Глава II материя и ее атрибуты

§ 1. Материя как философская категория

Критика идеалистического понимания сущности мира и категории «материя». Материя — центральная категория материалистического мировоззрения. Анализ содержания, вкладываемого в это понятие различными философскими школами, может служить наилучшим способом выяснения их подлинных воззрений на сущность мира. Вот почему рассмотрению этого важнейшего понятия с позиций диалектического материализма целесообразно предпослать критику идеализма. Сущность идеалистического воззрения на мир как порожденный сознанием либо постоянно им порождаемый, зависящий от сознания, вторичный по отношению к нему читателю уже известна. Теперь посмотрим на отношение философов этого лагеря к категории «материя», которая ими либо сводится к духовному, либо объявляется бессмысленной, либо извращается в целях дискредитации материализма.

Последовательные объективные идеалисты утверждают, что материальный мир есть воплощение некоего божественного, надмирового, «космического» разума или воли. Так, согласно Платону, окружающий мир вещей надо рассматривать как мир теней: все дома суть тени «идеи дома», стулья — тени «идеи стула» и т. п. Идеи как бы присутствуют в вещах, вещи же выступают как подражание своим идеальным прототипам. На вершине мира идей находится идея высшего блага, т. е. бога.

Если у Платона духовная основа мира выступает как царство неподвижных идей, то у Гегеля она рассматривается в непрестанном развитии. Гегелевская «абсолютная идея» сначала развивается вне времени и пространства от таких простейших категорий, как «бытие» и

52

«ничто», к категориям более сложным, порождая все богатство духовного мира, в котором нетрудно узнать мир человеческих понятий, оторванных от человеческой головы и обожествленных. Затем «абсолютная идея» воплощается в мир вещей, порождая природу. Следовательно, и у Гегеля природа оказывается своеобразной тенью, отбрасываемой идеей, а сущностью вещей объявляется скрытая якобы в их глубине духовная сущность. Таким образом, окружающий мир, природа объективным идеализмом растворяется в божественной мысли.

Сообразно сущности этого воззрения понятие материи как общего в вещах становится ненужным. Вот, например, каким образом Гегель пытался скомпрометировать понятие материи, а заодно и материализм: «...Материализм, — писал он, — признает истинно объективным материю как таковую. Но сама материя есть абстракция, которая как таковая не может быть воспринята нами. Можно, поэтому, сказать, что не существует вообще материи, ибо в том виде, в котором она существует, она всегда представляет собою нечто определенное, конкретное»1. Но если понятие «материя» фиксирует общее в вещах, а общее якобы может существовать только в мысли, значит, материя не существует в реальности. В. И. Ленин по этому поводу писал, что «Гегель серьезно „верил", думал, что материализм как философия невозможен, ибо философия есть наука о мышлении, об общем, а общее есть мысль» 2. Ошибка Гегеля и многих других идеалистов до и после него, рассуждавших подобным же образом, состоит в непонимании того основного факта, что общее в вещах реально существует само по себе, независимо от сознания.

Несколько иным образом подходит к понятию материи другое важнейшее течение идеализма, идущее от Аристотеля. Аристотель не сомневался в объективном существовании реального мира, но материю считал пассивным началом, которое само по себе лишено всякой определенности. Материя, согласно его взглядам, есть субстрат, из которого состоят все вещи. Но материя принимает вид определенных предметов только благодаря форме — действенному началу, имеющему духовный характер. Колеблясь между материализмом и идеализмом, Аристотель склонялся к тому, чтобы считать форму предшествующей материи; для пего душа человека как форма тела предшествует последнему. По отношению ко всему миру «формой всех форм» выступает «первый двигатель», т. е. бог.

Таким образом, если у Платона или Гегеля вещи суть воплощение идей, а весь мир — воплощение бога, то у Аристотеля мир оказывается состоящим из двух начал, но активная, первенствующая роль принадлежит при этом началу духовному. Официальное учение католической церкви — томизм (по имени Фомы Аквин-

1 Гегель. Соч., т. I. М.—Л., 1930, стр. 82.

2 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 250.

53

ского) и продолжающий эту линию в наши дни неотомизм следуют в этом решающем пункте за Аристотелем. Старания неотомистов направлены на то, чтобы «увязать» свое учение о сущности мира с современным естествознанием. Например, в книге «Структура материи. Метафизическая сущность и физическая структура» Р. Мази утверждает, что тело «физически состоит из частиц, имеет атомную и энергетическую структуру; метафизически оно состоит из первой материи и субстанциональной формы. Это две структуры, которые не исключают, а дополняют друг друга» 1. Однако ученые-физики, углубляясь в микромир, открывая новые частицы и их взаимопревращения, не наталкиваются в недрах материи ни на «начало субстанциональной неопределенности» (так называет Мази не имеющую определенности «первую материю»), ни на «начало субстанциональной определенности» (так называет Мази духовную форму). Любая открытая физиками частица оказывается не «материей вообще», но вполне определенным по своим свойствам видом материи, притом без всяких следов участия «высших сил» в придании ей именно таких, а не каких-либо иных свойств. Следовательно, данным направлением идеализма понятие материи не отвергается, но трактуется в корне превратно, как «неопределенная», «пассивная» сторона реальности.

Если католическая философия наших дней использует вариант объективного идеализма, носящий оттенок дуализма, то протестантская философия нередко присоединяет к объективному идеализму элементы субъективно-идеалистического, индивидуалистического понимания мира. Характерен в этом отношении взгляд на мир, который свойствен персонализму. Персоналисты берут у Лейбница представление о духовных сущностях — монадах, деятельность которых якобы образует мир. Монады Лейбница расположены по иерархической лестнице, на вершине которой находится «верховная» монада — бог. В. И. Ленин следующим образом оценивал эти взгляды: « Монады = души своего рода. Лейбниц = идеалист. А материя нечто вроде инобытия души или киселя, связующего их мирской, плотской связью» 2. Переименовав монады в «персоны» («личности») и возведя бога в ранг «верховной персоны», персоналисты возрождают учение Лейбница, но при этом несколько «подправляют» его в сторону субъективного идеализма. «Все в космосе, — писал Флюеллинг, — наделено жизнью и активностью. Жить — значит действовать, творить, а творчество есть исключительно функция личностей»3. Материя, трактуемая как «инобытие души», оказывается вторичной уже не только по отношению к божественному, но и к человеческому сознанию.

1 R. Masi. Struttura della materia. Essenza metafisica e consttuzione fisica. Brescia, 1957, p. 8.

2 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 69.

3 R. Flewelling, The Person or the Significance of Man. Los Angeles, 1952, p. 107.

54

Более последовательная философия субъективного идеализма «разрешает» вопрос о сущности мира путем отождествления предметов (и мира в целом) с ощущениями или мыслями об этих предметах. Согласно Беркли, «существовать — значить быть воспринимаемым». Если проводить точку зрения Беркли последовательно, то придется признать моими ощущениями не только вещи, но и других людей. Это воззрение, называемое солипсизмом1, явно противоречит фактам. Конец любого «я», каким бы прискорбным событием это ни было для каждого из людей, отнюдь не является концом существования ни человечества, ни природы.

