	12 (15)	26 (44)	49 (64)	20 (28)	29 (36)
оперы	комические	20 (31)	6 (10)	14 (21)	25 (55)	9 (26)	16 (29)
	волшебные	2 (6)	1 (5)	1 (1)	2 (9)	1 (8)	1 (1)
	героические	2 (4)	----------	2 (4)	3 (6)	-----------	3 (6)
	мелодрамы	1 (2)	1 (2)	----------	2 (2)	1 (1)	1 (1)
балетные дивертисменты		1 (1)	----------	1 (1)	1 (5)	1 (5)	-----------
драмы		5 (7)	1 (1)	4 (6)	16 (22)	6 (10)	10 (12)
трагедии		9 (12)	7 (8)	2 (4)	12 (20)	8 (16)	4 (4)

До войны развлекательные спектакли - комедии, водевили, комические и волшебно-феерические оперы, любовно-лирические мелодрамы составляли 76,6% репертуара и 78,6% всех представлений. В военный период их доля сократилась соответственно до 70% и 70%. С началом войны более, чем втрое увеличилось количество постановок драм, на треть – трагедий, но в итоге они составили лишь 25,4% репертуара и 22,9% представлений. Это не означало сокращения доли комедий: количество их представлений возросло с 63,9% до 65%. Большинство пьес 1812 г. были иностранными^. В ходе войны удельный вес русских произведений вырос с 37,1% до 41,8%, а количество их представлений с 41,8% до 51,3%. Высший удельный вес русской драматургии приходится на период с 19 ноября по 31 декабря, после закрытия Французского театра. За это время было поставлено 26 спектаклей, из них русских - 11 (42,3%). Однако по количеству их представлений (29) показатели русских спектаклей (13) ниже средних показателей военного времени – 44,8%, что означало возвращение баланса русской и иностранной драматургии «на круги своя».

Самой популярной пьесой 1812 г. (12 представлений) являлись три самостоятельных части русской комической оперы (каждая – одноактная) А.Н. Титова на либретто А.Я. Княжнина: «Ям», «Посиделки, следствие Яма», «Девишник, или Филаткина свадьба, следствие Яма и Посиделок». С 21 июня по 27 ноября они выдержали 9 представлений. «На пятки» «Яму» наступала русская волшебная опера К. Кавоса и С.И. Давыдова «Леста - днепровская русалка». Две ее части выдержали 8 представлений (+5 представлений до 13 июня). Ни та, ни другая опера не имели ничего общего с военно-патриотическим пафосом. Если рейтинг популярности «Яма» взять за 100%, то рейтинги остальных спектаклей военного времени будут выглядеть так:

2 место (8 представлений - 89%) – «Леста – днепровская русалка»;

3 место (5 представлений – 55%) – патриотический дивертисмент С.И. Висковатова «Всеобщее ополчение»;

4 место (4 представления – 44%) – патриотические трагедии «Димитрий Донской» В.А. Озерова и «Пожарский» М.В. Крюковского. Точно такую же популярность имели комическая опера «Любовные свидания» (текст Ф.‑Б. Гофмана в переводе Я.И. Лизогуба, музыка Н. Изуара) и комическая опера А.Н. Титова на либретто А.Я. Княжнина «Легковерные»;

5 место (3 представления – 33%) - «Оборотни, или Спорь до слез, а об заклад не бейся» (комическая опера в 1 действии, пер. с фр. П.Н. Кобякова, музыка разных авторов с новыми ариями Д.‑Г.А. Париса); «Оракул» (комедия в 1 действии Ж.‑Ф. Сен‑Фуа, пер. с фр. П.С. Свистунова); «Тайна» (комическая опера Ж.‑П. Солье в 1 действии, текст Ф.‑Б. Гофмана, пер. с фр. С.Н. Глинки); «Прекрасная мельничиха» (комическая опера в 2-х действиях. Текст Д. Паломбы, пер. с нем. Н. С. Краснопольского, музыка Д. Паизиелло); «Федул с детьми» (опера в 1 действии с хорами и танцами, текст Екатерины II, музыка В.А. Пашкевича, В. Мартина‑и‑Солера); «Лиза, или Торжество благодарности» (драма в 3 действиях Н. И. Ильина). Ни один из этих спектаклей отношения к войне не имел. Как видим, популярность патриотических пьес и близко не стоит с популярностью «Яма» и «Русалки», что заставляет усомниться в традиционном утверждении о высокой идейно-патриотической роли театра в годы войны.

