§ 9. Частный сектор Просвещения и художественной культуры

Частный сектор Просвещения и культуры, помимо типографий, книготорговцев, учебных пансионов, представляли литературно-художественные салоны и влиятельные меценаты. Центральной фигурой третьего этапа российского Просвещения являлся Н.М. Карамзин – глава литературного сентиментализма и раннего романтизма; реформатор русского литературного языка; основатель и первый издатель самого влиятельного художественного журнала 1802-1807 гг.; крупнейший русский историк; идеолог «просвещенного абсолютизма»; хозяин литературно-художественного салона; эталон «самых честных правил» личного и общественного поведения. Этим обусловлен неослабевающий интерес к его личности и деятельности. В «Историческом похвальном слове Екатерине II» (1801), на страницах «Вестника Европы» Карамзин защищал самодержавие как форму правления, единственно подходящую для России и «нынешнего состояния нравственности». Заслугу императрицы он видел в уважении достоинства и гражданских прав подданных, полагая, что только просвещенная монархия способна продолжить эту традицию. Карамзин осуждал крайности, как республиканского, так и монархического правления: «Что сделали Якобинцы в отношении к Республикам, то Павел сделал в отношении к Самодержавию: заставил ненавидеть злоупотребления оного»¹⁵⁹⁴. Он последовательно выступал за просвещение народа, но был против немедленного освобождения крестьян.

В 1804 г. с помощью М.Н. Муравьева Карамзин был назначен придворным историографом и отошел от журнальной деятельности. Не имея специального исторического образования, он быстро овладел палеографией, хронологией, археографией, нумизматикой, генеалогией, историей языка, исторической географией. Объездив пол-России, ученый обнаружил и ввел в научный оборот обширный круг новых источников. Его 12-томная «История государства Российского» (1804-1826) стала высшим достижением отечественной историографии первой половины XIX в., породив массовый интерес к отечественной истории и дав мощный импульс русскому романтизму. Ее достоинствами были: научная достоверность; отказ от провиденциализма и раскрытие социально-политической обусловленности исторических явлений; классический литературный язык, занимательный стиль изложения; яркие, порой нелицеприятные характеристики исторических деятелей. Восхищение общества научным подвигом Карамзина нечаянно выразил один лакей. Не поняв слова «историограф», он провозгласил: «Карамзин, граф истории!» Однако оппозиционно настроенные современники не принимали историческую концепцию Карамзина. Об этом писал Пушкин: «Мне приписывают одну из лучших русских эпиграмм:

В его «Истории» изящность, простота

Показывают нам без всякого пристрастья

Необходимость самовластья и прелести кнута».

В «Истории…» самодержавие выступает главным прогрессивным фактором, обеспечившим эволюцию России от восточной деспотии к «просвещенной» монархии. Исторический материал сгруппирован по княжениям и царствованиям. История Отечества сводилась, таким образом, к истории царей. Вопрос о крепостном праве Карамзин обошел, но в других сочинениях рассматривал его как некие добродушно-патриархальные отношения отца-помещика с ленивыми, вороватыми и склонными к пьянству детьми-крестьянами. Кроме того, как заметил В.О. Ключевский, «Карамзин не изучал того, что находил в источниках, а искал в источниках, что ему хотелось рассказать живописного и поучительного. Не собирал, а выбирал факты <...> Он не объяснял и не обобщал, а живописал, морализировал и любовался»¹⁵⁹⁵.

В 1810 г. император оценил благонамеренность историографа, приблизив его к своей семье, наградив орденом св. Анны и назначив пожизненную пенсию 2000 руб. в год. Карамзин стал его постоянным собеседником во время прогулок по Царскосельскому парку. Царь хотел предложить ему пост министра народного просвещения, но этому воспротивился М.М. Сперанский. В марте 1811 г. Карамзин подал императору пространную «Записку о древней и новой России…», где, рисуя идиллические картинки государственного могущества и благосостояния народа в Киевской и Московской Руси, связывал их с благотворным действием сильной самодержавной власти (за исключением Ивана Грозного) и крепостного права, защищавшего крестьян от нищеты. Он обвинял Петра Великого в унижении россиян, преследовании национальных нравов, обычаев, одежды, представив его, вопреки истине, виновником церковного раскола. Анализируя современное положение России, Карамзин впал в несовместимые противоречия. С одной стороны, он обрушился на идею сословного представительства, подверг критике либеральные реформы Негласного комитета, проекты Сперанского, призывал вернуться к «Екатерининским порядкам» (следовательно, возобновить массовую раздачу дворянам государственных земель с крестьянами), выступил против отмены крепостного права, особенно с наделением крестьян землей. Создание школ, гимназий, университетов, историк считал пустой тратой государственных средств, осуждал принцип автономии университетов, считал необходимым «возвысить духовенство». С другой стороны, в идеях Карамзина представляются верными предложение прекратить импорт иностранных профессоров, сделав акцент на подготовку собственных научных кадров, в том числе из мещанского сословия; критика министерств, бюрократизации государственного аппарата, призыв вернуться от авторитарного принципа руководства к коллегиальному; ограничить «грозным указом» произвол помещиков над крестьянами. Многие консервативные идеи Карамзина стали воплощаться уже с 1815 г., а при Николае I легли в основу теории С.С. Уварова.