Во взглядах Беркли было ярко выражено отношение субъективного идеализма к понятию материи. Поскольку понимание материи как совокупности объективно, реально существующих чувственных объектов было в XVIII в. широко распространено, Беркли ополчился против самого этого понятия: «Материя, раз она будет изгнана из природы, уносит с собой столько скептических и безбожных построений, такое невероятное количество споров и запутанных вопросов... которые были бельмом в глазу для теологов и философов; материя причиняла столько бесплодного труда роду человеческому, что если бы даже те доводы, которые мы выдвинули против нее, были признаны недостаточно доказательными... ) о все же я уверен, что все друзья истины, мира и религии имеют основание желать, чтобы эти доводы были признаны достаточными» 2. Беркли отвергал понятие материи под тем предлогом, что не надо, мол, «удваивать» мир: вещи существуют лишь постольку, поскольку их воспринимает сознание. «Откровенно рассуждал, простовато рассуждал епископ Беркли! — замечает в этой связи Ленин. — В наше время те же мысли об «экономном» удалении «материи» из философии облекают в гораздо более хитрую и запутанную «новой» терминологией форму, чтобы эти мысли сочтены были наивными людьми за «новейшую» философию!» 3

Так, Э. Мах, австрийский физик и философ конца XIX — начала XX в., заявлял, что мир состоит из элементов. «Элементы» Маха не имеют, однако, ничего общего с химическими элементами. Он понимал под «элементами» красное и зеленое, теплое и холодное и т. п.4, т. e. не что иное, как ощущения; мир оказывался состоящим из комплексов ощущений. При таком понимании элементов положение «мир состоит из элементов» есть чистейший субъективный идеализм. Но Мах желал отгородиться от солипсизма и поэтому объявлял элементы «ничьими» ощущениями.

Проанализируем пример Маха. Пусть человек, обладающий нервной системой (Н), наблюдает огонь (О) и ощущает идущий

1 Solus (лат.) — единственный; ipse (лат.) — сам.

2 Цит. по: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 20.

3 Там же.

4 См. Э. Мах. Познание и заблуждение. М., 1909, стр. 19.

55

от огня поток тепла (Т). Ни огонь, ни тепло, по Маху, не существуют без воспринимающего их сознания. Математически эту функциональную связь можно выразить так: 0 = 0(Н), Т = Т(Н). Пока что это «математически оформленный» субъективный идеализм. Но далее Мах делает следующий ход. Имея две функции от одного аргумента, мы можем для удобства рассмотрения исключить аргументы: если у = у(х) и z = z(x), то y = y(z). Max проделывает эту математическую операцию исключения аргумента над Я, т. е. над сознанием. Он «временно» исключает сознание и получает Т = Т(0), т. е. поток тепла зависит от его источника. «Элементы», взятые в этой связи, есть, по Маху, «физическое», которое оказывается результатом «временного исключения» сознания, вне связи с которым ни огонь, ни тепло в принципе существовать не могут.

Придуманные Махом в целях маскировки субъективного идеализма уловки нисколько не меняют существа дела. Как известно, «ничьих» ощущений не бывает, ощущения не существуют без материи, способной ощущать, т. е. без мозга; «ничьи» ощущения оказываются на поверку человеческими ощущениями. В. И. Ленин характеризовал маскировку ощущений под «элементы» и «временное исключение» психического у Маха как «самое бессвязное спутывание противоположных философских точек зрения. Раз вы исходите только из ощущений, вы словечком «элемент» не исправляете «односторонности» своего идеализма, а только запутываете дело, прячетесь трусливо от своей собственной теории. На словах вы устраняете противоположность между физическим и психическим, между материализмом (который берет за первичное природу, материю) и идеализмом (который берет за первичное дух, сознание, ощущение),—на деле вы сейчас же снова восстановляете эту противоположность, восстановляете ее тайком, отступая от своей основной посылки! Ибо, если элементы суть ощущения, то вы не вправе, принимать ни на секунду существование «элементов» вне зависимости от моих нервов, от моего сознания» 1.

Такова суть воззрений Маха на сущность мира, на соотношение в нем духовного и материального. Что касается категории «материя», то Мах ее отождествляет с «физическим» и в отличие от Беркли не «запрещает» употреблять это слово, поскольку обращается преимущественно к естествоиспытателям. Согласно Маху, то, что мы называем материей, есть только известная закономерная связь элементов (ощущений).

Принятие толкуемого превратно понятия «материя» одними представителями эмпириокритицизма дополнялось прямым бойкотом этого понятия другими философами этой школы. Так, Р. Авенариус воевал с пониманием материи на манер Беркли, называя ее ««материей» в метафизически абсолютном понятии». В. И. Ленин

1 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 18, стр. 49—50.

56

писал об Авенариусе: «...идеалист отрицает бытие физического независимо от психики и потому отвергает понятие, выработанное философией для такого бытия» 1. Идеалистическая трактовка понятия материи как вторичного по отношению к сознанию может сочетаться с отрицанием этого понятия, поскольку в обыденном сознании «материя» толкуется в «привычном», т. е. стихийно-материалистическом, смысле. Таковы два дополняющих друг друга приема борьбы идеализма против материализма и его центрального понятия — материи. Близость воззрений Маха и Авенариуса нисколько не мешает одному из них признавать материю, другому — отвергать ее. В этом нет ничего удивительного. В современной буржуазной философии обнаруживаются оба эти традиционные приема.

Среди неопозитивистов, продолжающих линию Беркли и Маха, одни обходят понятие материи стороной, другие пробуют включить его в свои схемы. Для неопозитивизма характерна трактовка вещей и их отношений не как комплексов ощущений, а либо как своеобразного «сплава» ощущений и мыслей, либо как чисто мыслительных конструкций. Виднейший представитель «логического позитивизма» Л. Витгенштейн начинает свое главное произведение «Логико-философский трактат» с попытки определения мира:

«Мир есть все то, что имеет место». Это положение весьма неопределенно, в него может быть вложено по существу любое понимание мира. Уточняя свою позицию, он продолжает: «Мир есть совокупность фактов, а не вещей» 2. Что же представляют собой «факты», которые должны заменить вещи? При дальнейшем чтении «Трактата» выясняется, что под простейшим, атомарным фактом Витгенштейн подразумевает некоторую комбинацию предмета с его свойством или с его отношением к другому предмету. В этом тоже еще нет идеализма, если полагать предметы, их свойства и отношения существующими объективно.

Однако «атомарные факты» Витгенштейна не случайно по своей структуре тождественны простейшим грамматическим предложениям, таким, как «это красное», «это дальше, чем то» и т. д. Он не отделяет «факты» от предложений, в которых об этих фактах говорится. Поскольку более сложные предложения строятся из «атомарных», то построенный из «фактов» мир оказывается сплетением чувственных восприятий и логической их обработки, причем второму моменту принадлежит решающая роль. Таковы воззрения Витгенштейна на сущность мира, а игнорирование им термина «материя» призвано замаскировать сведение объективного мира вещей к субъективному миру человека.

Весьма сходные воззрения на мир видный английский философ XX в. Б. Рассел оформляет иным образом. Он различает такие

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 147—148.

2 Л. Витгенштейн. Логико-философский трактат. М., 1958, стр. 31.

57

свойства тел, относительно которых восприятия дают прямые свидетельства, и такие, которые непосредственно чувствами восприняты быть не могут. Первые он отождествляет с восприятиями и называет психическими: «то, что я знаю без вывода, когда имею переживание, называемое «видением солнца», есть не солнце, а психическое событие во мне» 1. Но как быть с «Солнцем астрономов», т. е. с научным представлением о Солнце, которое включает в себя знание расстояния до этого светила, его размеров, причин выделения им тепла и света и т. д.?

Знания о сущности вещей мы получаем с помощью логических выводов из чувственных данных. Для материализма нет сомнения в том, что «Солнце астрономов» есть отображение в мышлении реального Солнца. Для Рассела же «Солнце астрономов» одновременно есть и физический объект, и научное знание о нем. В итоге различие между психическим и физическим Рассел усматривает лишь в том, что психическое есть «непосредственно данное» событие, а физическое явление либо вообще нам неизвестно, либо познается через вывод. После такого определения физического, при котором оно заранее включено в сферу мышления, неудивительно, что различие между духом и материей оказывается несущественным. «Когда на основе обыденного здравого смысла, — пишет Рассел, подразумевая под здравым смыслом материализм, — люди говорят о коренном различии между духом и материей, они в действительности имеют в виду коренное различие между зрительными или осязательными восприятиями и «мыслью» — например, воспоминанием, чувством удовольствия или волнением. Но это, как мы видели, есть различие внутри мира сознания; восприятие является таким же психическим явлением, как и «мысль»» 2. Таким образом, Рассел не чурается понятия материи, но отождествляет материальный объект с мыслью о нем.

