2.4. Историография второй четверти и середины XVIII в. (немецкие ученые, историки на русской службе). М.В. Ломоносов

Со второй четверти XVIII в. развитие научной мысли в России возглавляет

основанная Петром I в 1725 г. Академия наук. Положение об учреждении Академии наук было послано за границу русским дипломатическим миссиям для опубликования за рубежом

и набора подходящих кадров. Помощь иностранных академиков принималась и оплачивалась, но каждому из них предписывалось обязательно привезти одного-двух учеников и желательно «которые из словенского народа, дабы могли удобнее русских

учить...». Следует объяснить причину преобладания в Академии наук в XVIII в. ученых немецкой национальности, в том числе и историков. Дело в том, что «Священная Римская империя германской нации», как тогда называлась эта страна, не была единым политическим

целым. Она состояла более чем из 300 суверенных государств и 1800 таможенных границ. Ученые, писатели, музыканты и художники, можно сказать вся интеллигенция, были

вынуждены поступать на службу к маленьким деспотам и находились в полной от них зависимости. Тирания меценатствующих князьков, сословная замкнутость, душная атмосфера карликовых резиденций и имперских городов — все это заставляло многих

выдающихся деятелей немецкого Просвещения бежать из Германии в поисках лучшей доли,

в том числе и в Россию.

По проекту устава Академии в ее «третьем классе» должен был состоять один

академик по «гистории древнейшей и Нынешней». На этой должности сначала состоял И.

Коль, который занимался рукописями Московской синодальной библиотеки. Специалист по

церковной истории, он в Академии занимался изучением древних славянских народностей.

Однако, слабо зная русский язык, не смог внести существенного вклада в изучение этой

проблемы.

58

В 1729 г. профессор «нравоучительной философии» Х.-Ф. Гросс составил на основе

«Степенной книги» краткие хронологические таблицы. Следует сказать, что среди ученых- '

историков того времени только древнейшая история считалась достойной внимания.

Первым, кто оставил наиболее значительный след в отечественной историографии того

времени, был бывший кенигсбергский профессор Готлиб Зигфрид Байер.

Г.З. Байер

Г.З. Байер (1694-1738) был приглашен в академию наук в 1730 г. Он сразу пришелся

ко двору Анны Иоанновны и Бирона. До приезда в Россию в Кенигсбергском университете

он изучал семитические и китайский языки, говорил свободно по-латыни и писал

диссертацию «О словах Христа». Очень усидчивый молодой человек к двадцати годам

накопил большой запас знаний по Востоку, свободно объяснялся по-китайски, обладал

солидными сведениями по маньчжурской и монгольской литературам, мастерски владел

приемами филологической критики. Ко времени приезда в Россию Байер изучил

византийское рукописное наследие, средневековых писателей и, таким образом, подготовил

себя к разработке древнейшего периода, русской истории. Однако ему не хватало еще одного

условия, и, надо сказать, он и не старался его выполнить — Байер не знал русского языка.

Русская летопись была известна Байеру в латинском переводе. Среди тщательных

исследований Байера следует выделить постановку варяго-pyccкoгo вопроса на основе

непосредственного изучения скандинавских материалов, а также первые разработки

исторической географии Киевской Руси.

Трактат Байера о варягах послужил краеугольным камнем целой норманнской теории.

Свое внимание он сосредоточил на одном факте — призвании князей из варягов. Байер так

начинает свой рассказ: «Исстари русами владели варяги; потом их прогнали. Гостомысл

начал править государством. Но вследствие неурядиц он дал совет призвать тех же варягов, и

был призван Рюрик с братьями». Байер опровергает данные летописных сводов XVI в. о

призвании варягов из Пруссии. Далее автор не соглашается с мнением С. Герберштейна о

происхождении варягов от вагров — славянского племени из Голштинии. По мнению

Байера, варяги были из Скандинавии и Дании, т.е. скандинавами, и представляли собой

наемную гвардию. Выводы Байера легли в основу норманнской теории.

Деятельность Байера в нашей историографии получила различную оценку. Н.Л.

Рубинштейн отмечал прекрасное знание Байером византийских и скандинавских источников.

По мнению М.Н. Тихомирова, он был «бездарным, малоразвитым и воинствующим немцем,

с отсутствием настоящего интереса к науке и ее задачам». В.К. Яцунский подчеркивал

беспочвенность его утверждений в области норманнского вопроса, но в то же время

признавал, что историко-географические исследования «сыграли полезную роль в истории

нашей науки» и что ими пользовался В.Н. Татищев.

Действительно, Байер был крупным ученым-ориенталистом (арабистом) и филологом.