Не менее любопытную картину дает анализ театральных сборов. К концу 1812 г. произошло общее снижение доходности спектаклей. Французский театр по-прежнему получал главный доход от представителей высшего света - владельцев абонированных лож, а русский – от обычной публики. Доходность французской труппы падала быстрее: в январе она составила 78% от доходов русской труппы; в сентябре – только 54% (причем к этому времени московскую французскую труппу перевезли в Петербург¹⁹⁹¹). На содержание же французского театра уходило денег втрое больше, чем на содержание русского (175648 руб. против 54600 руб.). Пиком финансового успеха французской труппы был июнь, когда сборы с нее составили 56% от общей суммы сборов. В октябре эта цифра упала до 16%. Такова финансовая подоплека «политического» решения о роспуске французской труппы из 15 артистов. Их уволили с пенсией в треть оклада¹⁹⁹². Пока согласовывались детали, ведущие актеры получили право на прощальный бенефис¹⁹⁹³. Оперная примадонна Менвиель-Фодор прощалась с петербургской публикой ролью Армантины в опере «Одна шалость» 12 декабря, т. е. почти через месяц после царского распоряжения.

Следует заметить, что указанный в афишах жанр спектакля условен. Комедия, водевиль, почти все виды опер, многие драмы и трагедии являлись свободным сочетанием элементов драмы, оперы, балета и пантомимы. В театральной литературе такой спектакль обычно фигурирует под названием дивертисмент. В годы войны, после успеха «Всеобщего ополчения», заметным явлением стали патриотические дивертисменты, сбор от которых шел в пользу инвалидов войны. Их сюжетной основой служили сцены из народного быта, картины патриотического воодушевления народа, уход воинов на войну, триумфальное возвращение. Музыка составлялась из популярных народных песен, часто – казачьих и солдатских. Балетную часть дивертисментов ставили И.И. Вальберх и О. Пуаро. В 1813-1814 гг. на столичной сцене были поставлены дивертисменты: «Торжество победы» (сценарий Т.В. Жучковского); «Казак и прусский волонтер в Герма­нии» на музыку С.И. Давыдова; «Крестьяне, или Встреча незваных» на музыку С.Н. Титова. Наибольшую популярность имели дивертисменты на музыку К. Кавоса: дилогия «Ополчение, или Любовь к Отечеству» (1813) и «Русские в Германии, или Следствие любви к Отечеству» (1813); «Праздник в стане союзных армий» (1813); «Торжество России, или Русские в Париже» (1814); «Возвращение ополчения» (1815). В 1813 г. ампирно-сентиментальные коллизии сменились романтическими («Русские в Германии…»), а в поздних дивертисментах («Торжество России…», «Возвращение ополчения») восторжествовал официоз. Гений России обращался к поверженной Франции: «Видишь ли, что делает раскаяние и упование на провидение. Теперь, возвращая тебе законного государя, оно соизволяет, чтобы ты была всегда сильна, чтоб не щадила ничего для защищения Бурбонов». То же происходило в Москве^.

Отечественная война усилила национальные традиции в музыке. Наиболее популярным стал вокальный жанр. Его музыкальной основой была русская народ­ная песня, а литературной – русская гражданская и лирическая поэзия. Во время войны романсы на русские тексты стали писать даже великосветские композитoры-дилетанты, например, Р.S.G. – кн. С.С. Голицын - генерал-майор, флигель-адъютант императора, кавалер многих орде­нов, отличившийся при Смоленске и Бородино¹⁹⁹⁴. Многие поэты стилизовали свои произведения под размер популярных народных песен, а композиторы сочиняли к понравившимся стихам столь же стилизованную музыку. Таков, например, сборник из шести стихотворений-песен Ф.Н. Глинки «Подарок русскому солдату». К одной из них - «Авангардной песне» - музыку написал Д.Н. Кашин. В 1812 г. вместе с артистами московских театров он поселился в Петербурге. Под его управлением на концертах СПбФО исполнялись произведения на основе народных и солдатских песен. Большую популярность имели «Песнь Донскому воинству» и «Военная песня на баталию при Кульме…» для солиста в сопровождении хора и оркестра. Но самую широкую известность получила песня «Защитник Петрова града», посвященная П.Х. Витгенштейну: «Хвала, хвала тебе герой, / Что град Петров спасен тобой!» Впрочем, когда выяснилась мифичность угрозы Петербургу со стороны Удино и Сен-Сира, и ореол Витгенштейна после Березины, Люцена и Бауцена померк, на ту же музыку стали петь: «В победах славянин возрос, / Ликуй, Москва, в Париже Росс!»