Не менее распространен в современной буржуазной философской литературе и такой прием: категории «материя» то ли путем ссылок на физику, то ли за счет этимологических изысканий придается крайне узкий смысл. Например, в изданном в ФРГ «Философском словаре» материя определяется как вещество в соответствии с точным смыслом термина (materia (лат.) - вещество). В словаре говорится: если гилозоизм 3 не противополагал материю «жизни, душе и духу», то в дальнейшем понятие материи стало им противополагаться, но как понятие «мертвого вещества»; «в области мировоззрения это оформляется в материализме, в сфере науки — в современном естествознании» 4. Подмена налицо: материалистам и естествоиспытателям приписывается понимание ма-

1 Б. Рассел. Человеческое познание, его сфера и границы. М., 1957, стр.259.

2 Там же, стр. 262.

3 Гилозоизм — учение, считающее все предметы одушевленными.

4 См. Философский словарь под ред. Шмидта. М., 1961, стр. 354.

58

терии как «мертвого вещества» и объяснение «духовной и душевной» жизни прямо из «мертвого вещества». После этого материализм (в том числе диалектический), определяемый авторами как «воззрение, которое видит основу и субстанцию всей действительности — не только материальной, но душевной и духовной — в материи», авторы считают «опровергнутым» 1.

Таким образом, в категорию «материя» современными противниками материализма либо вкладывается приемлемое для идеализма содержание, либо она отвергается, поскольку ее смысл как объективного бытия прочно связан с материализмом. В последнем случае термин «материя» получает извращенное толкование, например «мертвого вещества», но одновременно близкий ему по смыслу термин («природа», «физическое» и т. п.) так или иначе фигурирует в построениях идеалистов, так как без него они обойтись не могут, но уже как вторичное по отношению к духу, психическому.

Материя как объективная реальность. Сущность материалистического воззрения на мир была выражена с достаточной ясностью еще в античной философии. По поводу известного изречения Гераклита: «Мир, единый из всего, не создан никем из богов и никем из людей, а был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим»— В. И. Ленин заметил: «Очень хорошее изложение начал диалектического материализма» 2.

С позиций современного материализма кратко обрисовать философскую картину мира можно было бы следующим образом: мир материален, в нем нет ничего, кроме движущейся в пространстве и времени по объективным законам материи. Бог существует только как порождение человеческой фантазии. А люди с их сознанием, в котором более или менее точно отображается реальный мир, появились не столь давно в результате саморазвития материи на нашей планете. Таково воззрение, которое приемлет подавляющее большинство естествоиспытателей и которое господствует в «обыденном сознании». Но философия отличается от стихийного мировоззрения анализом понятий и приведением их в систему. Для того чтобы доказательно критиковать построения идеализма и развивать далее материалистическое воззрение на мир, последнее должно быть выражено в логически стройной и цельной системе философских понятий. В первую очередь подлежат тщательному анализу основные понятия — материи и сознания.

Категорию «материя» следует сравнить с рядом близких ей по содержанию понятий, каковы «бытие», «природа», «физическое»; эти понятия должны быть сопоставлены с другим рядом понятий, каковы «сознание», «мышление», «дух», «психическое». Материя

1 См. Философский словарь под ред. Шмидта, стр. 352—353.

2 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 311.

59

и сознание среди этих категорий являются самыми развитыми и наиболее точными.

Понятие «бытие» (от глагола «быть») означает буквально «то, что существует». Поскольку ощущения, мысли, переживания существуют, они тоже могут подпадать под понятие бытия. Когда Энгельс писал в книге «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» о бытии как первичном по отношению к мышлению, он подразумевал объективное, от мышления не зависящее бытие. Но в другом случае, в связи с утверждением Дюринга — «единство мира в его бытии», Энгельс справедливо заметил, что термин «бытие», понимаемый широко, как синоним существования, недостаточен в борьбе против спиритуалистов, которые среди прочих атрибутов приписывают богу также атрибут существования. Такое течение субъективного идеализма, как экзистенциализм, кладет термин «существование» в саму основу своих построений: под существованием (экзистенцией) подразумеваются переживания субъекта. Следовательно, употребляя термин «бытие» в качестве противоположного мышлению, мы обязаны дать дополнительное разъяснение, чтобы отграничить бытие от более широкого понятия существования.

Весьма многозначно понятие «природа». Природа в ее полном объеме — это все существующее, включая людей вместе с их мыслями о мире. Если идти по линии сужения и противополагать природу мысли, то понятие природы включает в себя все, кроме мышления; при этом, однако, нельзя забывать, что в последнем счете наше мышление тоже принадлежит природе, что оно не есть нечто «надприродное». Если идти еще дальше и рассматривать взаимодействие общества и природы, противополагать природе общество, то под природой следует понимать «материальный мир минус человеческое общество». Следовательно, термин «природа» при употреблении его в качестве понятия, противоположного понятиям «дух», «сознание», обязательно требует пояснений.

Еще более многозначен термин «физическое». Под «физическим» наряду с толкованием его как синонима материального, как противоположности психическому могут пониматься и все процессы природы, за исключением социальных, и только те природные процессы, которые изучаются физикой; в этом случае химические, физиологические и т. д. процессы могут понятием «физическое» не охватываться.

Аналогичным образом термины второго ряда не полностью идентичны. Понятие «дух» родственно понятию «душа». Оба они возникли в незапамятные времена, когда люди пытались дать самое первоначальное объяснение психическим процессам и были связаны с представлением о наличии в теле человека некоей особой субстанции. Душу поначалу считали материальной субстанцией, и даже у Демокрита и стоиков в Древней Греции душа понимается как материальное: атомы, пневма и т. д. В идеалистической философии и религии постепенно складывается пред-

60

ставление о душе как нематериальной субстанции, представление, которое и поныне поддерживается религией и идеализмом. Следует считаться с тем, что о духе и душе говорят и материалисты, употребляя эти понятия как синонимы психических процессов, происходящих в мозгу. Однако при этом необходимы дополнительные разъяснения и введение понятий: «сознание», «мышление», «психическое».

Понятия мышления и психического близки к понятию сознания человека, но сознание не исчерпывается абстрактным мышлением, а психическое — шире, чем сознание, так как в психике имеется и неосознанное и, кроме того, психика наличествует также у высших животных. Вот почему из всех терминов второго ряда предпочтительна категория «сознание», которая выступает как прямая противоположность категории «материя» (см. гл. III, § 1).

При рассмотрении воззрений идеалистов мы уже могли убедиться в том, что указание на первичность одного из этих основных понятий по отношению к другому есть главный момент в их определении. Идеализм, признавая сознание первичным, ставит действительную связь этих понятий с ног на голову. В противоположность этому материализм в целом, указывая на первичность материи, тем самым уже дает в принципе верное определение как материи, так и сознания.

Русские махисты возражали против того, что принятие материи за первичное уже есть ее определение. Ленин отвечал им так: «А между тем самое небольшое размышление могло бы показать этим людям, что нельзя, по сути дела нельзя дать иного определения двух последних понятий гносеологии, кроме как указания на то, которое из них берется за первичное. Что значит дать «определение»? Это значит, прежде всего, подвести данное понятие под другое, более широкое. Например, когда я определяю: осел есть животное, я подвожу понятие «осел» под более широкое понятие. Спрашивается теперь, есть ли более широкие понятия, с которыми могла бы оперировать теория познания, чем понятия: бытие и мышление, материя и ощущение, физическое и психическое? Нет. Это — предельно широкие, самые широкие понятия, дальше которых по сути дела... не пошла до сих пор гносеология» 1. Известно, что сознание есть свойство материи, но не вся материя обладает этим свойством, а лишь высокоорганизованная; сознание не существует вне мозга. Это соотношение должно найти свое отражение при определении рассматриваемых понятий через раскрытие характера связи противоположностей в рамках указанного единства.