Не меньшее значение имела литературная деятельность Карамзина, породившая полемику по вопросам русского языка – еще один важный фактор становления русского романтизма. Карамзин выдвинул принцип: «писать, как говорят и говорить, как пишут». Он призывал упростить, осовременить, освободить литературный язык от тяжелой церковно-славянской лексики, легализовать обиходные иностранные слова: промышленность, аудитория, потребность, эпоха и т.п. В языке и искусстве он ценил элегантность, тонкость чувства, способ­ность воспринимать его оттенки, ориентируясь на дамский вкус¹⁵⁹⁶. По словам П.А. Вяземского,

Россия речью той пленилась

И с новой грамотой в руке

Читать и мыслить научилась

На карамзинском языке.

В то же время Карамзин и его последователи были противниками использования народной речи и «низких понятий». Вместе с устаревшими славянизмами они выбрасывали народную стихию, уподобляя русский литературный язык салонной модификации языка французского. Это шло вразрез с естественным процессом национально-языкового развития.

После распада кружка Н.А. Львова – Г.Р. Державина (1803) ведущими художественными салонами столицы стали дома Строганова и Оленина. Гр. А.С. Строганов устраивал в своих имениях школы для крестьян, в том числе художественные. Из А.Н. Воронихина он сделал великого зодчего, дав ему свободу и образование такое же, как собственному сыну. Многолетняя дружба связывала Строганова и Ф.И. Демерцова. Благодаря неизменной протекции графа эти зодчие получили ордена св. Владимира IV ст. и св. Анны II кл., что превратило бывших крепостных в потомственных дворян­. Строганову обязаны карьерой А. Менелас, В.И. Демут-Малиновский, С.И. Пименов, А.Г. Варнек. Он первым поддержал басни И.А. Крылова и часто приглашал его к себе¹⁵⁹⁷. «Гнедич толь­ко с помощью графа мог приняться за труд­ный перевод „Илиады"»¹⁵⁹⁸. В доме Строганова часто бывали В.Л. Боровиковский, Д.С. Бортнянский, А.Г. Венецианов, М.Н. Воробьев, Г.Р. Державин, А.Е. Егоров, О.А. Кипренский, М.И. Козловский, Д.Г. Левицкий, И.П. Мартос, В.К. Шебуев. Его картинная галерея по количеству и качеству произведений уступала только Эрмитажу, а коллекции минералов и различных инструментов не имели равных. Строганов с 1763 г. открыл свободный доступ к этим сокровищам профессорам и учащимся Академии художеств. С тех же времен по субботам в Строгановском дворце, собирался столичный клуб любителей музыки. В такие дни здесь можно было встретить элиту отечественной культуры и заезжих иностранных знаменитостей. По воскресеньям происходили балы и застолья. Дом и парк Строганова были постоянно открыты для всех, кто хотя бы раз был представлен хозяину. Император и члены его семьи бывали там постоянно. По праздникам устраивались танцы на открытом воздухе, всем посетите­лям бесплатно предлагались вина и яства. Фантастическое богатство позволяло Строганову быть абсолютно бескорыстным. Он никогда ничего не просил для себя, но неустанно хлопотал о подчиненных. Мудрость, такт, врожденное благородство и «большой запас веселости, которую А. Строганов не утратил и на старости лет»¹⁵⁹⁹, притягивали к нему Александра I. Возможно, граф в чем-то заменял императору отца, тем более что его сын был одним из четырех «молодых друзей» государя, членом Негласного комитета. В камер-фурьерских церемониальных журналах за 1801-1804 гг. среди лиц, составляющих ближайшее окружение императора, имя А.С. Строганова встречается чаще, чем какое-либо иное (даже если учесть отсутствующие в КФЦЖ сведения о заседаниях Негласного комитета). Если важнейшие политические, экономические, образовательные проекты «либерального курса» обязаны своим рождением Негласному комитету и М.М. Сперанскому, то идеи глобальных проектов в области художественной культуры – Большой каскад Петергофа, Казанский и Исаакиевский соборы, новые статьи устава ИАХ - А.С. Строганову.

