6.1. Отличительные черты и принципы этапа реализации государственных решений

ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ ЭТАПА РЕАЛИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННЫХ РЕШЕНИЙ

Выработанные в государственных структурах цели перспекти ной деятельности представляют собой не только завершен внутреннего цикла разработки решений, но и предпосыл] их практической реализации. Как было сказано, сформулирова ные цели могут быть выражены в форме законов, приказе указов, директив, организационно-методических указаний, ра поряжений, протоколов и решений коллегий, циркуляров, инс рукций, административных положений и т.д. Одни из них per, стрируются в государственных органах, другие публикуютс в широкой печати, третьи предназначены для служебно1 пользования. Эти решения предполагают свой порядок реал] зации, подкрепления организационно-кадровыми структурам и ресурсами, головных исполнителей и соисполнителей. Учитывая неизбежное «сопротивление» среды, выражающеес в том или ином несоответствии выработанных целей динамике ynpai ленческой ситуации, дефиците тех или иных ресурсов, деятельност оппозиции, не вполне адекватном или постепенном усвоении целевы установок контрагентами государства, реализация принятых решени неизбежно принимает форму их продвижения (имплементации в социальном пространстве.

Именно степень реализуемости решений характеризует качеств их разработки, дает оценку всему процессу диагностики и целеполага ния. Многие ученые, начиная с Дж. Прессмана и А. Вилдавски (работ! 80-х гг. XX вв.), считают этот этап самым сложным и ответственным.

Такого же мнения придерживаются и сторонники сетевой концепции, и предложившие анализ структур внедрения Б. Джерн и Д. Портер¹³', и теоретики, полагающие, что правительства не могут добиться реали­зации своих целей в силу давления игроков на мировом рынке, и мно­гие другие аналитики.

В науке предлагаются различные подходы к теоретическому описанию данного этапа. Так, Г. Алиссон впервые предложил выде­лять различные организационные модели государственных действий, объясняющие то, как исполнитель смотрит на саму проблему реализа­ции целей. Его идеи впоследствии развил Р. Елмор, выдвинув четыре основных модели продвижения политических целей, а именно модели:

• системного управления (делает акцент на правильном соот­ношении между иерархическим контролем и свободой действий кон­кретных исполнителей);

• бюрократического менеджмента (раскрывает соотношение самостоятельной деятельности служащих с рутинизированными формами реализации общей политической линии);

• организационного управления (рассматривает развитие кон­кретной организации как центрального звена этого процесса);

• имплементации через конфликт и сделки (делает акцент на соответствующих технологиях продвижения цели)¹³³.

Иной подход предложен сторонниками «нисходящего» и «восхо­дящего» принципов описания данного этапа деятельности государства. Приверженцы «нисходящего» принципа (П. Сабатьер, Ван Хорн, Д. Мазманиан и др.) в основном акцентируют внимание на рассмотре­нии юридической формы принятого решения, обязательности под­чинения чиновников своим политическим «наставникам» и на том, «насколько законодательно обусловленные цели этого решения могут быть и были осуществлены во времени»¹³⁶. В общем, данный подход фокусируется на вопросе о том, как и в каком объеме могут быть достиг­нуты цели, принятые и реализуемые различными лицами, облада­ющими определенным кругом обязанностей.

¹³¹ Hjem В.. Porter D.О. Implementation structures: a new unit of administrate analysis. In Organization Studies. 1:119—35 reform without compare? // The next steps restructuring of Journal of Europen Public Policy 1. 71—94. 1980.

127. Elmor R.E. Organizational models of social program implementation//The Policy Process. A Rider / Ed. By M.Hill. L„ 1997. P. 241-266.

128. Sabatier P.A. Top-down and bottom-up approaches to implementation research // The Policy process. A reader / Ed. By M. Hill. L„ 1997. P. 272.

