200 Маленьких страницах печатного текста, притом в легкой литературной форме. Эти

качества обеспечили «Синопсису" невероятную популярность у тогдашнего читателя. С 1672

по 1836 г. вышло 30 изданий «Синопсиса». Читателями были государственные деятели,

дипломаты, ученые, крестьяне и особенно мещане. По «Синопсису» изучал русскую

историю М.В. Ломоносов. Кто же был автором этого уникального труда?

Традиционно авторство приписывается архимандриту Киево-Печерской лавры

Иннокентию Гизелю. Однако следует отметить, что в средневековой Руси среди духовных

лиц был распространен обычай творить анонимно «по благословению и во славу Божью».

Именно поэтому авторы большинства произведений того времени, иконописи, зодчества,

литературы и истории нам неизвестны. По мнению исследователей «Синопсиса» (А.С.

Лаппо-Данилевского, И.А. Шляпкина, И. Максимовича и др.), И. Гизель был скорее

цензором, редактором и публикатором изданий в типографии Киево-Печерской лавры.

Протестант, крестившийся в православие и принявший в Киеве постриг, крупный

политический деятель И. Гизель был духовным писателем философско-схоластического

направления, читал курс философии, написал труды: «Мир человека с Богом», «О истинной

вере» и др. Следует отметить, что Иннокентий Гизель был представителем украинской

церковно-феодальной верхушки, что не могло не повлиять на его отношение к ряду событий

35

прошлого, на трактовку отношения украинской истории к московской, отношения истории

Киева к истории Москвы. Кроме того, Гизелю необходимо было поддерживать нормальные

отношения с Москвой и сохранять отношения с духовенством Правобережной Украины. В

«Синопсисе» он обошел все те вопросы, которые неизбежно вели к вскрытию противоречий

в украинской и московской позициях. Накануне заключения «Вечного мира» (1686 г.) он

сформулировал идею об общности славянских пародов, на примере Киева показал

переплетение их исторических судеб, подчеркнул предопределенность воссоединения и

призвал к совместным действиям России и других славянских стран в борьбе с османскими

завоевателями. Более того, автор специально ввел в содержание описание Чигиринских

походов, чтобы показать, как можно реализовать идею общности и предотвратить

дальнейшие захваты турками славянских территорий.

Отдельного упоминания заслуживает отношение автора к историческим источникам.

В основе методики работы И. Гизеля лежала компилятивность. В самом заглавии указано:

«Синопсис, или Краткое собрание из разных летописцев». Историки считают «Синопсис»

сокращением «Хроники» Феодосия Сафоновича, компиляцией из «Хроники» М.

Стрыйковского, автор ссылается на труд «Преподобного Нестора» — создателя «Повести

временных лет», в содержание полностью вошла третья редакция «Сказания о Мамаевом

побоище» и значительная часть Густынской летописи, привлечены данные античных и

средневековых авторов: Меховского, Длугуша, Вельского, Ботера, Кромера, Гваньини,

использованы греческие хронографы, немецкие летописцы и церковная всемирная история

Барония и др. На полях издания автор систематически дает указания на источники

сообщений об излагаемых фактах и событиях. В ряде случаев в «Синопсисе» отмечены

противоречия и разноречия в использованных источниках, беллетризируются описания

военных баталий. Отсюда был уже один шаг к следующему этапу в отечественной

историографии — к сопоставлению и проверке источников.

«Скифская история» Л.И. Лызлова

Проблема необходимости единения всех славянских народов против татаро-турецкой

угрозы была одной из самых актуальных в конце XVII-XVIII вв. Она была высказана в

трудах Ю. Крижанича и в «Скифской истории» Л.И. Лызлова. Легендарная личность и

произведения Андрея Ивановича Лызлова оказали значительное влияние на становление

отечественной исторической науки и заслуживают особого внимания. Родился Андрей

Иванович в 1655 г. в Москве, происходил из рода служилых дворян. Отец А.И. Лызлова,

Иван Федорович Лызлов, в 1662 г. служил на крымских «засеках» полковым воеводой и

получил чин стряпчего, был воеводой в Юрьеве-Польском. В 1673-1675 гг. он занимался

межеванием земель Троицке-Сергиевского монастыря в Серпейском уезде. В 1680 г. —

судья в Казанском и Поместном приказе, а в 1683 г. получает чин думского дворянина и

назначается патриаршим боярином. Близость к Патриаршему разрядному приказу и

Чудовской библиотеке позволила Ивану Федоровичу дать хорошее образование сыну.

