Светский характер русской культуры хviii века

Авторитет сакральной культуры (религиозной, обрядовой, духовной) был разрушен, устранен вместе со всем, что показалось враждебным новой, «европеизированной» цивилизации. Но «свято место пусто не бывает». Высший авторитет, отнятый у Церкви, был передан словесному искусству и, в первую очередь, поэзии. Внешне это выражалось в том, что Церковь пополняла свои ряды в значительной степени из недворянского духовного сословия. Недворянство господствовало также в изобразительном, театральном искусстве, науке. Иллюстрацией данного факта может служить высказывание госпожи Простаковой (Д.И Фонвизин «Недоросль») о том, что «география – недворянская наука».

Монополией дворянства осталась литература. Это придало литературному жанру совершенно особый социокультурный характер. Новаторство Г.Р. Державина (1743-1816) во многом отражало тенденции противоречивой, переломной эпохи. Наблюдалась связь противоположных полюсов: переход оды в сатиру, сатиры в оду, интимной лирики в философскую поэзию, что повлияло на создание так называемого «среднего стиля», ставшего основой поэзии Н.М. Карамзина (1766-1826).

В контексте формирования светской культуры нового, «европеизированного» государства российского эпохи петровских преобразований следует упомянуть о психологии служилого дворянства, которая стала фундаментом самосознания высокого сословия ХVIII столетия. Именно через службу дворянин сознавал себя частью государственной системы. Петр I всячески стимулировал это чувство – и личным примером, и рядом законодательных актов. Вершиной их явилась Табель о рангах, вырабатывавшаяся в течение ряда лет при постоянном и активном участии Петра и опубликованная в январе 1722 года. Табель о рангах делила все виды службы на воинскую, статскую и придворную.

Воинская служба занимала привилегированное положение. Это выражалось, в частности, в том, что все 14 классов в воинской службе давали право наследного дворянства. Понятно, что мундир в обществе пользовался большим авторитетом. Во-первых, это было обусловлено общим характером власти: русские императоры были военными и получали военное воспитание и образование. Во-вторых, «культ мундира» в дворянской бытовой культуре, особенно в глазах прекрасного пола был связан с особой эстетикой: расшитый, сверкающий золотом или серебром гусарский, сине-красный уланский, белый (парадный) конногвардейский мундир был красивее, чем бархатный кафтан щеголя или синий фрак англомана. В военно-бюрократической машине государственного управления социокультурный облик чиновника («чин» в древнерусском языке означает «порядок») был иным, а общественный престиж низким: в общественном сознании он ассоциировался с крючкотвором и взяточником. Уже А. Сумароков, Д. Фонвизин и особенно В. Капнист в комедии «Ябеда» (1796) запечатлевают именно такой стереотип общественного восприятия. Гоголевский Поприщин в «Записках сумасшедшего» рисует такой портрет чиновника: «Там, смотришь, прижался в своем уголку и пописывает. Фрачишка на нем гадкий, рожа такая, что плюнуть хочется, а смотри ты, какую он дачу нанимает! Фарфоровой вызолоченной чашки не неси к нему: «это», говорит, «докторский подарок»; а ему давай пару рысаков, или дрожки, или бобер рублей в триста. С виду такой тихенький, говорит так деликатно: «Одолжите ножичка починить перышко», а там обчистит так, что только одну рубашку оставит на просителе».

Человек, не имеющий чина, должен был подписываться «недоросль такой-то». Известный приятель А.С. Пушкина князь Голицын – редчайший пример дворянина, который никогда не служил, - до старости указывал в официальных бумагах: «Недоросль». Кроме иерархии чинов, существовали и другие системы – например, системы орденов. Система орденов, возникнув при Петре I, вытеснила существовавшие ранее типы царских наград. Создалась орденская иерархия, имевшая и наглядное выражение: так, например, звезда Ордена Святого Андрея Первозванного носилась выше звезды Владимирского ордена, так как Андреевский оставался высшим орденом Российской Империи.

Сам Петр I рядом с Табелью о рангах породил принцип фаворитизма, хотя при Петре этот принцип не имел еще такого «злокачественного» характера. Когда же в России началось «женское правление», фаворитизм стал своеобразным государственным институтом. При Екатерине II некоторые из ее фаворитов, например, Григорий Потемкин, были серьезными государственными деятелями, а некоторые – просто развратными молодыми людьми. Одни из фаворитов были «скромными», то есть довольствовались миллионными подарками и десятками тысяч крестьянских душ, - такие, как Дмитриев-Мамонов и Завадовский. Другие претендовали на государственные роли. Таков был Платон Зубов – человек безнравственный и неумный. Но, что печально, - воровали все, о чем свидетельствуют многочисленные факты из документов русской истории. Знаменитой чертой культуры ХVIII века были, безусловно, значительные изменения в сфере образования и, в частности, женского. Учебные заведения для девушек – такова была потребность времени – приняли двоякий характер: появились частные пансионы, но одновременно возникла и государственная система образования. Становление ее связано с именем известного деятеля культуры ХVIII века И.И. Бецкого. Бецкой был приближен к правительственным кругам и в целом отражал настроения Екатерины II. Так возникло учебное заведение, которое потом существовало довольно долго и называлось по помещению, где оно располагалось, Смольным институтом (1764), а ученицы его – смолянками. Обучение здесь длилось 9 лет, особое внимание уделялось иностранным языкам, танцам, рукоделию и литературе. Остальные предметы – физика, математика – изучались довольно поверхностно.

Надо сказать, что дворянская женщина ХVIII-начала ХIХ века соединяла в себе два типа воспитания и два психологических типа. Воспитанная крепостной нянькой, девушка усваивала определенные нормы выражения чувств и поведения, которым были свойственны скромность и сдержанность, в которой А.С. Пушкин усматривал не только народность, но и проявление самых высоких черт дворянской культуры. Так, например, Татьяна Ларина, как бы ни была «изумлена, потрясена», сохраняла «тот же тон, был так же тих ее поклон». Именно эта норма поведения позволила декабристам в Сибири органично вписаться в народную среду. Однако в ином культурном контексте те же самые дворянки могли падать в обмороки или же заливаться слезами. Такое поведение воспринималось как «образованное» - так вели себя европейские дамы, причем экзальтация эта была искренней, хотя иногда, конечно, и содержала элементы наигранности. Тип русской женщины, особенно в столицах, стал складываться уже в 30-х годах ХVIII столетия. Бесспорно, значительным вкладом в культуру является деятельность в этой сфере Екатерины II и ее ревностной союзницы (на определенном этапе их взаимоотношений) княгини Екатерины Дашковой. Однако в целом женское образование в России ХVIII-начала ХIХ века не имело ни своего Лицея, ни своего Московского или Дерптского университетов. Тип высокодуховной русской женщины сложился под воздействием русской литературы и культуры эпохи.

Говоря о развитии образования и науки в России эпохи Просвещения следует особо выделить в отечественной культуре личность и гений Михаила Васильевича Ломоносова, достижения которого уникальны.