Приверженцы «восходящего» принципа (М. Липски, П. Берман, Д. Хьерн, К. Хенф и др.), напротив, рассматривая имплементацию как часть политического процесса, исходят из приоритета реально действу­ющих (а не формально позиционируемых) акторов, их связей, отно­шений и специфических интересов. Таким образом, одни прежде все­го принимают во внимание то, как официальные лица выполняют принятые решения, а их действия соотносятся с выдвинутыми целя­ми и их формально-юридическими возможностями (что предполагает в основном описание соответствующих норм, статусов, обстоятельств и др.), а другие ставят во главу угла интересы и особые стратегии тех, кто так или иначе задействован в процессе имплементации. Если пред­ставители первого подхода, вынужденные констатировать постоянные отклонения от реализации целей, в основном разделяют пессимисти­ческие взгляды относительно возможностей выполнения ранее наме­ченных планов, то сторонники второго подхода выражают явно опти­мистические оценки, поскольку видят, при помощи каких механизмов (например, создания особых структур управления, соединения лич­ной и общественной мотивации служащих и т.д.) можно достигнуть желаемого.

Более реалистическая позиция сторонников «восходящего» принципа демонстрирует, что организация практических действий по воплощению выработанных целей представляет собой совокупность особых акций государственных органов, предполагающих не только построение формально-организационных отношений и поддержание соответствующих норм, но и учет персональных и неформальных позиций участвующих в этом процессе лиц. Иначе говоря, даже несмот­ря на юридическую проработанность документов и норм, они лишь открывают возможность успешного достижения поставленных в них целей. Особенности данной стадии управленческих действий каче­ственно трансформируют и обновляют технологии регулирования и контроля, механизмы взаимодействия между институтами исполни­тельной и законодательной власти и т.д. Причем используемые здесь приемы и технологии не только предполагают административное воз­действие, развертывание убеждающей коммуникации, но и не исклю­чают навязывания, принуждения государством своих контрагентов при реализации поставленных целей.

Этап реализации решений, как и предшествующие ему этапы, имеет свою специфику. Несмотря на то что законодательные и адми­нистративные, внутри- и внешнеполитические решения несут в себе несомненные отличительные свойства, у всех них есть ряд общих и сходных черт и параметров.

Прежде всего данный этап отличается расширением числа кон­трагентов государства, причем в основном за счет общества и носи­телей его разнообразных интересов. Если участие разнообразных граж­данских структур, СМИ или лобби не исключается (предполагается), но отнюдь не является обязательным при диагностике проблемы и выработке целей, то в данном случае в силу того, что реализация пра­вительственных решений так или иначе затрагивает публичную сфе­ру, за исключением секретных операций, их вовлеченность в процесс реализации решений, по сути, является непременной и постоянной.

Расширение числа участников, в том числе и исполнителей решений, предполагает решение государством задачи легитимации выработанных целей. Приданный на предыдущем этапе государствен­ным решениям легально-правовой характер должен быть обеспечен соответствующей поддержкой контрагентов государства, прежде всего широкими слоями населения, а также самыми мощными игроками в публичной сфере (например, влиятельными группами интересов или зарубежиыми государствами).

Решение этой задачи предполагает налаживание обратных связей государственных органов с гражданскими и иными структура­ми. Правда, в данном случае возможно сохранение и односторонних отношений, к примеру, в жестких авторитарных и тоталитарных режимах или в отношениях с радикальной оппозицией. Однако, в совре­менных условиях такого рода примеры в основном являются редким исключением, поскольку деятельность групп давления, лобби сегодня становится органической составной частью согласования интересов государства и общества и принятия государственных решений. Это же относится и к различным общественным, неправительственным организациям, которые на постоянной основе включены в разработку соответствующих профилю их деятельности решений.

Но, строго говоря, сказанное означает, что у государства могут складываться свои особые отношения с каждым из контрагентов, в одних случаях отличающиеся повышенной взаимностью, а в других — пониженной заинтересованностью в поддержании такого рода контак­тов. Ведь, как известно, общественность не всегда приветствует меры правительства по сокращению социальных расходов, которые могут вызывать у нее не только чувства протеста, но и дистанцированности от власти, снижения уровня взаимных коммуникаций. Еще чаще обратные связи рвутся на уровне отдельных политиков и институтов. Так, в первый срок своего президентства Б. Ельцин ни разу не посе­тил парламент, где доминировали представители коммунистической оппозиции.

Таким образом, характер отношений государства со своими кон­трагентами может существенно разниться как на уровне отдельных институтов, гак и конкретных политиков и управляющих. Эти ком­муникации могут как способствовать, так и препятствовать продви­жению государственных целей. В этом контексте важнейшим сред­ством повышения проходимости государственных решений следует признать использование различных информационных технологий, позволяющих поддерживать положительную коммуникацию властей с населением. Более того, практика подтверждает, что в значительной мере не само качество решения, а именно характер его информацион­ного сопровождения способствует формированию позитивного отно­шения общественности к предлагаемым государством целям.