В. И. Ленин подверг критике как отождествление сознания и материи, так и их абсолютное противопоставление. Исходя из самых общих принципов диалектики, Ленин следующим образом

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 149.

61

определил соотношение относительного и абсолютного моментов в рассматриваемой противоположности: «Конечно, и противоположность материи и сознания имеет абсолютное значение только в пределах очень ограниченной области: в данном случае исключительно в пределах основного гносеологического вопроса о том, что признать первичным и что вторичным. За этими пределами относительность данного противоположения несомненна» 1. Абсолютность противоположения сознания материи в пределах вопроса об их отношении друг к другу направлена против любых попыток их отождествления, против идеализма. Относительность их противоположения за пределами этого вопроса направлена против любых попыток их абсолютного противопоставления, т. е. против дуализма. Эта относительность означает, что сознание и все его продукты в последнем счете принадлежат единому материальному миру, что в мире нет ничего, кроме материи со всеми ее свойствами, включая сознание.

Необходимо обратить особое внимание на то, что В. И. Ленин говорит в данном случае о противоположности сознания и материи «в пределах основного гносеологического вопроса». Это было обусловлено тем, что в борьбе с махизмом Ленину пришлось в первую очередь касаться проблем теории познания и рассматривать вопрос об отношении сознания к внешнему миру. Но общий тезис об относительном характере противоположности между сознанием и материей при наличии в этой противоположности абсолютного момента полностью относится и к онтологической стороне отношения сознания и материи. Продукты сознания в последнем счете принадлежат материальному миру не только как образы внешних вещей, но и как определенные состояния психики, неотделимые от мозга. Заметим, что диалектическое решение вопроса о соотношении материи и сознания дает ключ к пониманию соотношения материи и других ее важнейших свойств, атрибутов, каковы пространство, время, движение (см. об этом § 2, 3 гл. II).

Исходным пунктом в раскрытии содержания понятия материи должна быть взята противоположность материи и сознания в гносеологическом аспекте, т. е. противоположность внешнего мира, выступающего как независимый от ощущений и мыслей людей источник образов, и самих этих идеальных образов, возникающих в сознании. В. И. Ленин приводит в «Материализме и эмпириокритицизме» ряд близких определений материи через ее противоположность сознанию, ощущению. «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них» - таково развернутое определение материи. В других случаях, опуская слова «философская категория», ибо чита-

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 151.

62

телю ясно, что речь идет об определении понятия, Ленин фиксирует внимание только на его содержании: «...материя есть то, что, действуя на наши органы чувств, производит ощущение; материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении...»; «понятие материи ничего иного, кроме объективной реальности, данной нам в ощущении, не выражает» 1.

Во всех этих определениях внешний мир и идеальный образ рассматриваются как единство противоположностей и раскрывается сущность их взаимного отношения. Эта сущность состоит в том, что, во-первых, материя существует независимо от сознания и вне его и, во-вторых, порождает в сознании особое отражение благодаря своему действию на тело человека, на его органы чувств, т. е. на материю, обладающую способностью ощущения. В словах «объективная реальность» фиксируется первый момент, в словах «данная нам в ощущении» фиксируется второй из указанных моментов.

Ленинское определение материи содержит в себе как гносеологический, так и онтологический аспект, поскольку наше тело, включая сам мыслящий мозг, входит в определение объективной реальности, отображаемой сознанием. Это определение с начала до конца пронизано принципом отражения. Оно общепризнано в современной марксистской литературе и имеет колоссальное методологическое значение для борьбы со всеми разновидностями идеализма и агностицизма. Оно хорошо известно и противникам диалектического материализма, которые выдвигают против него три основных возражения.

Первое возражение характерно для субъективного идеализма и юмовского агностицизма, которые отождествляют психические состояния с вещами и тем самым отвергают существование вещей вне и независимо от сознания. Представители этих течений утверждают, повторяя Беркли и Юма, что судить об объектах мы можем лишь постольку, поскольку они «вошли» в сознание. Но даже крайние субъективисты вынуждены признавать, что люди постоянно сталкиваются с находящимися вне их сознания объектами, испытывают со стороны последних известное «сопротивление», что объекты выступают как нечто «чужеродное» сознанию. Но пока объекты «не вошли» в сознание, мы о них якобы ничего не знаем и поэтому не можем судить о них как о чем-то независимом от сознания. Иначе говоря, субъект и объект, согласно этому воззрению, тождественны, «имманентны» друг другу, связаны «неразрывно».

Это возражение не выдерживает критики. С одной стороны, человеческая практика повседневно доказывает превращение вещей, которые не были объектом познания и практического воздействия, в вещи «для нас»; следовательно, и до того, как они «вошли в сознание», они существовали, и притом независимо от

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 131, 149, 283.

63

сознания. С другой стороны, последовательно проведенное отождествление вещей с ощущениями или мыслями ведет к абсурдным выводам солипсизма, стало быть, исходная посылка рассуждения ошибочна.

Второе возражение характерно для волюнтаристических разновидностей идеализма. В отличие от позитивизма прагматизм, «философская антропология» и т. д. отводят человеку, субъекту активную роль и утверждают, что результаты творческой деятельности нельзя считать не зависящими от сознания, ибо в них нашла воплощение цель, т. е. мысль человека и его воля. Действительно, в преобразованных людьми предметах природы и тем более в общественных отношениях, которые создаются людьми и без них не существуют, поставленные ими идеальные цели «опредмечиваются», в них запечатлевается мысль. Но следует ли из этого, что при нашем воздействии на предметы последние лишаются материальности?

Созданный человеком стул столь же объективно реален (в том числе и по отношению к его создателю), как сосна, из которой он сделан. Познанные и преобразуемые в практике материальные предметы не лишаются материальности, поскольку осуществление идеальной цели невозможно без материального воздействия на предметы в соответствии с объективными законами природы. Следовательно, ленинское определение материи как объективной реальности полностью относится и к преобразуемой человеком природе.

Проскальзывающее подчас и в советской философской литературе разграничение «двух форм материи», одна из которых (не преобразуемая людьми) якобы полностью подпадает под определение материи как не зависящей от нашего сознания, а вторая (преобразуемая людьми) подпадает только частично, ибо, мол, преобразованные вещи «зависят от сознания», «несут на себе его печать» и т. п., неубедительно. Суть вопроса не в разграничении природы на неочеловеченную и очеловеченную и не в утверждении, что продукт труда несет на себе печать разума. И то и другое бесспорно. Все дело в том, что зависимость приведенного выше в качестве примера стула, как любого иного продукта труда, от сознания есть зависимость во вполне определенном отношении, связанном с воплощением цели. Но материя, из которой данный предмет состоит, законы, по которым эта материя движется, в том числе и тогда, когда мы преобразуем предметы своим действием, объективны, т. е. находятся вне сознания, не зависят от него и отображаются в нем. А это и значит, что предмет в равной мере материален до воздействия на него, в процессе этого воздействия и после того, как оно прекратилось.

Воздействие на других людей, точно так же как воздействие на предметы природы, предполагает идеальную цель. Более того, каждый человек может рассматриваться как продукт общественных условий и воспитания, который в свою очередь формирует эти

64

условия и воспитывает других людей. Это обстоятельство широчайшим образом используется идеализмом для того, чтобы объявить общественную жизнь полностью зависящей от сознания и отрицать наличие в ней материальной основы. Типично рассуждение А. Богданова, который писал, что если общественная жизнь есть сознательно-психическая, то «социальность нераздельна с сознательностью», а «общественное бытие и общественное сознание, в точном смысле этих слов, тождественны». Ленин отвечал Богданову так: «Общественное бытие и общественное сознание не тождественны, — совершенно точно так же, как не тождественно бытие вообще и сознание вообще. Из того, что люди, вступая в общение, вступают в него, как сознательные существа, никоим образом не следует, чтобы общественное сознание было тождественно общественному бытию... Общественное сознание отражает общественное бытие — вот в чем состоит учение Маркса» 1.