Заслугой А.С. Строганова является поддержка А.В. Ступина¹⁶⁰⁰. Художник-самоучка из арзамасских мещан, Ступин учился в Академии в 1800-1802 гг. Курса он не закончил по семейным обстоятельствам, но получил звание свободного художника, поскольку президент разделял его идею открыть в Арзамасе первую в русской провинции художественную школу. И.А. Акимов обучал Ступина на льготных условиях (по версии П.Е. Корнилова – эксплуатировал¹⁶⁰¹); А.Ф. Лабзин оказывал покровительство; Г.И. Угрюмов, В.К. Шебуев, А.Е. Егоров консультировали по всем разделам программы. Арзамасская школа открылась в 1802 г. Обучение длилось 3-6 лет. Все учились за счет Ступина и находились на полном его иждивении, «кроме платья»¹⁶⁰². Ученики принимались без сословных и возрастных ограничений. Различий между крепостными и свободными не было. По свидетельству И.К. Зайцева: «Жили, как говорится, душа в душу, один за другого готовы были умереть»¹⁶⁰³. Дом Ступина стал своеобразным музеем с «античной» и картинной галереей. Расписание занятий и методика копировали академическую. Летом выезжали выполнять коллективные заказы (росписи). Преподавание смежных искусств было поставлено так, что организованный Ступиным театр в итоге стал городским театром Арзамаса, способным конкурировать с заезжими профессиональными труппами. Выпускники школы могли самостоятельно выполнять художественные работы, преподавать рисунок в школах, были готовы к поступлению в Академию. В 1809 г. их работы потрясли преподавателей ИАХ, им присудили серебряные медали¹⁶⁰⁴, Ступин получил звание академика, сына художника - Рафаила приняли в Академию на казенный кошт, И.М. Горбунова - в мастерскую А.Е. Егорова, а М.П. Коринфского - в мастерскую А.Н. Воронихина. По предложению А.Ф. Лабзина арзамасская школа была взята под покровительство Академии, а Ступин получил право самостоятельно присуждать ученикам серебряные медали. За 23 года через его школу прошло 74 ученика¹⁶⁰⁵.

Наряду с домом Строгановых все большее влияние в художественных кругах приобретал салон А.Н. Оленина. Его хозяин имел широкие связи при дворе, пользовался уважением столичной интеллигенции. Воспитанный в доме и окружении Е.Р. Дашковой, окончив с отличием Пажеский корпус и дрезденскую Артиллерийскую школу (1785), он удивлял интеллектуальную элиту России глубокими знаниями древней и средневековой истории, теории и истории искусств западных и восточных цивилизаций. Никто не мог сказать, сколькими языками владел Оленин, казалось – всеми. В 22 года за трактат «Толкование многих военных русских ста­ринных речений» его избрали в члены ИРА, а «Письмо А.И. Мусину-Пушкину о Камне Тмутараканском» (1806) специалисты считают началом русской палеографии и эпиграфики. Оленин неплохо рисовал и гравировал. В 1795 г. по просьбе Г.Р. Державина он исполнил виньетки и заставки к собранию его сочинений, в 1799 г. – проиллюстрировал басни Хемницера. В 32 года Оленин женился на Е.М. Полторацкой - дочери управляющего ППК, всецело разделившей его научные и художественные интересы. Выйдя в отставку, он поступил на службу в Ассигнационный банк, стал управляющим Монетным двором, а при Павле I - обер-прокурором одного из департаментов Сената и управляющим Юнкерской школой^. Александр I называл Оленина «Tausendkunstler» («Тысячеискусник»). По восшествии на престол он присвоил ему звание статс-секретаря, в 1803 г. - назначил товарищем министра уделов, в 1806 г. – управляющим Канцелярией главнокомандующего земским войском, в 1810 г. - статс-секретарем Департамента гражданских и духовных дел Гос.Совета, в 1811 г. – директором ИПБ с исполнением обязанностей государственного секретаря¹⁶⁰⁶. Прирожденный чиновник, Оленин даже по второстепенным вопросам никогда не брал на себя инициативу и ответственность без согласования с императором, двором, высоким начальством, общественным мнением участников его салона^*. По своим политическим убеждениям он был сторонником абсолютной монархии, опирающейся на развитую систему бюрократических учреждений, функционирующих на основе строгих правовых норм и детально кодифицированного законодательства. На этот счет есть ряд его недатированных рукописей¹⁶⁰⁷. Естественно, что сторонник жесткой регламентации во всем, Оленин в искусстве александровской эпохи стал классицистом № 1.