Реализация любых государственных решений может быть осуще­ствлена при помощи различных методов. В зависимости от складыва­ющейся ситуации и «цены» предлагаемого решения наиболее эффек­тивными становятся методы:

• политического давления и маневрирования, активизирующие коммуникативный потенциал идейной и персональной лояльности управляемых;

• административно-организационного воздействия, предполага­ющие координацию и согласование функционально-ролевых действий управляемых;

• финансово-экономического регулирования, например, пере­распределения статей федерального или регионального бюджетов;

• законодательно-правового регулирования, предусматривающие применение жестких мер санкционирования действий управляемых;

• информационно-психологического манипулирования, пред­полагающие применение маркетинговых и немаркетинговых инфор­мационных технологий, позволяющих добиться неосознанной зависи­мости управляемых от управляющих.

Данные методы отражают не только использование государством имеющихся в его распоряжении ресурсов, но и демонстрируют роль различных субсистем государственного управления (политической, организационно-административной, нормативно-правовой, финансо­во-экономической и управления персоналом) в функционировании всей системы принятия решений. Эффективные действия, например финансово-экономической субсистемы, позволяют использовать соот­ветствующий тип мотивации управляемых, применить к ним оптималь­ные в данной ситуации методы регулирования их поведения.

Наряду с указанными подсистемами реализации решений чрез­вычайно важно различать и видеть особую роль человеческих и че ловеко-машинных образований (например, автоматических линий, самолетов, такси и т.д.). К примеру, недостаток средств для обеспече­ния решений можно компенсировать внешними займами, а вот выход из строя какой-нибудь технической линии (допустим, ветки трубопро­вода) может радикально изменить не только условия решения опреде­ленной задачи, но и исходные принципы диагностики и постановки задачи. Это особенно важно для российского общества, техническая изношенность инфраструктуры которого заставляет многих специа­листов говорить о грядущей эпохе техногенных катастроф («пробле­ма 2008 г.»), которые могут свести на нет самые амбициозные планы нынешнего политического руководства страны.

Этап имплементации обладает еще одной часто наблюдаемой особенностью. Это более высокие возможности административ­ных структур (нежели политических) в деле продвижения решений. Постоянный политический контроль за реализацией решений явля­ется здесь скорее исключением, чем правилом. Предполагается, что исполнители должны придерживаться установленных рамок решения, а административно-правовых рычагов вполне достаточно для долж­ного осуществления целей. Однако на деле конкретные исполнители обладают весьма высокой самостоятельностью и, действуя в рамках процедур, способны оказывать существенное влияние как на исход­ные установки, так и на характер продвижения решений. Более того, ряд административных фигур нередко пытаются взять на себя некие политические функции или встать над законами и процедурами управ­ления, что существенно деформирует институциональные структуры имплементации. Например, по данным некоторых специалистов, в России исполняется не более 40% решений президента.

Сказанное позволяет заключить, что «маятниковый» механизм принятия государственных решений на стадии реализации реше­ний обладает существенной внутренней заторможенностью. Здесь как бы уплотняются каналы передачи информации, и система ста­новится исключительно чувствительной к административным шумам, не позволяющим добиваться оперативных действий по исполнению решений.

ПРИНЦИПЫ РЕАЛИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННЫХ РЕШЕНИЙ

Принимая в расчет многообразие факторов, способных услож­нить взаимодействие между управленческими субсистемами, ЛПР и другими корпусами управляющих, имеет смысл выде­лить ряд принципов, соблюдение которых позволяет государ- ству не столько добиться намеченных результатов, сколько

успешно продвигаться к намеченным целям. К ним относятся:

• дополнение легализации решений (предполагающей выдви­жение готовых решений в общепризнанной, официальной и законной форме) легитимизацией действий управляющих;

• директивность, свидетельствующая об императивном харак­тере принятых решений;

• внутренняя непротиворечивость транслируемых в обще­ство решений, предупреждающая чрезмерно диверсифицированный характер ответной реакции контрагентов на поставленные цели;