Известно, что он, Андрей Иванович, был начитан по русской истории, знал польский и

латинский языки, был знаком со строительным делом. Благодаря исключительным

способностям и влиянию отца в 1675 г. Андрей Иванович получил чин стряпчего, а через два

года был переведен в стольники. Об авторитете отца свидетельствует тот факт, что 17

августа 1684г. сам патриарх Иоаким отпевал его в церкви Введения в Хлынове.

В 70-е гг. XVII в. Россия совместно с Речью Посполитой готовилась отразить новую

волну османской агрессии в Европе. Вся тяжесть борьбы с султаном и крымским ханом и их

пособниками па Украине легла на Российское государство. Лызлов участвовал в

Чигиринских походах 1677-1678 гг. Когда турецко-крымская армия начала генеральное

наступление на Украине, А.И. Лызлов в специальной челобитной попросил командование

перевести его в полк князя В.В. Голицына, Служба под началом одного из самых

образованных людей своего времени побудила его к занятиям историей. Для Андрея

Ивановича были доступны материалы патриаршей ризницы, где служил его отец, библиотека

36

В.В. Голицына, монастырские книгохранилища. Он знакомится и делает выписки из

сочинений А. М. Курбского, посланий Ивана Грозного, «Хроника Мацея Стрыйковского и

Александра Гваньини, знакомится с книгой польского ксендза, писателя и историка Симона

Старовольского «Двор цесаря турецкого». В условиях обострения борьбы «в верхах» и

народного недовольства накануне Московского восстания 1682 г. начинающего историка не

могли не волновать и внутриполитические проблемы своей страны.

В результате Лызлов приступает к созданию главного труда своей жизни «Скифской

истории». Работа неоднократно прерывалась. Так, почти три года автор находился в

Крымских походах 1687-1688 гг. в полку В.В. Голицына, служил «ротмистром у стряпчих»,

ездил в Киев вручать воеводе И.В. Бутурлину жалованье, был послан с четырьмя наказами к

гетману И.С. Мазепе и, конечно, постоянно выполнял полковую службу. Тем не менее в 1692

г. он завершает свой труд. «Скифская история» раскрыла историческое значение борьбы

Руси, славян, пародов Восточной, Южной и Центральной Европы с кочевниками. Огромный

исторический материал призывал к решительной схватке с Портой, уничтожению очагов

войны на Украине и освобождению европейских народов от османского ига.

Фундаментальный труд, объемом почти 800 страниц, был основан на изучении

многих русских и иностранных источников. Из отечественных сочинений Лызлов

использовал такие труды, как «Степенная книга», «Хронограф 1512г.», «Казанский

летописец», «Историю...» Андрея Курбского, летописец Затопа Засекина, печатный

«Синопсис», жития, и разрядные книги. Среди иностранных источников автор обратил

внимание на наиболее популярные и авторитетные труды по истории борьбы славянских

народов против ордынской и османской агрессии. Помимо упомянутых «Хроник» А.

Гваньини и М. Стрыйковского, Лызлов использовал «Универсальные реляции» итальянского

писателя-гуманиста Джованни Ботеро, «Церковные хроники» итальянского историка Цезаря

Барония, часть материалов нашел в «Хронике всего света» Мартина Вельского и «Польской

хронике в 30-ти книгах". Мартина Кромера.

На основе этих сочинений «Скифская история» знакомила русского читателя с

сочинениями Гомера и Геродота, Квинта Курция Руфа и Марка Юния Юстина, Птолемея и

Плиния Старшего, Диодора Сицилийского и Вергилия, Яна Длугоша и Мацея Меховского. В

труде Лызлова был помещен один из лучших переводов избранных мест из «Скорбных

элегий» и «Писем с Понта» Публия Овидия Назона. Сочинение Лызлова знакомило читателя

с историей огромного региона Европы и Азии с глубокой древности до конца XVI в. В

центре внимания автора вековое противостояние оседлых народов Европы натиску кочевых

племен и народов. По существу, это исследование истории борьбы греков, персов и римлян с

кочевниками в Северном Причерноморье и на Балканах, обороны Руси от хазар, печенегов,

половцев, история гуннов и волжских булгар, образование венгерского и болгарского

государств.