Дом Олениных на Фонтанке, 101 называли «Ноевым ковчегом». Всем оказывалось равное внимание, и все должны были чувствовать себя одинаково свободно. К.Н. Батюшков, Н.И. Гнедич, И.И. Дмитриев, Н.М. Карамзин, И.А. Крылов, С.Н. Марин, Д.С. Бортнянский, О.А. Козловский, И.А. Иванов-младший, А.Е. Егоров, О.А. Кипренский, В.П. Стасов были «своими». В.А. Озеров, для которого хозяин являлся высшим авторитетом, впервые читал здесь «Эдипа в Афинах» в присутствии И.А. Дмитревского, А.А. Шаховского, Я.Е. Шушерина, А.С. Яковлева, Е.С. Семеновой (Оленин был крестным ее дочерей). «Сюда обыкновен­но привозились все литературные новости: вновь появившиеся стихотворения, известия о театрах, о книгах, о картинах - словом, все, что могло питать любопытство людей, более или менее движимых любовью к просвещению»¹⁶⁰⁸. Оленин содействовал известности и процветанию участников своего салона, который стал центром ампирно-академической эстетики, оказав в 1801-1811 гг. мощное воздействие на сценическое искусство, а позднее - на деятельность возглавляемой Олениным ИАХ. Для мастеров, группировавшихся вокруг А.С. Строганова характерен интерес к искусству Египта и Ренессанса; для окружения Оленина – к чистой греческой античности, не опосредованной Ренессансом и классицизмом.

Еще одним очагом ампирной эстетики был салон Лавалей. Благодаря огромному наследству (заводы, рудники, золотой прииск, более 12 тыс. крепостных) дочь статс-секретаря Екатерины II А.Г. Козицкая и ее муж - экс-капитан французской армии Ж.-Ф. Лаваль были приняты при дворе и в высшем обществе европейских столиц. В 1814 г. за ссуду в 15000 франков они получили от Людо­вика XVIII графский титул. В 1800 г. Лавали купили дом на Английской набережной, возведенный в 1790-х гг. А.Н. Воронихиным для Г.А. Строганова, и с помощью Ж.-Ф. Тома де Томона перестроили его по последней французской моде. Это первое сооружение де Томона впервые в столь полном объеме демонстрировало Петербургу новые ампирные веяния¹⁶⁰⁹. На приемах, званых обедах, балах, домашних спектаклях, музыкальных концер­тах у Лавалей собиралось по 300-400 человек, включая лиц царской фами­лии, дипломатов, заезжих знаменитостей, представителей эстетического бомонда. К 1810 г. де Томон построил дачу Лавалей (не сохранилась) с открытым для прогулок горожан пей­зажным парком, занимавшим всю северо-­западную часть Аптекарского ост­рова. Лавали собрали лучший в России «музей древностей» - более 50 античных скульптур, свы­ше 200 ваз, художественную бронзу, мраморные надгробия, мо­заичный пол из дворца Нерона и многое другое. Позднее коллекция была куплена Ни­колаем I для Эрмитажа¹⁶¹⁰.