• адресность принятых решений, предполагающая их (отдель­ных составных частей) прямую и четкую обращенность к конкретным акторам, призванным исполнять эти решения или в какой-либо степени зависящим от их реализации;

• обоснованность принятых решений, демонстрирующая убе­дительность (достаточность для успешной реализации) используемой аргументации, обращенной к их исполнителям;

• своевременность выдвижения конкретных целей, повыша­ющая возможность их успешной реализации;

• гибкость конкретных решений, сохраняющая возможность для динамической коррекции разработанных планов в различных, в том числе и форс-мажорных, условиях;

• ответственность определенных лиц и групп за реализацию принятых решений, обозначающая ясно выраженную зависимость между намечаемыми целями и характером деятельности связанных с этим процессом конкретных управляющих (политиков);

• адекватность знаково-семантического оформления и содержания принятого решения, предполагающая устранение огра­ничений на информационный обмен системы управления с окружа­ющей средой и обеспечение требуемых человеческих и служебных контактов. Вместе с тем при реализации решений знаково-языковые структуры должны обладать различным характером. Так, для корпуса граждан этот язык должен синтезировать обыденные (повседневные) и специализированные знаки, помогающие людям целенаправленно манифестировать свои потребности в адрес системы управления и одновременно осмысленно отвечать на вызовы управленческих структур. Для международных структур используемый язык должен быть способен форматировать такие послания, которые для внешних инстанций смогут обозначить направления политики правящего режи­ма. В свою очередь лобби должны при помощи употребляемых струк­тур считывать ту информацию из сообщений власти, которая раскры­вает им приоритеты, необходимые для ориентации бизнеса, и т. д.

Реализация обозначенных принципов предполагает органиче­ское встраивание выдвинутых государственных целей в социально- политический процесс, исключение запаздывания политической систе­мы на вызовы времени и принятие адекватных решений. Соблюдение данных принципов позволяет государственным органам в целом сохра­нять оптимизм относительно успеха в реализации целей. И прежде всего потому, что это дает возможность не только запустить процесс практического воплощения проекта, активизировать внедренческие механизмы, но и контролировать его важнейшие параметры.

Несмотря на важность всех вышеназванных требований к орга­низации деятельности государственных органов, нельзя не видеть их неравнозначность. С сугубо управленческой точки зрения, свиде­тельствующей о качественных границах различных форм активности государства, безусловным приоритетом обладает принцип гибкости, или сохранения возможности для корректировки планов.

Как было отмечено ранее, управленческая активность государ­ства в ряде случаев сочетается с его деятельностью в условиях форс- мажора, когда государство способно полностью утратить какие-либо возможности сознательно влиять на свои объекты регулирования. Придание управленческой деятельности государства должной пластич­ности, способности переходить к различным вариантам действий, позволяющим сохранить его регулятивные способности по отношению к объекту регулирования, препятствует вырождению управления в дея­тельность по типу реакции постфактум.

В свою очередь эта управленческая гибкость предполагает воз­можность:

• отклонения деятельности государства от нормального хода реализации целей, что влечет за собой перераспределение ресурсов, изменение подцелей и других частных параметров деятельности орга­нов управления;

• признания неэффективности выбранных путей деятельности государства, а значит, существенной корректировки целей и подцелей вплоть до изменения первичного решения и исходных приоритетов, перераспределения ответственности кадров, подвижки в институцио­нальном обеспечении имплементации;

• существенных трансформаций состояния объекта регулиро­вания, влекущих переход государственных органов от стратегии управ­ления к тактике контроля (мониторинга ситуации), способного лишь предупредить обвальный характер процессов;

• критического изменения всех основных параметров деятель­ности государства по сознательному регулированию процессов и пере­ходу его органов к акциям по типу реакции постфактум.

• Таким образом, данный принцип регулирует переходы от нор­мальной к кризисной регуляции объекта, от управления к частичным акциям, позволяющим сохранить включенность государства в тот или иной социальный процесс (но при этом выключить его из числа субъек­тов сознательного регулирования). Именно гибкость планов реализа­ции решений дает возможность сохранить регулятивные способности государства, обеспечить применение технологий кризисного управ­ления и контроля. В противном случае государство может лишиться самой возможности осуществлять управленческие и другие, связан­ные с сознательным воздействием на объект действия.