Таким образом, ленинское понятие материи как объективной реальности, отображаемой сознанием, полностью относится и к высшей форме существования материи — материальной жизни человеческого общества. Оно не только не противоречит пониманию общественной жизни как сложнейшего «сплава» духовного и материального моментов, в котором общественное сознание безусловно обладает активностью, творческим характером и т. д., но обязательно включает в себя определение общественного бытия как первичного по отношению к общественному сознанию, т. е. существующего независимо от общественного сознания и находящего в нем свое отражение.

Третье возражение идет от дуализма, в том числе кантовского, и от объективного идеализма. Это, собственно, даже не возражение, а стремление представить материалистов своими единомышленниками. Некоторые современные критики диалектического материализма, например томист Веттер, соглашаются с определением материи, данным Лениным, поскольку они, мол, тоже признают существование вещей вне и независимо от человеческого сознания и их воздействие на органы чувств человека. Но материалистическая позиция при этом явно извращается. В ленинском определении материи из двух отмеченных выше и неразрывно связанных друг с другом его моментов произвольно берется только первый и опускается второй — отражение вещей в сознании. После такого «сокращения вещи, действительно могут быть истолкованы как непостижимые для разума «вещи в себе» и даже как духовные, идеальные сущности. После этого в разряд объективных реальностей уже без труда можно зачислить даже бога как высшую из воображаемых духовных сущностей.

Неправомерность этой операции обнаруживается немедленно при анализе вкладываемого в основные понятия содержания.

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 343i

65

Материализм понимает объективную реальность совершенно точно и недвусмысленно как материю, способную воздействовать на органы чувств и отображаться в ощущениях. Сознание одних людей способно воздействовать на сознание других, поскольку мысли и чувства каждого находят материальное воплощение в его действиях. Духи, включая богов, якобы существующие как нематериальные сущности, на деле существуют лишь в воображении религиозных людей и философов-спиритуалистов. В природу они лишь привносятся религиозно-идеалистическим мировоззрением, в то время как «материалистическое мировоззрение означает просто понимание природы такой, какова она есть, без всяких посторонних прибавлений...» 1.

Материя как субстанция. Рассмотренное выше определение материи как первичной по отношению к ее идеальным отражениям в сознании вытекает из материалистического решения основного вопроса философии. Классики марксизма, однако, этим определением понятия материи не ограничивались, потому что материя может и должна характеризоваться не только по отношению к сознанию, но и по отношению к основным ее атрибутам, неотъемлемым свойствам, каковы пространство, время, движение, и, далее, к иным ее свойствам и отношениям, к законам ее движения и развития. Мир есть не, только единство (и противоположность) материи и сознания, но также единство (и противоположность) материи и движения, материи и всех иных ее атрибутов, материи и отношений, законов ее движения. Каждый из этих видов единства выступает как объективная основа для определения в понятиях друг через друга указанных атрибутов, свойств, отношений и материи как их носителя.

Исходя из сказанного, обратим внимание еще раз на онтологический аспект отношения сознания к материи. Сознание как свойство высокоорганизованной материи находится в определенном отношений к мозгу как виду материи и, далее, к человеку обществу, материи вообще. Эта противоположность выступает как высший пункт развития более общей противоположности между отражением (см. гл. III, § 1) как всеобщим свойством материи и самой материей. Если сознание и отражение есть свойства материи, то материя тем самым является носителем этих свойств, или, иначе, субстанцией, данными свойствами обладающей. Пространство, время, движение-суть неотделимые свойства материи, ее атрибуты, без которых и вне которых материя не существует. Далее мы остановимся на определений этих атрибутов, но при атом надо иметь ввиду, что любая дефиниция работает «в обе стороны»; в данном случае это означает, что материя также получает свое определение как субстанции, носителя этих атрибутов.

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т, 20, стр. 513.

66

Для того чтобы убедиться в необходимости обращения к понятию «субстанция» применительно к материи, достаточно поставить такой простой вопрос: можно ли называть движение, пространство, время, законы природы материей? Неотделимость этих свойств и законов от материи для материалиста несомненна, но это не дает права называть их материей, хотя движение, пространство, время, тяготение и т. д., безусловно подпадают под понятие объективной реальности, поскольку независимы от сознания, находятся вне сознания и отображаются в нем. Определение материи как объективной реальности характеризует ее вместе со всеми свойствами (кроме сознания) и заключенными в ней отношениями, ибо материя, согласно этому определению, есть все, кроме ее идеального отражения в сознании. Следовательно, исходя из определения материи как объективной реальности, надо идти дальше и провести разграничение между материей как субстанцией и присущими ей атрибутами, свойствами, отношениями. Определение материи как субстанции, носителя всех ее свойств (в том числе отражения и сознания) дополняет ее определение как объективной реальности, данной нам в ощущении.

В связи с этим надо провести различие между понятиями «материя» и «материальность». Второй термин отличен от первого, поскольку понятия «материальный», «материальность» применимы не только к материи, как таковой, но также и ко всем ее свойствам, кроме сознания, ко всем отношениям между телами, выступая в этом случае как синонимы объективности, независимости от сознания. Именно в этом смысле говорится о «материальности» законов природы, о материальном единстве мира (см. § 4 данной главы).

Специально следует остановиться на применении понятия «материальность» к обществу. В марксистской социологии говорится о материальности не только самих людей как носителей общественных отношений, не только созданных людьми орудий и продуктов труда, не только о материальном, предметном характере трудовой деятельности, но также о материальности тех общественных отношений, которые объективно складываются между людьми в процессе производства. Следовательно, понятие материальности относится не только к природе и заключенным в ней отношениям между вещами, но и к общественному бытию, включая производственные отношения.

Что касается идей, эмоций, других явлений психики и строящихся сознательно идеологических отношений между людьми, то их нельзя считать материальными, хотя они присущи материальному миру — природе и обществу. Необходимо диалектически подходить к отношению «сознание — материя». В пределах взаимного отношения их противоположность абсолютна, стало быть, смешивать материальное отношения с идеологическими, базис с надстройкой при рассмотрении общественных отношений было бы ошибкой. Но за пределами их взаимного отношения указан-

67

ная противоположность становится относительной. Поскольку люди суть материальные существа, особые тела природы, то в общем тезисе о материальности мира термин «материальность» покрывает все свойства материи, в том числе и сознание, следовательно, и общественное сознание, и идеологические отношения между членами общества.

Понятия субстанции и атрибутов давно выработаны философской мыслью и унаследованы марксистской философией. Подчас наблюдается стремление обойтись без этих понятий, поскольку-де их можно истолковать в метафизическом смысле. На наш взгляд, эти понятия необходимы, и весь вопрос в том, какое содержание в них вкладывать. Идеализм ищет «причину всех причин», основу, субстанцию мира в боге или в нашем сознании. Материализм видит таковую в самой природе и называет материей — основой, носителем всех ее свойств. Она сама себя обусловливает, не будучи обусловлена ничем иным, или, как говорил Спиноза, она есть causa sui, причина самой себя.

В. И. Ленин так писал о становлении понятия субстанции и о связи этого понятия с понятием материи: «С одной стороны, надо углубить познание материи до познания (до понятия) субстанции, чтобы найти причины явлений. С другой стороны, действительное познание причины есть углубление познания от внешности явлений к субстанции». Ленин оценивал понятие субстанции как «важную ступень в процессе развития человеческого познания природы и материи»1.

Ф. Энгельс также совершенно недвусмысленно выразил свое мнение по этому поводу. На вопрос Г. В. Плеханова: «Так, по-вашему, старик Спиноза был прав, говоря, что мысль и протяжение не что иное, как два атрибута одной и той же субстанции?» — Ф. Энгельс ответил: «Конечно, старик Спиноза был вполне прав» 2. Эти слова Энгельса не следует понимать как согласие со Спинозой по всем пунктам: марксизм в соответствии с современным естествознанием не считает, что мысль есть свойство всей материи, и не ограничивает перечень атрибутов материи двумя названными. Энгельс выразил согласие с подходом Спинозы к различению в объективной реальности, в природе субстанции и ее атрибутов.