Среди столичных частных коллекций выделялись собрания Д.Л. Нарышки­на (жи­вопись, скульптура, этрусские вазы, камеи, фарфор, инкрустированные таба­керки); коллекция средневекового вооружения кн. Н.И. Салтыкова; коллекция тростей исторических лиц, документов, книг и рукописей о Марии Стюарт А.Я. Лобанова-Ростовского. Московские частные собрания, за исключением Шереметева, были скромнее. Среди них выделялись коллекции А.А. Тучкова (92 картины); кн. М.П. Голицына (Корреджо, Рубенс, голландцы), кн. А.И. Долгорукова (5000 рисунков, в том числе Рафаэль, Тициан, Рубенс, Рембрандт). Славилось роскошью отделки и картинами имение Вороново гр. Ф.В. Ростопчина, подожженное хозяином при приближении французов в 1812 г.¹⁶¹¹ В 1795 г. Москве завещал свои имения и капиталы умерший за границей кн. Д.М. Голицын. К 1809 г. М.Ф. Казаков построил на них здание Голицынской (1-й Градской) больницы и двухэтажный корпус для завещанной князем картинной галереи - 477 картин испанской, французской, голландской, фламандской школ XVII-XVIII вв.¹⁶¹² Однако С.П. Жихарев еще в 1805 г. предсказал ее печальный финал: «Сказывали, что эта неоцененная галерея когда-нибудь поступит в продажу, ибо считается мертвым капиталом. Многие охотники до картин острят зубы»¹⁶¹³. В 1816 г. галерея была частью распродана с аукциона, частью - разыграна в лотерею. П.А. Вяземский¹⁶¹⁴ выделял московский салон С.С. Апраксина с обширным театральным залом, где бывали литературные вечера и чтения, концерты, «благородные» любительские спектакли, иногда играли профессиональные труппы.

Своеобразным связующим звеном Петербурга и Москвы являлся кн. Н.Б. Юсупов. Объездив в 1770-1780-х гг. всю Европу, он познакомился с Д. Дидро, П.-О.К Бомарше, Вольтером, Г. Робером, Ж.-Б.С. Грезом, А. Кауфман, Ж.-Л. Давидом, А. Кановой, был комиссионером Екатерины II по закупке произведений для Эрмитажа, не забывая и себя. Исполняя при Павле I обязанности директора Императорских театров, Стеклянного и Фарфорового заводов, президента Мануфактур-коллегии, Юсупов сохранял свое влияние и позднее, несмотря на длительное проживание за границей. Он был Верховным маршалом при коронации Павла I, Александра I и Николая I. Именно Юсупов пригласил на службу в Россию К. Кавоса, П. Гонзага, Ш. Дидло. Наполеон дал ему право присутствовать на всех спектаклях в императорской ложе. «Перед отъездом из Парижа, кн. Николай Борисович испрашивал от­пускной аудиенции и был допущен немедленно. После аудиенции Наполе­он прислал ему на память две великолепные фарфоровые вазы, старой Севрской выработки»¹⁶¹⁵. В документах Юсупова сохранился входной билет на бракосочетание Наполеона с Марией Луизой.

В 1810 г. князь купил у вдовы кн. Н.А. Голицына за 245000 руб. имение Архангельское под Москвой и перевез туда из петербургского дома свою галерею¹⁶¹⁶ - более 500 картин, в том числе Рембрандта, Тициана, Веласкеза, французских мастеров XVIII в. (в 1812 г. хозяин заблаговременно вывез коллекцию в Астрахань). Великолепный пейзажный парк был доступен для всех. В Архангельском действовала школа для крепостных художников под руководством Н. де Куртейля. Театр Юсупова с крепостной труппой актеров и музыкантов славился в обеих столицах. Его крепостных танцовщиц обучал знаменитый П.А. Йогель. Нотная коллекция Юсупова, хранящаяся ныне в РНБ, содержит более 1700 французских, немецких, рус­ских, бельгийских, голландских, английских, итальянских изданий¹⁶¹⁷. В 1812 г. после изгнания французов кн. Юсупов был назначен главнокомандующим Кремлевской экспедицией и Московской Оружейной палатой, занимая этот пост до 1823 г. Он немало сделал для скорейшего восстановления и расцвета Москвы после пожара, заботился о сохранении ее исторического облика и противостоял попыткам уподобить ее Петербургу путем геометризованной планировки.

В отличие от Оленина и Строганова, в личности Юсупова бросались в глаза черты крепостника¹⁶¹⁸. У него было более 20 тыс. крепостных, и он не знал точно, где и сколько у него имений. О глубоком презрении к крестьянам говорят имена крепостных, выписанные П.Н. Тихановым из лицевых книг Юсупова: Амбар, Аракчейко, Аразгильдяйко, Болтуха, Брызгало, Ворона, Грязнушка, Девятка, Дудка, Золотуха, Клюй, Козел, Мочало, Скоморох, Сорока, Чертенок, Чюрка и т.д.¹⁶¹⁹ Недолгий период пребывания Юсупова на посту директора Императорских театров запомнился тем, что он активно содействовал превращению актрис в наложниц для престарелых вельмож. По утверждению Н.Н. Врангеля¹⁶²⁰, в картинной галерее Юсупова около 300 «головок» изображают женщин, с которыми Юсупов имел интимную связь. Крепостные танцовщицы использовались хозяином как личный гарем и стриптизерши для гостей¹⁶²¹.