• Важнейшим для государства является и принцип ответствен­ности. Его значение определяется не только отношениями государства с общественностью, но и тем, что сама структура государства очень часто способствует размыванию ответственности (например, посред­ством сохранения коллективной ответственности за принятые реше­ния, порядка согласования решений смежными ведомствами).

• БАЗОВЫЕ ПАРАМЕТРЫ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНО- ОРГАНИЗАЦИОННОГО ДИЗАЙНА ИМПЛЕМЕНТАЦИИ

• Принципиальное значение для государства имеет институци­ональная структура продвижения решений. Именно инсти­туциональный характер отношений государства с различными контрагентами позволяет обеспечить устойчивость их служеб­ных коммуникаций, постоянство целенаправленного воздей­ствия на объекты управления. Местоположение каждого органа демонстрирует наличие у него определенной доли ответствен­ности за разработку и продвижение решений, возможности для координации своих действий и другие параметры, позициони­рующие их в процессе целеполагания. При этом институцио­нально закрепляемые статусы участников принятия госу­дарственных решений создают соответствующие коридоры возможностей (гипотетические возможности плюс ограничения будущих действий) для налаживания служебных коммуникаций государственных деятелей с представителями контрагентов государства. В целом именно институты создают государству преимущества в деле реализации своих проектов. Прежде всего речь идет о ролях и статусных позициях различных организа­ций, их иерархической соподчиненности, организационных свя­зях и функциональной специализации государственных органов. В данном контексте принципиальное значение для продвиже­ния и реализации решений имеют:

отношения между центральными, отраслевыми и террито­риальными подразделениями государственного аппарата;

• связи государственных органов со структурами бизнеса;

• связи государственных органов с международными органи­зациями;

• связи государственных органов с общественностью (обще­ственным мнением);

• отношения в системе государственной службы (внутриаппарат- ные, организационные и кадровые связи).

На данном этапе ключевую роль в продвижении решений игра­ют структуры исполнительной власти, осуществляющие непосред­ственные действия по распределению и перераспределению ресурсов, воздействию на соответствующие связи и отношения управляемых. Их служебные нагрузки отображают границы зон их властных полно­мочий, возможности сохранять контроль над теми или иными ресурсами. Вместе с тем могут возникать противоречия такого рода, что функ­циональные права не совпадают с реальными возможностями испол­нительного института по контролю за распределяемыми ресурсами.

В целях компенсации такого рода изъянов и повышения управ­ленческих возможностей структуры исполнительной власти пытаются постоянно расширять свои прерогативы, мобилизуя сторонние ресурсы (законодательных, судебных и-прочих структур), привлекая возмож­ности общественных (неправительственных) организаций и т.д.

Принимая во внимание функционально разнообразный харак­тер этих государственных институтов и их различные позиции при реализации решений, прежде всего следует подчеркнуть значение процедур согласования и координации деятельности различных структур. В осуществлении этих задач свою роль играют различные внутри- и межведомственные комиссии, рабочие совещания, консуль­тативные и другие аналогичные органы, обеспечивающие текущее вза­имодействие государственных структур и институтов в отношении кон­кретных управленческих решений. Помимо решения вопросов по существу их деятельность обеспечивает требуемый уровень доку­ментооборота, способствующий также оптимизации перемещения материальных, финансовых, интеллектуальных и информационных ресурсов в рамках системы государственного управления. Показатель­но, что проводимая ныне в России административная реформа, пре­дусматривающая повышение уровня эффективности государственного управления, прежде всего связана с трансформацией институциональ­ного дизайна. Решение главной задачи — более четкое разделение тру­да (в том числе разделение правоустанавливающих и правопримени­ тельных функций) органов государственного управления — вырази­лось в образовании трехступенчатой организации (министерств, агентств и служб) принятия решений, где вновь образованные звенья планируется сделать более самостоятельными и ответственными. Такая реорганизация привела к существенному количественному воз­растанию (с 53 до 76) федеральных ведомств. Предполагается, что такая институциональная реформа более четко отделит принятие полити­ческих и технических решений. Все это требует соответствующих изме­нений в законодательстве, по предварительным оценкам, потребуется принять 15 новых законов. Вместе с тем затормозился процесс реали­зации ранее принятых решений, согласования позиций и т.д. Отсюда вывод: институциональные инновации не только должны устояться, прежде чем начать давать позитивный результат, но и провоцировать некие негативные последствия.