Каковы же признаки, которые отличают субстанцию от ее атрибутов? Уже в домарксовских материалистических учениях субстанциональность материи, как отмечено выше, выводили из ее вещественности, телесности, предметности. Первое из этих понятий прямо связывает субстанцию с материей, поскольку materia по-латыни буквально означает «вещество». Как показала история, этот термин таит в себе немало опасностей, связанных с его

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 142—143.

2 См. Г. В. Плеханов. Избр. философ, произв., т. II. М., 1956, стр. 360.

68

пониманием в естествознании. Те же самые недостатки присущи и терминам «телесность», «предметность», поскольку электромагнитное (и иное) поле не принято называть в современной физике ни веществом, ни телом, ни предметом. С учетом этого обстоятельства надо подходить к тем определениям материи как вещественного, телесного, предметного, которые мы находим у классиков марксизма. Например, в «Диалектике природы» Энгельс писал: «Мы отвлекаемся от качественных различий вещей, когда объединяем их, как телесно существующие, под понятием материи»; «вещество, материя есть не что иное, как совокупность веществ, из которой абстрагировано это понятие (курсив мой. — М. Р.)...»1

В. И. Ленин особо отмечал неправомерность отождествления одного из видов материи, который физика называла веществом, с материей как объективной реальностью. Но это не значит, что Ленин проходил мимо проблемы различения материи и движения, материи и энергии и т. д. Когда нужно было подвергнуть критике В. Оствальда, который материю пробовал подменять энергией, т. е. одним из атрибутов материи, Ленин использовал ряд терминов, употреблявшихся в то время естественниками для характеристики отличия материи от движения (энергии): «материя есть то, что движется», «ведь должна же энергия иметь носителя!», материя есть «подлежащее» в природе и т. д. (курсив мой. — М. Р.) 2.

Таким образом, определение материи как объективной реальности, отображаемой нашим сознанием, находит свою конкретизацию в ее определении как субстанции, носителя, основы («подлежащего») всех ее атрибутов: движения, пространства, времени, отражения (в том числе сознания как высшей формы отражения). Это определение также должно пониматься диалектически: противоположение материи и ее атрибутов выступает как абсолютное в весьма узких пределах, а за этими пределами оказывается относительным, ибо психическое есть функция физиологического, движение есть способ существования материальных тел, пространство и время — формы существования материи, законы природы принадлежат природе и т. д.

Чрезвычайно важно подчеркнуть, что речь идет не о двух разных понятиях материи, а о двух определениях одного и того же понятия, но в разных отношениях. Противопоставлять одно определение другому и тем более подменять одно другим неправомерно. При этом надо учитывать, что представление о материи как субстанции всегда исторически ограничено уровнем знаний о природе. Это один из тех пунктов, где философия тесно соприкасается с естествознанием и где уровень философского обобщения прямо зависит от глубины проникновения естественных наук

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 570, 550.

2 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 286.

69

в сущность процессов природы, ««Сущность» вещей или «субстанция», — писал в этом плане В. И. Ленин, — тоже относительны;

они выражают только углубление человеческого познания объектов, и если вчера это углубление не шло дальше атома, сегодня — дальше электрона и эфира, то диалектический материализм настаивает на временном, относительном, приблизительном характере всех этих вех познания природы прогрессирующей наукой человека» 1.

Какие же физические признаки может предложить естествознание сегодня для различения материи как субстанции и ее атрибутов? Материализм XVII—XVIII вв. обычно указывал на такие признаки тел, которые тогда знала механика, а именно: непроницаемость, протяженность, тяжесть, инерция. Протяженность есть свойство тел занимать пространство. Этот признак необходим при противоположении материи и пространства, в других случаях он «не работает», ибо все свойства и атрибуты находятся в пространстве, как и сами тела. Непроницаемость оказалась признаком более чем условным, поскольку поля (и элементарные частицы) пропускают через себя иные поля, материальные взаимодействия разных видов накладываются друг на друга.

Наиболее важны признаки тяжести и инерции и выражающее их физическое понятие «массы». Как известно, закон всемирного тяготения действителен для всех видов материи. Иначе говоря, любые тела и поля имеют гравитационные свойства; гравитационное взаимодействие накладывается на любое поле, оно «вездесуще». Поскольку гравитационная масса есть количественная мера взаимодействия тел в поле тяготения, то можно сказать что гравитационная масса есть обязательный признак всех тел (включая поля).

Еще Энгельсом было отмечено, исходя из общих посылок диалектики, что «истинная теория материи должна отвести отталкиванию такое же важное место, как и притяжению...»2. Инерция как свойство тел «сопротивляться», «отталкиваться» при передаче им движения другими телами оказывается столь же всеобщим свойством материи, как и притяжение. Этот факт физика выразила в тезисе: инерциальная масса есть обязательный признак тел (включая поля).

Давно предполагавшееся и экспериментально твердо установленное равенство инерциальной и гравитационной масс было положено Эйнштейном в основу общей теории относительности. В свете современной физики масса выступает одновременно как мера притяжеавя и как мера отталкивания; наличие массы (в ее обобщенном виде m, а не только как массы повоя mо) есть признак, отличающий тела, вещи, предметы (включая поля), иначе говоря, материю как субстанцию, от движения (а также энергии

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 277.

2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 559.

70

и других мер движения), от пространства и времени, от информации и отражения, от законов ее движения.

Но из того, что масса в ее обобщенном виде есть свойство материи, которое сегодня скорее других может быть принято за признак, отличающий материю как субстанцию от ее атрибутов, не следует, что можно подменять понятие материи как философской категории понятием массы. Это особо надо подчеркнуть, так как в истории 1развития мысли подобного рода смешение понятий не -раз использовалось против материализма.

Еще со времени открытия Ньютоном закона всемирного тяготения вес тел (или пропорциональную весу гравитационную массу) стали рассматривать как всеобщее свойство тел природы. Но к концу XIX в. многие физики рассматривали электричество и эфир наряду с «весомой материей», поскольку они полагались невесомыми, не имеющими массы.

Открытия физики конца XIX — начала XX в. доказали, что масса (и, следовательно, весомость) есть всеобщая характеристика материи. Эфир сошел со сцены, уступив место электромагнитному полю. Максвелл в созданной им теории этого поля предсказал, а в 1899 в. Лебедев в своих опытах по световому давлению доказал, что оно имеет массу. Вскоре после открытия Дж. Томсоном электрона была определена его масса и тем самым установлено, что электрический ток тоже не есть «невесомая» материя.

Открытие массы электрона было вместе с тем открытием изменчивости этой массы, так как было обнаружено, что при увеличении скорости движения масса электрона возрастает. Для того чтобы понять причину изменчивости массы электрона, надо было выяснить ее природу. Г. Лоренц в созданной им электронной теории попытался разрешить этот вопрос, предположив, что электрон есть «сгусток» электромагнитного поля и, следовательно, его масса по своей природе является электромагнитной. Изменение массы электрона с изменением скорости находило свое объяснение в том, что изменяется масса создаваемого движением электрона электромагнитного поля. Эффект изменения массы в зависимости от скорости впоследствии нашел свое объяснение в специальной теории относительности как закон движения всех тел. Таким образом, путь физики в Научении вопроса о всеобщности массы, ее зависимости от Движения был трудным.

«Физические» идеалисты начала XX в. не преминули воспользоваться трудностями развития науки и неточностями в выступлениях ряда ученых и выдвинули тезис об «исчезновении материи». Изменчивость массы электрона была истолкована ими как «исчезновение» массы при уменьшении в ее «появление» при увеличении скорости. Поскольку масса отождествлялась с материей, то этот эффект толковался как «исчезновение» и «возникновение» материи.