Отдельно в своей книге Лызлов рассматривает историю Монгольской империи,

историю взаимоотношений Руси, великого княжества Литовского, Польши, Молдавии и

Валахии с монголо-татарскими ордами. Упоминается множество государств и народов

Центральной и Южной Европы, Кавказа, Ближнего Востока, Средней Азии, Приуралья и

Сибири. Скрупулезно разбирает Лызлов историю Казанского, Астраханского, Крымского и

Сибирского ханств, их географию, природные богатства и древнюю историю, перемежая

данные исторических источников с современными наблюдениями. Значительное место

уделяется анализу истории осман, приводятся подробные сведения об источниках

происхождения и особенностях исповедывания ислама. Важные сведения касаются

организации вооружения, комплектования и тактики ведения войны в османской армии. По

мнению Лызлова, причины неудач и поражений христиан в борьбе с османами кроятся в

несогласии и разобщенности, а не в недостатке мужества русских воинов. В «Скифской

истории» упомянуто около 300 имен государственных и военных деятелей, из них около ста

русских.

37

Помимо прочего, книга впервые в отечественной историографии обладала всеми

признаками научной монографии: реконструкция событий, сопоставление материалов,

система ссылок с точными указаниями томов и страниц использованных источников.

Историк подчеркнул значение источников, указав их в заглавии и перечислив в начале

книги. Основная идея книги — не уничтожение «неверных», а обуздание агрессора. При

этом, по мнению автора, не только оружие, но и мирный договор могут служить залогом

добрососедских отношений.

Историкам известно около 30 списков «Скифской истории», большинство которых

относится к концу XVII и первой половине XVIII в. На рубеже веков книга Лызлова стала

одним из самых популярных исторических сочинений. Рукописи «Скифской историй» были

в библиотеках государственных деятелей, дворян, духовенства, купцов и промышленников.

Распространялась книга очень широко не только в Москве и Петербурге, ее списки

сохранились в Твери и Ярославле, Новгороде и Самаре, Вильнюсе и Париже.

Благодаря стараниям А.И. Лызлова в России появилось произведение, которое

знаменовало собой переход от исторического повествования к историческому исследованию.

Следует отметить еще одну особенность, отличающую произведение Лызлова от работ

историков-гуманистов Западной Европы. Последние отражали идеологию нарождающейся

буржуазии и в этом была причина их воинствующего атеизма, идеализации античности и

республиканских идей. В России выразителями новой, рационалистической мысли были

дворяне, осуждавшие принцип выборности (султанов), в отличие от европейских коллег они

восхваляли монархию и призывали к укреплению военного могущества своего государства.

Зарождение критики источников

Расширение круга источников и их скрупулезное изучение привело к тому, что в

последней четверти XVII в. получает распространение настоящая критика источника.

Интересно, что начало этому новому явлению было положено в церковной среде, а

побудительным фактором стало исправление церковных книг и раскол церкви.

Исключительным образцом такой критики стало определение Собора 1673 г. о мощах Анны

Кашинской, После открытия мощей в 1650г. в Кашине, которое происходило в присутствии

самого царя Алексея Михайловича, духовенство объявило ее святой. Однако вскоре

произошло изменение церковно-политической обстановки. На иконографии святой

оказалось двуперстное сложение, осужденное соборным постановлением против раскола.

Патриарх направил в Кашин следственную комиссию, а за этим последовало соборное

определение 1673 г. Комиссия дала образец совершенно четкого применения критики текста.

Был составлен акт из 13 пунктов. В первых восьми были установлены расхождения жития с

Троицкой летописью; затем в пяти пунктах было проведено сличение свидетельств жития с

актом Непосредственного «досмотра» мощей. Из двойного ряда противоречий был сделан

вывод о подложности жития и самих мощей, В данном случае мы видим, как практические

цели побуждали к следующему этапу развития исторического самопознания. Историки,

достигшие нового Уровня исторического понимания, не могли уже довольствоваться

летописями, хронографами, «Степенной книгой» или историей дьяка Грибоедова.

Подведем некоторые итоги. Летопись возникла на Руси вместе с письменностью и

принятием христианства. Зародилась летописная традиция в недрах церковно-учительной

литературы. Отношения Руси и Византии в первые века христианства определяли характер

политического звучания летописания, Первое историческое произведение «Сказание о

первых русских христианах» охватывало историю более чем столетия и доказывало право

Руси на церковную и политическую самостоятельность. Русская летопись и русская жизнь

были связаны самым прочным образом, что отразилось в простом и доступном летописном

языке.

В первое время большое влияние на содержание и язык летописей оказал фольклор, а

затем — воинские и вечевые речи, посольские переговоры. В дальнейшем форма летописей,

38

их стиль, состав, характер работы авторов менялись в зависимости от областей, заказчиков и

целей.