Наряду с официальными структурами в институциональный дизайн особым образом включены и неформальные отношения, отра­жающие реальный характер влияния той или иной организации или фигуры на процесс реализации государственных целей. Другими словами, нормативная структура институтов предполагает лишь функциональную форму служебных контактов управляющих, которые отличаются от реальных форм их служебного поведения, пронизан­ных межличностными зависимостями, симпатиями и антипатиями, политико-идеологическими пристрастиями и др. К примеру, взаимо­действующие с государством устойчивые корпоративные структуры (клиентелы, парантелы и др.) нередко способствуют изменению про­фессиональных ориентаций различных ведомственно-бюрократиче­ских группировок, а следовательно, переориентации деятельности отдельных государственных учреждений. Поэтому государство вынуж­дено постоянно искать способы нейтрализации бокового давления на процедуры реализации своих решений.

Впрочем, это показывает, что только совокупность формальных и неформальных связей и ориентаций выстраивает фактические марш­руты прохождения служебной информации, предопределяет фактиче­ские связи между государственными учреждениями, обеспечивающими продвижение решений. В общем, сочетание формальных и неформаль­ных отношений образует те фактические технологические цепочки, которые обеспечивают реализацию государственных решений.

Помимо деятельности внутригосударственных структур состав­ной частью продвижения целей выступают институциональные связи государства с населением, гражданскими структурами, другими внеш­ними контрагентами. В значительной степени функции по поддержа нию этих отношений берут на себя службы организации связей с обще­ственностью (ПР-службы). В их задачу входит налаживание публич­ных взаимоотношений государственных органов с партнерами государ­ства. Здесь задействованы информационные ресурсы, распределение которых в конечном счете определяет эффективность применяемых государством управленческих процедур. Как было отмечено, основной массе населения (которая не всегда сталкивается с последствиями дей­ствий государства по решению того или иного вопроса) в основном тре­буется уверенность в правильности выбранного курса, а не сама инфор­мация о характере решения того или иного вопроса. Такую крайне прин­ципиальную для государства задачу по обеспечению населения должной информацией о ходе реализации решений, как правило, решают первые лица (государства, отдельных министерств и ведомств), делающие публичные заявления, и их информпредставители, которые проводят пресс-конференции и брифинги, рассылают пресс-релизы об осуществ­ляемых акциях в СМИ, организуют выступления руководителей в печа­ти и на ТВ и т.д.

Наряду с продвижением государственных решений институты государства решают сопутствующие этому процессу проблемы, прежде всего связанные с урегулированием внутригосударственных конф­ликтов, возникающих в связи с воплощением намеченных целей¹³⁷.

Условия деятельности государства в основном предопределяют и характер действий его институтов. Так, социальная рыхлость и неод­нозначность динамики внешней среды решения обусловливает необ­ходимость решительных действий со стороны государственных институтов. Одного обозначения властью своих контролирующих и управленческих прерогатив или оглашения перспективных планов для реализации целей недостаточно. Только целенаправленные, реши­тельные и концентрированные действия способны привести к успеху.

Не менее существенным условием эффективности действия государственных институтов является неиспользование ими нефунк­циональных методов, которые не позволяют достичь успеха в той или иной ситуации, особенно применительно к конкретным группам населе­ния (например, силовые). Столь же велика опасность неэффективных действий и для исполнительных структур, ограничивающихся полуме­рами, скатывающихся к паллиативной тактике (впрочем, это не каса­ется тактики компромиссов, смягчающих прохождение проекта).

¹³⁷См. подробнее: Соловьев А.И. Конфликты в государственно-административ­ной сфере // Полис. 1997. № 4; Никовская Л.И. Трансформация в России в контексте социального конфликта. В 2-х частях. М., 2003. Ч. 2. С. 70—103.

Как показывает практический опыт, институциональный дизайн государства обязательно должен охватывать и структуры резервной системы принятия решений. Например, на случай военных действий в любом государстве определяются секретные пункты, где будет рабо­тать правительство, действовать штаб по урегулированию чрезвычай­ных ситуаций, и т.д. Однако вопрос о количестве уровней защиты управленческой подсистемы государства, решают конкретные руково­дители страны.