71

Борьба В. И. Ленина против «физического» идеализма включала в себя, притом как важнейший момент, критику попыток смешения материи с одним из ее свойств, в частности с массой. Имея в виду попытки «доказывать» «исчезновение» материи ссылками на относительность и изменчивость массы, В. И. Ленин писал, что «единственное «свойство» материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания» 1.

Таким образом, В. И. Лениным была показана несостоятельность отождествления материи с одним из ее свойств. Однако извращенное толкование философского понятия материи дало о себе знать снова в 30-е годы XX в. Открытие превращения пары электрон — позитрон в фотоны и обратного превращения квантов электромагнитного поля в электрон и позитрон вызвало новую волну «физического» идеализма. По существу было открыто превращение одного вида материи в другой ее вид и доказано, что это превращение подчиняется законам сохранения массы и энергии г. Тем не менее «физические» идеалисты и их союзники из числа философов-идеалистов и теологов истолковали это открытие как новое «исчезновение материи», ее «аннигиляцию».

Один из приемов истолкования указанного эффекта в идеалистическом духе таков. Согласно теории относительности, масса тела m неразрывно связана с его энергией Е соотношением Е=тс2. Теория относительности рассматривает массу как всеобщее свойство материи. Однако есть различие между массой обычного вещества и массой электромагнитного поля: частицы первого имеют так называемую «массу покоя» (то), частицы второго лишены таковой. Превращение электрона и позитрона в фотоны происходит при строжайшем соблюдении законов сохранения массы и энергии, в частности, масса двух фотонов в точности равна массе образовавшихся из них электрона и позитрона, но при этом происходит превращение одного вида материи в другой. Точно так же энергия электромагнитного поля превращается в иные виды энергии, она как бы «конденсируется» в электроне и позитроне.

Однако «физический» идеализм вопреки фактам толкует это явление как «превращение материи в энергию», т. е. по существу как «исчезновение» материи. В качестве типичного примера можно привести выдержки из статьи, помещенной в американской газете «Нью-Йорк таймс» за 1 января 1950 г. в которой подводились итоги развития науки за первую половину нашего века.

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 275.

2 С. И. Вавилов писал в 30-е годы об этом превращении как превращении света (или поля) в вещество и обратно. Эта терминология не сохранилась, так как понятие света несколько уже, чем электромагнитного поля, а понятие поля стало с тех пор применяться в более широком смысле, охватывая и такие поля, кванты которых имеют массу покоя.

72

«Сейчас уже нет разницы между материей и энергией, — читаем в этой, статье, — масса — это просто сгущенная энергия, а энергия — разреженная масса. Масса может быть превращена в энергию, энергия — в массу». Нетрудно заметить в этом рассуждении ошибки: 1) материя отождествлена с ее свойством—массой; 2) утверждается, что масса исчезает, превращаясь в энергию. И то и другое, как мы видели выше, не выдерживает критики.

Большинство физиков, употребляющих выражение «аннигиляция материи», просто не задумываются над философской стороной дела. Что касается философов-идеалистов и склонных к идеализму представителей физической науки, то они с радостью «уничтожают» материю. Однако термин «аннигиляция» начинает и на Западе выходить из моды. Характерно в этом отношении высказывание такого профессионального критика диалектического материализма, как Г. Веттер, который пишет о так называемой «дематериализации» как «очень неудачной манере выражаться» 1.

В дополнение к сказанному следует отметить неправомерность рассуждений о «двух понятиях материи», бытовавших одно время в нашей философской литературе, — «философском» и «физическом». Выше уже говорилось о том, что определения понятия материи (как объективной реальности и как субстанции), характеризующие ее в разных отношениях, ни в коем случае нельзя толковать как два понятия материи. Тем более неверно считать определение материи как субстанции «физическим» понятием материи, а затем это «физическое» понятие противопоставлять «философскому». Материя—это философское понятие, понятие сложное, многостороннее, требующее ряда взаимосвязанных, сведенных в систему определений.

Рассуждения о «двух понятиях материи» наносят вред, так как ориентируют ученых на то, что в физике якобы можно пользоваться «своим», физическим понятием материи и обходиться без философского, которое является необходимой теоретической предпосылкой действительно научного исследования. Подобный взгляд толкает естествоиспытателей к позитивистскому отрицанию значения научной, диалектико-материалистической философии для естествознания.

Материя как общее. Категории общего и отдельного. Определения материи как объективной реальности и субстанции требуют1 еще одного важного дополнения. Уже из данного выше обзора идеалистических воззрений на сущность мира явствует, что даже такие великие мыслители, как Аристотель или Гегель, «споткнулись» на вопросе о соотношении отдельного и общего.

Материя как субстанция есть совокупность тел. Но тел природы множество, и они бесконечно разнообразны. В понятии мате-

1 G. Wetter. Der dialektische Materialismus. Seine Geschichte und sein System in der Sowjetunion. Wien, 1958, S. 500,

73

рии фиксируется то общее, что характерно для всех этих тел, несмотря на качественные различия между ними. Общее в человеческой голове существует в форме понятия, мысли. Идеализм не признает иной формы существования общего, кроме мысли, и поэтому приходит к ошибочному выводу, будто общее существует только как мысль.

Идеализм объективный рассматривает общее как предсуществующее вещам. Ранее уже отмечалось, что в философии Платона реальные вещи выступают как «тени» понятий. В средневековой западноевропейской философии спор о природе общих понятий («универсалий») разделил схоластов на два лагеря: «реалистов» и «номиналистов». «Реалисты» (позицию которых продолжают «реалисты» и «неореалисты» наших дней) полагали, что общие понятия реально существуют в трех видах: в божественном разуме, до того как появились вещи; в самих вещах; в мышлении. Вещи, таким образом, обладают общим лишь постольку, поскольку в них воплощено идеальное начало, общее понятие, бог.

По существу этот же взгляд проводил Гегель, с той лишь разницей, что у него идея находилась в состоянии развития и поэтому более общие понятия как бы порождали понятия менее общие. В «Святом семействе» Маркс остроумно высмеял «тайну спекулятивной гегелевской конструкции» на примере связи яблок, груш, земляники, миндаля и т. д. с общим понятием «плод»: «Существенное в этих вещах... есть не их действительное, чувственно созерцаемое наличное бытие, а абстрагированная мною от них и подсунутая под них сущность, сущность в моем представлении, «плод»... Различные по своим особенностям действительные плоды являются отныне лишь иллюзорными плодами, истинную сущность которых составляет «субстанция «плод»» 1.

Таким образом, объективный идеализм признает наличие общего в вещах, но разрывает общее и отдельное, причем так, что общее превращается в идею («плод» и т. д.), а чувственно-воспринимаемое отдельное оказывается лишь способом существования общего.

Номиналисты2 утверждали, что общие понятия существуют только в голове, что это только «имена», которые мы даем группам близких вещей, в самих же вещах им ничего не соответствует Номинализм находит свое продолжение в современной субъективно-идеалистической философии. Махизм аналогичным образом толковал понятие как согласованное между людьми (конвенция) название для комплексов ощущений. Некоторые из логических позитивистов предлагают обозначать конкретный предмет словом, которое дополняется специальным значком («чайник Джона» и «чайник Питера» у Хайакавы).

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 63.

2 Nomine, (лат.) — название,

74

Для последовательного материализма общее существует в самих вещах, в их свойствах и отношениях объективно, независимо от сознания. Это общее более или менее точно выражается в понятиях («дом вообще», «стол вообще», «чайник вообще» и т. д.), которые отображают реально существующее общее в этих результатах человеческого труда, равно как понятия «сосна», «атом», «планета» — общее в реально существующих предметах природы.