В личности гр. Н.П. Шереметева ярче, чем в какой-либо другой, отразились культурно-исторические особенности периода «либерального курса». Во-первых, разлад с «веком классицизма». «Священные» понятия «государство», «орден», «чин», «мундир» для Шереметева ценности не имели. Друг детства Павла I, кавалер орденов Андрея Первозванного и Мальтийского, директор Императорских театров, обер-гофмаршал и обер-камергер, он мог бы стать влиятельнейшим вельможей, однако должности и регалии его тяготили. Не желая имитировать бурную деятельность, он, ссылаясь на слабое здоровье, стремился избавиться от государевой службы. Александр I сделал его шефом Пажеского корпуса, но итог деятельности Шереметева таков, что вел. кн. Николай Михайлович даже не упомянул об этой его должности. Сохраняя близость ко двору Марии Федоровны и ведя переписку с такими государственными деятелями, как А.А. Аракчеев, П.И. Багратион, А.Н. Голицын, В.П. Кочубей, А.К. Разумовский, Н.П. Румянцев, Ф.Ф. Ушаков, Шереметев являлся лицом частным. «Он был нежным, любящим сыном, мужем, отцом и братом <…> был до крайности скромен <…> глубоко убежден в суетности и непрочности богатства, лживости “лицемеров и ласкателей”»¹⁶²². Эти качества, а также тяга к уединению на лоне природы, вызывающая любовная связь и женитьба (1801) на бывшей своей крепостной П.И. Ковалевой-Жемчуговой, гнев и опала за это со стороны Екатерины II делают Шереметева ярким представителем раннего русского романтизма. Именно раннего, поскольку в отличие от поколения бунтарей, он не рвал демонстративно отношения со своим кругом и играл по его правилам, долго и тщательно фальсифицируя доказательства дворянского происхождения супруги.

Вторая особенность графа – глубинная связь с «веком Просвещения». Шереметев – создатель и владелец лучшего в России крепостного театра, где под руководством капельмейстера С. Карелина блистали артисты европейского уровня – певица П.И. Ковалева-Жемчугова и танцовщица Т.В. Шлыкова-Гранатова. И.А. Дмитревский за обучение артистов получал от Шереметева жалование в 2 раза большее, чем за руководство школой при ДИТ. Вокальное искусство преподавала Е.С. Сандунова; драматическое - М.С. Синявская, балетное – Ш. ле Пик. Ведущие артистки получали повышенное жалование и улучшенный стол, их обучали иностранным языкам и светским манерам. Останкинский театр по глубине сцены, длине театрального зала, техническому оснащению не уступал публичным и королевским театрам Европы (при его строительстве Шереметев консультиро­вался в письмах с администратором парижской Grand Opera Иваром¹⁶²³). Театр в Кусково давал спектакли два раза в неделю. Вход был бесплатным. После роспуска труппы в 1800 г. граф оставил при себе хор, оркестр и несколько балетных артистов для концертных выступлений. Но и в таком составе бесплатные концерты труппы в Москве по четвергам и воскресеньям «негативно сказывались на доходах Петровского театра во главе с Медоксом»¹⁶²⁴. Сам граф профессионально играл на виолончели. Музыкальные инструменты изготовлял его скрипичный мастер А. Воробьев. Дирижером капеллы служил бывший певчий С.А. Дегтярев, получивший после смерти хозяина «вольную» и известность как автор оратории «Минин и Пожарский» (1811).

