1.2 Отмена крепостного права.

Осенью 1860 г. подготовка отмены крепостного права вступила в решающую стадию. В октябре проект Редакцион­ных комиссий, получивший вымученное в конце концов одо­брение дворянских депутатов, ушел на утверждение в Глав­ный комитет, где председательствовал великий князь Константин Николаевич. Из десяти членов Комитета лишь четверо поддерживали проект («Положения»), разработан­ный Редакционными комиссиями; трое требовали его суще­ственной доработки, а еще трое категорически отвергали. Вся надежда в данном случае оставалась на императора, и он действительно встал на защиту реформы. Александр II потребовал от членов Комитета, чтобы крайним сроком при­нятия «Положений» стало 15 февраля 1861 г. С одной сторо­ны, это давало объявить о реформе до начала полевых работ в деревне, с другой, позволяло монарху эффектно отметить шестую годовщину своего вступления на престол (отмечать подобным образом важные даты является нашей давней то ли традицией, то ли манией). В завершение своей речи Алек­сандр Николаевич был убедительно краток: «Этого я желаю, требую, повелеваю!»

Сопротивляться принятию проекта реформы после этого было бы просто неприлично да и небезопасно со всех точек зрения.

Консерваторам удалось «поправить» проект Редакцион­ных комиссий в собственных интересах. Во всяком случае, 20% надельной земли, предназначавшейся крестьянам, ос­талось за помещиками, увеличились размеры как выкупа земли, так и повинностей, которые крестьяне должны были нести в пользу бывших хозяев. Но главное было сделано - 19 февраля 1861 г. крепостное право в России пало. Члены Редакционных комиссий собрались на прощальный обед. Из 18 человек на нем присутствовало 17, заболевший В.В. Тарновский прислал приветственную телеграмму. Все активные участники подготовки Крестьянской реформы по­лучили специальные медали с профилем императора и над­писями: «Благодарю» на аверсе и «За труды по освобожде­нию крестьян» - на реверсе этой уникальной награды.

В Петербурге готовились к тайной эваку­ации царской семьи, совершенно непонятно почему и на ка­кой случай. Из столь же непонятной осторожности полиция запретила населению столицы 5 марта (день обнародования документов реформы) бурно выражать свои чувства.

Не все и не везде обходилось гладко. В нескольких селах Казанской и Пензенской губерний пришлось прибегнуть к насилию: вводить воинские команды и даже открывать огонь по недовольным крестьянам (во время этих событий погибло более 160 человек). К счастью, трагические по сво­им последствиям беспорядки оказались редким явлением

К подавлению протестов подданных правительство гото­вилось с чрезмерным тщанием.

Реформа была проведена таким образом, что тесно при­вязала крестьянское хозяйство к помещичьему. Отсюда взя­лись пресловутые «отрезки» от наделов бывших крепостных в пользу их хозяев. «Отрезки» в среднем по стране составля­ли до 20% от дореформенных наделов и делали необходимой аренду пашенной земли крестьянами у бывших бар. К тому же крестьянские пашни не являлись единым массивом, по­скольку располагались «клиньями» в лучших, средних и худ­ших землях, принадлежащих данному селу. Подобная че­респолосица оказалась весьма выгодна для помещиков, поскольку крестьяне ради удобного подъезда к своим участ­кам оказались вынуждены арендовать куски земли у их быв­шего барина.

С чисто экономической точки зрения реформа оказалась спекуляцией сельскохозяйственными угодьями в интересах государства и помещиков. Однако большинство последних так и не сумело приноровиться к новым условиям хозяйство­вания. Государство также получило возможность моментально собрать долги и с помещиков, заложивших имения и не имевших возможности расплатиться с кредитными учреждениями. Помещичий долг автоматически вычи­тался из положенных дворянину по реформе денежных сумм. Наконец, казна смогла напрямую, без участия помещика эксплуатировать деревню, чем и не преминула воспользо­ваться.