Но общее в реальности и в голове — это не одно и то же. В реальности общее не существует в «голом» виде. В противоположности общего и отдельного Ленин усматривал исходный пункт для изложения диалектики вообще, поскольку здесь в зачатке содержатся все элементы диалектики. Он писал: «...отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему. Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Всякое общее есть (частичка или сторона или сущность) отдельного» 1. Каждый конкретный дом выступает как отдельное, которое содержит в себе общие признаки данного рода предметов— домов в их единстве с особыми признаками (скажем, одноэтажностью) и с единичными признаками (скажем, такими, как пять окон на улицу, выбоина в левом углу фасада и т. д.). Общее не существует иначе как через отдельное с его особыми и единичными чертами, и «дом вообще» существует через совокупность отдельных домов, в том числе через одноэтажный дом с пятью окнами, выбоиной в левом углу фасада и всеми иными его индивидуальными чертами. Наше сознание способно зафиксировать общее потому, что это общее объективно существует: в домах или в других созданных людьми предметах, в соснах или в других предметах природы. Далее мы еще вернемся к этим категориям, когда будем рассматривать теорию познания и диалектику. Сказанного же достаточно для того, чтобы ответить на интересующий нас вопрос о связи понятия общего с понятием материи.

В категории «материя» фиксируется то общее, что есть во всех материальных телах и как в источнике ощущений, и как в субстанции. Н. Р. Чернышевский справедливо замечал по этому поводу: «...одинаковое в материальных предметах называется материей» 2. Эта же мысль в более развернутой форме была высказана Ф. Энгельсом в следующем рассуждении, направленном против эмпиризма. Немецкий химик Негели в свое время писал: «Мы точно знаем, что означает один час, один метр, один килограмм, но мы не знаем, что такое время, пространство, сила и материя, движение и покой, причина и действие». Вот ответ Энгельса: «Как будто время есть что-то иное, нежели совокупность часов, а пространство что-то иное, нежели совокупность кубических метров!

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч , т. 29, стр. 318.

2 Н. Г. Чернышевский. Избр. философ, соч., т. III. M., 1951, стр. 527.

75

Разумеется, обе эти формы существования материи без материи суть ничто, пустые представления, абстракции, существующие только в нашей голове». И далее: «Вещество, материя есть не что иное, как совокупность веществ, из которой абстрагировано это понятие; движение как таковое есть не что иное, как совокупность всех чувственно воспринимаемых форм движения; такие слова, как «материя» и «движение», суть не более, как сокращения, в которых мы охватываем, сообразно их общим свойствам, множество различных чувственно воспринимаемых вещей» 1.

Понимание категории материи как отображения реально существующего общего в телах имеет чрезвычайно важное значение не только для борьбы против идеализма, но и для преодоления такой ошибки, как смешение материи с одним из ее конкретных видов.

Первые древнегреческие материалисты полагали, что материя есть вполне определенная субстанция, отождествляли материю с каким-либо из конкретных ее видов. Например, Фалес считал, что все вещи не что иное, как различные модификации воды. Аналогичным образом Анаксимену казалось, что все вещи состоят из воздуха и что, следовательно, «материя вообще» равнозначна такой ее разновидности, как воздух.

Таким образом, материя как вода (или воздух) одновременно признавалась существующей и в «чистом виде» и в различных модификациях. Ярче всего это представление было выражено Гераклитом, для которого огонь есть и всеобщая и особенная форма существования тел. Если эти первоначальные наивные воззрения в настоящее время не играют существенной роли, то иначе обстоит дело с идеями Анаксимандра и Демокрита.

Согласно учению Демокрита, в мире нет ничего, кроме атомов и пустоты. Таким образом, материю он отождествлял с атомами, т. е. с вполне определенным ее видом. Великие победы научного атомизма в XIX в. способствовали укреплению философских идеи древних атомистов. Однако вместе с материалистическим воззрением на мир естествоиспытатели восприняли и историческую ограниченность старого материализма. В частности, они продолжали считать материей только состоящее из атомов обычное вещество. Выше мы уже говорили о том, что отождествление материи с «обычным» веществом, т. е. с атомами, молекулами и состоящими из них макротелами, способствовало возникновению представления об «исчезновении» материи, а выяснение того факта, что атом состоит из электрически заряженных частиц, дало повод говорить о «сведении материи к электричеству». Отождествление материи с одним из ее видов было использовано для нападок на материализм. В. И. Ленин писал, что выражения «материя исчезает», «материя сводится к электричеству» и т. п. для естествоиспытателей, которые их употребляют, «есть лишь гно-

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 550.

76

сеологически-беспомощное выражение той истины, что удается открыть новые формы материи, новые формы материального движения, свести старые формы к этим новым и т. д.» 1.

Материя как объективная реальность существует не только во всех уже известных ее видах, но также в еще неизвестных. Открытие новых видов, сведение некоторых ранее известных видов материи к этим новым является не «опровержением» материализма а, напротив, дополнительным доводом в пользу диалектического материализма, который решительно предостерегает против того, чтобы связывать представление о материи с каким-либо определенным ее видом.

Как показывает история развития науки, наибольшее значение имели попытки отождествления «материи вообще» с каким-либо еще не открытым ее видом. Выдвинутая Анаксимандром идея «апейрона» была гениальна, поскольку «апейрон» не отождествлялся с какими-либо известными, чувственно-воспринимаемыми телами. В «апейроне» нельзя не видеть зачатка диалектико-материалистического представления о «материи вообще», существующей в конкретных формах. Но вместе с тем идея «апейрона» в последующем нашла свое продолжение в представлениях о существовании какой-то еще не найденной «праматерии».

Попытки отыскать «первоматерию» предпринимались неоднократно. Например, в гипотезе Праута (начало XIX в.) роль «первоматерии» приписывалась атомам водорода, из которых якобы состоят атомы более тяжелых химических веществ. Энгельс иронизировал над теми естествоиспытателями XIX в., которые желали найти «материю как таковую». «Материя как таковая, — писал он, — в отличие от определенных, существующих материй, не является... чем-то чувственно существующим. Когда естествознание ставит себе целью отыскать единообразную материю как таковую и свести качественные различия к чисто количественным различиям, образуемым сочетаниями тождественных мельчайших частиц, то оно поступает таким же образом, как если бы оно вместо вишен, груш, яблок желало видеть плод как таковой, вместо кошек, собак, овец и т. д. — млекопитающее как таковое, газ как таковой, металл как таковой, камень как таковой, химическое соединение как таковое, движение как таковое» 2.

В XX в. попытки создания «единой теории поля» оживили представления о возможном существовании «праматерии», которую подчас даже именуют «апейроном». Физики в наши дни пытаются создать общую теорию элементарных частиц, которая позволила бы свести растущее их многообразие в единую, подчиненную общему закону систему. Поскольку разные виды частиц можно представить как различные материальные поля, а основные виды взаимодействия («силы») неотделимы от соответствующих

1 В.И. Ленин. Полн. собр. соч.. т. 18, стр. 332 (примечание).

2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 570.

77

полей, указанная задача систематизации элементарных частиц нередко формулируется как задача создания «единой теории поля». Выявление глубокой внутренней связи между качественно различными видами элементарных частиц и типами сил взаимодействия (электромагнитные, «сильные», «слабые») — такова одна из наиболее важных проблем, стоящих перед наукой в наши дни. Новая теория микромира будет рано или поздно создана и явится великим шагом науки вперед, но и тогда не будет открыт такой конкретный вид материи, который был бы вместе с тем «материей вообще», по той простой причине, что в материальном мире общее не может существовать не воплощенным в отдельное.

Таким образом, категория материи чрезвычайно богата по своему содержанию и по праву занимает центральное место в системе категорий диалектического материализма. В рассмотренных выше определениях этого понятия материя характеризуется как первичное по отношению к сознанию — и это главный момент в ее определении; как субстанция, обладающая атрибутами, каковы движение, пространство и время; через соотношение общего и отдельного. Каждое из этих определений фиксирует ту или иную сторону единого философского диалектико-материалистического понятия материи.