Близки по звучанию к патриотической песне хоровые полонезы («польские»), непревзойденным мастером которых оставался О.А. Козловский. В начале 1813 г. популярен был «Польский с хором на победы светлейшего князя М.Л. Голенищева-Кутузова-Смоленского, спасителя Отечества» на текст Н.П. Николаева. Музыка Козловского отличалась удачным сочетанием мощной и торжественной оркестровки с романтической легкостью мелодического рисунка.

Патриотический подъем повлиял на творчество Д.С. Бортнянского, писавшего последние 15 лет исключительно духовные хоровые сочинения. В 1812 г. он выступил в жанре патриотической кантаты: «Страны российски, ободряйтесь» на стихи Г.Р. Державина 1805 г., «Песнь ратников» и «Марш всеобщего ополчения в России». Высшим достижением в этом жанре стала музыка Бортнянского к «Певцу во стане русских воинов», исполняемая солистом, хором и оркестром. Она точно соответствовала идейному и композиционному строю оды-элегии Жуковского. Мощные оркестровые проигрыши в кульминационных местах продолжали и усиливали эмоциональное воздействие поэзии.

Излюбленным жанром стали триумфальные и траурные марши. В основном это были программные фортепьянные и оркестровые сочинения. Они создавалась в связи с народными празднествами по поводу военных побед. Наибольшую известность получили траурные марши участника войны композитора-любителя П.И. Долгорукова, марш Д.П. Салтыкова, посвященный памя­ти М.И. Кутузова, и триумфальный марш пианиста-виртуоза Дж. Фильда «На победы П.X. Витгенштейна». Как правило, все музыкальные новинки впервые исполнялись на концертах Филармонического общества. В ноябре 1813 г. император оценил патриотический характер его деятельности и утвердил устав¹⁹⁹⁵.

На патриотических произведениях стало специализироваться издательство Дальмаса: «Защитник Петрова града»; куплеты в честь Александра I на слова Державина и музыку Антонолини («Ты возвратился, благодатный»); куплеты Дж. Фильда, петые в парижской Гранд-опера; алле­горическая пьеса «La siege de Paris, suivi de 1'antree des troupes alliees et du retour de madame la duchesse d'Angouleme en France”; 140 маршей Российской гвардии для духового оркестра (Marche militaire des gardes imperiales russes) в двух томах¹⁹⁹⁶.

Однако воздействие музыки на население столицы, видимо, не идет в сравнение с теми чувствами, которые она порождала у народа России. Профессиональный взгляд кн. А.А. Шаховского зафиксировал ряд ярких примеров: мрачное настроение ополченцев, только что простившихся с родными, вмиг улетучилось, как только песельники запели «Вниз по матушке по Волге»; пленный французский офицер, посаженный за стол, услышав в исполнении оркестра «Марсельезу», расчувствовался и стал предельно откровенен; на подворье разграбленного французами Страстного монастыря торжественный хор клира грянул «Царю Небесный, утешителю». «Все, наполнившие монастырское здание, начальники, воины, дворяне, купцы, народ, русские и иностранцы, православные и разноверные, даже башкирцы и калмыки, пали на колени, и хор народный смешался со священным пением, всеместным трезвоном колоколов и, помниться, пальбою каких-то пушек»¹⁹⁹⁷.

Участие поляков в наполеоновском вторжении^ сделало неуместным использование в качестве государственного гимна марша О.А. Козловского «Гром победы раздавайся», имевшего форму полонеза. После 1812 г. эту функцию стала выполня­ть английская мелодия «God Save the King», приписываемая Генделю, на русский текст А.Х. Востокова¹⁹⁹⁸. Впервые он прозвучал в 1813 на концерте СПбФО в пользу инвалидов¹⁹⁹⁹, и через несколько дней был опубликован в печати. В 1816 г. на параде в Варшаве по приказанию цесаревича гимн «Боже, царя храни» был исполнен при встрече Александра I. Вскоре царь дал повеление военной музыке всегда играть этот гимн при встрече его особы. Сначала он исполнялся на текст А.А. Писарева²⁰⁰⁰, а в 1818-1832 гг. - В.А. Жуковского²⁰⁰¹.