Экономическая составляющая в любом деле очень важ­на, но ею далеко не исчерпывалось значение реформы. Про­правительственная «Северная пчела» писала: «Люди, прежде никогда ничего не читавшие, начали учиться, следить за ли­тературой... В два последние года провинция росла не по дням, а по часам: взгляд ее расширился и уяснился. В самых глухих городах, где до сих пор все насущные интересы состо­яли в картах, взятках и сплетнях, являются публичные библи­отеки; журналы и газеты выписываются десятками экземп­ляров; иметь у себя книги сделалось потребностью этих городов...»¹ Быстрое пробуждение общества и его взрос­ление (гораздо более медленное, чем пробуждение, но все- таки взросление) стали одним из главных последствий отме­ны крепостного права.

В 1861 г. между властью и крестьянами исчезло издавна амортизирующее ситуацию в деревне сословие дворян-землевладельцев, то есть отношения между властью и основной частью населения империи, став непосредственными, «пря­мыми», перешли в новую стадию. Поскольку выкуп земли и сохранившиеся на время повинности крестьян в пользу по­мещиков не компенсировали материальные потери послед­них, то, видимо, можно сделать вывод о том, что реформа 1861 г. расшатывала два традиционных столпа самодержав­ной монархии: исчезала жесткая иерархия сословий, состав­лявшая основу социальной сферы жизни империи, и падало благосостояние и значение дворянства - главной опоры тро­на.

Мировой опыт говорил о том, что при проведении столь важ­ных мероприятий цену земли желательно установить ниже рыночной, плюс крестьян на несколько лет следовало бы ос­вободить от уплаты налогов. Потеряв что-то в момент про­ведения реформы, государство получило бы с окрепшего крестьянства много больше позже. Учтен подобный опыт не был.

Моментом, тормозящим развитие реформы, стало прогрессиру­ющее малоземелье крестьянства Центра России. По задумке Ростовцева и Милютина бывшие крепостные должны были получить по 8-9 десятин пахотной земли на семью, на деле же им досталось по 4-5 десятин. Экономисты давно подсчитали, что раздача помещичьих и го­сударственных земель селянам дала бы прибавку в 0,8 гек­тара на семью, что никак не решало проблему малоземелья. Трудность ситуации заключалась в перенаселен­ности Центра России и в устаревших способах землепользования, укоренившихся в русской деревне. В та­ких условиях прирезка земли крестьянам привела бы не к подъему сельского хозяйства, а к консервированию мало­эффективных способов земледелия.

Напрашивавшееся переселение крестьян на новые зем­ли, как и переход к интенсивным способам хозяйствования, требовали огромных бюджетных затрат, что вряд ли было ре­ально в период проведения реформ и их укоренения на рус­ской почве в 1860-1880-х гг. Сохранение же помещичьего землевладения имело не столько экономическое, сколько психологическое значение. Крестьяне не хотели и не могли признать справедливость такого решения земельного во­проса, и этот раздражающий их фактор стал причиной волне­ний в недалеком будущем.

Не прошло и двух месяцев с начала отмены крепостного пра­ва, как в отставку были отправлены Ланской и Н. Милютин. Так оно пойдет и дальше - разра­батывать проекты реформ будут одни люди (обладающие бо­лее или менее либеральными взглядами), а проводить пре­образования в жизнь - другие (отстаивающие в первую очередь консервативные ценности). Императору, занявшему выгодную, как ему казалось, позицию третейского судьи, приходилось лавировать, ради сохранения абсолютного рав­новесия политических сил в обществе и «фракций» в бюро­кратических сферах.

Для Александра II важны были не только преобразова­ния сами по себе, но и поддержание гражданского мира в ходе их проведения. Это, несомненно, крайне важная за­дача для правителя страны. В 1860-х гг. все зарубежные на­блюдатели отмечали, что Зимнему дворцу удалось действо­вать успешнее, чем Белому дому в США, где А. Линкольн, отменив рабство, не сумел предотвратить Гражданской вой­ны Севера и Юга. Однако Александр II не учел одного важно­го обстоятельства: в реальной жизни проведение реформ важнее процесса их разработки. Разработчики проектов раздражали, как это всегда бывает, общество навязывани­ем ему своей воли, зато те, кто отвечал за практическое применение этих проектов, имели возможность «попра­вить», то есть исказить их посредством дополнений, разъяс­нений, инструкций и т. п.