Им опубликованы труды по языкознанию, литературе, нумизматике, эпиграфике Древнего

мира, восточного и частично западного Средневековья. Работы Байера, относящиеся к

истории России, основаны преимущественно па данных античных и средневековых

греческих и латинских писателей, а также и на скандинавских источниках. Они имели

довольно узкий историко-географический уклон и были посвящены древнейшим векам. Это

этюды по истории Скифии и скифов, Греко-Бактрийского царства, киммерийцев,

гипербореев (народы, упоминаемые Геродотом); изыскания в области русско-византийских

отношений. Ими действительно пользовался В.Н. Татищев, с некоторыми наблюдениями

Байера соглашался и М.В, Ломоносов.

Отдельно надо выделить специальные статьи Байера, посвященные обоснованию

норманнской теории возникновения Русского государства: «О варягах», «О происхождении

Руси», «География Руси и соседних, областей по данным северных писателей». В них

доказывается скандинавское происхождение Руси. И здесь, по мнению Л.В. Черепнина,

аргументация автора весьма натянутая и неубедительная. Например, ряд славянских имен

59

выводится из корней слов скандинавского языка. Еще Татищев подчеркивал, что

убедительность работ Байера в значительной мере подрывалась вследствие незнания им

русского языка. Но тем не менее, он перевел главные работы Байера по древней русской

истории и поместил их в 1-м томе своих сочинений.

Г.Ф. Миллер

Из немецких историков, более всех, почти 60 лет, в Академии наук работал Герард Фридрих Миллер (1705-1783). Своей необычайно активной деятельностью он оставил значительный след в разработке научной русской истории, архивном деле и просвещении. Миллер приехал в Россию в 1725 г., когда ему было всего 20 лет, после учебы в Ринтельнском, а затем в Лейпцигском университетах, где получил степень бакалавра. Он был приглашен в Россию президентом Академия Л.Л. Блюментростом и зачислен

адъюнктом. Благодаря покровительству секретаря Академии И.Д. Шумахера получил должность преподавателя латинского языка, истории и географии при академической гимназии.

В начале своей деятельности в России Миллер имел в виду не столько науку, сколько службу. Вскоре он получает должность библиотекаря при Академии наук и становится довольно близко к влиятельным академическим сферам. В первые годы, вспоминал впоследствии Миллер, он «более прилежал к сведениям, требуемым от библиотекаря, рассчитывая сделаться зятем Шумахера и наследником его должности». В то время Шумахер, занимая должность секретаря АН, был фактическим

вершителем ее дел. В 1728 г., в связи с отъездом в Москву конференц-секретаря Академии, Миллеру «препоручено было... при Академии вице-секретарство». В том же году он становится редактором академической газеты «Санкт-Петербургские ведомости». В качестве приложения к газете он издает «Месячные исторические, генеалогические и географические

примечания в Ведомостях». Миллер окончательно переселился в Россию, но его «семейная» карьера не удалась, а отношения с администрацией АН были очень натянутыми. Он пишет, что «счел нужным проложить другой ученый путь». Это была русская история. Подкреплял его на этом пути Байер, ставший его единственным руководителем. Миллер приступил к

созданию первого в России исторического журнала («Собрание российской истории»), который выходил на немецком языке начиная с 1732 г. В журнале печатались источники и статьи по русской истории, как отечественные, так и иностранные. После отъезда Миллера в Сибирь издание остановилось (1737) и было возобновлено им же лишь в 1758 г. Именно в этом журнале началась публикация Начальной русской летописи. Новый этап в биографии Миллера связан с участием в Сибирской экспедиции В. Беринга. Он продолжался с 1733 по 1743г. и был завершением той практической юколы, в которой Миллер окончательно сложился как историк и ученый. Десять лет Миллер провел вместе с натуралистом И.Г. Гмелиным в Сибири. Он знакомился с географией Сибири, этническим составом ее населения, собирал архивные материалы, составлял карты. До того времени центром исторического изучения были летописи. Миллер натолкнулся на акты, и

перед ним впервые открылось безбрежное море архивных источников по русской истории. С этим открытием центр тяжести в изучении русской истории должен был переместиться из глубокой древности в XV-XVII вв. Два года ушло на обследование архивов Западной Сибири

— Тобольска, Тюмени, Туринска, Омска, крепостей по Иртышу. С 1735 г. началось обследование Восточной Сибири, с 1738 г. — Западной Сибири и Приуралья. Помимо письменных источников, Миллер приступил к разработке археологических памятников, изучал быт и фольклор. В процессе этой работы самое собирание материала начинало приобретать научные формы и научную организацию. Надо сказать, что к чести Миллера он

не боялся быть чернорабочим в истории. Уже, будучи академиком, он готов был ехать в деревню к В.Н. Татищеву, чтобы снять копии и сохранить для истории огромный материал, собранный первым историком России для своих трудов.