Полевая модель системы языка

Выясняя сильные и слабые стороны уровневой модели языка, Владимир Григорьевич Адмони отмечал, что в языке есть сферы, которые как бы прорезают уровни, т. е. включают средства разных уровней и образуют полевые структуры. На­пример, модальные значения могут быть выражены средствами синтаксиса, предикативными единицами, средствами морфологии (формы наклонений глагола) и средствами лексики-

модальными словами. Если фонетика, морфология и синтаксис могут соотноситься по признаку «ниже — выше», то словообразование, порядок слов, лексика соотносятся с перечисленными сферами гораздо сложнее.

Изучение глубокого взаимодействия средств разных уровней на примере аспектуальности и темпоральности привело известного грамматиста Александра Владимировича Бондарко к построению модели функционально-семантического поля, куда входят и лексические, и грамматические средства языка, имеющие общие семантические функции. Функционально-семантическое поле имеет центр — группу форм, наиболее четко и однозначно выражающих значение данного поля. Вокруг центра, постепенно удаляясь от него, располагаются периферийные формы. Через периферию каждое поле вступает путем пересечений и постепенных переходов в пределы других полей, так что, в конечном счете, все поля образуют одну непрерывную структуру системы языка.

Теоретик полевой модели системы языка Георгий Семенович Щур определил поле как способ существования и группировки лингвистических элементов с общими инвариантными свойствами.

По признанию многих лингвистов, психолингвистов и нейролингвистов, сеть отношений в языковой структуре является отображением сети нервных связей в мозгу человека.

Вид полевой модели хорошо совмещается с изображениями расположения и связей нервных клеток в мозгу. Огромное число, до 14 миллиардов, нервных клеток могут соединяться между собой с помощью нервных отростков-аксонов и денд-ритов, так что количество возможных связей составляет 101 ¹¹¹² степени, что больше, чем число атомов в видимой вселенной.

Основным законом деятельности мозга является замыкание временных нервных связей, в которых объединяются непосредственные впечатления от предметов и явлений внешнего мира. Это целостные динамические структуры, возбуждение одного компонента которых передается всем остальным (иррадиирует на все остальные).

Каждому знакомы наплывы ассоциаций, вызываемые иногда какой-то незначительной деталью. Очень выразительно о них написал Д. Клинджел в книге «Остров в океане» (М., 1963): «Из всех ощущений именно запах с наибольшей легко­стью вызывает у нас ассоциации и воспоминания. Когда я чувствую запах дегтя, то все равно, где бы я ни был, мне уже кажется, что я нахожусь на верфи и рядом деловито стучит скобель, звонко рыдает ленточная пила. Своеобразный едкий запах йодоформа вызывает в моей памяти тревожный вечер в больнице, где лежала моя жена; я стоял в длинном уходящем в перспективу коридоре, по которому непрерывно сновали врачи и сестры, поглощенные своими, казалось, нескончае­мыми делами. А вот запах клена — и перед моими глазами возникают вафли с коричневой корочкой и чашка дымящегося чая...».

Эти наплывы развертывают имеющуюся в мозгу человека динамическую структуру, один из компонентов которой, в данном случае запах, был возбужден. Движение нервных процессов — избирательной иррадиации, концентрации и взаимной индукции — является физиологической основой потока ассоциаций в форме наглядных образов или понятий.

Биологическая активность ансамблей нервных клеток, биохимическая перестройка их работы в соответствующих структурах мозга — это реальный материальный базис психических явлений, динамических структур комплексной природы и, в частности, разнообразных объединений элементов системы языка.

Системность в нервных процессах определяет и системность в материальных формах их выражения, в организации системы языка.

Тело каждой клетки, принятое за ядро, выступает как центр по отношению ко всей сфере распространения ее нервных отростков, которая и составляет периферию. Участки переплетения и пересечения с отростками других нервных клеток, участки вхождения полей друг в друга полностью совмещаются с полевой моделью системы языка. Хорошее совмещение изображения структуры коры мозга с полевой моделью системы языка является для нас существенным аргументом в пользу истинности полевой модели.

Одно семантическое поле моделирует устройство отдельного участка системы языка, на нескольких семантических полях можно показать пересечение и взаимодействие нескольких участков системы языка. Однако так изобразить всю систему языка вряд ли когда-нибудь удастся: слишком большого пространства потребовало бы плоскостное изображение системы языка, компактно и объемно хранимой в коре головного мозга в комплексе с образами объективной дейст­вительности.