С конца XI — начала XII вв. летопись носит официальный характер. Первою

летописью Киевского княжеского дома стала «Повесть временных лет», соединившая в себе

документы, отрывки византийских хроник и литературных произведений. Летописец

впервые осмыслил русскую историю с точки зрения единства земли и княжеского рода и

вывел Русь па мировую историческую арену. Это — первая полная, народная история Руси.

На ней воспитывались многие поколения русских людей.

В XII-XIII вв. все летописание зависит от местных традиций и тенденций

политического дробления Руси. Вся культура интенсивно развивается по областям. В

Чернигове, Галиче, Новгороде, Владимире появляются свои формы летописания. Князья,

городские собрания (вече), монастыри и отдельные церкви ведут собственные летописи.

Появляются семейные, родовые и личные летописцы.

В Новгороде летописание демократизируется и отражает узкоместные интересы,

приобретает антикняжеский характер. В то же время создаются произведения, посвященные

только одному событию — причине раздоров князей. Исторические повести специально

включаются в летопись для оправдания одной стороны и осуждения другой.

Однако чувство единства Русской земли не покидало летописцев. В ХП-ХШ вв.

владимирско-суздальское летописание неуклонно стремится стать общерусским.

Ордынское нашествие в определенной степени стимулировало собирание Русской

земли. Идейно в летописании это произошло раньше, чем в политической жизни. Москва в

конце XIV-XV вв. соединяет в своем летописании новгородские, тверские, ростовские,

владимирские летописи, возрождает традиции киевского летописания. На основании

московских сводов в Новгороде, Твери, Пскове, Ростове создаются общерусские своды. Идея

единства побеждает раньше самого политического единения.

В XV-XVI вв. летопись является выразителем строго официальной точки зрения, но

утрачивает значение государственного документа. Государственный архив и архив

Посольского приказа становятся конкурентом летописи. Последняя превращается в чисто

литературное произведение и приобретает воспитательный характер. Приказное

делопроизводство и повествовательная литература вытесняют летопись, как таковую,

выделяя из нее новое историческое повествование типа «Степенной книги», исторических

повестей и сказаний.

В то же время летопись становится сводом, описью исторического материала. Она

уже не могла удовлетворить усложнившихся политических потребностей. Непосредственно

документ и историческая беллетристика заменяют официальное летописание. Сказание о

Смуте, «Новый летописец», «Летопись о многих мятежах» уже по существу летописями не

являются.

Благодаря Смуте усиливается летописание па местах (Новгород, Псков), но это

неофициальные летописи. В них в большей степени оказывается частная инициатива и

демократические тенденции, а также стихия фольклора. На протяжении семи веков

существования летопись постоянно была связана с жизнью, отражала все общественно-

политические сдвиги. В этом причина ее живучести и огромного влияния. на русскую

действительность.

В XVII в. появляется немало новых форм исторического повествования. Помимо

новых летописных сводов, летописей и летописцев тиражируются сотнями списков «Русский

хронограф» и «Степенная книга». Люди самого разного происхождения и социального

положения делают свои повременные записи летописного характера, вносят дополнения,

исправления и продолжения в исторические тексты. Можно сказать, что в это время

зарождается мемуарная литература. Далеко не все авторы известны, но мы знаем

произведения дьяка Благовещенского погоста на реке Ваге Аверкия, московских площадных

подьячих Шантуровых, знатного дворянина, государственного Деятеля и дипломата И.А.

Желябужского. Более того, в конце XVII в. получили развитие исторические и

39

автобиографические повести, посвященные отдельным событиям и лицам, такие, как

«Житие» протопопа Аввакума Петрова, «История о вере» Саввы Романова, «История о

невинном заточении... боярина Артамона Сергеевича Матвеева» и др. Самыми крупными

произведениями, в которых тщательно продуманный замысел сочетался с внимательным

отбором источников и сопоставлением сведений, стали «Созерцание краткое» — и

«Известие истинное» Сильвестра Медведева, «История...» Федора Грибоедова, три редакции

Латухинской «Степенной книги» Тихона Макарьевского, «Генеалогия" Игнатия Римского-

Корсакова и «Скифскал история» А.И. Лызлова. Эти и ряд подобных произведений

знаменовали начало нового этапа в развитии русской историографии, связанного с

переходом от накопления к ученому осмыслению исторических знаний. Последние

противоречат распространенному мнению о возникновении научного подхода к истории в

России только во второй четверти XVIII в. во времена В.Н. Татищева. Модуль 2. Становление и развитие профессиональной

исторической науки в России (XVIII в.)

Лекция 1