Подмосковные имения Шереметева Останкино и Кусково, Фонтанный и Миллионный дома в Петербурге, загородные усадьбы в Ораниенбауме, Павловске, Петергофе¹⁶²⁵, в селе Вознесенское Шлиссельбургского уезда, где хозяин принимал неаполитанского посланника герцога Каприоли¹⁶²⁶, восхищали эффектным слиянием архитектуры с окружающим ландшафтом, благородством оформления интерьеров, художественными коллекциями. Для Шереметева работали архитекторы П.И. и Я.И. Аргуновы, Г. Дикушин, А. Миронов, Е. Назаров, Д. Кваренги, А.Н. Воронихин; мастера садово-паркового искусства Кернс, Маннерс, Шредер, их русские ученики – Т. Иванов, М. Кувшинов, И. Ситов; живописцы П. Алмазов, И.П. и Н.И. Аргуновы, А. Балагаев, К. Фунтусов. С Шереметевым переписывались Е.Р. Дашкова, Г.Р. Державин, Д. Кваренги, Н.А. Львов, А.Л. Нарышкин, К.И. Росси, Д.И. Хвостов, П.П. Чекалевский.

Еще одна традиция, унаследованная экс-масоном Шереметевым от XVIII в. – широкая благотворительность. Архитектор Г. Дикушин построил в 1789-1802 гг. каменные церкви в селах Кусково и Вешняково. В Вешнякове функционировала богадельня, в Останкино, Кусково, Юхоти и Молодом Туце - школы для крестьянских детей, преобразованные в 1805 г. в приходские училища¹⁶²⁷ (выпускником одного из них был будущий академик А.В. Никитенко). Граф жертвовал десятки тысяч рублей на строительство и содержание больниц, богаделен, учебных заведений, храмов, за что многократно получал благодарственные именные рескрипты от Александра I и Марии Федоровны. Мария Федоровна нанесла в Кусково официальный визит¹⁶²⁸, а Сенат 25 апреля 1803 г. поднес Шереметеву золотую медаль с его собственным изображением. Однако эпоха внесла коррективы и в эту деятельность. После смерти жены (1803) Шереметев впал в религиозную экзальтацию, общался преимущественно с духовными лицами, жертвовал преимущественно на церковно-религиозные цели. Этим он на десятилетие предвосхитил общую духовную тенденцию русской аристократии и самого императора.

Мистицизм не мешал Шереметеву улавливать веяния «денежного века». Его имения поставляли изделия народных промыслов, а также рыбу, экзотические овощи и фрукты к столам членов императорской семьи, столичной и московской аристократии. В имениях царила бюрократическая регламентация всей жизни. Личными делами графа занималась Собственная канцелярия, а имениями управляла Домовая канцелярия (Правление). Ей подчинялись вотчинные конторы, контролировавшие деятельность сельских сходов, старост, выборных. Граф лично разрабатывал привила мирских и третейских судов; бракосочетания крестьян, взимания податей; методы борьбы со взяточничеством служащих; определял наказания за непослушание, пьянство, прелюбодеяния; заботился о призрении престарелых и инвалидов; давал советы по лечению венерических болезней. Немало его крестьян имели собственных крепостных, купленных на имя Шереметева. Совершая порой романтические поступки (например, «Оспенный дом» на берегу Малой Невки, купленный у Воспитательного дома в 1802 г.¹⁶²⁹, 5 ноября 1803 г. был подарен жене коллежского советника Анне Лахмановой)¹⁶³⁰, он понимал тенденции развития Санкт-Петербурга и вел успешные операции с недвижимостью. В 1801 г. Шереметев дешево купил деревянный дом в Петербургской части¹⁶³¹. Продав дачу на 4 версте Петергофской дороги банкиру А.А. Ралю¹⁶³², он купил дачу Ульянка подальше – на 8 версте¹⁶³³. Миллионный дом Шереметев выгодно продал в Дерпартаменту уделов (1807). Заложив за 50000 руб. в Опекунский Совет мызы Ораниенбаумского уезда¹⁶³⁴, он продолжал ими пользоваться, предоставляя для проживания и охоты друзьям¹⁶³⁵ - К.А. Разумовскому, Н.А. Загряжскому Ф.-К. Лабенскому.

И, наконец, характерное для эпохи сочетание «денежного века» и века крепостничества. Распуская труппу, Шереметев лишь самым талантливым артистам дал вольную. Остальные были переведены на должности лакеев, швейцаров, конторщиков. «Девок» выдали замуж или отослали к родителям. Даже при беглом знакомстве с архивом Шереметевых в РГИА видно, что количество дел о наказаниях крестьян в московских и рижских имениях в разы превышает количество аналогичных дел в имениях петербургских, находящихся под более бдительным контролем графа и Домовой конторы. Итогом этой стороны жизни стал последовавший после смерти Шереметева указ Домового правления «О прекращении в вотчинах духа ябеды, раздоров и всякого рода беспорядков»¹⁶³⁶.